– Хьюго, старина…
– Прочь отсюда, – прорычал Хьюго.
Перкинс подал им шляпы, и Хьюго вышел в проулок.
– Что происходит, черт возьми? – Артур оглянулся через плечо и понизил голос. – Это же миссис Грэм. Когда я увидел ее на празднике в деревне, лицо ее мне показалось знакомым. Но пока не увидел ее портрет, я не догадывался. Я, должно быть, видел ее где-то с Денби.
Хьюго схватил Артура за горло и сжал так, что у того едва не вылезли глаза из орбит, он начал задыхаться. Хьюго слегка ослабил хватку.
– Поклянитесь, что не скажете ни слова никому из этих ублюдков.
Артур вцепился ему в запястья.
– Клянусь.
– Нарушите слово – я вас убью. Поняли? Артур схватился за горло.
– Я поклялся. За кого же вы меня принимаете, Уонстед?
– За презренного дурака. Такого же, как и я сам. – И очевидно, такого же, как Денби. Да, Люсинде придется ответить на некоторые вопросы.
Она не вдова. Она бросила законного мужа, пренебрегла данными у алтаря обетами, громоздила одну ложь на другую. У Хьюго это не укладывалось в голове. Его охватило отчаяние. Ведь он собирался жениться на ней. Люсинда разбила ему сердце.
Что ждет его в будущем? Как он сможет жить без нее? Ведь она спасла его от одиночества. С этой женщиной он познал счастье, о котором и мечтать не мог.
К Брайарзу подъехал экипаж. Стоя на коленях, Люсинда, которая укладывала последний сундук, подняла голову. София спала.
Люсинда поднялась с колен. Голова у нее закружилась. Она постояла не шевелясь. Она, должно быть, слишком резко поднялась, или же ей просто нужно поесть. Младенец, которого она носит под сердцем, то и дело дает о себе знать. Они с Хьюго зачали ребенка! Он всегда будет напоминать ей Хьюго, которого она никогда больше не увидит. Она уедет раньше, чем он вернется из Лондона.
Дитя будет постоянно напоминать ей о нем, но она понимала, что Хьюго не сможет разделить с ней ее радость. Он не любит ее, она всего лишь возбуждает его как женщина. Он удовлетворяет свою похоть – вот и все. Дети ему не нужны, он постоянно говорит об этом. Лучше ей уехать прежде, чем он узнает все и решит, что его долг – поддержать ее дитя. И потом, как только станет видно, что она в положении, жить в деревне она уже не сможет.
С дорожки, ведущей к двери, донеслись шаги. Это вернуло Люсинду к реальности. Чтобы не разбудить Софию, Люсинда сбежала вниз и открыла дверь.
Это был Хьюго. Почему он вернулся на целых две недели раньше, чем она ожидала?
– Лорд Уонстед, вас не ждали раньше следующей неделя.
– Трент! – крикнул Хьюго слуге. – Поезжайте домой в коляске. Я вернусь пешком.
Трент уехал.
– Милорд, по-вашему, разумно проделывать такой путь пешком?
– О, это более чем разумно, леди Денби.
Он знает. Земля у нее под ногами покачнулась. Она прислонилась к дверному косяку. Хьюго подошел к ней.
– Вам нечего сказать в свою защиту, леди Денби?
– Я… – Разве можно словами развеять чудовищную боль в его глазах? – Мне очень жаль, – прошептала она.
– Вам жаль. – Он вскинул брови. – Неужели? А вы понимаете, в какое положение поставили меня?
Она покачала головой.
– Я был вынужден лгать человеку относительно его жены. Честь требовала, чтобы я сказал ему правду, а я лгал именно так, как вы лгали мне. В кого я превратился?
Он не выдал ее. Люсинда прижалась к косяку и обхватила себя за талию.
– Я не хотела…
– Вы не хотели? – Его сарказм хлестнул ее, как кнут. – Не хотели одурачить всех нас? Вы знаете, чем я занимался в Лондоне?
Люсинда с опаской посмотрела на него:
– Были у врача.
Он порылся в кармане жилета, вытащил кольцо, сверкнувшее синей вспышкой.
– Я купил вот это.
С болью в сердце она смотрела на кольцо, затем подняла глаза на Хьюго.
– Будь оно проклято, это обручальное кольцо. – Он медленно и отчетливо произнес эти слова. Потом рассмеялся. – Вы, без сомнения, очень умно разыграли меня.
Она шагнула к нему.
– Хьюго, прошу вас. Милорд. Вы не поняли. Я хотела рассказать вам правду.
– Чего я не понял? – спросил он ледяным тоном. – Что вы жили в этом доме как самозванка? Прежде чем уехать из Лондона, я навел справки о пропавшей леди Денби. У вас нет ребенка. – В его глазах теперь была только суровая отчужденность, как если бы он понятия не имел, кто она, и его это не интересовало. Холодный взгляд ранил гораздо сильнее, чем презрительные слова.
Она отступила на шаг.
– Пьяница с куриными мозгами, за которого вы вышли замуж, ищет вас по всей Англии. Как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем он найдет вас здесь?
Он тяжело вздохнул, стараясь сохранить самообладание.
– Артур Доусон знает, кто вы. В любой момент он может рассказать своему кумиру Вейлу, и вас найдут. Вы должны уехать отсюда, как только рассветет.
Она была настолько потрясена, что лишилась дара речи.
– Я… – Ей некуда идти. Новый дом освободится не раньше первого числа следующего месяца.
– Вы что, не понимаете? Как главное лицо в этих краях, я обязан выполнять закон. Вас нашли. – Он вытащил из кармана конверт. – Здесь банковский чек на Коттса. Воспользуйтесь этими деньгами, чтобы уехать как можно дальше, в Ирландию, Шотландию. Если ваша семья не захочет вам помочь, это лучшее, что вы можете сделать. Мистер Браун приедет за вами рано утром и отвезет вас в Лондон.
Хьюго протянул ей конверт.
Потрясенная Люсинда застыла на месте. Тогда Хьюго швырнул бумагу на пол к ее ногам. Она посмотрела на него.
– Бегите, Люсинда, – устало проговорил Хьюго. – Без оглядки. – Он расправил плечи. – Единственное хорошее во всей этой катастрофе – я понял, что у вас не может быть детей. За это я благодарю Господа… Если бы были хотя бы малейшие шансы на то, что мой ребенок будет принадлежать этому отвратительному дрянному типу, за которого вы вышли замуж, мне бы пришлось его убить. А болтаться на виселице из-за лживой шлюхи мне бы не хотелось.
Душевная мука, которая слышалась в каждом его слове, не оставила Люсинду равнодушной. Она никогда не думала, что причинит кому-нибудь такую боль, и меньше всех – этому человеку. Но разве она не сделала все, что в ее силах, чтобы не заниматься с ним любовью? Но он буквально преследовал ее и, в конце концов, добился своего. А теперь во всем винит ее, как Денби.
Люсинду охватила ярость. Глаза ее метали молнии.
– Черт бы вас побрал, Уонстед. То, что я дала вам, я дала по своей воле – потому что хотела вас. Если бы вы спросили меня, хочу ли я выйти за вас замуж, я бы сказала «нет». Но вы не спрашивали. Вы типичный надменный самец, который взялся решать мою судьбу. С какой стати? Я отдала вам мое тело и – видит Бог – свою любовь, но я не дала вам права распоряжаться моей жизнью.
Люсинда сорвалась на крик.
В этот момент наверху заплакала София.
– Вы разбудили ребенка, – сказала Люсинда. – Буду вам признательна, если вы уберетесь отсюда.
– Взаимно, – сказал Хьюго и замахнулся на нее. Люсинда отпрянула, а Хьюго рассмеялся, швырнул кольцо в клумбу с розами у дверей и пошел по дорожке. У ворот он оглянулся. – Бегите далеко и быстро, Люсинда. – После чего чопорно поклонился и исчез в лесу.
Люсинда долго смотрела ему вслед.
– Мамочка! – позвала София.
– Иду, детка, – прошептала Люсинда. Слезы высохли, и она кончиком языка ощутила, какие они соленые. Страдания Хьюго тяжким бременем легли ей на плечи. До этого дня она не понимала, какая уязвимость скрывается под его мужской гордостью. Невыносимая боль наполнила ее грудь. Она согнулась, прижала руки к талии, рыдания сотрясали ее так, что она задыхалась.
Она так и собиралась сделать – уехать. Пойти своим путем. Никогда больше не видеть его. Но расстаться врагами…
– Мамочка!
София. Она должна думать о Софии. И о младенце. Она носит дитя. Дитя ее и Хьюго. Это все, что у нее осталось от него. Она знала это с того мгновения, как поняла, что забеременела.
На следующее утро прибыл мрачный мистер Браун. Прибыл он, как ни странно, не один. Следом за ним приехал в коляске преподобный Постлтуэй. У обоих мужчин был смущенный и растерянный вид.
Люсинда предложила им войти. Они уселись рядышком на диване, и мистер Браун объяснил, что встретил викария по дороге сюда и рассказал ему о внезапном деспотическом приказе лендлорда расторгнуть с ней договор об аренде.
Значит, Хьюго решил изобразить из себя тирана. А Люсинда сделала вид, будто ничего особенного не произошло, расправила плечи и заговорила бодрым тоном:
– Надеюсь, его сиятельство не поставил вам в вину, мистер Браун, что вы согласились сдать мне этот дом?
– Нет. Его сиятельство не хотел ничего обсуждать. Викарий в крайнем изумлении переводил взгляд с Люсинды на управляющего.
– Не понимаю, почему лорд Уонстед расторгнул договор. Но вы вправе остаться.
– Я все равно собиралась уехать в конце месяца, чтобы поселиться ближе к своей родне, – солгала Люсинда.
– А мне казалось, вам нравится жить в Блендоне, – сказал викарий.
Браун кивнул.
– Нравилось, – ответила Люсинда. – Но меня ищет один человек, от которого я скрываюсь. Его сиятельство узнал об этом, когда был в Лондоне.
Постлтуэй вытаращил глаза и облизнул губы.
– У вас неприятности с законом? Помолчав, Люсинда ответила:
– Никаких преступлений я не совершала.
– Понимаю, – сказал викарий, который, судя по выражению его лица, абсолютно ничего не понимал. Он поерзал на диване, кадык у него бешено подпрыгивал.
Мистер Браун вынул из кармана сюртука толстый конверт и протянул Люсинде.
– Что это? – спросила та, заметив в уголке герб Уонстедов.
– Остаток суммы за наем жилища.
Люсинда взяла конверт, встала, чтобы положить его на стол, а потом взяла другой конверт, который Хьюго швырнул ей накануне. В нем лежала банкнота в тысячу фунтов – большая сумма, и, как она полагала, гораздо большая, чем та, которую мог себе позволить Хьюго. Она протянула этот конверт мистеру Брауну.
– Прошу вас, верните это его сиятельству с благодарностью от меня.
Ей не нужна его щедрость. Очень уж она походит на отступное, которое выдают отставленной содержанке, а она никогда не считала себя таковой. Зато вернуть деньги за аренду вполне справедливо.
Викарий пару раз открыл и снова закрыл рот. Он походил на рыбу, выброшенную на берег, его обычно бледное лицо пошло красными пятнами.
– Миссис Грэм, меня удивляет, что его сиятельство предупредил вас в последний момент.
– Вы несправедливы к его сиятельству, – спокойно возразила Люсинда. – Он сделал все, что в его силах, чтобы помочь мне. Как я уже сказала, я сняла другой дом, и теперь мне придется подождать в Лондоне, пока он освободится.
– Лондон – опасное место для одинокой женщины, – заметил викарий.
Он понятия не имел, насколько это место опасно. Во рту у Люсинды пересохло при мысли о возвращении в Лондон. Всю ночь она думала и о том, куда ей деваться.
Викарий шагнул к камину. Остановился, расставив ноги, спиной к Люсинде. Потер подбородок.
– Вы могли бы на несколько дней остановиться в доме викария.
Мистер Браун нахмурился.
– Но пойдут сплетни и пересуды.
– Вряд ли я смогу жить в вашем доме, преподобный. Я незамужняя женщина. Что подумают прихожане? – Что подумает Хьюго? Впрочем, думать хуже чем он думает о ней сейчас, просто невозможно.
– Это никого не касается, кроме нас, – сказал викарий. Это касается Денби. В любой момент он может появиться и увезти ее к себе.
– Человек, который меня ищет, представляет собой опасность для любого, кто станет у него на пути. Я не могу остаться в Блендоне.
Викарий прищурился.
– На несколько дней. До конца месяца, как вы планировали. Уверяю вас, моя экономка живет совершенно отдельно. Никому не нужно об этом знать, кроме нас троих, и еще одной особы, которой я мог бы доверить собственную жизнь. Это мисс Доусон. – Он произнес ее имя с таким почтением, что у Люсинды не осталось никаких сомнений относительно его чувств.
Она закусила губу.
– Я думаю, брат мисс Доусон сможет заподозрить правду.
Викарий смутился.
– Артур Доусон – шалопай. А мисс Доусон будет все держать в тайне, в ней можно не сомневаться, когда речь идет об испытании преданности. Она ведь будет моей женой.
Это откровенное признание так поразило Люсинду, что она на мгновение потеряла дар речи.
– О Боже. А ее матушка знает? Плечи его обмякли.
– Пока еще нет, – уклончиво ответил викарий. – Ну что, миссис Грэм, согласны?
– Вы с малышкой не будете несколько дней выходить из дома, – поддержал его мистер Браун. – Когда наступит время, я отвезу вас в Мейдстон и посажу в почтовую карету.
– Ну вот, – сказал викарий. – Договорились. Никто из них не знает, на что способен Денби. Ее рука потянулась к ключице, как будто она ощутила сквозь ткань платья ожог от сигары. Если он найдет ее и увезет в Лондон, неизвестно, что ее ждет. Второй раз сбежать ей наверняка не удастся.
– Человек, о котором я говорю, склонен к насилию. Мистер Браун словно оцепенел, а потом вскочил со стиснутыми кулаками.
– Скажите мне, кто это. Я разберусь с этим мерзавцем.
– Успокойтесь, Браун, – пробормотал викарий. – Миссис Грэм, мой христианский долг предложить вам убежище. – По напряжению в его голосе Люсинда поняла, что он догадался об истинной причине ее страха. И понял, чем рискует, – не только лично, но и своей карьерой священнослужителя. Единственное, что она могла сделать, – это возблагодарить Господа за счастье иметь таких хороших друзей и уповать на то, что им никогда не придется пострадать от руки мстительного Денби. Вот и еще одно основание не воспользоваться их добротой. Но Денби, не обнаружив Люсинду в Брайарзе, будет искать где-то в другом месте.
– Мне кажется, я поставлю вас в очень трудное положение.
– Это самое меньшее, что я могу сделать после того, что вы сделали для деревни, – сказал викарий.
– Вот именно, – подтвердил мистер Браун. Болезненный комок, горячий и твердый, застрял у нее в горле. Глаза у нее затуманились. Измученная бессонницей, усталая, Люсинда кивнула:
– Я согласна пожить в вашем доме до конца месяца.
Мистер Браун посмотрел на ее сундук, стоявший посредине комнаты, и на чемодан подле него.
– Это все?
– Все, если не считать Софии, которая спит наверху. И котенка. Могу я взять его с собой?
– Конечно, – сказал викарий. Он потер руки. – В тесноте, да не в обиде.
– Я возьму вещи, викарий, – сказал Браун. – Миссис Грэм, вы понесете ребенка.
Через несколько минут Люсинда сидела подле преподобного Постлтуэя, держа на руках сонную Софию; котенок, сидевший у ее ног в корзинке, громко выражал свой протест. Она со слезами смотрела на место, ставшее ее домом на короткое время. Цветы кивали головками на легком ветерке, словно прощаясь с ней.
– Мне будет не хватать этого дома и деревни.
Стоявший рядом с коляской мистер Браун проследил за направлением ее взгляда. Его губы сжались в тонкую прямую линию.
– Мне приказали нанять двух человек разобрать его по камешку. Его сиятельство желает иметь лужайку, засаженную деревьями.
Люсинда онемела от боли, более сильной, чем все, что она испытала в жизни. Как же сильно ранила она своего медведя, если он вознамерился уничтожить все, что напоминало о ней.
Глава 17
– Пожалуйста, миссис Грэм, – ласково произнесла мисс Доусон. – Сядьте и выпейте со мной чаю.
Люсинда хотела отказаться, но сочла это невежливым, даже грубым. Она присела на краешек стула.
– Вы очень любезны, что зашли, мисс Доусон, хотя, насколько мне известно, гости еще не разъехались из Холла.
Мисс Доусон махнула рукой.
– Вовсе, нет. И потом моя подруга мисс Эббот уехала позавчера, так что составить мне компанию просто некому. – Она налила чаю и подала чашку Люсинде. Мисс Доусон похлопала по подушке возле себя. – Садитесь сюда.
Люсинда скрыла нетерпеливый вздох и опустилась на диван рядом с маленькой леди, стараясь не занять места больше, чем ей полагается.
– Я огорчилась, узнав, что лорд Уонстед попросил вас уехать, – сказала мисс Доусон.
– Это было сделано по обоюдному согласию.
– Скорее по обоюдному несогласию, сказала бы я.
– Прошу вас, мисс Доусон, не нужно обвинять лорда Уонстеда в моем отъезде.
Мисс Доусон поджала губы.
– Постлтуэй вкратце рассказал мне о случившемся. Я полагаю, вы и Хьюго поссорились. Я была уверена, что вы с ним прекрасная пара. Непременно надо вас помирить.
Люсинда держалась замкнуто, слезы она держала на цепи под наружным самообладанием, которое она за эти дни превратила в каменную крепость.
– Вы неверно поняли ситуацию. Мистер Браун сдал дом без согласия его сиятельства. Лорд Уонстед потребовал, чтобы я нашла другой дом, поскольку у него есть свои планы касательно Брайарза.
Мисс Доусон опечалилась.
– Это из-за ребенка, да? Он всегда говорил, что не любит детей, это одна из причин, из-за которой я никогда не смотрела на Хьюго как на будущего мужа. Разумеется, в том случае, если бы он сделал мне предложение. Но Хьюго никогда не проявлял ко мне интереса.
– Викарий сказал мне, что между вами существует полное взаимопонимание, – сказала Люсинда, которой стало, жаль смутившуюся девушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28