Сколько он пробыл в забытьи, выяснить невозмож
но.
Он лежал плашмя на спине и хотел поднять руку, чтобы взглянуть на часы, но
рука была привязана к кровати, и он почувствовал, что часов на ней нет.
Возле кровати стояла капельница, трубочка с тонкой иглой уходила в вену
его
руки. Дышалось хорошо, в носу чуть слышно сипел кислород, выходя из друго
й
трубочки.
Он повел глазами от капельницы на потолок, усеянный зайчиками, выяснил,
что они отражаются от склянок, стоящих на стеклянном столике, и от экран
а
телевизора в углу. Глаза устали работать, и он закрыл их.
-- Больно? -- послышался хрипловатый женский голос.
Значит, он был не один. Снова приподнял он с усилием веки и увидел
пухлогубую девушку в белом халате и шапочке.
-- Число? -- спросил он.
-- Двадцать седьмое. Вам что-то нужно?
-- Телефон.-- Ой, что вы! -- медсестра всплеснула пухлыми руками и
поправила ему кислородную трубочку. -- Телефон нельзя! Вас ночью опять в
реанимацию возили. Завотделением сказала, чтобы вы лежали и думали о
чем-нибудь приятном...
-- Болит.
Язык плохо поворачивался и приходилось говорить коротко.
-- Где болит?
-- Плечо. Живот. Спина.
-- Это вам кажется. От сердца.
-- Сердце не болит.
-- И хорошо! У вас классический инфаркт. Сейчас сделаю обезболивающий
укол...
Она повторяла слова врачей. Приподняв край одеяла, сестра оголила ему
ягодицу.
-- Ой! -- сказал Игорь Иванович, как маленький, почувствовав боль от
укола. -- Пить!
Она поднесла ему чашку с продолговатым носиком, вода потекла между губ,
пролилась со щеки на подушку, но и в рот попало.
-- Приезжала ваша жена, -- вспомнила сестра. -- Сказала, дома все в
порядке, на работе тоже. Завтра опять приедет. Отдыхайте. У нас все
отдыхают... Я пойду. Если надо, нажмите кнопочку...
Макарцев лежал, прислушиваясь к сердцу, в полузабытьи. Зачем я здесь?
-- плыло в сознании. Долго ли придется лежать так глупо и бесполезно? Где
жена -- неужели не могла пробиться сюда? Я даже не знаю, что поставили в
номер...
Сестра попала в точку. Как многие партийцы его положения, лежавшие в
этой палате до него, он не умел ни болеть, ни отдыхать. В отпуск не ходил.
Жена ездила сперва с сыном, а когда тот вырос и ездить с ней отказался,
сидела в цековских санаториях одна. Игорь Иванович всегда действовал.
В наружном пласте это означало: принимать участие в подготовке решени
й
высшей инстанции, узнавать эти решения, нацеливать на их выполнение, сле
дить
за выполнением и докладывать о проделанной работе. Напряжение существо
вало
постоянное, особенно на первом и последнем этапе. То, что было посередине
,
то есть выпуск газеты, являлось производной функцией первого и делалось
ради
последнего. Людям, стоящим ниже, понять и тем более оценить разумную
строгость и четкость партийного аппарата практически невозможно: для э
того
надо самому находиться на определенной высоте над уровнем моря.
Внутренним пластом, на котором держался наружный, стелились личные
связи, встречи, банкеты, поездки. На каждом этапе обговаривание того, что н
е
пишется, а часто (по важным соображениям) утверждение противоположного т
ому,
что заложено в документы. Этот пласт дел был так же серьезен, как первый. Н
е
меньше. Но и не больше. Те, кто считал, что личные связи важнее, обычно
сгорали преждевременно. У Макарцева на чашах весов стояли одинаковые ги
ри.
В обоих пластах деятельности были свои формы поведения, своя
ответственность за каждое поручение тебе и твое указание, официальное
и
личное. Иначе -- легко и оступиться. Партийный деятель ранга Макарцева
всегда должен думать о том, что будет, если оступишься, и как обогнуть
опасный участок. Оступившемуся на идеологической работе не удается
подняться. Несмотря на весь гуманизм нашей системы, такого не случалось
.
Правда, тут у Макарцева была твердая уверенность, что с ним этого произой
ти
не может.
Мысли сами собой бежали по кругу, сложившемуся за десятилетия
руководящей работы. Пластинка, поставленная в юности, играла, иголка был
а
еще острой, исправно держалась в борозде, мелодия привычная, выученная
наизусть. Но каждый раз, едва она доходила до определенного места,
происходил сбой, и следовало бесконечно повторяющееся сочетание:
фаркт-ин-фаркт... Инфаркт возник ниоткуда, незапланированно, как некая сил
а,
которой в принципе, с точки зрения нормального, то есть материалистическ
ого,
мировоззрения появиться не могло.
Самым страшным, страшнее смерти, для Макарцева всегда было неправильн
о
угадать генеральную линию в конкретном преломлении к обстоятельствам.
И вот
оказалось, что он жив, ни в чем не ошибся и тем не менее отстранен. Инфаркт
не согласовывал свой поступок ни с ним самим, ни с ЦК. Весь вчерашний вече
р
и целое утро Макарцев не держит руку на пульсе партийной жизни. Все там, а
его нет. Там зреет, решается, проводится в жизнь -- без него. Если бы там
тоже пока остановилось -- так нет же, идет! Инфаркт -- только у него. Он --
необходимое звено в живой цепи -- выпал, и цепь соединилась -- без него!
Когда же руки снова разожмутся, чтобы его принять?
Много наслышавшись про инфаркты у других, сам он был уверен, что у него
иммунитет. И теперь еще он не хотел признать, что ошибался. Нет, без него
обойтись не смогут. Он столько сделал, столько еще сможет сделать. Руки-т
о
без него сцепились, но скоро ощутят нехватку одной человеческой силы. Хо
тя
он лишь кандидат в члены ЦК, но потому его и ввели на ХХIII съезде в состав
кандидатов, что в ЦК необходима макарцевская голова.
Надо, чтоб как можно скорее его подняли на ноги. Где профессура? Особые
врачи? Чем они все занимаются? Почему не научились лечить инфаркты быстр
о,
хотя бы в важных случаях? Неужели не понимают, что ему нужно быстрее
поправиться, начать руководить отсюда. Пусть хоть телефон включат!
-- Прошу, Зина, -- промямлил он, полуживой, вялыми, непослушными губами
жене, как только ее на минуту к нему пустили. -- Поменьше распространяйся,
что у меня инфаркт. Говори лучше, что было подозрение и не подтвердилось.
-- Конечно, Гарик, я что, дура? Поверят ли?
Она не сказала ему, что из больницы сразу сообщили в ЦК, а оттуда в
редакцию, в Союз журналистов, везде.
-- Не поверят? Это их личное дело. А от нас пусть услышат то, что нам
надо!
-- Разумеется, Гарик, не волнуйся...
Она тихо вышла.
Как же у него мог произойти инфаркт, да еще классический?.. Это хорошо
или плохо? Наверно, хорошо. Уж классический-то лечить научились, надо
полагать! А отчего он случился -- знают? Сердце у него всегда было здоровое,
не молодое, но ведь и не старое! Нужна причина. Ведь в целом все было
нормально. Если бы это было хоть в малой степени не так, Игорь Иванович не
получил бы указания готовить анкету и прочие документы для получения
дипломатического паспорта по новому постановлению Совмина.
Он и до этого, согласно специальной справке, один представлял собой
делегацию, проходил через специальный проход, досмотру его багаж не
подлежал. Теперь его сможет ожидать персональная машина прямо возле тр
апа.
Но позволит ли здоровье ехать? Нет, ему необходима причина! Пока врачи
копались, Игорь Иванович решил сам проанализировать свои дела и устано
вить
эту причину, чтобы знать, с каким врагом бороться и как его победить.
_4. МАКАРЦЕВ ИГОРЬ ИВАНОВИЧ_
ИЗ СПРАВКИ (ТАК НАЗЫВАЕМОЙ "ОБЪЕКТИВКИ"), ЗАПОЛНЯЕМОЙ ДЛЯ ВЫЕЗДА В
КАПСТРАНЫ
Занимаемая должность: главный редактор газеты "Трудовая правда".
Родился 24 июля 1912 г. в Санкт-Петербурге (ныне Ленинград).
Менял ли фамилию, имя, отчество? Когда и причина изменения. Изменение
имени Ганс на Игорь в соответствии с существующим законодательством (С
вид.
Бюро ЗАГСа г. Москвы No 80714 от 26.IV.1941). Причина смены -- исправление
ошибки родителей.
Русский.
Социальное происхождение -- служащий.
Член КПСС с 1933 г. Партбилет No 00008242. Партийных взысканий не
имеет.
Образование высшее, окончил филологический факультет Ленинградског
о
университета в 1935 г.
Специальность: журналист, редактор, партийный работник.
Знание языков -- работаю с переводчиками.
Были ли за границей? Англия, Франция, Италия, Швеция, Финляндия,
Бельгия, Япония, Индия, ОАР, Чили, Аргентина, ФРГ, Исландия, Австралия, США,
а также все социалистические страны (служебные командировки, в ряде стр
ан
был членом партийно-правительственных делегаций).
Воинское звание: полковник запаса, политсостав, спецучет.
Участие в выборных органах: кандидат в члены ЦК КПСС, депутат
Верховного Совета СССР, секретарь Союза журналистов, заместитель
председателя Общества дружбы СССР -- Япония, член партийного бюро редакц
ии
газеты "Трудовая правда".
Правительственные награды: орден Ленина, орден Красного знамени,
медали.
Женат, имеет сына, 18 лет.
Паспорт: VI CМ No 621394, выдан 63 о/м Москвы 7 октября 1962 г.
Прописан постоянно: Петровско-Разумовская аллея, 18, кв. 84.
Дом. телефон 258-71-44.
Дополнение к справке: рост 177 см, глаза карие, цвет волос -- седой.
К справке прилагаются: автобиография, характеристика, заверенная
секретарем райкома партии, справка о состоянии здоровья, выданная
спецполиклиникой No 1 Четвертого Главного управления Минздрава, шесть
фотокарточек.
_ВЗЛЕТЫ И ПАДЕНИЯ ИГОРЯ ИВАНОВИЧА_
Считая себя удачливым человеком, Макарцев вправе был рассчитывать на
большее. На каждом этапе его биографии, когда он, расправив крылья,
перелетал на ветку, расположенную ближе к вершине, крыло обо что-то
задевало. Из-за этого взлет оказывался не таким значительным, как
замышлялся. И каждый раз была опасность сломать крыло.
Учитель немецкого языка Санкт-Петербургской гимназии (на Васильевско
м
острове) Иван Иванович Макарцев назвал сына Гансом, выразив тем самым св
ое
уважение к немецкой культуре. Лучше бы он выучил его немецкому языку. Род
ись
молодой Макарцев на пару лет позже, когда Петербург переименовывали в
Петроград, Гансом бы его уже не назвали и тем облегчили бы последующие
взмахи его крыльев. Родители Ганса Ивановича умерли в Гражданскую войн
у,
десятилетнего мальчика приютила родня. Дядья и тетки бывшего среднег
о
сословия в те разбродные годы переводили его из семьи в семью, подкармли
вали
чем могли.
Вторым домом для него стал отряд скаутов. Он с радостью надевал сшитую
из грубого полотна синюю форму с голубым галстуком, на котором завязыва
л
узелки после каждого доброго дела. Все как один -- в этом была особая
радость коллективной жизни. Потом появились юки, юные комсомольцы, а отр
яды
скаутов запретили. В комсомол он вступил с гордостью. В комсомольской яч
ейке
Гарика Макарцева любили за открытый нрав, энергию и всегда выбирали вожа
ком.
В тридцатые годы, когда пошла мода на странные и иностранные имена,
Ганс Макарцев ни у кого не вызывал недоумения. Он стал секретарем комите
та
комсомола (поступил в университет, в графе "соцпроисхождение" написал
"сирота": в вуз не приняли бы сына учителя гимназии).
Он заканчивал университет и активно работал в комсомоле, когда убили
Кирова. Макарцев, к счастью, не принимал участия в обсуждении истории
ленинградского комсомола. После смерти Кирова участники этого обсужде
ния,
члены ЦК комсомола Колотынов и Румянцев, были арестованы, поскольку уби
йца
Кирова Леонид Николаев тоже присутствовал на этом обсуждении. Колотын
ов,
обвиненный в том, что стоял во главе "Ленинградского центра", в который
входили Каменев и Зиновьев, был расстрелян вместе с Николаевым. Макарце
в и
Колотынов были хорошо знакомы, но Колотынов на допросах Макарцева не наз
вал.
Макарцеву, уже вступившему в партию, предложили занять освободившеес
я
от врага народа кресло редактора ленинградской комсомольской газеты "С
мена".
Ему нравилось и писать -- лучше всего получались у него звонкие статьи на
международные темы. Содержание их черпалось в газете "Правда". Но он
добавлял яркие краски, примеры ужасной жизни трудящихся под гнетом капи
тала,
углубляя темы за счет своей фантазии. Несколько раз его статьи перепеча
тала
"Комсомольская правда", и ему предложили перебраться в Москву. Он стал
заведовать международным отделом в "Комсомолке", а затем в "Известиях".
Теперь темы статей ему давали в Наркоминделе, туда же он возил
написанное. Кое-что убирали и кое-что предлагали добавить. Неожиданно по
д
одной из статей отдел печати рекомендовал ему подписаться не одной бук
вой
"Г", но и полным именем: Ганс Макарцев. Информбюро распространило статью з
а
границу. Это было вскоре после 16 августа 39-го, когда Риббентроп прибыл в
Москву. Макарцев стоял в группе журналистов, когда пакт подписывал Моло
тов.
Ганс Иванович сам слышал тост, произнесенный Сталиным: "Я знаю, как любит
народ своего фюрера. Я хотел бы поэтому выпить за его здоровье". Макарцев
писал статьи, разъясняя в них, как необходим этот пакт Германии и СССР, но
сам ничего не понимал.
В детстве и юности его воспитывали, а потом и он воспитывал других на
антифашизме. А теперь? Внешне вроде бы все осталось, но внутри стало други
м.
Он чувствовал, что если поймет сегодняшний день генеральной политики
товарища Сталина, он будет на коне. Весь его дальнейший путь, возможност
и
его максимальной отдачи партии сейчас зависели от того, насколько верн
о он
сможет проводить в жизнь гениальный, видимо, по своей смелости замысел
главного человека в партии, в стране и во всем мире. Ведь не случайно Стали
н
объявил, что фашизм -- исторически прогрессивный строй, служащий
промежуточной стадией между капитализмом и социализмом. Значит, сейчас
нужно
работать рука об руку с фашистами.
Когда Литвинова сменил на посту Наркоминдела Молотов, Макарцев
почувствовал, что он уловил дух времени. Враг No 1 -- не фашисты, а
насквозь прогнившие буржуазные демократии Запада. Гансу Ивановичу та
к
понравилось звучное выражение "насквозь прогнившие буржуазные демокр
атии
Запада", что он дважды употребил эти слова в статье. Неожиданно Макарцев
а
включили в список лиц, сопровождавших Молотова в Берлин. Переводчик
Вячеслава Михайловича Бережков сказал тогда:
-- Имя у тебя симпатичное для поездки...
Но причина была не только в этом. Молотову понравилось выражение
"насквозь прогнившие буржуазные демократии Запада", которое он прочита
л в
статье Макарцева и использовал в докладе. Позже Сталин несколько раз
употребил это выражение. НКВД проверило подноготную молодого журнали
ста-
международника, и он вошел в картотеки, но, поднятый по личному указанию,
проскочил обычные проверочные задания, которые дают такого рода лицам
при
поездках за границу.
Начало войны было для Макарцева ударом, хотя он мог бы его и
предвидеть. Мы Гитлеру помогали, а он оказался неблагодарным! Слишком у
ж
абсолютно Макарцев поверил в то, о чем писал в своих статьях. Он быстро
перестроился и никогда больше так искренне не заблуждался. Однако
выработанное им высокое чутье, в каком духе надо писать, по-прежнему его н
е
подводило. В год второго разочарования, в 53-м, Макарцев оказался умнее.
Но то было позже, а пока, в начале войны, он, хотя и не верил, что это
может с ним произойти, но слышал об арестах и ссылках людей с немецкими
фамилиями и именами. На всякий случай он написал заявление в ЗАГС: "Любовь
к
Родине и ненависть к врагам обязывают меня исправить ошибку, допущенну
ю
родителями". Он просил изменить имя Ганс на Игорь. После этого в военкомат
е
попросился на фронт. Его не отправили: он был номенклатурой ЦК. Макарцев н
е
знал, что остался на свободе благодаря Молотову, который регулярно чита
л
"Известия".
-- Макарцев, который ездил с нами к проходимцу Гитлеру, -- сказал
Молотов, -- правильно понял, как вести пропаганду в новых условиях. Отличат
ь
наших журналистов и ненаших научил меня Владимир Ильич. У этого Макарце
ва
есть нюх. Включите его в список.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
но.
Он лежал плашмя на спине и хотел поднять руку, чтобы взглянуть на часы, но
рука была привязана к кровати, и он почувствовал, что часов на ней нет.
Возле кровати стояла капельница, трубочка с тонкой иглой уходила в вену
его
руки. Дышалось хорошо, в носу чуть слышно сипел кислород, выходя из друго
й
трубочки.
Он повел глазами от капельницы на потолок, усеянный зайчиками, выяснил,
что они отражаются от склянок, стоящих на стеклянном столике, и от экран
а
телевизора в углу. Глаза устали работать, и он закрыл их.
-- Больно? -- послышался хрипловатый женский голос.
Значит, он был не один. Снова приподнял он с усилием веки и увидел
пухлогубую девушку в белом халате и шапочке.
-- Число? -- спросил он.
-- Двадцать седьмое. Вам что-то нужно?
-- Телефон.-- Ой, что вы! -- медсестра всплеснула пухлыми руками и
поправила ему кислородную трубочку. -- Телефон нельзя! Вас ночью опять в
реанимацию возили. Завотделением сказала, чтобы вы лежали и думали о
чем-нибудь приятном...
-- Болит.
Язык плохо поворачивался и приходилось говорить коротко.
-- Где болит?
-- Плечо. Живот. Спина.
-- Это вам кажется. От сердца.
-- Сердце не болит.
-- И хорошо! У вас классический инфаркт. Сейчас сделаю обезболивающий
укол...
Она повторяла слова врачей. Приподняв край одеяла, сестра оголила ему
ягодицу.
-- Ой! -- сказал Игорь Иванович, как маленький, почувствовав боль от
укола. -- Пить!
Она поднесла ему чашку с продолговатым носиком, вода потекла между губ,
пролилась со щеки на подушку, но и в рот попало.
-- Приезжала ваша жена, -- вспомнила сестра. -- Сказала, дома все в
порядке, на работе тоже. Завтра опять приедет. Отдыхайте. У нас все
отдыхают... Я пойду. Если надо, нажмите кнопочку...
Макарцев лежал, прислушиваясь к сердцу, в полузабытьи. Зачем я здесь?
-- плыло в сознании. Долго ли придется лежать так глупо и бесполезно? Где
жена -- неужели не могла пробиться сюда? Я даже не знаю, что поставили в
номер...
Сестра попала в точку. Как многие партийцы его положения, лежавшие в
этой палате до него, он не умел ни болеть, ни отдыхать. В отпуск не ходил.
Жена ездила сперва с сыном, а когда тот вырос и ездить с ней отказался,
сидела в цековских санаториях одна. Игорь Иванович всегда действовал.
В наружном пласте это означало: принимать участие в подготовке решени
й
высшей инстанции, узнавать эти решения, нацеливать на их выполнение, сле
дить
за выполнением и докладывать о проделанной работе. Напряжение существо
вало
постоянное, особенно на первом и последнем этапе. То, что было посередине
,
то есть выпуск газеты, являлось производной функцией первого и делалось
ради
последнего. Людям, стоящим ниже, понять и тем более оценить разумную
строгость и четкость партийного аппарата практически невозможно: для э
того
надо самому находиться на определенной высоте над уровнем моря.
Внутренним пластом, на котором держался наружный, стелились личные
связи, встречи, банкеты, поездки. На каждом этапе обговаривание того, что н
е
пишется, а часто (по важным соображениям) утверждение противоположного т
ому,
что заложено в документы. Этот пласт дел был так же серьезен, как первый. Н
е
меньше. Но и не больше. Те, кто считал, что личные связи важнее, обычно
сгорали преждевременно. У Макарцева на чашах весов стояли одинаковые ги
ри.
В обоих пластах деятельности были свои формы поведения, своя
ответственность за каждое поручение тебе и твое указание, официальное
и
личное. Иначе -- легко и оступиться. Партийный деятель ранга Макарцева
всегда должен думать о том, что будет, если оступишься, и как обогнуть
опасный участок. Оступившемуся на идеологической работе не удается
подняться. Несмотря на весь гуманизм нашей системы, такого не случалось
.
Правда, тут у Макарцева была твердая уверенность, что с ним этого произой
ти
не может.
Мысли сами собой бежали по кругу, сложившемуся за десятилетия
руководящей работы. Пластинка, поставленная в юности, играла, иголка был
а
еще острой, исправно держалась в борозде, мелодия привычная, выученная
наизусть. Но каждый раз, едва она доходила до определенного места,
происходил сбой, и следовало бесконечно повторяющееся сочетание:
фаркт-ин-фаркт... Инфаркт возник ниоткуда, незапланированно, как некая сил
а,
которой в принципе, с точки зрения нормального, то есть материалистическ
ого,
мировоззрения появиться не могло.
Самым страшным, страшнее смерти, для Макарцева всегда было неправильн
о
угадать генеральную линию в конкретном преломлении к обстоятельствам.
И вот
оказалось, что он жив, ни в чем не ошибся и тем не менее отстранен. Инфаркт
не согласовывал свой поступок ни с ним самим, ни с ЦК. Весь вчерашний вече
р
и целое утро Макарцев не держит руку на пульсе партийной жизни. Все там, а
его нет. Там зреет, решается, проводится в жизнь -- без него. Если бы там
тоже пока остановилось -- так нет же, идет! Инфаркт -- только у него. Он --
необходимое звено в живой цепи -- выпал, и цепь соединилась -- без него!
Когда же руки снова разожмутся, чтобы его принять?
Много наслышавшись про инфаркты у других, сам он был уверен, что у него
иммунитет. И теперь еще он не хотел признать, что ошибался. Нет, без него
обойтись не смогут. Он столько сделал, столько еще сможет сделать. Руки-т
о
без него сцепились, но скоро ощутят нехватку одной человеческой силы. Хо
тя
он лишь кандидат в члены ЦК, но потому его и ввели на ХХIII съезде в состав
кандидатов, что в ЦК необходима макарцевская голова.
Надо, чтоб как можно скорее его подняли на ноги. Где профессура? Особые
врачи? Чем они все занимаются? Почему не научились лечить инфаркты быстр
о,
хотя бы в важных случаях? Неужели не понимают, что ему нужно быстрее
поправиться, начать руководить отсюда. Пусть хоть телефон включат!
-- Прошу, Зина, -- промямлил он, полуживой, вялыми, непослушными губами
жене, как только ее на минуту к нему пустили. -- Поменьше распространяйся,
что у меня инфаркт. Говори лучше, что было подозрение и не подтвердилось.
-- Конечно, Гарик, я что, дура? Поверят ли?
Она не сказала ему, что из больницы сразу сообщили в ЦК, а оттуда в
редакцию, в Союз журналистов, везде.
-- Не поверят? Это их личное дело. А от нас пусть услышат то, что нам
надо!
-- Разумеется, Гарик, не волнуйся...
Она тихо вышла.
Как же у него мог произойти инфаркт, да еще классический?.. Это хорошо
или плохо? Наверно, хорошо. Уж классический-то лечить научились, надо
полагать! А отчего он случился -- знают? Сердце у него всегда было здоровое,
не молодое, но ведь и не старое! Нужна причина. Ведь в целом все было
нормально. Если бы это было хоть в малой степени не так, Игорь Иванович не
получил бы указания готовить анкету и прочие документы для получения
дипломатического паспорта по новому постановлению Совмина.
Он и до этого, согласно специальной справке, один представлял собой
делегацию, проходил через специальный проход, досмотру его багаж не
подлежал. Теперь его сможет ожидать персональная машина прямо возле тр
апа.
Но позволит ли здоровье ехать? Нет, ему необходима причина! Пока врачи
копались, Игорь Иванович решил сам проанализировать свои дела и устано
вить
эту причину, чтобы знать, с каким врагом бороться и как его победить.
_4. МАКАРЦЕВ ИГОРЬ ИВАНОВИЧ_
ИЗ СПРАВКИ (ТАК НАЗЫВАЕМОЙ "ОБЪЕКТИВКИ"), ЗАПОЛНЯЕМОЙ ДЛЯ ВЫЕЗДА В
КАПСТРАНЫ
Занимаемая должность: главный редактор газеты "Трудовая правда".
Родился 24 июля 1912 г. в Санкт-Петербурге (ныне Ленинград).
Менял ли фамилию, имя, отчество? Когда и причина изменения. Изменение
имени Ганс на Игорь в соответствии с существующим законодательством (С
вид.
Бюро ЗАГСа г. Москвы No 80714 от 26.IV.1941). Причина смены -- исправление
ошибки родителей.
Русский.
Социальное происхождение -- служащий.
Член КПСС с 1933 г. Партбилет No 00008242. Партийных взысканий не
имеет.
Образование высшее, окончил филологический факультет Ленинградског
о
университета в 1935 г.
Специальность: журналист, редактор, партийный работник.
Знание языков -- работаю с переводчиками.
Были ли за границей? Англия, Франция, Италия, Швеция, Финляндия,
Бельгия, Япония, Индия, ОАР, Чили, Аргентина, ФРГ, Исландия, Австралия, США,
а также все социалистические страны (служебные командировки, в ряде стр
ан
был членом партийно-правительственных делегаций).
Воинское звание: полковник запаса, политсостав, спецучет.
Участие в выборных органах: кандидат в члены ЦК КПСС, депутат
Верховного Совета СССР, секретарь Союза журналистов, заместитель
председателя Общества дружбы СССР -- Япония, член партийного бюро редакц
ии
газеты "Трудовая правда".
Правительственные награды: орден Ленина, орден Красного знамени,
медали.
Женат, имеет сына, 18 лет.
Паспорт: VI CМ No 621394, выдан 63 о/м Москвы 7 октября 1962 г.
Прописан постоянно: Петровско-Разумовская аллея, 18, кв. 84.
Дом. телефон 258-71-44.
Дополнение к справке: рост 177 см, глаза карие, цвет волос -- седой.
К справке прилагаются: автобиография, характеристика, заверенная
секретарем райкома партии, справка о состоянии здоровья, выданная
спецполиклиникой No 1 Четвертого Главного управления Минздрава, шесть
фотокарточек.
_ВЗЛЕТЫ И ПАДЕНИЯ ИГОРЯ ИВАНОВИЧА_
Считая себя удачливым человеком, Макарцев вправе был рассчитывать на
большее. На каждом этапе его биографии, когда он, расправив крылья,
перелетал на ветку, расположенную ближе к вершине, крыло обо что-то
задевало. Из-за этого взлет оказывался не таким значительным, как
замышлялся. И каждый раз была опасность сломать крыло.
Учитель немецкого языка Санкт-Петербургской гимназии (на Васильевско
м
острове) Иван Иванович Макарцев назвал сына Гансом, выразив тем самым св
ое
уважение к немецкой культуре. Лучше бы он выучил его немецкому языку. Род
ись
молодой Макарцев на пару лет позже, когда Петербург переименовывали в
Петроград, Гансом бы его уже не назвали и тем облегчили бы последующие
взмахи его крыльев. Родители Ганса Ивановича умерли в Гражданскую войн
у,
десятилетнего мальчика приютила родня. Дядья и тетки бывшего среднег
о
сословия в те разбродные годы переводили его из семьи в семью, подкармли
вали
чем могли.
Вторым домом для него стал отряд скаутов. Он с радостью надевал сшитую
из грубого полотна синюю форму с голубым галстуком, на котором завязыва
л
узелки после каждого доброго дела. Все как один -- в этом была особая
радость коллективной жизни. Потом появились юки, юные комсомольцы, а отр
яды
скаутов запретили. В комсомол он вступил с гордостью. В комсомольской яч
ейке
Гарика Макарцева любили за открытый нрав, энергию и всегда выбирали вожа
ком.
В тридцатые годы, когда пошла мода на странные и иностранные имена,
Ганс Макарцев ни у кого не вызывал недоумения. Он стал секретарем комите
та
комсомола (поступил в университет, в графе "соцпроисхождение" написал
"сирота": в вуз не приняли бы сына учителя гимназии).
Он заканчивал университет и активно работал в комсомоле, когда убили
Кирова. Макарцев, к счастью, не принимал участия в обсуждении истории
ленинградского комсомола. После смерти Кирова участники этого обсужде
ния,
члены ЦК комсомола Колотынов и Румянцев, были арестованы, поскольку уби
йца
Кирова Леонид Николаев тоже присутствовал на этом обсуждении. Колотын
ов,
обвиненный в том, что стоял во главе "Ленинградского центра", в который
входили Каменев и Зиновьев, был расстрелян вместе с Николаевым. Макарце
в и
Колотынов были хорошо знакомы, но Колотынов на допросах Макарцева не наз
вал.
Макарцеву, уже вступившему в партию, предложили занять освободившеес
я
от врага народа кресло редактора ленинградской комсомольской газеты "С
мена".
Ему нравилось и писать -- лучше всего получались у него звонкие статьи на
международные темы. Содержание их черпалось в газете "Правда". Но он
добавлял яркие краски, примеры ужасной жизни трудящихся под гнетом капи
тала,
углубляя темы за счет своей фантазии. Несколько раз его статьи перепеча
тала
"Комсомольская правда", и ему предложили перебраться в Москву. Он стал
заведовать международным отделом в "Комсомолке", а затем в "Известиях".
Теперь темы статей ему давали в Наркоминделе, туда же он возил
написанное. Кое-что убирали и кое-что предлагали добавить. Неожиданно по
д
одной из статей отдел печати рекомендовал ему подписаться не одной бук
вой
"Г", но и полным именем: Ганс Макарцев. Информбюро распространило статью з
а
границу. Это было вскоре после 16 августа 39-го, когда Риббентроп прибыл в
Москву. Макарцев стоял в группе журналистов, когда пакт подписывал Моло
тов.
Ганс Иванович сам слышал тост, произнесенный Сталиным: "Я знаю, как любит
народ своего фюрера. Я хотел бы поэтому выпить за его здоровье". Макарцев
писал статьи, разъясняя в них, как необходим этот пакт Германии и СССР, но
сам ничего не понимал.
В детстве и юности его воспитывали, а потом и он воспитывал других на
антифашизме. А теперь? Внешне вроде бы все осталось, но внутри стало други
м.
Он чувствовал, что если поймет сегодняшний день генеральной политики
товарища Сталина, он будет на коне. Весь его дальнейший путь, возможност
и
его максимальной отдачи партии сейчас зависели от того, насколько верн
о он
сможет проводить в жизнь гениальный, видимо, по своей смелости замысел
главного человека в партии, в стране и во всем мире. Ведь не случайно Стали
н
объявил, что фашизм -- исторически прогрессивный строй, служащий
промежуточной стадией между капитализмом и социализмом. Значит, сейчас
нужно
работать рука об руку с фашистами.
Когда Литвинова сменил на посту Наркоминдела Молотов, Макарцев
почувствовал, что он уловил дух времени. Враг No 1 -- не фашисты, а
насквозь прогнившие буржуазные демократии Запада. Гансу Ивановичу та
к
понравилось звучное выражение "насквозь прогнившие буржуазные демокр
атии
Запада", что он дважды употребил эти слова в статье. Неожиданно Макарцев
а
включили в список лиц, сопровождавших Молотова в Берлин. Переводчик
Вячеслава Михайловича Бережков сказал тогда:
-- Имя у тебя симпатичное для поездки...
Но причина была не только в этом. Молотову понравилось выражение
"насквозь прогнившие буржуазные демократии Запада", которое он прочита
л в
статье Макарцева и использовал в докладе. Позже Сталин несколько раз
употребил это выражение. НКВД проверило подноготную молодого журнали
ста-
международника, и он вошел в картотеки, но, поднятый по личному указанию,
проскочил обычные проверочные задания, которые дают такого рода лицам
при
поездках за границу.
Начало войны было для Макарцева ударом, хотя он мог бы его и
предвидеть. Мы Гитлеру помогали, а он оказался неблагодарным! Слишком у
ж
абсолютно Макарцев поверил в то, о чем писал в своих статьях. Он быстро
перестроился и никогда больше так искренне не заблуждался. Однако
выработанное им высокое чутье, в каком духе надо писать, по-прежнему его н
е
подводило. В год второго разочарования, в 53-м, Макарцев оказался умнее.
Но то было позже, а пока, в начале войны, он, хотя и не верил, что это
может с ним произойти, но слышал об арестах и ссылках людей с немецкими
фамилиями и именами. На всякий случай он написал заявление в ЗАГС: "Любовь
к
Родине и ненависть к врагам обязывают меня исправить ошибку, допущенну
ю
родителями". Он просил изменить имя Ганс на Игорь. После этого в военкомат
е
попросился на фронт. Его не отправили: он был номенклатурой ЦК. Макарцев н
е
знал, что остался на свободе благодаря Молотову, который регулярно чита
л
"Известия".
-- Макарцев, который ездил с нами к проходимцу Гитлеру, -- сказал
Молотов, -- правильно понял, как вести пропаганду в новых условиях. Отличат
ь
наших журналистов и ненаших научил меня Владимир Ильич. У этого Макарце
ва
есть нюх. Включите его в список.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68