Гостям нельзя все рассказывать.
- Да, Джесси. Извини меня, пожалуйста.
Лули повернулась ко мне и выразительно прижала палец к губам.
Водитель вывел микроавтобус вперед, и машины выстроились в походную колонну. Я повернулся к окну: может, удастся запомнить дорогу.
Впереди ехали два мотоциклиста, явно выполняя роль разведки. За ними следовал грузовик с двумя большими червями, потом фургон, сзади - грузовик с Орри и Де-ландро. За ними Франкенштейн вел мой джип, нагруженный добычей, поверх которой восседал мистер Президент. Голая кроликособака с любопытством смотрела в мой бинокль, приложив его к глазам не тем концом. Третий мотоциклист замыкал конвой.
Я посмотрел на Джесси: - Могу я спросить?
Она пошарила в холодильнике и извлекла оттуда свежее яблоко.
- Можешь. - Она вгрызлась в яблоко. - Но ответить не обещаю.
- Как вам, вернее, Джейсону удалось приручить трех червей?
- А мы их не приручали. Такого понятия, как ручной червь, вообще не существует.
- Но… - Я оглянулся на едущий сзади грузовик. - Три-то червя у вас есть.
- Это заслуга Орри. Он привел двух других.
- Да?
Она с гордостью кивнула: - Орри вообще особенный. Он - юный бог.
- Ну ладно, его-то как приручили? Джесси холодно посмотрела меня: - Бога нельзя приручить, Джеймс.
- Простите.
- Да нет, все нормально. Это все от твоей неопытности. Возможно, со стороны он и выглядит дрессированным - для непосвященных. С таким же успехом я могу расценить твой личный знак как свидетельство того, что тебя тоже приручили.
Я промолчал. Развивать эту мысль не хотелось. Но Джесси не унималась; - Чтобы приручить кого-нибудь, Джим, ты должен не уважать его, видеть в нем неодушевленный предмет или животное; и это унижает тебя в еще большей мере, чем того, кого ты хочешь приручить. Ты еще раз отрицаешь, что Бог есть во всех нас. Но если ты сможешь проникнуть глубже и разглядеть душу, то установишь контакт с любым одушевленным существом, с любой частицей Бога на этой планете - независимо от того, в каком теле она обитает. Нельзя выдрессировать душу - можно лишь научиться партнерству с ней.
- Простите, но я не вижу разницы.
- Увидишь, - сказала Джесси. - После тренировки.
- Меня будут тренировать? Она кивнула с набитым ртом.
- М-м… А что, если я не захочу?
- Ты уже сделал выбор, - напомнила она. - Вернее, сделала твоя машинка.
- Еще раз простите, но этого я тоже не понимаю. Она протянула руку и постучала пальцем по моему лбу.
- Вот твоя машинка, там, внутри. Ты программировал ее со дня рождения. Ты не знал, что программируешь самого себя, но все время занимался этим. Строил логические связи, принимал решения, давал заключения и оценки - и все это лишь на основании того, что варилось в твоем черепе. В любой ситуации ты подсознательно пользовался только одним критерием: причинит ли это вред лично тебе. Подсознательно - подсознательные установки всегда нацелены на выживание. Ты это уже продемонстрировал. Но если ты пробудишься, Джим, то увидишь, как запрограммированность на выживание держит тебя в ловушке.
- И вы собираетесь разбудить меня?
- Нет. Ты проснешься сам. Или не проснешься. - Джесси задумчиво жевала яблоко. - Джейсон предоставил тебе единственный выбор, на который ты способен в своем нынешнем состоянии: жизнь или смерть. Ты назвал жизнь. Это твой выбор.
- А если бы я решил умереть? Что тогда? Джейсон убил бы меня?
- Джеймс, - терпеливо сказала она, - прислушайся к себе. Если бы ты действительно пробудился, стремление выжить не было бы для тебя самоцелью. Ты не выдержал проверки.
Я поразмыслил над ее словами.
- Простите, но мне трудно в это поверить.
Джесси уклончиво пожала плечами. В течение всей нашей беседы я как бы чувствовал ее эмоциональную отстраненность.
- То, во что ты веришь, не имеет никакого значения.
- Для меня имеет, - возразил я. Джесси промолчала. - Ладно. Что ждет меня дальше?
- Ты будешь нашим гостем. Тебе предоставится возможность сотрудничать с нами любым удобным для тебя способом. Это шанс проснуться и присоединиться к Племени. Или не присоединиться.
- А что произойдет, если я провалюсь на каком-нибудь из этих этапов?
- Непременно провалишься.
- Да?
Она снова кивнула.
Я растерялся.
- Вы чего-то недоговариваете?
- Нет.
- Нет?
Джесси погладила Лули по длинным каштановым волосам и нежно поцеловала. Потом посмотрела на меня: - Понимаешь, тебе кажется, что провал имеет какое-то значение. Ничего подобного. Неудача - еще не смерть. Если ты провалишься, мы дадим тебе столько попыток, сколько потребуется. Мы хотим, чтобы ты победил.
- А как насчет угроз убить меня?
- Мы вовсе не угрожали твоей жизни, Джим. Никто. Мы попросили тебя дать слово. Ты его дал. Джейсон объяснил, что произойдет, если ты его нарушишь, и ты дал слово. С этого момента - неужели ты не заметил, Джим? - никто не целился в тебя, никто не охранял и вообще никто не угрожал. Все это тебе только кажется.
- Однако при попытке бежать вы убили бы меня, разве нет?
- Убегая, ты нарушил бы свое слово, разве нет?
- У меня не было выбора… Разговор начал меня немного утомлять.
- У тебя был выбор.
- Ага, под пистолетом, приставленным к моей голове!
- Ну и что?
- А то, что это ненастоящий выбор.
- Самый настоящий! Пистолет сделал его очень даже настоящим. Ты выбрал - решил действовать по заложенной в мозгу программе, а сейчас казнишь себя, считая, что сделал неверный выбор. Но ты сделал его.
Спорить с женщиной бесполезно, поэтому я замолчал. Но она продолжала: - Недовольство собой, которое ты сейчас чувствуешь, и есть первый шаг к пробуждению. Ты начинаешь осознавать, что со своим образом мышления попал в ловушку. Вот что в действительности тебя беспокоит.
Она ошибалась. Я испытывал не беспокойство, а враждебность - и очень сильную.
Я дал слово, как говорила Джесси, но - под угрозой смерти. А закон не признает договоров, заключенных по принуждению. Ладно, пусть во мне говорит моя «запрограммированность на выживание», ну и что? Разве это дает им право держать меня в плену? Если только это плен. Я дал слово остаться. Можно просто уйти, но это нарушение обещания, и, согласно договоренности, Джейсон имеет право вышибить из меня мозги. Таким образом, если я буду следовать своей запрограммированности, то должен буду остаться. Если я буду держать свое слово, то тоже должен остаться.
Я запутался. И разозлился. Они поймали меня на моем собственном восхищении перед хитрой маленькой философской ловушкой, в которую я угодил. Я почти наяву ощущал, как замкнулся бесконечно повторяющийся круг, не оставляя мне лазейки. Как в случае с тем «Пауком».
Только на этот раз непристойные лимерики не помогут.

Дамский угодник в парнишке погиб -
Такой уникальный имел он изгиб.
Представит себе отнюдь не любой,
Что делал этот парнишка с собой.
И наконец мальчишка прилип.

ЖИТЬ ИЛИ УМЕРЕТЬ?
Проще верить в Бога, чем расхлебывать свои грехи самому.
Соломон Краткий
Они удерживали меня на полу, пока я бушевал. Я визжал, рычал, напрягал все силы, чтобы вырваться, не желая повторения. Ни за что! Я ругался до тех пор, пока язык не стал заплетаться. На груди у меня сидел слон, два медведя-гризли прижимали к полу руки. Годзилла разрывал мои ноги, как куриную дужку. Я высвободил руку, чуть не сломав ее, и врезал одному из медведей. Он пропыхтел: «У-уф!» - и повалился на спину. Обхватив слона, я пытался дотянуться до Годзиллы, когда на меня вновь обрушилась гора. Но даже тогда я продолжал сопротивляться.
- Я не желаю, чтобы мне опять промывали мозги! Не хочу пережить это снова! - орал я, пытаясь выкарабкаться наверх. - Я убью вас! Поубиваю вас всех, пожиратели мозгов!
Ярость стала багровой, я провалился в нее… и вынырнул с другой стороны, хватая ртом воздух, - слишком слабый, чтобы пошевелиться, залитый слезами, кричащий от бессилия.
- Все хорошо, Джим. Выплесни все из себя без остатка.
- Ненавижу вас.
- Хорошо. И это не держи в себе. Выплесни злость наружу.
Почему-то я рассвирепел еще сильнее. Я обзывал его по-всякому - на трех языках сразу, но не мог разозлить. Он лишь бесстрастно смотрел и ждал. Я перевел дух, выдавил нечленораздельное карканье - и сдался. Я потерпел поражение. Снова. Двигаться не было сил.
Гора свалилась с меня. Годзилла и медведи отпустили мои руки. Слон слез с груди. Они знали, что беспокоиться больше нечего: у меня осталось слишком мало сил для ненависти. Они снова победили. Во что меня превратят на этот раз?
Я посмотрел вверх и увидел Формана, стоявшего на коленях.
С непроницаемым лицом.
Оно не выражало ничего, но взгляд был пристальным и пронизывающим душу. Как и Деландро, Форман жестом попросил ассистентов, выжидательно сгрудившихся вокруг меня, разойтись по местам и участливо спросил: - Что с тобой, Джим?
- Я не хочу, чтобы мне снова промывали мозги.
- Почему ты решил, что здесь происходит промывание мозгов?
- Потому что уже прошел через это!
- И стал специалистом по промыванию?
- Нет. Да! Не знаю. Но я знаю, что происходит в моей собственной голове! Я больше не хочу оставаться здесь.
- Дверь не заперта, - сказал Форман.
- Можно уйти? - Я сел и огляделся.
- В любой момент. - Выражения его лица нельзя было понять. - Разве что ты дал слово оставаться здесь до конца курса.
- Деландро я тоже дал слово и знаю, чем это кончилось.
- Да, мне известно об этом. Позволь поработать с тобой пару минут?
Я вытер нос тыльной стороной ладони. Бросил взгляд на дверь. Эта уловка мне известна.
- Вы все равно добьетесь своего, что бы я ни говорил. Именно так все и делается.
- Это было «да» или «нет», Джим? Необходимо твое решение.
- Я не желаю, чтобы со мной «работали», - заявил я.
- Хорошо. - Форман отступил назад.
- Э-э… И это все? Я могу уйти? Он кивнул.
- Я лишь хотел задать несколько вопросов, Джим. Они помогли бы тебе понять, что здесь в действительности происходит. Но если ты этого не хочешь, значит, и не должен быть здесь.
На мгновение я задумался. Ощущение было не из приятных: одна моя половина. хотела направиться прямиком к двери, а другая - послушать его.
- Смогу я уйти после того, как мы закончим?
- Конечно, - сказал Форман. - Если только не передумаешь.
И я решил ответить на его вопросы.
- Ладно. Согласен.
- Спасибо. Может быть, ты пройдешь на сцену? Форман подал мне руку. Я не принял ее. Он словно незаметил моего хамства; просто указал на высокое председательское кресло и потрепал меня по плечу.
- Сядь там. Тебе нужен платок? - Он протянул пакет бумажных салфеток, потом шепнул что-то на ухо куратору курса, молча стоявшей рядом.
Взяв салфетки, я уселся в кресло с высокой спинкой.
На меня смотрели пять сотен человек, но мне было все равно. Я вытер глаза. Лица сливались в какую-то смутную стену.
Форман поднялся на помост и встал рядом со мной, забрал пакет салфеток с моего колена и положил его на, кафедру.
- Что ты сейчас чувствуешь?
- Вялость, - ответил я и добавил: - Вообще-то я в; порядке. Только немного. .. ослаб.
- Хочешь воды? Я кивнул.
Форман достал из-под кафедры графин и пластиковый стакан. Я жадно выпил воду и отдал стакан обратно.
- Спасибо.
- Все в порядке, Джим, - начал Форман. - Мы тут с: тобой продемонстрируем кое-что. Я буду задавать тебе вопросы, а ты постарайся отвечать на них честно. Договорились?
- Ладно, хорошо.
- Итак, ты сказал, что не хочешь подвергнуться повторному промыванию мозгов, правильно?
- Да, правильно.
- Где тебе промывали мозги до этого?
- Вы знаете где. В прошлом году я попал в плен к ренегатам.
- Я-то знаю, но хочу, чтобы узнали и остальные. В этом вся соль, Джим, так что надо говорить обо всем абсолютно честно. Ты понял?
Я кивнул.
Форман задумался, тщательно фомулируя вопрос.
- По-твоему, наши занятия ничем не отличаются от тренировки, которую ты прошел в Племени?
- Э… частично да.
- В какой именно части?
- Ну… Во-первых, пистолет, приставленный к голове полковника Ирвинг. И еще этот выбор.
- Какой выбор?
- Вы предложили ей сделать выбор. Разве нет?..
- Нет, не предлагал. Вспомни. Что я сделал?
Я стал вспоминать. Проиграл всю сцену в уме. И снова задрожал.
- Вы… спросили, может ли она сдержать слово и приходить сюда вовремя.
- Верно. Но я ни разу не сказал, что убью ее. Цель всей сцены заключалась в том, чтобы выяснить, способна ли она физически держать слово. Не сдержит его, заметь, а способна ли сдержать. И мы выяснили, что способна. Если на кон будет поставлена ее жизнь, Ирвинг будет приходить без опозданий. Она сама так сказала. Это и было тем, что мы хотели знать. Ты следишь за моей мыслью?
- Да.
- Так что никакого «выбора» не было и в помине. Ведь не было?
- Не было.
- Отлично. Ты делаешь успехи. Какой выбор предложили тебе ренегаты?
- Жизнь или смерть.
- Жизнь или смерть? - Угу.
- Ни больше ни меньше? - Да - По сути, подразумевалось твое стремление выжить, так?
- Да, вы правы.
- И ты выбрал жизнь. - Да.
- Значит, тебе предложили «выбор», связанный с твоим стремлением выжить, и ты выбрал жизнь?
- Да. Правильно.
- А попутно тебе продемонстрировали, что ты бу-дешь делать все, только бы выжить. Это тоже верно?
- Э-э… верно.
- Значит, ты дал им в руки власть над собой, не так ли?
- Они уже имели власть надо мной. В виде пистолета.
- Ты мог бы выбрать смерть. Тогда они лишились бы этой власти, верно?
Я пожал плечами.
- Это… э-э… не приходило мне в голову.
Зал слегка оживился. Появились улыбки. Послышались смешки. Стена распалась и превратилась в отдельные лица, но в следующее мгновение они вновь исчезли.
- Ну, разумеется, нет. Ты был настроен на выживание, - спокойно заметил Форман. - Но тем не менее ты отдал им контроль над собой, верно?
Я замялся. Мне не хотелось признавать это.
- Будь честным, Джим, - настаивал Форман. - Да.
- Спасибо. Это очень хорошо. Откровенно. - Он на минуту отвернулся, налил себе стакан воды и выпил его. Тем временем у меня появилась возможность посмотреть на зал. Лица людей были отнюдь не враждебны. Люди были… за меня. Этот вопрос касался и их тоже. Я был ими. Неожиданно я почувствовал, что испуган уже не так сильно, как вначале.
Форман поставил стакан на место и вернулся ко мне.
- А теперь, Джим, я прошу тебя подумать. Тот выбор, перед которым поставили тебя, был таким же, как то, что я продемонстрировал здесь некоторое время тому назад?
- Выглядело очень похоже.
- Да, похоже. Но было ли это тем же самым?
- Выглядело тем же самым… - начал было я. - Хотя нет, все иначе.
Теперь сомнения исчезли.
- Благодарю. А сейчас скажи, была «тренировка» Де-ландро такой же, как наша?
- Не знаю.
- Посмотри и подумай, Джим. Что между ними общего? В чем разница?
Я вновь ощутил вкус пистолета Деландро в своем рту и почувствовал злобу. Сначала нужные слова давались с трудом.
- Деландро блефовал… потому что он не объяснил мне… по крайней мере, сначала. - Я был вынужден сделать паузу. На глаза навернулись слезы, а почему, я не знал. В горле запершило. - То, что сказал их вождь, сводилось к следующему: не имеет смысла объяснять человеку выбор между жизнью и смертью, пока он закрепощен внутри установки на выживание, - потому что он все равно не поймет. Вот я… вот я…
Голос сел, больше я не мог произнести ни слова. Я вытер слезы.
Форман протянул мне стакан с водой, и я быстро осушил его.
- Все в порядке, - мягко сказал он. - Ты держишься молодцом.
Я вернул стакан, готовясь продолжить. Хотелось наконец выговориться и забыть об этом.
- Он лгал! Выбор, о котором он говорил, не был выбором! Я имею в виду выбор, который Деландро предоставил мне в действительности… - Теперь я это ясно видел; я чувствовал такую легкость в мыслях, что закружилась голова. - По сути, он спрашивал меня, хочу ли я жить настолько сильно, что позволю перепрограммировать себя. Только он не говорил об этом прямо!
- Конечно же нет, - поддержал Форман. - Ты бы скорее умер, чем дал себя перепрограммировать, а ему ты был нужен живой.
- Да, теперь я понимаю. - Потерев лоб, добавил: - Но все равно это нечестный прием. - Я поднял глаза на Формана. - Разве не так?
- Только не для них, - заметил он. - По их правилам, лишь «пробудившийся» способен понять реальный выбор, а «гостями» надо руководить - проще говоря, манипулировать. Ты попался в логическую западню, Джим. Но это следующий вопрос, и о нем мы поговорим в другой раз. Как ты себя чувствуешь сейчас?
- Прекрасно, - ответил я. - Честное слово, хорошо.
- О'кей. - Форман выглядел удовлетворенным. Белые волосы все так же светились нимбом над его головой. - Ты делаешь успехи. Мы почти закончили. Продолжай просто говорить правду.
- Я буду говорить правду, - сказал я.
- Итак: ты абсолютно уверен, что мы занимаемся здесь не тем же самым?
- Не знаю, - смущенно признался я. - Деландро тоже нельзя отказать в проницательности. Он относился к своему делу с такой же страстью, как… вы к своей базисной группе. Он тоже говорил о выборе и ответственности.
Форман кивнул.
- Видишь, Джим, теперь ты понимаешь, что одну и ту же методику можно использовать и на благо, и во зло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57