Но она смогла справиться с этим порывом, помня, что за ней внимательно следит Эндрю, опасливо и настороженно.
Триста вытерла лицо носовым платком. Потом улыбнулась сыну, желая его подбодрить.
– Я очень рада снова оказаться здесь, – объяснила она. – Женщины иногда очень чувствительны.
Эндрю приложил щеку к ее руке. Подняв глаза, Триста увидела, что Роман внимательно смотрит на нее. На его лице не было никаких эмоций. Затем он повернулся к окну и начал молча изучать приближающийся дом.
Чтобы заполнить неловкую паузу, Триста произнесла:
– Этот сад выглядит уже зеленым.
– Здесь было много дождей.
– Мне не нравятся дожди, – тихо сказал Эндрю.
– Ну, дожди уже кончились, – ответил ему Роман. – И они оставили после себя прекрасные лужайки, где можно бегать, заросли, в которых прячутся кролики, и чудесную местность на многие мили вокруг. Здесь можно найти разные занятия, игры и приключения. Я это знаю. Когда я был в твоем возрасте, все это у меня было.
Он нахмурился и, предаваясь воспоминаниям, опустил свои удивительно длинные ресницы.
Слуги выстроились у дома. Триста в волнении подняла плечи и направилась к ним. Она нервничала. Теперь она хозяйка дома. Эта мысль ее волновала и страшила. Здесь она выросла, здесь ее соблазнил Роман. В ее памяти дом был каким-то мистическим, замечательным и ужасным одновременно.
Рядом шел Эндрю, держась за ее юбку. Здание поразило Тристу своими размерами. Как она сможет быть хозяйкой такого большого дома?
По другую сторону от нее шел Роман, высокий и гордый. Он обозревал свои владения спокойно и с удовольствием, что внушило те же чувства и Тристе. Она думала так же, как и он. Она вернулась домой.
К ней сделали шаг новая домоправительница миссис Уэллс и дворецкий Джон. Триста поздоровалась с ними. Они называли ее леди Эйлсгарт. Конечно, к ней обращались так и раньше, но здесь, на огромных каменных ступенях дома, которыйтеперь должен быть ее, она впервые почувствовала себя женой лорда.
Роман придерживал ее за локоть, и когда Триста подняла взгляд на него, то увидела добрую улыбку. Похоже, он догадался о ее чувствах. Роман провел ее в дом.
– Это Уайтторн, Эндрю, – сообщил он, когда они остановились в большом величественном зале. В массивном очаге высотой с Тристу приветливо горел огонь. – Это твой дом.
Эндрю перестал быть мрачным. Разинув рот, он осматривал все окружающее, и зал явно произвел на него впечатление. Заметив это, Роман улыбнулся. Он перевел глаза на Тристу, и она тоже ответила ему улыбкой.
Накрытый стол для обеда выглядел величественно. Увидев его, Роман нахмурился и начал все переставлять ближе, чтобы было удобнее. Затем, немного подумав, он позвал Эндрю и посадил рядом с собой.
– Только на первый вечер, – объяснил он мальчику.
Эндрю, все еще с круглыми от удивления глазами, забрался на стул. Триста рассмеялась – Эндрю буквально утонул в огромном резном стуле с обивкой. Он выглядел как лилипут, попавший в нормальный мир.
Роман посмотрел вниз, на сына:
– Что ты думаешь об Уайтторне, Эндрю?
– Здесь очень красиво, сэр.
Роман сжал губы. Триста поняла, что он пытается сдержать улыбку.
– Вот как? Спасибо. Но будет лучше, если ты будешь обращаться ко мне «отец». Сейчас мы одна семья.
Лицо Эндрю перекосилось. Было видно, что он борется с собой. Потом он повернул голову к Тристе:
– Я должен это, мама?
Она хотела сказать, что он должен, но Роман заговорил первый:
– Я бы хотел этого, но если ты не желаешь...
Триста вмешалась:
– Конечно, он должен называть тебя «папа».
– Чушь. – Роман положил локти на стол и скрестил пальцы. – Ты ничего не понимаешь в мальчишках. Им нужна возможность выбирать, что они хотят, они не терпят, когда их что-то заставляют делать.
– Напротив, – возразила Триста. – Мальчикам нужна твердая рука. И некоторым больше, чем остальным. Я ожидаю от него хороших манер, и он это понимает.
– Манеры – это для женщин. – Он заговорщически посмотрел на Эндрю, как бы делясь с ним раздражением от женских манер. Затем откинулся назад и, вздохнув, сказал Эндрю: – Ты находишь дом большим, не так ли?
– Моя кровать такая высокая, – ответил мальчик, – что мне приходится взбираться на стул, чтобы на нее залезть.
– Постарайся не падать с нее во сне. Я помню эту кровать.
Эндрю хмуро кивнул:
– Там много игрушек.
– Ты видел лошадь на пружинах?
– Она для меня слишком детская, – ответил Эндрю.
– Конечно, – спокойно ответил Роман. – Но там еще есть оловянные солдатики.
– У меня есть оловянные солдатики.
– Да, я вспоминаю, что у тебя были, довольно много. Я принес тебе еще, и ты сказал, что у тебя их больше, чем нужно, и я должен вернуть их в магазин игрушек.
Эндрю выглядел смущенным.
– А какие игрушки тебе нравятся? – спросил мальчик. – Или...
– Корабли, – произнесли они одновременно.
– Ты все еще хочешь стать моряком?
– О да! – ответил Эндрю.
– Тогда нам нужно отправиться на озеро.
– Озеро?
Какое-то время Роман раздумывал и потом сказал:
– В Уайтторне есть собственные озера, не слишком много, но одно из них очень красивое. И там хорошо бросать камни.
– А как насчет лодок под парусом?
Роман кивнул, продолжая интересный для обоих разговор:
– Есть. Мы можем спустить на воду даже лодку с веслами. И твой игрушечный кораблик там тоже будет чудесно плавать. Там очень живописно.
– Живо-пис-но?
– Очень красиво, – пояснила Триста, наклоняясь вперед. – А теперь ешь.
Довольный, Эндрю взял вилку и занялся едой, тщательно ее пережевывая. После обеда он отправился наверх.
– Спокойной ночи, мама, – сказал он, подходя к Тристе, чтобы ее поцеловать. Его вела за собой Нэнси.
– Я зайду повидать тебя, после того как ты помоешься? – спросила Триста.
– Да, спасибо. – Он поколебался, потом неуверенно перевел взгляд на Романа: – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Эндрю.
Эндрю повернулся к Нэнси.
Роман был необычно молчалив. Триста тоже чувствовала себя неуверенно. Поднявшись из-за стола, она подумала, как снять это напряжение. Возможно, ей следует разложить пасьянс. Она нашла карты и разложила. Но потом смела их в одну кучу, поскольку сосредоточиться ей никак не удавалось.
– Ты хочешь его повидать? – спросил Роман.
– Через какое-то время, – ответила она, поднимаясь, чтобы положить карты на место.
Потом она повернулась к нему. Роман продолжал сидеть на стуле, глядя куда-то перед собой. Ей вдруг пришла в голову мысль, что не она одна сегодня вернулась домой – Роман возвратился тоже.
Триста подошла к нему:
– Дом сохранился очень хорошо.
– Я постарался, чтобы так было.
– Ты всегда любил этот дом.
Роман как-то странно взглянул на нее:
– Нет, не всегда.
Это замечание застало ее врасплох.
– Но ты хотел сюда вернуться?
Он чуть опустил глаза:
– Раненый зверь возвращается в свое логово умирать.
Что он имел в виду, говоря «раненый» и «умирать»? Он вздохнул:
– У меня не столь однозначное отношение к Уайтторну, как у тебя. В этом доме прошло мое детство, все – и плохое, и хорошее. – Он горько рассмеялся. – Здесь я нашел то, что для меня значило очень много, и здесь я это потерял. В Уайтторне у меня были самые счастливые дни и самые позорные.
– Но разве ты не любишь Уайтторн? – ошеломленно спросила Триста.
– Я ненавижу его, – ответил Роман. Поднявшись, он выпрямился, а затем рассмеялся. – Но я это преодолею. – Он посмотрел прямо на нее. – Я должен это сделать. А теперь тебе лучше всего отправиться посмотреть на Эндрю. Уайтторн – довольно мрачное место, а он здесь впервые.
Комната, которая была приготовлена для нее, была обставлена для леди. Триста испытала легкое потрясение, когда миссис Уэллс стала ей показывать эту комнату как хозяйке дома.
То, что миссис Уэллс относилась к ней как к госпоже, успокоило Тристу. Другие слуги подражали миссис Уэллс и относились к Тристе соответственно ее теперешнему положению – даже если были знакомы с ней со времен, когда Триста сама была здесь в услужении.
Когда они обходили комнаты, домоправительница рассказала Тристе все новости в доме: кто вышел замуж, кто уехал, кто скончался, а кто ушел на покой.
Слушая, Триста огляделась. Ей была хорошо знакома каждая комната, и не все вызывало приятные воспоминания. Здесь каждый день бывала ее мать, ухаживая за леди Эйлсгарт. После ее смерти Триста сама провела немало часов около кровати старой женщины, заботясь о ней. Эти обязанности не были трудными или неприятными, но воспоминания о них наполнили Тристу тоской.
Кое-что здесь было обновлено, в комнатах был свежий воздух. Но во всем прочем ничего не изменилось. Когда мистер Уэллс зажег для нее лампы, Триста поблагодарила за теплый прием.
– Мы хотели бы, чтобы вы знали, что мы рады видеть вас здесь, – просияла миссис Уэллс.
Триста не могла сдержаться и обняла ее. Миссис Уэллс со счастливой улыбкой пожелала ей доброй ночи и ушла готовить постель. Но Триста была одна совсем недолго – постучал Роман, после чего его голова показалась из-за двери.
– Привет, – сказал он. – Как ты здесь?
Ей было приятно увидеть его в этой комнате.
– Очень хорошо, – солгала она.
– Грейс сказала, что она была бы рада к нам присоединиться. Я ответил, что это хорошая мысль.
– Может быть, она предпочтет эту комнату? – поспешно произнесла Триста.
Роман огляделся, в его взгляде было что-то зловещее.
– Это будет неправильно. Эта комната предназначена для хозяйки дома. Правильно было бы сразу твердо определить твое положение.
– Но я не думаю, что эта комната мне подходит.
Роман рассмеялся:
– Что подумают слуги, если ты не займешь комнату хозяйки дома? Ладно, со временем это будет казаться не таким странным. Ты же не можешь занять свою старую комнату на чердаке?
Стоя у порога, Роман напряженно смотрел, когда Триста переходила от резного кресла к окну с роскошными малиновыми шторами и к дубовым сундукам, обильно украшенным резьбой. Было видно, что вся эта древность Тристе не нравится.
– Ты привыкнешь к этому, – произнес он неуверенно. – В конце концов, мы приходили сюда разгонять привидения. Помнишь?
Она повернула голову:
– Не помню.
Он невидящим взглядом смотрел куда-то прямо перед собой.
Триста подумала, что в этом помещении она вряд ли сможет по-настояшему расслабиться. Тем не менее она должна находиться здесь. Дело было не в слугах или соседях – им было все равно, где она живет. Но раз Роман хочет подчеркнуть, что она хозяйка дома, его желанию следует уступить.
К тому же в комнате вполне можно жить. Пусть она вызывала неприятные воспоминания, но со временем к ней придется привыкнуть.
– Теперь я тебя покину, – сказал Роман. – Желаю приятного вечера.
Триста была поражена и не могла скрыть удивления. Она полагала, что он захочет остаться с ней в этот вечер. Все время после свадьбы он был очень внимателен и казался влюбленным. Хотя их отношения еще не определились, кровать была средством разрешения проблем. Только сейчас Триста поняла, что ждала его с того времени, как ей показали эту комнату. Ждала неистово, чтобы заглушить кипящие в ней чувства.
– Очень хорошо, – негромко ответила она каким-то чужим голосом.
Отступив назад, он закрыл дверь, оставшись в коридоре.
Ей захотелось окликнуть его, но не хватило смелости.
Когда она осталась в комнате одна, на нее вдруг нахлынули воспоминания. Она видела в дымке прошлого леди Эйлсгарт, свою мать, себя. Когда она появилась в этом доме ребенком, для нее Уайтторн стал благословенным убежищем, защитой от мира, где презирают незаконнорожденных детей. Однако этот особняк домом для нее не стал.
И вот она снова здесь. Найдет ли она наконец здесь свой дом?
Несмотря на прошедшие годы и множество изменений в ее жизни, она по-прежнему чувствовала себя здесь чужой.
Лорд Шарбонно сидел с торжествующим видом и самодовольством на лице. Леди Мэй со сдержанной улыбкой заметила блеск в его глазах, как у кота, который только что съел канарейку.
Как правило, она не доверяла мужчинам. Чтобы прийти к этому, ей пришлось получить несколько горьких уроков.
Тем не менее она не стала ненавидеть мужчин. Их компанию она даже любила. Мужчины очень забавны... в некотором смысле. Через пятнадцать лет, после того как она овдовела, один из них смог прервать ее отшельничество.
Роберт буквально открыл для нее мир, о котором она не подозревала. Связь с ним должна была бы стать ни к чему не обязывающей интрижкой. Однако...
Однако у него было прошлое, с привидениями и со скелетами в шкафу. Что-то говорило, что они рано или поздно заявят о себе.
– Дорогая леди Мэй, – обратился к ней Шарбонно. Он так радостно посмотрел на нее, что ее мимолетная тревога разом улетучилась. – Вы совершенно восхитительны. Это платье просто великолепно. В нем вы словно светитесь.
– Вы преувеличиваете. Это очень простое платьице.
Они рассмеялись, довольные шуткой, поскольку ни один из нарядов, которые она носила, нельзя было назвать платьицем. Шарбонно откинулся на спинку кресла.
– Хочу поблагодарить вас за приглашение на чай.
– В вашем письме было упоминание, что у вас есть несколько очень интересных новостей – просто замечательных, как вы выразились. Я не могла сдержать любопытства. – Она чуть нахмурилась. – Вы наверняка знали, что это так и будет. К тому же я не видела вас очень долго и решила, что нам надо встретиться, чтобы поделиться новостями.
– Да. Точно так подумал и я. Вы были... очень заняты. – В его голосе ясно читалась горечь.
У Шарбонно была какая-то важная новость, но он не хотел делиться ею сразу, видимо, желая насладиться своей важностью. Когда служанка принесла поднос, Мэй разлила чай, изображая, что очень занята этой процедурой. Шарбонно был особенно рад рассказать ей потрясающую новость о том, что сын леди Мастерсон бежал с дочкой викария.
– Конечно, она весьма преуспела в умении, как сделать мужчину своей игрушкой. – Он поднял брови, и Мэй понимающе рассмеялась. – Впрочем, кто его будет осуждать? Да, дорогая, а вы слышали, что лорд и леди Бекинсдейл обручили свою семнадцатилетнюю дочь Ларису со старым герцогом Хенли?
– С этим старым развратником!
– Да, просто позор. Я мог бы пожалеть эту чертовку, но она пошла сама, желая стать герцогиней. – Произнеся это, Шарбонно вонзил зубы в середину глазированного пирожного.
– Конечно, когда выходишь за кого-то, кто много старше, это может сулить выгоду, если рассчитывать на то, что скоро станешь вдовой. Это имеет свои преимущества. Не говоря уж о том, что она будет герцогиней и получит большое состояние. Возможно, эта девушка не так глупа.
Они обменялись улыбками, продолжая светский разговор, который постепенно клонился к тому, ради чего пришел лорд Шарбонно.
Шарбонно приступил к этому, после того как была налита вторая чашка чая.
– О, я почти забыл упомянуть, что я слышал о лорде Карстерсе, которому вы последнее время демонстрировали столько любви.
У леди Мэй замерло сердце. Меньше всего она ожидала услышать что-то о Роберте.
– Ладно, Мэй, ты знаешь, что я имею в виду. Несколько недель назад ты играла с ним в карты, не так ли?
– О да, – ответила она. – С тех пор я была в его компании несколько раз. Но я бы не назвала это любовью.
– Да. Но мы заметили, что ты нашла его общество особенно привлекательным. Все об этом говорили, – сказал он уверенно. Леди Мэй поняла, что Шарбонно мучается от ревности.
Странно, она никогда не думала об этом раньше. И это было ошибкой. Боже, она вообще не думала о чьих-то чувствах! Она слишком была поглощена общением с Робертом, которое приносило ей столько удовольствия.
Но Шарбонно... он был просто друг – и довольствовался этим. Хотя и желал большего, но, как и многих других мужчин, леди Мэй быстро лишила его иллюзий на этот счет. Но она всегда делала это так умело, что они расставались как лучшие друзья.
Теперь по ее спине пробежали мурашки. Мэй сожалела, что была слишком беспечна, позволяя себе участвовать в фарсе Роберта с изменением внешности, как бы весело и увлекательно ей это ни казалось.
Похоже, это привлекло интерес. И возможно, представляет угрозу для Роберта. 210 Шарбонно вытер губы о полотняную салфетку.
– Знаете, об этом человеке ходит множество сплетен. Было довольно странно, когда он появился в обществе в подобном виде. Когда хозяек вечеринок спрашивали о нем, они заявляли, что не приглашали этого человека. Но скорее всего они просто не признавались в этом, поскольку его присутствие было очень интригующим и делало их приемы занимательными.
Мэй глубоко вдохнула, чтобы успокоить нервы. В ней нарастала тревога.
– Лорд Кэмрик первым заметил сходство этого «лорда Карстерса», как тот себя называл, с людьми из известного дворянского рода. Кэмрик был очень хорошим другом скончавшегося лорда Лайлса и заметил, что Карстерс очень похож на него. Но этот друг, к сожалению, скончался, так что это не мог быть он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35