Наверное, поэтому он заговорил о времени, когда они были вместе. Может, в нем кричала любовь, когда он вспомнил давно прошедшее?
Триста хотела получить ответы на эти вопросы. Она знала, кем она раньше была для него. А теперь она его жена. Но ей не было известно, что налагает на нее это звание. Должна ли она вести себя так, как его первая жена? Ведь для Романа брак вовсе не обязательно означал любовь. Именно ее он оставил для того, чтобы повести в церковь женщину, которую не любил.
А теперь он обвенчался с ней, но ради чего? Ради их общего ребенка, ради того, чтобы стать его законным отцом?
Эта грустная мысль не давала ей покоя. Очень многие были бы довольны и этим. Возможно, и ей тоже следовало бы радоваться. Поскольку тишина явно затянулась, Роман произнес:
– Вероятно, нам следует изменить убранство твоей комнаты. Пусть она больше соответствует той леди Эйлсгарт, которая теперь там находится.
Триста поблагодарила его, но от невеселых мыслей ее настроение ухудшилось. Услышав, каким тоном она согласилась, Роман спросил:
– С тобой все в порядке?
Если бы она сказала, что нет, этим бы она только унизила себя. И потому она улыбнулась и уверила его в обратном. Ей было горько, что пришлось лгать.
– Что ты сделала? – грозно вскричал Роберт.
От взгляда на его лицо любой другой бы испугался, но леди Мэй на Роберта даже не взглянула. Ее переполняла радость.
– Я ходила поговорить с леди Несбит! – Она была очень довольна собой. – И она мне все рассказала. Она призналась, что это был де Нансье! Роберт, я знаю, что могу тебя убедить восстановить свое честное имя. – Роберт был вне себя, но Мэй это нисколько не заботило. – Я сказала ей, что это ты посылал деньги.
Его загорелое лицо побледнело.
– Разве это делал не ты? – понизила голос Мэй.
– Как ты могла?..
– Я не хотела, – сказала она. – Но ее молоденькая кузина проболталась, что кто-то посылает деньги. Она думала, что этот таинственный благотворитель – я. Я люблю тайны, но, зная тебя, было легко догадаться, кто это делал.
– И ты сказала им? – Только сейчас Роберт овладел собой. Но в его голосе продолжали бушевать штормовые нотки.
– Ну конечно.
Она не узнавала его. Ноздри Роберта раздулись, а губы вытянулись в тонкую линию. Его голос понизился до глубокого свистящего шепота.
– Ты сказала, что эти деньги посылал я, Маркус Робертс?
– Да, – негромко ответила Мэй. – Но я сообщила это только после того, как она призналась, что это не ты напал на нее...
– Кто разрешил тебе вмешиваться в мои дела?
Она попыталась рассмеяться:
– Ладно-ладно, Роберт, ты все неправильно понимаешь. Я не хотела причинить тебе вреда.
– Ты думаешь, что понимаешь в моих делах лучше, чем я? Ты считаешь, что я недостаточно умен, чтобы понять, что нужно делать, и только ты – умная, мудрая и столь очаровательная леди Мэй Хейуорт – можешь все исправить? Какое высокомерие!
– Высокомерие? – Она вздернула подбородок. – Я хотела помочь.
– Ты не верила мне! – крикнул он так громко, что от стен отразилось эхо, а Мэй разинула рот от изумления.
– Слуги...
– Ну и черт с ними! – снова закричал он. – Мне плевать на слуг! – Он провел рукой по волосам, но они так и остались взъерошенными. – Ты побежала к Энн Несбит и беспечно все ей разболтала: «О да, я знаю Маркуса Робертса. Он мой лучший друг, и он посылает вам деньги, потому что чувствует за собой вину». Как ты могла быть такой... своевольной?
Мэй уже была готова выпалить столь же эмоциональную отповедь, но передумала.
– Почему это тебя так разъярило?
– Потому, маленькая дурочка, что ты вовлекла себя в опасность. Почему, как ты думаешь, я раньше не объявил, кто я такой? За мою голову все еще назначена цена, и ты... Мэй, опасность теперь грозит и тебе. Ты же объявила Несбит, что знаешь, кто я такой.
Мэй попыталась на это презрительно фыркнуть, но серьезность на его лице остановила ее.
– Ты действительно так думаешь?
– Есть такая возможность. – Он зашагал из угла в угол. – Никак не ожидал, что ты сунешь нос в мои дела. – Повернувшись, он направился к двери. – Я должен посмотреть, что можно предпринять. У меня есть кое-какие связи.
И он ушел не простившись. Мэй хотела окликнуть его, но удержалась. В ней самой начало расти чувство тревоги.
Он не дал ей ничего объяснить. Энн Несбит не сделает такого, что могло бы ему повредить. Он просто не мог этого понять, поскольку не был в гостиной Энн, не слышал, что она сказала, и не чувствовал искреннюю благодарность, сорвавшуюся с ее дрожащих губ.
Он обвинил ее в том, что она ему не доверяла, но на самом деле это он не полагался на нее. И он обвинил ее в том, что она сует нос не в свои дела. Да, она вмешалась в его судьбу, но очень осторожно. Это только пошло во благо, она была уверена.
Но, подумав, Мэй вдруг усомнилась, правильно ли она поступила. Что, еели ее вмешательство разбудит осиное гнездо, как этого боится Роберт?
В последующие дни Роберт не появлялся, чего не было даже тогда, когда он был ею недоволен. Мэй запаниковала. Отвлечься от пугающих мыслей она не могла. Триста уехала в Уайтторн, а Мишель и Эйдриан перебрались в загородный дом. Как же ей не повезло, ведь она оказалась одна именно тогда, когда ей нужны близкие люди!
Тем не менее она часто думала о них, особенно об Эндрю и Тристе. Из Уайтторна пришло первое письмо. Оно было спокойным по тону, но без труда угадывалось, что возвращение Тристы в дом юности принесло больше разочарования, чем радости. Кроме того, мальчику Уайтторн не понравился.
Прочитав письмо, Мэй какое-то время молча сидела за бюро, раздумывая, как ей уладить дела с Робертом... Но внезапно ей пришла в голову другая мысль. Мэй быстро опустила перо в чернильницу и стала писать небольшую записку, которую надо было отослать немедленно. После этого она поднялась по лестнице и распорядилась тотчас же упаковать чемоданы. Она уезжает в Уайтторн.
Ей нужна была ее семья, и, возможно, семья нуждалась в ней. Хорошо, если бы так и было.
Служанка передала Роману просьбу Тристы прийти к ней в библиотеку. Когда он вошел, Триста хмуро читала письмо.
– Что там? – спросил он. – Тебя что-то расстроило?
Она протянула ему лист:
– Я получила письмо от своей тети. Она хочет нас навестить.
– Прекрасно, – сказал Роман, радуясь, что новость оказалась такой незначительной.
Триста закусила губу.
– Она пишет, что когда я буду читать это письмо, она уже будет в пути.
– А, – чуть удивился Роман.
– Это тебе не помешает?
– Напротив. Эта женщина хорошо ко мне относится, а значит, неплохо разбирается в людях. Ее всегда с радостью встретят в нашем доме.
Триста улыбнулась, а потом снова опустила глаза на письмо. На ее лице появилось беспокойство.
– Дай мне посмотреть, – попросил он. Он протянул руку с вопросом: – Можно?
Триста не стала возражать. Роман пробежал письмо глазами.
– Похоже, что у нее большие неприятности. Как ты думаешь, по какой причине?
Триста отрицательно покачала головой.
– Не волнуйся, – сказал он. Он отложил письмо в сторону. Потом подошел к ней и осторожно коснулся ее щеки. – Мы побеспокоимся о ней, когда она приедет. Это хорошо, что она нас навестит. Если у нас проблемы, она поможет их выявить. Кроме того, теперь она и моя родственница. К тому же Эндрю будет рад ее повидать. Триста посмотрела на него счастливыми глазами:
– Спасибо тебе за доброту.
– Ты так считаешь? Но ты обвиняла меня в том, что я поступал по отношению к тебе жестоко, когда мы были детьми. А теперь ты благодаришь меня за доброту. Ты считаешь, я изменился?
– Нисколько. Ты тот же самый. Ты всегда был добрым. Я помню, как ты починил мою куклу.
Он застыл на мгновение, пытаясь припомнить. Потом закрыл глаза и сморщился:
– Боже, какой уродливой она получилась!
Она рассмеялась. Потом снова взяла письмо, чтобы перечитать.
– Надеюсь, что она снялась с места не потому, что произошло что-либо ужасное.
Он вырвал из ее рук письмо и отложил его в сторону.
– Перестань об этом беспокоиться. Ты скоро ее увидишь и все выяснишь сама. А до этого я хочу предложить тебе кое-что другое.
– Что? – заинтересовалась она.
– Одно место, которое, я знаю, тебе понравится. Ты пойдешь со мной?
Ее глаза загорелись – он любил это выражение.
– Это одно из твоих секретных мест?
Он взглянул на нее, и она поняла, что это так и есть.
– Я поклялся никогда никому не показывать его. Но если мы отправимся на прогулку и внезапно найдем что-то интересное, это не будет нарушением клятвы.
Как она могла этому противиться?
– Я захвачу Эндрю.
Триста поднялась с места, но Роман остановил ее за руку:
– Нет. Только ты и я.
Это ее удивило. Она привыкла к мысли, что главным для Романа был его сын.
– Ты уверен?
– Я хочу взять тебя. Только тебя. – Он привлек ее ближе, его руки покоились на ее плечах. – Ладно?
Она произнесла:
– Ладно. Я только захвачу шаль.
Он вывел экипаж, запряженный пони. Триста рассмеялась, увидев Романа в повозке. На нем была широкополая соломенная шляпа, когда пони медленно повез их через двор к дороге.
– А где твой фаэтон и прекрасные скакуны? – удивленно спросила Триста.
– Им не понравится то место, куда мы отправляемся, – я имею в виду лошадей. Что касается фаэтона, то он слишком громоздкий. Нам хватит и этого.
– Если бы Аннабелла, Реймонд и его жена... как там ее имя? О, черт! В любом случае они, без сомнения, были бы изумлены, увидев, как такой городской человек ведет повозку в соломенной шляпе!
Роман прищурился, словно от солнца, хотя широкие поля закрывали его лицо.
– Знаешь, мне ее мнение никогда не было интересным.
– Чье мнение?
Он усмехнулся:
– Ты хорошо знаешь чье. Аннабеллы.
– Ты хочешь сказать, что мне нет нужды ревновать?
– Именно.
– Ты меня убедишь в этом, если пообещаешь меня не ревновать к Джейсону.
– Джейсону? Ты серьезно? Мне ревновать к нему? – Он с досадой стеганул пони.
– Ты был выбит из колеи, когда он пришел поговорить со мной в тот день, когда приехала Грейс и я внезапно покинула салон. Признай это.
– Ревновать к Джейсону! Вот это новость! Ладно, я согласен на эту сделку.
Он с такой готовностью согласился, что она рассмеялась. Роман посмотрел на нее через плечо:
– Конечно, я нисколько не ревную. Этот человек – пастор.
– Я знаю это.
– А ты добродетельная женщина.
Искоса бросив на него взгляд, она улыбнулась:
– Ну, спасибо.
– Пожалуйста. Кроме того, ты знаешь, я покалечу всякого, кто как-либо тебя тронет. Помимо меня, конечно.
– О, вот как? – Она едва могла сдержать смех. – Ну, это определенно меня сдержит.
– И поскольку ни ты, ни Джейсон не дураки, мне нечего волноваться. Так что я не ревнив. Чисто из соображений логики.
– Какой ты самодовольный! Просто невыносимо! Роман постучал по голове указательным пальцем.
– Логика, – повторил он.
Но когда Триста увидела, куда он привез ее, ее улыбка погасла.
Не то чтобы она была разочарована. Напротив, она очень обрадовалась, хотя и попыталась это скрыть. Сюда они приезжали много раз, когда были влюблены. Много дней, проведенных здесь, были заполнены долгими, казалось, бесконечными разговорами, в которых они делились всем, что у них было на сердце.
Это место словно предназначалось для романтических встреч. Изолированное от мира, оно было сказочно красиво. Здесь громоздились огромные булыжники с плоскими поверхностями. Время от времени они скатывались вниз. Но на них было так замечательно сидеть в солнечные дни! Вдалеке виднелось озеро, над водами которого склонялись деревья. Еще дальше по плодородной земле неспешно струилась река. Ее можно было разглядеть сквозь кроны деревьев и крыш и фермерских домиков.
– Но ты приводил меня сюда раньше. Мы... – Они здесь занимались любовью.
– Я никогда никому не собирался показывать это место.
Она пристально посмотрела ему в глаза:
– Ты помнишь?
– Я никогда не забывал. Ни на одну секунду, – ответил он. – Но пойдем. Мы должны подняться вверх.
Он выбрался из повозки и подошел к ней, чтобы помочь ей спуститься. Это произошло так быстро, что у нее не было времени возразить. Подняться вверх? Волшебство этого места вдруг захватило ее. Было немного страшно, но сердце радостно забилось.
Она начала взбираться вверх, босая, чтобы легче было подниматься по камням. Себе она в эту минуту напоминала беспризорника. Роман же был похож на пирата, когда он встал на высокую скалу, чтобы оглядеть окрестности, и рубашку раздуло ветром.
Роман дотронулся до ее лица и вдруг понял, что она улыбается. Он провел большим пальцем по ее верхней губе.
– Нам здесь было так замечательно.
Триста кивнула.
Роман широко улыбнулся:
– Боже! Ты обычно смеялась чисто и невинно.
Триста закрыла глаза, погрузившись в прошлое. В ее памяти всплывал не вид этих мест – не знакомые пейзажи, а те чувства, которые она испытывала здесь, таившиеся где-то в закромах ее памяти.
– Не знаю, смеешься ли ты так и сейчас.
Триста пожала плечами:
– Думаю, Эндрю заставляет меня так смеяться.
– Теперь он доставляет тебе радость, – сдавленно заметил Роман.
Она почти физически ощущала его взгляд.
– Я скучала по тебе, – сказала она, чувствуя, что волшебное мгновение готово уйти. – Когда я смотрела на него, я злилась, что тебя нет со мною, чтобы разделить мою радость.
Как она могла так проболтаться? Выбранив себя, Триста попыталась отвернуться, но он ей не позволил. Он обнял ее, и она подумала, что правильно сделала, что это сказала. На сердце стало легче.
– Я жалела, когда ты забирал Эндрю у меня, – тихо произнесла она. – Но была рада, что он бывает с тобой. Это была компенсация за годы твоего полного отсутствия в нашей жизни.
Роман молча смотрел на нее, не зная, что сказать.
– Я думаю, – тихо сказал он, тщательно подбирая слова, – ты должна найти в себе силы простить меня.
Она изумилась. Это он должен простить ее за то, что она скрывала Эндрю.
Она хотела спросить, что он имел в виду, но он начал взбираться по куче камней. Прикрыв глаза от солнца, Триста следила, как быстро перебирается он с камня на камень. Вдруг Роман задержался с согнутыми ногами и расправленными плечами. Ветер раздувал его волосы.
– Ты идешь? – спросил он с озорной улыбкой.
– У меня платье.
– Так сними его. Как ты обычно делала.
– Я не язычница, чтобы так ходить.
Откинув голову, он рассмеялся:
– Да, ты не язычница. Давай.
Она выругалась, отчего он рассмеялся еще громче, стянула с себя платье и последовала за ним в нижнем белье. Скала была холодной и грубой для кожи ног. Триста прищурилась, глядя на него, и подняла руку, чтобы закрыть глаза от солнца. Высота была такой, что при взгляде вниз кружилась голова.
– Ты же не боишься, верно? – насмешливо спросил он.
– Ты совсем сошел с ума.
– А вы, мадам, трусиха.
– Черт бы тебя побрал! – Она подхватила край нижней юбки и завязала его в узел, обнажив ноги до колен. Потом опасливо взобралась на возвышенность.
– Ты не забыла, как это легко? – соблазнял он. – Ты уже делала это.
Теперь она вспомнила. Она стала искать знакомую ступеньку, а затем следующую.
Ей удалось легко взобраться по склону, осторожно перебираясь с булыжника на булыжник. Когда она была ребенком, высота ее не страшила, теперь же ее бросало в дрожь при мысли, как далеко она от земли. Она старалась не смотреть ни вниз, ни вверх, и только тогда у нее не заходилось сердце. Когда она со страхом прыгнула на высокий уступ, Роман уже ждал ее. Он схватил ее рукой за талию и прижал к себе.
– А вот и ты, – произнес он и, внезапно наклонив голову, поцеловал ее в раскрытые губы.
– Скажи это, – потребовала она, когда он отстранился.
– Сказать что?
– Что я очень храбрая. – Подняв подбородок, она с вызовом посмотрела на него.
– Но ты еще не на вершине, – ответил он и преодолел еще три ступеньки. Поднявшись, он повернулся посмотреть, идет ли она следом.
– Ты думаешь, что я сама не смогу этого сделать? – задыхаясь, спросила она.
– Нисколько. – Черт бы его побрал, он даже не устал. – Мне просто не хватает твоей компании.
Рука в руке, он проводил ее на вершину. Когда они взобрались на самый верх, он остановился, глядя на нее, сияя от счастья и чувствуя себя победителем.
Триста тоже была взволнована. На ее лице появилась гордая улыбка.
– Теперь я скажу это, – произнес он. – Мы очень смелы и очень ловки. – Он шагнул к ней. – И это относится не только к лазанью по скалам. Иногда храбрость объясняется глупостью. Ты же проявила храбрость в куда более опасных обстоятельствах.
Ветер здесь был резче. У Тристы появилось ощущение, что ветер кружит вокруг них смерчем, притягивая их друг к другу.
– Ты вышла за меня замуж.
Триста рассмеялась. Несколько прядей волос выбилось у нее из прически и закрывало лицо. Протянув руку, Роман вернул их на место, но ветер снова вырвал волосы. Триста улыбнулась.
– Знаешь, почему я такой храбрый? – спросил он.
– Потому что ты знал, что здесь увидишь.
– Я бы сказал, что это сделало меня ловким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35