Да и кто бы расстроился, обнаружив пропажу нескольких банок с консервами, если на их месте нашел бы целую пригоршню монет? Дэмьен уж постарается заплатить по совести и даже сверх того. И пусть Таррант с презрением посмотрит на него. Честный человек остается честным человеком в любых обстоятельствах.— Мне снился сон, — сообщил он в конце концов, отодвигая тарелку, которую успел дважды опустошить.Ему показалось, будто эти слова тяжело повисли в воздухе, ставшем теперь почему-то еще холоднее. Он передвинул стул так, чтобы оказаться поближе к печи; теперь ему припекало спину, и это было просто здорово.— Скверный сон? — спросила Хессет.— Да.Девочка оставила головоломку и смотрела на него во все глаза. Он подумал, не отослать ли ее куда-нибудь (Куда? В домике, судя по всему, не было другой комнаты), и тут до него дошел весь идиотизм его опасений. Девочка добровольно отправилась с ними в царство злого колдуна, зная, что там ей угрожает смерть и даже кое-что хуже самой смерти. И даже если отвлечься от этого, стоило помнить, что они нашли ее среди Терата, нашли как единственную свидетельницу подлинной природы этого отвратительного племени. А он, Дэмьен, решил отослать ее, чтобы не пугать пересказом страшного сна, который ему приснился! Он вспомнил о том, какую боль причиняли ей скитания по улицам Эсперановы, о том, как грехи и страдания жителей города переполняли ее юную душу…« Всего лишь пройдя по главной улице, она увидела больше ужасов, чем многим из нас доводится увидеть за всю свою жизнь, — подумал он. — И все-таки она не дрогнула. Многие ли дети в ее возрасте способны на такое? Она куда крепче, чем кажется, и пора отдавать ей должное уважение «.Поэтому он пересказал свой сон им обеим — пересказал и образы, и сопутствующие образам ощущения. Именно ощущения и были страшнее всего, а вовсе не смех ракха, вовсе не хрустальные черепа, вовсе даже не образ Калесты. Больше всего пугало его собственное ощущение полнейшей беспомощности, когда он лежал на стерильной земле парализованный, одному только Богу ведомо, какой силой.На протяжении всего рассказа Йенсени смотрела на него широко раскрытыми глазами, начисто позабыв о головоломке и об игральных картах. Хотя она ни разу не перебила Дэмьена, он чувствовал в ней нарастающее напряжение, и его не удивило, что, когда он закончил, девочка отреагировала на его слова первой.— Это Черные Земли, — выдохнула она. — Это они!Ее откровенность расстроила Дэмьена; конечно же он предпочел бы, чтобы пустыня его сна имела чисто символическое значение и не имела никакого отношения к реальному ландшафту. Но тут в беседу вступила Хессет.— Расскажи нам о Черных Землях, — потребовала она.Должно быть, приливное Фэа было в этот миг особенно сильное, потому что, прежде чем девочка успела заговорить, прямо перед ней появился, зависнув над столом, некий образ. Тускло мерцающая черная поверхность, в которой, подернутый рябью, как морские волны, отражался лунный свет. Образ продержался всего какой-то миг, а затем исчез — слишком быстро, чтобы Дэмьен и Хессет успели как следует всмотреться в него.— Отец рассказывал… Принц живет в Черных Землях… — Йенсени сморщила лоб, стараясь дословно вспомнить то, что давным-давно рассказывал ей родитель. Да и кто бы тогда мог подумать, что ей придется об этом рассказывать? — Он рассказывал, что земля там похожа на море или на реку, только она черная и смерзшаяся. — И вновь перед ней завис образ, но всего на какую-то долю секунды. Казалось, сама девочка даже не обратила на это внимания. — Он рассказывал… там ничего не растет. Он рассказывал, это пустыня. Плоская во все стороны, так что Принц все видит.— Так что к этому ублюдку не подкрадешься, — пробормотал Дэмьен.Пробормотал, разумеется, по привычке. Меньше всего ему хотелось в данном случае встретиться с врагом лицом к лицу. Удача сопутствовала им в Лема, не говоря уж о том, что там были лесистые горы и ракханка в качестве проводника, но здесь, на абсолютно гладкой равнине… у них не будет ни малейшего шанса.« Удача дважды не приходит «, — мрачно подумал он.— Продолжай, — попросила Хессет.— Он рассказывал… Принц живет в хрустале. Но это не драгоценный камень… и не что-нибудь в этом роде… Он рассказывал, что хрусталь может расти, как растения, и что в Черных Землях есть целый хрустальный лес. Вот там он и живет. Вот оттуда он и правит.Девочка с надеждой посмотрела на Дэмьена. Судя по всему, она вовсе не была уверена в том, что предлагаемая ею информация — именно то, что им нужно.— Ты умница. — Дэмьен взял ее руку в свою и легонько пожал. — Продолжай.И вновь перед ней появился образ, точнее, целая череда образов: белые деревья, черная земля, странно изогнутая труба, вывернувшаяся наизнанку, пока они за ней наблюдали. Лишь через пару секунд Дэмьен сообразил, что последний образ представляет собой проекцию детской головоломки.— Там есть Избытие, — доверчиво поведала девочка. Ее голос постепенно становился все громче, она проникалась уверенностью в ценности своего рассказа. — Принц поставил Избытие между людьми и ракхами, чтобы они не убивали друг друга. Он сказал, что ему пришлось поставить Избытие, потому что люди и ракхи не уживаются друг с дружкой и вечно норовят начать войну. А теперь это для них невозможно, потому что никому не дано пройти сквозь Избытие без помощи Принца.— А почему? — поинтересовался Дэмьен.Она ответила с детским простодушием:— Потому что они умрут.— Как именно умрут? — захотела уточнить Хессет.Девочка наморщила лоб. Потом покачала головой:— Не знаю. Отец, по-моему, тоже не знал. Он просто сказал, что в Избытии умирают все, кто не живет в самом Избытии. И… он рассказал, что однажды видел Избытие издалека — и оно такое же черное, как страна Принца, и там растут белые деревья, только на них нет листьев и сквозь них ничего нельзя рассмотреть… — Она разочарованно покачала головой. — По-моему, Принц не рассказал ему, как оно устроено.— Разумеется, не рассказал, — проворчал Дэмьен. — Насколько я понимаю, протектор мог в любой момент вновь перейти на другую сторону. Так с какой стати предоставлять потенциальному противнику лишнюю информацию?— Жестокое устройство существования, — отметила Хессет.— Да уж, — согласился Дэмьен. — Похоже на то.— Но необходимое. А то меня в этих Черных Землях всегда удивляло: как это там люди и ракхи живут вместе?— Теперь мы узнали. Они не живут вместе.— Живут, но только в доме у Принца, — пояснила девочка. — Люди и ракхи работают вместе, и хотя они не любят друг друга, но уживаются. Потому что Принц сейчас человек, но раньше он был ракхом, так что из-за него им ссориться не приходится. — Ее ушедший было в себя в процессе воспоминаний взгляд теперь упал на них — сперва на Дэмьена, потом на Хессет. — Это не звучит слишком дико? Потому что он рассказывал мне именно это.Дэмьен перевел дух.— Судя по всему, Принц… трансформируется тем или иным образом. В ходе очередного омолаживания. Он может стать человеком или ракхом, мужчиной или женщиной, самцом или самкой.— Странное какое-то колдовство, — заметила Хессет.— Странное, но не для того, кто властвует в местах вроде здешних. Подумай об этом. Существует ли для человека какой-нибудь другой способ заручиться лояльностью всех ракхов? И заставить их отказаться от обычая рвать на части проживающих по соседству людей?Хессет хмыкнула:— Да уж, едва ли.— Отец говорил, что Принц уже снова стал старым, — напомнила им Йенсени. — Он сказал, что это означает, что Принц скоро опять переменится.— Значит, он не предпринимает ничего, чтобы остановить процесс старения, — заключил Дэмьен. — Просто в конце цикла проходит через тотальное превращение.— Приберегает энергию, — предположила Хессет.— Но это рискованно. Затеяв такую игру, люди, случалось, умирали.— А что, другие люди тоже что-то такое проделывали? — удивилась Йенсени.Дэмьен вздохнул. А когда заговорил, то подбирал слова с особой тщательностью.— Многим людям хотелось бы навсегда остаться молодыми, — объяснил он девочке.» Или любой ценой просто оставаться в живых «, — мысленно добавил он. — И кое-кто достаточно искусен, чтобы на какой-то срок этого добиться.Он вспомнил Сиани — столь обольстительно юную в свои семьдесят. Интересно, удалось бы ей остаться такой навсегда?— И вы тоже собираетесь так поступить? — спросила девочка.— Нет, — спокойно ответил он. — Я не собираюсь.— А почему?На мгновение он закрыл глаза, подыскивая максимально точный ответ. Как объяснить девочке, что означает в этом мире смерть или что означает для Святой Церкви его решение умереть в положенный ему час?— Потому что мы не хотим использовать Фэа для достижения личных целей, — в конце концов ответил он. — Мы используем эту силу лишь для того, чтобы служить Господу.— Как это было в гостинице? — вспомнила девочка.И внезапно священник почувствовал себя страшно усталым. Усталым и старым. Он сильно сжал маленькую руку в своей, надеясь, что благодаря этому легче найдет нужные слова.— Да, Йенсени. Как там, в гостинице. Я верил в то, что служу Господу, обеспечивая нашу безопасность на весь срок, необходимый для выполнения миссии. И поверь, не будь я убежден в том, что здесь нам противостоит страшное зло и что только мы в силах справиться с ним… я ни за что не сделал бы того, что сделал там. Даже если бы лично для меня это обернулось невыразимыми страданиями.Не осмеливаясь взглянуть на Хессет, он смотрел только на девочку. Но вопреки этой хитрости, он прекрасно представлял себе лицо ракханки: замкнутое, неодобряющее. Но, к его изумлению, Хессет, перегнувшись через стол, накрыла его руку своей, что означало ободрение, если не поддержку.— У вашего Бога большие притязания, — спокойно сказала она.И все же ему удалось улыбнуться.— А я никогда и не искал легкой жизни.Время послеполуденной стражи; Хессет и Йенсени спят в хижине, улегшись рядышком на одной лежанке. Котелок крепко заваренного чая висит над огнем. Дождь практически кончился, но небо затянуто тучами.Дэмьен сидел у огня с чашкой горячего горького чая. Вопросы, заданные девочкой, потрясли его до глубины души. Не из-за смысла самих вопросов и даже не из-за тона, которым они были заданы. Но эти вопросы разбередили самые корни его существа, и без того уже тронутые сомнением.« Или я становлюсь чересчур восприимчивым, чересчур чувствительным? Или водораздел между Добром и Злом стал в моем сознании настолько расплывчатым, что мне больше нет дела до того, где он в действительности проходит?»Давным-давно на темном лугу Охотник объяснил священнику, какое именно воздействие произведет на него их союз.« Я стану для вас самым тонко устроенным из всех существ на свете: стану цивилизованным злом, благородным и соблазнительным. Злом, которое вы терпите, поскольку нуждаетесь в его помощи, хотя само ваше терпение исподволь размывает устои вашей морали. Злом, которое заставит вас задуматься над тем, кто вы такой, причем задуматься над этим в самом фундаментальном смысле. Задуматься так, что водораздел между Светом и Тьмой расплывется и вы перестанете понимать, где Добро, а где Зло, и как они отличаются друг от друга «.Неужели это и на самом деле случилось? Неужели отношение Охотника к колдовству как всего лишь к орудию для достижения собственных целей постепенно передалось и ему, как незримая хворь?И дело заключается не в Творениях как таковых, напомнил он себе, и даже не в колдовских манипуляциях чужой волей для достижения богоугодных целей. Каждый раз используя Фэа для решения стоящих лично перед тобой задач, ты вгоняешь лишний гвоздь в крышку собственного гроба, ты вносишь свою лепту в общий характер происходящего, в равной мере губительный для всех. И где тут проходит водораздел? Когда ты спасаешь собственную жизнь ради того, чтобы просто спасти ее, и когда ради того, чтобы и впредь служить Господу?Когда-то у него не было на этот счет никаких сомнений. А сейчас былая уверенность его оставила. И хватило невинных детских вопросов, чтобы разрушить крепостные стены, которыми он обнес собственную душу, и оставить его наедине с растерянностью. Чтобы заставить его прислушаться к голосу совести.Он отставил чашку в сторону. И уставился в огонь, словно в языках пламени могло проступить хотя бы подобие искомого ответа. Золотое пламя, жаркое и чистое. А когда в последний раз чувствовал себя по-настоящему чистым он сам? Когда в последний раз он ни в чем не сомневался?Дэмьен закрыл глаза, вздохнул. Поленья трещали в печи.« Черт бы тебя побрал, Таррант. За все… Но главное… за то, что ты прав «.— Это установленный факт, — провозгласил Таррант. — Неумирающий Принц — единственное существо в данном краю, способное изменить ракхов так, как они здесь изменились. Еще один установленный факт: именно он организовал вторжение, приведшее к гибели протектора Кирстаада и к последующему уничтожению нескольких деревень.Дэмьен резко посмотрел на Охотника, но тот уклонился от поединка взглядов. Сколько же деревень посетил посвященный в поисках пищи в протекторатах, в те часы, когда его не было с остальной группой? Они никогда не задавали ему этого вопроса, а задать, возможно, стоило.— Отсюда вытекает, — продолжал Таррант, — что если у нас и имеется враг, то речь может идти только о Неумирающем Принце.— А как насчет Калесты? — осведомился Дэмьен.— Вне всякого сомнения, этот демон — союзник Принца и действует с ним заодно. Что делает любое прямое покушение особенно опасным.— Точнее говоря, невозможным, — хмыкнул Дэмьен. — Именно так вы и говорили раньше.Охотник пожал плечами.— И каковы же наши шансы? — прямо спросила Хессет.— Шансы четверки бродяг против властвующего монарха? Весьма ограниченные. — Охотник откинулся на спинку кресла, переплел на столе изящные пальцы. — Прямое покушение представляется самым простым способом, и у него имеются определенные преимущества. Но когда у тебя в телохранителях могущественнейший Йезу, опасаться покушения особо не приходится.— Что тогда? — поморщился Дэмьен.— Если отказаться от мысли собрать собственное войско или, в свою очередь, заручиться демоническим покровительством, нам следует ориентироваться на ресурсы, которые способна предложить сама эта страна.— Вы хотите сказать: найти кого-нибудь, кто сделает дело за нас.— Да-да, вот именно. Или поможет нам сделать это.— Но если Принц находится под покровительством Йезу, то сквозь такую броню не пробиться и аборигену, — подчеркнула Хессет.— В идеальном случае Калеста не сумеет распознать в нашем агенте врага. Но я думаю вовсе не о прямом покушении. Принц и сам могущественный колдун, возможно, он также является посвященным. Такие люди вечно вызывают зависть, которая иногда оборачивается насилием.Дэмьен не сразу сообразил, куда он клонит.— Вы говорите о восстании?Охотник кивнул:— Именно так.— Революция? — По голосу Хессет было ясно, что она считает подобную возможность полностью исключенной. — Вы же сами говорили, что он правит этой страной уже много веков…— Но всегда остаются недовольные, любезная Хессет. Всегда остаются и находятся такие, кто готов при первом же удобном случае взять бразды правления в свои руки. Так уж устроен человек. Чем могущественней тот или иной правитель, тем вероятней, что он сам уже посеял семена своей гибели. Надо только найти эти семена и помочь им прорасти.— Но если его враги так глубоко затаились, они едва ли бросятся к нам лишь потому, что мы в них остро нуждаемся.— Каждый разумный человек, планируя свергнуть властителя-колдуна, держит этот замысел в глубокой тайне, — спокойно отозвался Таррант. — И ни на какие наши уговоры он не клюнет… если ему не будет предложена помощь другого колдуна — по меньшей мере столь же могущественного.— Вы говорите про себя?!Таррант насмешливо поклонился.— Но все равно остается Калеста, — напомнила Хессет. — Наверняка в случае любого восстания он использует свое могущество в интересах Принца — и мятежники будут столь же бессильны перед его иллюзиями, как были мы. И что же тогда получится? Погибнем не только мы, но и целое войско бунтовщиков вместе с нами.— Не совсем так. — Серебряные глаза Охотника холодно блеснули. — Погибнет целое войско бунтовщиков, но не вместе с нами, а вместо нас.— Приманка, — выдохнул Дэмьен.— Я бы предпочел назвать это отвлекающим маневром.— Чтобы Принц со своими демонами ждал их, а вовсе не нас, — сообразила Хессет.Дэмьен заговорил, стараясь сохранять хладнокровие:— Вы говорите об убийстве многих людей. О том, что мы пошлем целое войско в бой, пообещав ему вашу поддержку, а потом бросим на произвол судьбы и, соответственно, обречем на верную гибель, тогда как сами обрушимся на врага с неожиданной стороны.— Если кому-то так уж хочется избавить страну от ее нынешнего правителя, — столь же хладнокровно возразил Таррант, — то тут нет никакого обмана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36