У нее отчаянно застучало сердце. Кольца покидают ее — и она не в состоянии этому помешать! Как они могут предать ее, когда она была так верна им, столько лет трудилась на благо Рендела?
И тут ей пришло в голову, что это она сама предает Кольца. Уж не заодно ли они со знахаркой, настаивающей, чтобы Иса пошла на то, что не может не быть величайшей глупостью?
Ну что ж, если это так, если ей нужно пожертвовать своей жизнью для того, чтобы спасти Рендел от существа из этого витража — от ужаса, который, как она прекрасно понимала, был только бледной тенью реальности, — пусть будет так. И она ощутила, что к ней вернулось некое подобие спокойствия.
— Я дала волю эмоциям. А теперь во мне говорят ответственность и чувство долга. Я отправлюсь на север, — заявила она существу в окне. — И если высшим силам угодно, чтобы я отдала свою жизнь ради твоей погибели, то я готова это сделать.
И Четыре Кольца снова надежно устроились на ее пальцах. Она с благодарностью погладила их знакомые очертания, и ее сердцебиение утихло. Она каким-то образом почувствовала, что если бы упорствовала в своем отказе явиться на зов Зазар, то не только потеряла бы Кольца, но и обрекла на гибель весь Рендел. И это чуть было не произошло.
Иса больше не в силах была смотреть на третий витраж. Даже заново укрепленный занавес не сможет помешать злу просачиваться из него, оскверняя Собор. Она повернулась, поискала взглядом — и увидела небольшую статуэтку. Это было изображение Четырех Деревьев, и изготовлено оно было не из камня, а из фарфора, но для ее целей подходило. Закрыв лицо рукой, она размахнулась — и статуэтка, и витраж превратились в крошево осколков, которые уже никому и никогда не удалось бы собрать заново. Холодный ветер со снегом ворвался в пустой проем, где раньше находился витраж. Иса не могла заставить себя прикоснуться к этому месту, даже для того, чтобы попытаться снова закрепить занавес на гвоздях.
Она спустилась по лестнице, отбросив капюшон с головы так, чтобы любой, кто ее увидит, сразу узнал королеву. Главный служитель Собора поспешно направился к ней с виноватым видом.
— Если бы вы предупредили нас о своем приходе, ваше величество, — проговорил он, подобострастно кланяясь, — мы приготовили бы встречу, которая подобает вашему высокому положению.
— Там, наверху, разбилось окно, — сказала Иса, указывая рукой в сторону лестницы, по которой только что спустилась. — На верхней галерее.
— Мы немедленно заменим его…
— Не трудитесь, — властно приказала вдовствующая королева. — Можно просто заделать. Там есть еще два, которые тоже необходимо убрать.
— Но… но, ваше величество, тогда на галерее будет темно…
— Так зажигайте свечи. — С неожиданно пробудившимся подозрением Иса пристально посмотрела на священника. — Вы ведь никогда не видели тех трех витражей, не так ли?
Священнослужитель густо покраснел.
— Нет, ваше величество. Ходят всякие слухи, но обращать на такие вещи внимание не годится…
— А следовало бы, — тмрачно проговорила она. — Эти витражи противоестественны. Удалите их, а потом заложите проемы кирпичами. Я хочу, чтобы от них даже следа не осталось.
— Все будет сделано, — с поклоном пообещал служитель.
После этого Иса вышла из Великого Собора и прошествовала через двор к замку. Приняв решение, она теперь чувствовала себя прежней: сильной, контролирующей почти все, что происходит в Ренделшаме. Прежде чем она отправится в эту безумную поездку — на это отважное предприятие, мысленно поправилась она, — ей еще необходимо заняться одной мелочью — встретиться с приезжающей в столицу Хегрин. Безусловно, у нее еще будет время на то, чтобы повидаться с этой девочкой.
Да, приняв решение, Иса определенно почувствовала себя лучше. Она сожалела только о том, что ее отъезд будет немного несвоевременным. Возможно, ей придется быть непривычно резкой, чтобы положить конец тем фантазиям, которые эта девчонка может лелеять насчет своих отношений с королем Пересом.
— Какая ты хорошенькая! — воскликнула Иса. — Это ожерелье с сапфирами и жемчугом очень тебе к лицу и прекрасно подходит к твоему красивому синему платью. — Ну-ка, иди сюда и дай мне тебя рассмотреть.
Хегрин сделала реверанс.
— Благодарю вас, ваше величество, — сказала она и послушно подошла ближе к вдовствующей королеве.
— Ты очень похожа на отца, — заметила Иса. — Волосы и глаза такие же. Но ты худая, как твоя мать, хотя и не такая бледная. Тебя плохо кормили в твоем заточении в Ридале? Если ты не выучивала уроки, тебя отправляли спать без ужина?
Звонкий смех Хегрин залил даже дальние уголки комнаты.
— О, у меня прекрасный аппетит! — воскликнула она. — Моя няня, Беата, говорит, что даже странно, что я не толстая, раз так люблю сладости.
— Угощайся, — сказала Иса, развеселившись, и указала на блюдо с пирожными, на которые смотрела девушка. — А теперь давай сядем и побеседуем. Ты должна рассказать мне все о себе. Видишь ли, меня это очень интересует.
Иса заняла свое обычное место у огня, а Хегрин пристроилась на низеньком табурете, с которого легко можно было дотянуться до пирожных.
— Рассказывать особенно нечего, — проговорила она с набитым ртом и откусила еще кусок пирожного. — Мне отвели очень хорошие апартаменты, где я буду жить с леди Раннорой и леди Анамарой. Я зову их обеих тетями, хотя наши родственные связи сложнее. Леди Раннора мне тетка по мужу, а леди Анамара — жена Рохана, а он мне почти старший брат. Моих матери и отца здесь нет, они воюют на севере, а король Перес прислал за мной и пригласил приехать сюда. Беата говорит, что король мне вроде как двоюродный брат.
— Да, это так. Его отец и твоя мать — единокровные брат и сестра.
— Беата говорит, что это не слишком близкое родство, чтобы…
Тут Хегрин сжала губы, словно поняла, что сказала слишком много.
— Любое родство с королем следует ценить, но нельзя злоупотреблять им, — отозвалась Иса, решив выбрать себе пирожное, пока девочка не уплела их все. — Ты понимаешь, о чем я говорю?
Хегрин наморщила лоб, словно задумавшись, а королева снова удивилась тому, какая она юная и наивная. Возможно, не стоило и беспокоиться, однако Иса осталась правительницей Рендела во время царствования Борфа, затем — Флориана, а теперь и Переса, именно потому, что никогда не теряла бдительности.
— Нет, ваше величество, не понимаю. Совсем не понимаю. — И Хегрин взяла еще одно пирожное.
— Ну, оставим это. — Иса заставила себя улыбнуться и потрепала девушку по руке. — Это взрослые дела. Тревоги и заботы. Тебе об этом можно не думать.
Лицо Хегрин снова посветлело.
— Я рада. Король хочет, чтобы я потом пришла к нему поиграть в карты. Если я выиграю, это будет означать, что я злоупотребила нашим родством?
— Конечно же нет, — усмехнулась Иса. — Он станет совсем избалованным, если все будут позволять ему выигрывать. Не стесняйся, обыгрывай его, если сможешь.
— О, я его обыграю, ваше величество! — смеясь, пообещала Хегрин, — Рохан давным-давно научил меня этой игре, и я знаю всякие хитрости!
Тут Иса отослала Хегрин прочь — но ласково. Хегрин с улыбкой присела в реверансе и, уходя, тихо прикрыла за собой дверь.
Глядя в огонь, Иса размышляла о том, что девочка могла и притворяться. Тем не менее в эти мрачные дни она радовала глаз — жизнерадостная, милая. Возможно, слишком жизнерадостная. Иса решила, что ее можно даже назвать легкомысленной.
Как не вовремя она, вдовствующая королева и истинная правительница Рендела, получила приказ — иначе чем приказом это назвать было нельзя — отправляться на север ради какого-то безнадежного предприятия! Она все еще могла отказаться ехать, однако Иса не позволила себе сформулировать эту мысль, не допустила ее даже в глубины своего сознания. Она все еще не забыла, как Кольца зашевелились у нее на пальцах. Нет, она больше никогда не станет рисковать.
Юная Хегрин останется под надежным присмотром своей тети Анамары, подумала Иса. Правда, к этой опеке добавится и присутствие бывшей невестки Исы, Ранноры, которая дважды показала себя потаскушкой. Уж конечно, она станет потакать отношениям Хегрин и короля Переса. Девице нужен другой опекун, это совершенно очевидно. Но кому бы это поручить? Иса собиралась увезти с собой своих самых близких фрейлин, Гризеллу, Гертруду и Ингрид: ей нужно было, чтобы ей прислуживали как подобает. Остальные ее придворные дамы не были такими надежными, как эти трое, и, конечно же, им нельзя было доверить опеку такой важной персоны, как дочь Ясенки и Горина.
И тут Иса улыбнулась. Незадолго до своей кончины бывший король, Флориан, имел связь с одной из придворных дам. Конечно, она была порочной женщиной, иначе не вступила бы в связь с Флорианом, однако, когда это стало всем известно, после того как Флориан обманом заставил ее добавить яд в лекарство Ясенки, с ней произошла удивительная перемена. Исе уже приходилось видеть такое: после того, как чьи-то проступки оказывались раскрыты, этот человек вдруг совершенно менялся. Так случилось и с возлюбленной Флориана… как же ее звали?.. Иса напрягла память. Ах да, конечно! Джасин, жена какого-то второстепенного придворного. Теперь она стала настоящим воплощением благопристойности и добропорядочности. Можно не сомневаться: она проследит за тем, чтобы между Пересом и Хегрин не происходило чего-то предосудительного, пока Иса не сможет сама бдительно наблюдать за ними. И к тому же Джасин будет благодарна королеве за то, что прощены ее прежние прегрешения, а ее положение при дворе не только восстановится, но и упрочится. Джасин научит легкомысленную маленькую Хегрин быть сдержанной и даже будет благодарна за возможность заниматься ее воспитанием. Исе нравилось, когда люди испытывали к ней глубокую благодарность. Это делало их надежными, ведь они понимали: то, что дала им вдовствующая королева, она может и отнять.
Хегрин затворила за собой дверь и прислонилась к ней, закрыв глаза.
— Твой разговор с Исой был настолько неприятным? — спросила Раннора.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — предложила Анамара.
— На первый вопрос отвечу «нет», — сказала Хегрин, а на второй — «да». Вы были правы, тетя Раннора. Эта дама из тех, кто, кажется, видит тебя насквозь. — Она взяла чашку с горячим фруктовым соком, к которому привыкла дома, и сделала осторожный глоток. — Она дала мне пирожные, но больше — ничего. Даже воды с капелькой вина не дала. Наверное, я показалась ей ребенком.
Две ее тети усадили девушку и попросили подробно рассказать обо всем, что происходило между нею и вдовствующей королевой.
— Я старалась держаться естественно, как вы мне посоветовали, тетя Анамара, но при этом казаться простоватой и не по годам наивной.
— Думаю, что именно этим когда-то я понравилась вдовствующей королеве. Она решила, что я смогу быть ей полезна. И так оно и случилось бы, к моему несчастью, не вмешайся счастливый случай, — невесело проговорила Анамара.
— Конечно, когда я впервые оказалась в Ренделшаме, я была совсем в другом положении, — сказала тетя Раннора. — Моя бывшая свекровь очень любит продемонстрировать свою власть над окружающими — даже больше власти, чем дает ей ее высокое положение. Но не молчи же, рассказывай. Какой она тебе показалась? Что она говорила?
— По правде говоря, — ответила Хегрин, потягивая свой напиток, — она показалась мне немного рассеянной, словно ее мысли были заняты чем-то более важным.
Тут лицо Анамары омрачилось.
— Знаю, — сказала она. — Рохан рассказал мне о том, что ему поручили. Его матушка Зазар распорядилась, чтобы ее величество сопровождала его в лагерь Четырех Армий. А для чего это нужно, знахарка объяснять не пожелала.
— Она и мне матушка, — задумчиво заметила Хегрин. — И если она распорядилась, чтобы вдовствующая королева ехала на север, то она поедет. Ах, как бы мне хотелось тоже поехать туда!
— Как и нам, — со вздохом отозвалась Раннора, прижав ладонь к животу. — Если бы только мой ребенок уже родился…
— И если бы я хоть немного умела владеть оружием… — добавила Анамара. — Тогда армия Рендела увеличилась бы на двух человек. Но ты, моя милая племянница…
— Знаю, знаю! — проворчала Хегрин. — Я слишком юная. Мне это всю жизнь говорят. Я слишком юная, чтобы охотиться с отцом, но слишком взрослая, чтобы из-за этого плакать; я слишком юная, чтобы подниматься на сторожевые башни Крепости Дуба, но слишком взрослая, чтобы вести себя как мальчишка в юбке! — Она улыбнулась, прекрасно зная, что на щеках ее при этом появляются озорные ямочки. — Но я не настолько юная, чтобы не знать о планах выдать меня замуж за короля Переса, если он решит, что я ему понравилась.
— Хегрин! — хором воскликнули обе ее родственницы.
— И это я тоже слышу почти всю мою жизнь. Моя няня, Беата, вечно об этом твердила. Моя мать пыталась заставить ее замолчать, но она продолжала болтать, когда мама ее не слышала.
— Ну что ж, — сказала Раннора. — И что ты об этом думаешь?
— Я считаю, что это глупо. — Хегрин предложила кувшин обеим своим теткам, а потом налила себе еще немного горячего сока. — Королю просто хочется пообщаться с кем-то, кто близок ему по возрасту. И не нужно из-за этого так суетиться.
Старшие женщины переглянулись.
— Ну, время покажет, что из этого получится, и получится ли вообще, — решительно объявила Анамара. — Скорее всего, ничего, как ты и сказала. Однако полезно заручиться расположением вдовствующей королевы — если она способна быть к кому-то расположена.
Рохан воззрился на собравшихся перед ним, пытаясь не выказать ужаса. За очень короткое время вдовствующая королева Иса сумела приготовить в дорогу удивительное количество всяческих сундуков и свертков, и ее дамы сделали то же. На них были дорожные платья, сшитые из непрактичного темного бархата, поверх которых были наброшены столь же непрактичные вышитые плащи.
— … и конечно мой личный повар и его помощники, — говорила тем временем Иса. — Извольте попросить их приготовить все необходимое.
— Извините, госпожа, — запротестовал потрясенный Рохан, — но это не годится. У нас нет возможности везти такое количество людей и вещей. Мне удалось нанять лишь две собачьи санные упряжки, а в Снежной крепости нет столь многочисленных и просторных помещений, как в замке, ваше величество.
— Но ты же не можешь думать, что я отправлюсь в это необжитое место одна, без всего того, чем привыкла пользоваться каждый день! — высокомерно возразила вдовствующая королева.
— Солдаты в поле пользуются многослойной одеждой из тонкой шерсти, она теплая и удобная, — объяснил ей Рохан. — И женщины тоже носят ее. А пища наша хотя и простая, но питательная.
— Возможно, Ясенка и мирится с такими унижениями, как солдатская провизия и одежда простолюдинов, но для меня это неприемлемо. Я должна блюсти свое королевское достоинство!
Иса возмущенно фыркнула.
Рохан понял, что необходимо найти компромисс, иначе вдовствующая королева наотрез откажется ехать. Она уже готова была отказаться, когда он объявил ей о распоряжении Зазар, а потом вдруг передумала — как ему показалось, из чистого каприза. Матушка Зазар назвала ее изнеженной дамой, и лучшей характеристики она не заслужила. Рохан готов был сгрести ее в охапку со всем ее бархатом, привязать к саням и немедленно отправиться в путь, оставив сундуки, свертки, дам и поваров в туче снега, поднятой упряжкой. Но это было бы по меньшей мере неразумно. Ему необходимо найти приемлемый вариант, на который согласилась бы вдовствующая королева.
Он заставил себя сдержаться и говорить как можно мягче.
— Ваше величество, я молю… да, я нижайше молю вас показать нашему дорогому народу вашу великую стойкость. Пусть люди увидят, как мужественно и благородно вы способны переносить те непростые условия, в которых наши храбрые солдаты сражаются за всех нас! Подумайте об этом. Поступив таким образом, вы, несомненно, вдохновите их еще на большие подвиги, и благодаря вам нашего врага будет ожидать полный и необратимый разгром. Только вы, как их королева-воительница, сможете этого добиться.
К величайшему облегчению Рохана, Иса восприняла его слова совершенно серьезно и задумалась. — То, что ты сказал, вполне может оказаться правдой, юный Рохан, но все же ты не можешь ожидать, что я откажусь от такого количества удобств ради смертельно опасной поездки, — проговорила наконец вдовствующая королева.
Рохану показалось, что она немного смягчилась, но все же не готова была сдаться.
— Прошу вас, доверьтесь моему опыту, ваше величество. Возьмите с собой только одну фрейлину, не берите повара и слуг и оставьте три четверти ваших вещей. Поверьте мне, в Снежной крепости вам не понадобятся шелка и бархат. Они будут только обузой. Бесформенные шерстяные одеяния, которые вы так презираете, лучше всего защитят вас от холода. Знайте, что наших солдат больше ободрит ваше появление в удобных, практичных одеждах, а не в пышных придворных нарядах, которые изобретают ваши модистки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
И тут ей пришло в голову, что это она сама предает Кольца. Уж не заодно ли они со знахаркой, настаивающей, чтобы Иса пошла на то, что не может не быть величайшей глупостью?
Ну что ж, если это так, если ей нужно пожертвовать своей жизнью для того, чтобы спасти Рендел от существа из этого витража — от ужаса, который, как она прекрасно понимала, был только бледной тенью реальности, — пусть будет так. И она ощутила, что к ней вернулось некое подобие спокойствия.
— Я дала волю эмоциям. А теперь во мне говорят ответственность и чувство долга. Я отправлюсь на север, — заявила она существу в окне. — И если высшим силам угодно, чтобы я отдала свою жизнь ради твоей погибели, то я готова это сделать.
И Четыре Кольца снова надежно устроились на ее пальцах. Она с благодарностью погладила их знакомые очертания, и ее сердцебиение утихло. Она каким-то образом почувствовала, что если бы упорствовала в своем отказе явиться на зов Зазар, то не только потеряла бы Кольца, но и обрекла на гибель весь Рендел. И это чуть было не произошло.
Иса больше не в силах была смотреть на третий витраж. Даже заново укрепленный занавес не сможет помешать злу просачиваться из него, оскверняя Собор. Она повернулась, поискала взглядом — и увидела небольшую статуэтку. Это было изображение Четырех Деревьев, и изготовлено оно было не из камня, а из фарфора, но для ее целей подходило. Закрыв лицо рукой, она размахнулась — и статуэтка, и витраж превратились в крошево осколков, которые уже никому и никогда не удалось бы собрать заново. Холодный ветер со снегом ворвался в пустой проем, где раньше находился витраж. Иса не могла заставить себя прикоснуться к этому месту, даже для того, чтобы попытаться снова закрепить занавес на гвоздях.
Она спустилась по лестнице, отбросив капюшон с головы так, чтобы любой, кто ее увидит, сразу узнал королеву. Главный служитель Собора поспешно направился к ней с виноватым видом.
— Если бы вы предупредили нас о своем приходе, ваше величество, — проговорил он, подобострастно кланяясь, — мы приготовили бы встречу, которая подобает вашему высокому положению.
— Там, наверху, разбилось окно, — сказала Иса, указывая рукой в сторону лестницы, по которой только что спустилась. — На верхней галерее.
— Мы немедленно заменим его…
— Не трудитесь, — властно приказала вдовствующая королева. — Можно просто заделать. Там есть еще два, которые тоже необходимо убрать.
— Но… но, ваше величество, тогда на галерее будет темно…
— Так зажигайте свечи. — С неожиданно пробудившимся подозрением Иса пристально посмотрела на священника. — Вы ведь никогда не видели тех трех витражей, не так ли?
Священнослужитель густо покраснел.
— Нет, ваше величество. Ходят всякие слухи, но обращать на такие вещи внимание не годится…
— А следовало бы, — тмрачно проговорила она. — Эти витражи противоестественны. Удалите их, а потом заложите проемы кирпичами. Я хочу, чтобы от них даже следа не осталось.
— Все будет сделано, — с поклоном пообещал служитель.
После этого Иса вышла из Великого Собора и прошествовала через двор к замку. Приняв решение, она теперь чувствовала себя прежней: сильной, контролирующей почти все, что происходит в Ренделшаме. Прежде чем она отправится в эту безумную поездку — на это отважное предприятие, мысленно поправилась она, — ей еще необходимо заняться одной мелочью — встретиться с приезжающей в столицу Хегрин. Безусловно, у нее еще будет время на то, чтобы повидаться с этой девочкой.
Да, приняв решение, Иса определенно почувствовала себя лучше. Она сожалела только о том, что ее отъезд будет немного несвоевременным. Возможно, ей придется быть непривычно резкой, чтобы положить конец тем фантазиям, которые эта девчонка может лелеять насчет своих отношений с королем Пересом.
— Какая ты хорошенькая! — воскликнула Иса. — Это ожерелье с сапфирами и жемчугом очень тебе к лицу и прекрасно подходит к твоему красивому синему платью. — Ну-ка, иди сюда и дай мне тебя рассмотреть.
Хегрин сделала реверанс.
— Благодарю вас, ваше величество, — сказала она и послушно подошла ближе к вдовствующей королеве.
— Ты очень похожа на отца, — заметила Иса. — Волосы и глаза такие же. Но ты худая, как твоя мать, хотя и не такая бледная. Тебя плохо кормили в твоем заточении в Ридале? Если ты не выучивала уроки, тебя отправляли спать без ужина?
Звонкий смех Хегрин залил даже дальние уголки комнаты.
— О, у меня прекрасный аппетит! — воскликнула она. — Моя няня, Беата, говорит, что даже странно, что я не толстая, раз так люблю сладости.
— Угощайся, — сказала Иса, развеселившись, и указала на блюдо с пирожными, на которые смотрела девушка. — А теперь давай сядем и побеседуем. Ты должна рассказать мне все о себе. Видишь ли, меня это очень интересует.
Иса заняла свое обычное место у огня, а Хегрин пристроилась на низеньком табурете, с которого легко можно было дотянуться до пирожных.
— Рассказывать особенно нечего, — проговорила она с набитым ртом и откусила еще кусок пирожного. — Мне отвели очень хорошие апартаменты, где я буду жить с леди Раннорой и леди Анамарой. Я зову их обеих тетями, хотя наши родственные связи сложнее. Леди Раннора мне тетка по мужу, а леди Анамара — жена Рохана, а он мне почти старший брат. Моих матери и отца здесь нет, они воюют на севере, а король Перес прислал за мной и пригласил приехать сюда. Беата говорит, что король мне вроде как двоюродный брат.
— Да, это так. Его отец и твоя мать — единокровные брат и сестра.
— Беата говорит, что это не слишком близкое родство, чтобы…
Тут Хегрин сжала губы, словно поняла, что сказала слишком много.
— Любое родство с королем следует ценить, но нельзя злоупотреблять им, — отозвалась Иса, решив выбрать себе пирожное, пока девочка не уплела их все. — Ты понимаешь, о чем я говорю?
Хегрин наморщила лоб, словно задумавшись, а королева снова удивилась тому, какая она юная и наивная. Возможно, не стоило и беспокоиться, однако Иса осталась правительницей Рендела во время царствования Борфа, затем — Флориана, а теперь и Переса, именно потому, что никогда не теряла бдительности.
— Нет, ваше величество, не понимаю. Совсем не понимаю. — И Хегрин взяла еще одно пирожное.
— Ну, оставим это. — Иса заставила себя улыбнуться и потрепала девушку по руке. — Это взрослые дела. Тревоги и заботы. Тебе об этом можно не думать.
Лицо Хегрин снова посветлело.
— Я рада. Король хочет, чтобы я потом пришла к нему поиграть в карты. Если я выиграю, это будет означать, что я злоупотребила нашим родством?
— Конечно же нет, — усмехнулась Иса. — Он станет совсем избалованным, если все будут позволять ему выигрывать. Не стесняйся, обыгрывай его, если сможешь.
— О, я его обыграю, ваше величество! — смеясь, пообещала Хегрин, — Рохан давным-давно научил меня этой игре, и я знаю всякие хитрости!
Тут Иса отослала Хегрин прочь — но ласково. Хегрин с улыбкой присела в реверансе и, уходя, тихо прикрыла за собой дверь.
Глядя в огонь, Иса размышляла о том, что девочка могла и притворяться. Тем не менее в эти мрачные дни она радовала глаз — жизнерадостная, милая. Возможно, слишком жизнерадостная. Иса решила, что ее можно даже назвать легкомысленной.
Как не вовремя она, вдовствующая королева и истинная правительница Рендела, получила приказ — иначе чем приказом это назвать было нельзя — отправляться на север ради какого-то безнадежного предприятия! Она все еще могла отказаться ехать, однако Иса не позволила себе сформулировать эту мысль, не допустила ее даже в глубины своего сознания. Она все еще не забыла, как Кольца зашевелились у нее на пальцах. Нет, она больше никогда не станет рисковать.
Юная Хегрин останется под надежным присмотром своей тети Анамары, подумала Иса. Правда, к этой опеке добавится и присутствие бывшей невестки Исы, Ранноры, которая дважды показала себя потаскушкой. Уж конечно, она станет потакать отношениям Хегрин и короля Переса. Девице нужен другой опекун, это совершенно очевидно. Но кому бы это поручить? Иса собиралась увезти с собой своих самых близких фрейлин, Гризеллу, Гертруду и Ингрид: ей нужно было, чтобы ей прислуживали как подобает. Остальные ее придворные дамы не были такими надежными, как эти трое, и, конечно же, им нельзя было доверить опеку такой важной персоны, как дочь Ясенки и Горина.
И тут Иса улыбнулась. Незадолго до своей кончины бывший король, Флориан, имел связь с одной из придворных дам. Конечно, она была порочной женщиной, иначе не вступила бы в связь с Флорианом, однако, когда это стало всем известно, после того как Флориан обманом заставил ее добавить яд в лекарство Ясенки, с ней произошла удивительная перемена. Исе уже приходилось видеть такое: после того, как чьи-то проступки оказывались раскрыты, этот человек вдруг совершенно менялся. Так случилось и с возлюбленной Флориана… как же ее звали?.. Иса напрягла память. Ах да, конечно! Джасин, жена какого-то второстепенного придворного. Теперь она стала настоящим воплощением благопристойности и добропорядочности. Можно не сомневаться: она проследит за тем, чтобы между Пересом и Хегрин не происходило чего-то предосудительного, пока Иса не сможет сама бдительно наблюдать за ними. И к тому же Джасин будет благодарна королеве за то, что прощены ее прежние прегрешения, а ее положение при дворе не только восстановится, но и упрочится. Джасин научит легкомысленную маленькую Хегрин быть сдержанной и даже будет благодарна за возможность заниматься ее воспитанием. Исе нравилось, когда люди испытывали к ней глубокую благодарность. Это делало их надежными, ведь они понимали: то, что дала им вдовствующая королева, она может и отнять.
Хегрин затворила за собой дверь и прислонилась к ней, закрыв глаза.
— Твой разговор с Исой был настолько неприятным? — спросила Раннора.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — предложила Анамара.
— На первый вопрос отвечу «нет», — сказала Хегрин, а на второй — «да». Вы были правы, тетя Раннора. Эта дама из тех, кто, кажется, видит тебя насквозь. — Она взяла чашку с горячим фруктовым соком, к которому привыкла дома, и сделала осторожный глоток. — Она дала мне пирожные, но больше — ничего. Даже воды с капелькой вина не дала. Наверное, я показалась ей ребенком.
Две ее тети усадили девушку и попросили подробно рассказать обо всем, что происходило между нею и вдовствующей королевой.
— Я старалась держаться естественно, как вы мне посоветовали, тетя Анамара, но при этом казаться простоватой и не по годам наивной.
— Думаю, что именно этим когда-то я понравилась вдовствующей королеве. Она решила, что я смогу быть ей полезна. И так оно и случилось бы, к моему несчастью, не вмешайся счастливый случай, — невесело проговорила Анамара.
— Конечно, когда я впервые оказалась в Ренделшаме, я была совсем в другом положении, — сказала тетя Раннора. — Моя бывшая свекровь очень любит продемонстрировать свою власть над окружающими — даже больше власти, чем дает ей ее высокое положение. Но не молчи же, рассказывай. Какой она тебе показалась? Что она говорила?
— По правде говоря, — ответила Хегрин, потягивая свой напиток, — она показалась мне немного рассеянной, словно ее мысли были заняты чем-то более важным.
Тут лицо Анамары омрачилось.
— Знаю, — сказала она. — Рохан рассказал мне о том, что ему поручили. Его матушка Зазар распорядилась, чтобы ее величество сопровождала его в лагерь Четырех Армий. А для чего это нужно, знахарка объяснять не пожелала.
— Она и мне матушка, — задумчиво заметила Хегрин. — И если она распорядилась, чтобы вдовствующая королева ехала на север, то она поедет. Ах, как бы мне хотелось тоже поехать туда!
— Как и нам, — со вздохом отозвалась Раннора, прижав ладонь к животу. — Если бы только мой ребенок уже родился…
— И если бы я хоть немного умела владеть оружием… — добавила Анамара. — Тогда армия Рендела увеличилась бы на двух человек. Но ты, моя милая племянница…
— Знаю, знаю! — проворчала Хегрин. — Я слишком юная. Мне это всю жизнь говорят. Я слишком юная, чтобы охотиться с отцом, но слишком взрослая, чтобы из-за этого плакать; я слишком юная, чтобы подниматься на сторожевые башни Крепости Дуба, но слишком взрослая, чтобы вести себя как мальчишка в юбке! — Она улыбнулась, прекрасно зная, что на щеках ее при этом появляются озорные ямочки. — Но я не настолько юная, чтобы не знать о планах выдать меня замуж за короля Переса, если он решит, что я ему понравилась.
— Хегрин! — хором воскликнули обе ее родственницы.
— И это я тоже слышу почти всю мою жизнь. Моя няня, Беата, вечно об этом твердила. Моя мать пыталась заставить ее замолчать, но она продолжала болтать, когда мама ее не слышала.
— Ну что ж, — сказала Раннора. — И что ты об этом думаешь?
— Я считаю, что это глупо. — Хегрин предложила кувшин обеим своим теткам, а потом налила себе еще немного горячего сока. — Королю просто хочется пообщаться с кем-то, кто близок ему по возрасту. И не нужно из-за этого так суетиться.
Старшие женщины переглянулись.
— Ну, время покажет, что из этого получится, и получится ли вообще, — решительно объявила Анамара. — Скорее всего, ничего, как ты и сказала. Однако полезно заручиться расположением вдовствующей королевы — если она способна быть к кому-то расположена.
Рохан воззрился на собравшихся перед ним, пытаясь не выказать ужаса. За очень короткое время вдовствующая королева Иса сумела приготовить в дорогу удивительное количество всяческих сундуков и свертков, и ее дамы сделали то же. На них были дорожные платья, сшитые из непрактичного темного бархата, поверх которых были наброшены столь же непрактичные вышитые плащи.
— … и конечно мой личный повар и его помощники, — говорила тем временем Иса. — Извольте попросить их приготовить все необходимое.
— Извините, госпожа, — запротестовал потрясенный Рохан, — но это не годится. У нас нет возможности везти такое количество людей и вещей. Мне удалось нанять лишь две собачьи санные упряжки, а в Снежной крепости нет столь многочисленных и просторных помещений, как в замке, ваше величество.
— Но ты же не можешь думать, что я отправлюсь в это необжитое место одна, без всего того, чем привыкла пользоваться каждый день! — высокомерно возразила вдовствующая королева.
— Солдаты в поле пользуются многослойной одеждой из тонкой шерсти, она теплая и удобная, — объяснил ей Рохан. — И женщины тоже носят ее. А пища наша хотя и простая, но питательная.
— Возможно, Ясенка и мирится с такими унижениями, как солдатская провизия и одежда простолюдинов, но для меня это неприемлемо. Я должна блюсти свое королевское достоинство!
Иса возмущенно фыркнула.
Рохан понял, что необходимо найти компромисс, иначе вдовствующая королева наотрез откажется ехать. Она уже готова была отказаться, когда он объявил ей о распоряжении Зазар, а потом вдруг передумала — как ему показалось, из чистого каприза. Матушка Зазар назвала ее изнеженной дамой, и лучшей характеристики она не заслужила. Рохан готов был сгрести ее в охапку со всем ее бархатом, привязать к саням и немедленно отправиться в путь, оставив сундуки, свертки, дам и поваров в туче снега, поднятой упряжкой. Но это было бы по меньшей мере неразумно. Ему необходимо найти приемлемый вариант, на который согласилась бы вдовствующая королева.
Он заставил себя сдержаться и говорить как можно мягче.
— Ваше величество, я молю… да, я нижайше молю вас показать нашему дорогому народу вашу великую стойкость. Пусть люди увидят, как мужественно и благородно вы способны переносить те непростые условия, в которых наши храбрые солдаты сражаются за всех нас! Подумайте об этом. Поступив таким образом, вы, несомненно, вдохновите их еще на большие подвиги, и благодаря вам нашего врага будет ожидать полный и необратимый разгром. Только вы, как их королева-воительница, сможете этого добиться.
К величайшему облегчению Рохана, Иса восприняла его слова совершенно серьезно и задумалась. — То, что ты сказал, вполне может оказаться правдой, юный Рохан, но все же ты не можешь ожидать, что я откажусь от такого количества удобств ради смертельно опасной поездки, — проговорила наконец вдовствующая королева.
Рохану показалось, что она немного смягчилась, но все же не готова была сдаться.
— Прошу вас, доверьтесь моему опыту, ваше величество. Возьмите с собой только одну фрейлину, не берите повара и слуг и оставьте три четверти ваших вещей. Поверьте мне, в Снежной крепости вам не понадобятся шелка и бархат. Они будут только обузой. Бесформенные шерстяные одеяния, которые вы так презираете, лучше всего защитят вас от холода. Знайте, что наших солдат больше ободрит ваше появление в удобных, практичных одеждах, а не в пышных придворных нарядах, которые изобретают ваши модистки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37