Пещера была надежно укрыта от стихии. Еще не погасли, тлели в костре угольки. Подкрепились с аппетитом чем Аллах послал. У Рамза нашлись свечи в мешках. Стало светло в глубокой пещере. Сидят, попивают чаек из одной кружки по очереди.
— А скажи мне, Рамз, что за новая такая власть? Чем она от власти Амина отличается? Дышать народу легче будет? — спрашивает мулла своего спасителя.
— Думаю, что власть хорошая. Выше головы простого человека себя не ставит.
— Почему же от нее люди за границу бегут?
— Люди? — Он помолчал немного, подул на чай, чтоб горячо не было, сделал глоток. Заговорил снова: — Люди разные бывают... Тем, кто жил, как улитка на чужом теле, власть не по вкусу пришлась... подались за кордон. А простому люду чего не жить. Торговать? Добро пожаловать. Землю хочешь иметь? Бери. Работать хочешь на заводе? Работай. Только свою спину гни, а не чужую, своими руками деньги зарабатывай.
— А как насчет веры в Аллаха. Обычаи наших предков не забудутся, как при Амине?
— А ты послушай, что я тебе прочитаю.
Снял пальцами нагар со свечи, достал из-под халата небольшую красную книжицу. Полистал, уселся рядом с муллой.
— Вот главный документ правительства. Начинается он со слов: «Во имя Аллаха милостивого, милосердного!»
— Не может быть! — удивился Хабибула.
— Может. Этот документ называется «Основные принципы Демократической Республики Афганистан».
— Э, это мне не понять... Какие-то принципы,— махнул безнадежно рукой мулла.— Слова не знаю. Ты мне о вере прочти, к ней как власть относится?
— Ну что ж, слушай! Статья пять: «В ДРА обеспечивается уважение и защита священной религии ислама; всем мусульманам гарантируется и обеспечивается свобода в отправлении религиозных обрядов ислама»,— читал Рамз.
— Обеспечивается свобода? — переспрашивает недоверчиво Хабибула, забыв, что его очередь пить чай.
Рамз утвердительно кивает головой и продолжает читать дальше:
— «Лица других вероисповеданий имеют полную свободу отправления своих религиозных обрядов, которые не угрожают общественному спокойствию и безопасности страны...»
Остановился, смотрит: понял ли смысл Хабибула... А тот головой одобрительно кивает, требует читать дальше.
— «Государство будет оказывать помощь и содействие патриотической деятельности духовенства и улемов в выполнении их долга и обязанностей. Никто не имеет права использовать религию с целью антинациональной и антинародной пропаганды и совершения иных действий, враждебных ДРА и народу Афганистана...»
— А разве есть такие люди? — искренне удивился мулла.
Оказалось, есть такие люди. Не в добрый час согласился мулла быть гостем своего спасителя. Можно бы отказаться, пройти стороной кишлак, но много ли кадамов сделаешь на пустой желудок, без одного афгани в кармане. Рамз обещал что-нибудь придумать, помочь всем миром снарядить Хабибулу для дальней дороги в Мекку... Да и обижать нельзя нового друга, он жизнь спас, в свой дом зовет, разве можно отказаться.
Ночевать им пришлось в пещере. К утру дождь прекратился, и они отправились дальше по размытой тропе. Вскоре, за поворотом, словно свитые птичьи гнезда, неведомо как прилипшие к отвесной скале, показались ханы кишлака.
— Вот мы и дома! — радостно сказал Рамз.— Люди в кишлаке добрые, последним куском хлеба поделятся. Сам убедишься. Гость — подарок Аллаха, с собой в дом одну радость приносит.
Но не радость, а горе принес с собой Хабибула. Не успели они к кишлаку спуститься, попали в засаду. Рамз даже автомат вскинуть не успел... Схватили в один миг, заломили больно руки за спину, стянули намертво капроновой веревкой...
...Они не считали себя душманами. Упаси Аллах сказать такое, нанесешь страшное оскорбление, и здесь же нуля в лоб.
— Мы ничего не имеем общего с теми, кто вас ограбил, почтенный мулла. Они действительно душманы, и их надо стрелять, как бешеных собак,— говорил вежливо начальник, к которому их привели на допрос.
Высокий, уже не молодой, с бегающими в разные стороны глазами, в защитной униформе без погон.
— Мы — повстанцы! Поднялись на священную борьбу во имя спасения ислама от неверных. Я — Али Шах, командир первой добровольческой дивизии! — не без гордости представился он пленникам и для большей достоверности сам себя стукнул кулаком в грудь.
Сидел Али Шах на срубленном пеньке, нога на ногу. В тени у самой стены мечети. Десяток вооруженных молодцов стояли рядом, давно не бритые, грязные, оборванные. Одеты кто во что, не солдаты добровольческой дивизии, а толпа настоящих голодранцев на базаре.
— Служители Аллаха — наши друзья,— продолжал между тем Али Шах.— Я дарю тебе свободу, мулла! Эй, развяжите ему руки,— приказывает он.— А ты, говоришь, подарок от правительства привез? Книгами кормить людей собрался? — зло спрашивает он Рамза.— библиотеку открывать надумал? Правоверных мусульман с истинного пути сбивать? Нет, не жди пощады, красный шакал!
— Брось пугать, начальник,— спокойно, с усмешкой отвечает библиотекарь.
У Хабибулы от этого спокойствия похолодело все внутри.
— Брось пугать,— повторяет Рамз.— Страшнее кошки звери есть!
— Что?
Али Шах срывается со своего места как ужаленный. Взвизгнув по-звериному, бьет по лицу со всей силы, потом в живот и снова по лицу. Пружинистые, профессиональные удары. Не удержался на ногах Рамз, обливаясь кровью, упал навзничь на землю, ударился головой. А тот его еще тупым носком тяжелого солдатского ботинка по ребрам, в пах, по голове. Улыбаются, одобрительно кивают его люди. Выдохся Али Шах, отошел от своей жертвы, закурил и тут же с какой-то непонятной радостью:
— А ну, ребята, тащите побольше хворосту, давайте сюда книги, подарок дьявола! Устроим огненную потеху! Представление начинается! Гони людей к мечети!
...В ярко вспыхнувший костер вместе с книгами бросили и тело несчастного библиотекаря. Аллах, видимо, сжалился над его судьбой. Он умер раньше, от удара в висок, прежде чем попал в огненные объятия. Хабибула онемел от страха. Рамз на его глазах превращался в пепел. Ад с неба спустился на землю. Но еще страшнее для муллы была толпа, которая стояла вокруг костра под дулами автоматов, покорная и безмолвная. Среди них были отец и мать, братья и сестры Рамза... Мулла не успел с ними познакомиться, но знал, что они здесь, на площади у мечети... Али Шах приказал согнать всех, кто мог двигаться, на огненную потеху.
Мечет искры в толпу жаркий костер, совершается убийство мусульманина перед всем миром родного кишлака, и никто даже голоса не подаст, не заплачет навзрыд, не бросится кровь за кровь пустить. Да что других хулить, когда сам Хабибула словно прирос к одному месту. Рамз спас ему жизнь, а он предал друга. Да, да, предал своей трусостью перед этим ничтожным человеком. Да кто он такой, собственно говоря, этот Али Шах? Кто дал ему право вершить тяжкий суд от имени Аллаха?
И вдруг вернулись силы к Хабибуле, воздел руки к небу, попятилась толпа, автоматы к земле потянулись... И услышал притихший кишлак одну из сур священного Корана:
— «И если кто убьет верующего умышленно, то воздаянием ему геенна для вечного пребывания там! И разгневался Аллах на него, и проклял его, и уготовил ему великое наказание!»
Рывком выхватил горящую головешку из костра и бросился к Али Шаху... Не добежал, схватили, согнули в три погибели сильные руки, униженно поставили на колени перед главарем бандитов.
— Что ж, мулла, ты сам себе выбрал наказание. Надеюсь, надолго запомнишь Али Шаха!
Горящая головешка, которую обронил Хабибула, была в руках Али Шаха...
Последнее, что еще мог осознать и почувствовать Хабибула,— синее, ленивое пламя перед глазами и отвратительный до тошноты запах паленого человеческого мяса...
Давно остыли наши чайники на столе... За окном солнце уже перевалило за полдень, уменьшился поток машин и людей. Над городом повисла изнуряющая тело и дурманящая разум жара. А здесь было прохладно, не хотелось расставаться с уютным кебабом. Но Хабибуле нужно было куда-то идти. Спросил о времени, засуетился, стал прощаться, благодарить за угощение.
— Посидим еще,— пытался я остановить муллу.
— Не могу, меня ждут!
— А может, тебе деньги нужны? Так я дам... у меня есть...
Он не ответил, но взглянул так, словно крапивой ожег... Мне стало стыдно, хотя я и не думал его обидеть.
— Куда же, в Мекку?
— Сначала найду Али Шаха... Покараю от имени Аллаха за муки свои и друга. А потом в святые места...
«Кабул... Анису... Хирург встретился с неизвестным мне муллой Хабибулой. Прошу сообщить на него данные. Угрюмый».
«Угрюмому... Хирург * знаком с Хабибулой по Пули- Чархи. Попробуйте завязать знакомство с муллой, привлечь на нашу сторону. Анис».
ГЛАВА XVI
«Многие агенты ЦРУ, специалисты по организации подрывной деятельности в мусульманских странах, были посланы в государства, соседние с Афганистаном, после Апрельской революции. Пакистанские правящие круги позволяют использовать территорию Пакистана для создания большого числа подрывных центров, расположенных вдоль границы с ДРА. Террористы не испытывают недостатка в оружии и боеприпасах, регулярно получают все это из США, Китая, Англии, Египта».
«Кабул нью тайм» (Афганистан), 21 января 1980 г.
Центральное разведывательное управление за ценой не постоит. Называй нужную сумму для проведения задуманной операции, и деньги найдутся. Тут же будет выписан чек для соответствующего банка в любой части света. Но зря на ветер ЦРУ деньгами не бросается. Здесь точный бухгалтерский учет. Деньги даются на эффективные подрывные действия, в надежные руки тем, кто, не жалея своей жизни, сможет осуществить замыслы заокеанских хозяев. А здесь с афганскими мятежниками разобраться сложно, кому давать деньги и оружие, на кого делать свою ставку. Публика недружная, разобщенная на партии и группировки. Чуть что, друг друга за глотки берут... И все шлют срочные телеграммы. Просят, умоляют, требуют денег и оружия, клянутся Аллахом, что будут сражаться до последнего человека против своих заклятых врагов.
В Пакистан срочно направляется оперативная группа опытных разведчиков. Им предстояло объединить все партии и группировки мятежников, создать единый фронт борьбы против Афганистана. Обучить, оснастить новейшим оружием и благословить тысячи афганцев на братоубийственную войну. Задача, прямо скажем, не из легких, но другого пути для ЦРУ не было.
...Редко кому из агентов оказывается такая честь, какую оказал мне шеф. Он пригласил отобедать с ним в его загородной вилле.
В назначенное время я прибыл на такси к решетчатой ограде, обвитой виноградной лозой. Нажал на кнопку звонка, автоматически открылась калитка, пропуская гостя в тенистый сад. Здесь под большой зеленой шапкой
одной из чинар меня ждал сам хозяин. Я знаком с ним но фотографии. Там он выглядит этаким моложавым бодрячком, на лице кровь с молоком играет, веселый, добродушный дядя... А здесь навстречу мне шел сгорбленный, с усталым лицом, пожилой человек и улыбался, кажется, через силу, так, ради приличия. Я вытянулся по-военному, бойко отрапортовал:
— Согласно приказанию, прибыл в ваше распоряжение!
Он поморщился брезгливо, сказал тихим голосом:
— Пожалуйста, без всяких церемоний, Салех... Я этого не люблю. Рад вас видеть в полном здравии и благополучии!
Протянул руку, лицом вроде просветлел, легла улыбка на тонкие губы.
— Наслышан, наслышан о ваших подвигах. Читал отчет, ценные сведения принесли для нас. Но о делах потом... Сейчас милости прошу в дом!
Оказывается, он тоже любил обедать на восточный лад. Сняли обувь, уселись на богатый узорчатый ковер и одной из просторных комнат. Шеф трижды хлопнул в ладоши, и как из-под земли вырос слуга в черном смокинге, с галстуком-бабочкой. Он поставил перед каждым из нас кувшин с водой и медный тазик. Мы совершили омовение, вытерли руки о теплые салфетки. На ковре уже гоняли два объемных блюда плова, отдельно еще с мясом, гора лепешек, зелень, вместительные чашки « айраном.
— Приятного аппетита! — пожелал мне шеф и первый протянул руку к плову.
...Кофе и коньяк пили уже в его кабинете на втором >гаже, утопая в мягких кожаных диванчиках. За обедом ни слова о деле, а вот здесь пошел разговор серьезный. Собственно, говорил один шеф, а я почтительно слушал. 1'юмка доброго коньяка пошла ему на пользу. На щеках румянец появился, ожили глаза.
— Вы уж извините меня, Салех, за плохое настроение при встрече... Недобрые вести получили из-за пеналов. Опять разгром! Целая дивизия попала в окружение. Часть перебили, а другие сдались в плен! И командир ее Наби Ходжа руки вверх поднял, не мог застрелиться, трус несчастный. Тьфу!
Он даже сплюнул на ковер от досады. Одним духом
осушил остатки коньяка в своей рюмке, поморщился, наполнил снова до краев.
— Я на формирование и обучение этих молодцов целый год ухлопал! А они в один час разнесли добровольческую дивизию в пух и прах. Нет, с вашими вояками много не навоюешь. Медленно, но уверенно они движутся к краю пропасти!
Не знаю почему, но шеф был очень откровенен со мной. Большие соединения повстанцев успешно громила народная армия. И это омрачало настроение моего шефа.
— Да, да, вы правы, Салех, в своем отчете... Проведенная реорганизация в армии Бабрака сказалась на ее боеспособности. Она прекрасно оснащена современным оружием и военной техникой. Согласен, выросла военная культура офицеров, высок моральный дух у солдат... Черт его знает, как это удается сделать коммунистам.
— Сейчас они начали формировать добровольческие отряды из числа рабочих и молодежи,— вставил я свое слово в наш разговор.
— Конечно, все члены партии?
— Да, есть члены НДПА и ДОМА1. Но много и беспартийных, и даже муллы.
— Не может быть! Этого нам еще не хватало!.. А наши герои все грызутся между собой... Горбатого, говорят, могила исправит. Надо объединяться, собраться в кулак, а они как в бузкаши2 играют — тянут барана в разные стороны, на части разрывают! Бандиты с большой дороги, а не силы народного сопротивления, вот что я скажу, уважаемый Салех!
— Это точно! — охотно поддакиваю я шефу.
Действительно, замучились агенты ЦРУ с афганскими группировками за рубежом. Они раздроблены, действуют несогласованно, бывают случаи, поднимают друг против друга оружие. С большим трудом американские разведчики попытались их как-то объединить. В январе 1979 года состоялась встреча лидеров некоторых групп, на которой был создан «комитет обороны». Видимость единства удалось показать и на сессии исламской конференции. Ее участники имели возможность познакомиться с делегацией так называемого объединенного исламского фронта. Нельзя же тратить на афганских мятежников одни американские доллары. Объединенный исламский фронт попытался выжать оружие и деньги из арабских стран. Конференция прошла, и кончил свою " недолгую жизнь исламский фронт, развалился, как карточный домик. Опять пошли споры и пересуды, разногласия и столкновения между лидерами партий.
Еще в Кабуле я получил подробную информацию о группировках мятежников, нашедших приют на территории Пакистана. Мне пришлось скрупулезно изучать методы вооруженной борьбы, биографии главарей. Наиболее влиятельной личностью среди афганской эмиграции считается Гульбеддин Хекматьяр. Он эмигрировал из родной страны еще до Апрельской революции. Владелец одной из крупных контор по продаже автомобилей в Кабуле неожиданно становится руководителем исламского института в Копенгагене. Теперь Гульбеддин Хекматьяр лидер крупной и лучше всех организованной исламской партии — «Хезбе ислами». Он располагал крупными военными формированиями, большинство из которых уже разбито народной армией. Читая программу этой партии, и не переставал удивляться ее сумбурности и противоречивости. Она явно рассчитана на недалеких и малограмотных людей. Учение ислама используется только для своих преступных целей. Главную задачу партия « Хезбе ислами» видит в свержении народного строя в Афганистане, в поголовном истреблении всех неверных. Программа не раскрепощает, а возвращает человека вновь к обычаям и порядкам феодальной жизни. Особенно жестоко относится Гульбуддин к судьбам мусульманских женщин... От них требуется рабская покорность и ношение с юных лет и до самой смерти паранджи. Прячутся за учение ислама, как за дымовую завесу, и две другие крупные группировки мятежников. Это «Исламский националистический революционный совет» и «Фронт национального освобождения Афганистана». Лидеры группировок Саяд Ахмад Гилани и Сабатулла Моджаддеди имеют наследственный религиозный титул пира1. Но мало кто из правоверных знал, что почтенные пиры занимались далеко не святыми делами. Гилани до революции спекулировал на продаже автомобилей «Пежо».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29