К ним подошел мистер Браун и неловко поклонился.
– Не окажете ли мне честь, миссис Грэм, потанцевать со мной?
Мисс Кротчет рассмеялась:
– Потанцуйте, миссис Грэм. В ближайшее время никаких праздников больше не предвидится. А до Рождества еще далеко.
Люсинда заколебалась. Ведь она пришла сюда, можно сказать, в трауре. Все знали, что муж ее погиб на войне. Оркестр заиграл котильон.
– Потанцуем, – сказала она, поднявшись. Люсинда была выше худощавого управляющего и раза в два тяжелее его, но мистера Брауна это, видимо, не волновало. Он повел ее в самый конец первой группы. Поскольку число танцующих было равным, они подождали, пока первые пары закончат свои фигуры.
Браун оказался сносным, хотя и немного неуклюжим танцором и чрезмерно увлекался поворотами. Он не раз наступал ей на ноги или шел в неверном направлении.
Задыхаясь и смеясь, она позволила ему проводить себя на место.
– Благодарю вас, сэр, это было в высшей степени приятно.
Он поклонился.
– Благодарю вас, миссис Грэм. – Шея у него стала кирпично-красного цвета.
– Здесь жарко, не правда ли? – Мисс Кротчет лукаво улыбнулась.
Браун судорожно сглотнул.
– Да, пожалуй. Еще раз спасибо, миссис Грэм. Браун отошел, на лице его отразилось волнение. Напрасно она согласилась с ним танцевать.
– Ну, надо же! – сказала мисс Кротчет. – Вы всех сегодня очаровали. Сперва его сиятельство, потом мистера Брауна.
Люсинда покраснела. Настроение у нее испортилось. Неужели Хьюго похвалялся тем, что покорил свою вдовицу-арендаторшу? В это не хотелось верить. Она огляделась, чтобы отвлечься.
– Смотрите, здесь Трент, камердинер его сиятельства, у стойки. Интересно, хорошо ли он провел день? Он недурно поработал, это очевидно.
Одна обутая в сапог нога этого негодяя стояла на скамье, в руке он держал плоскую бутыль с элем. Он наклонялся, и что-то шептал на ушко хорошенькой деревенской девушке, дочке Трипа, – у юной леди была репутация, которую никак нельзя назвать безупречной.
– Бог мой, – ахнула мисс Кротчет, – а вот и его сиятельство! Беседует с викарием.
Хьюго? Здесь? При одном упоминании его имени Люсинда ожила.
– Ну, надо же, до чего хорош собой! – заворковала мисс Кротчет. – Какая фигура, настоящая военная выправка!
Очень любезно с его стороны зайти посмотреть, как мы проводим тут время.
Пожилая леди бросила любопытный взгляд на Люсинду. Та с невозмутимым видом смотрела, как владелец поместья навещает своих крестьян. Но она тут же прогнала эту мысль. Хьюго много сделал для своих арендаторов и тех, кто материально зависит от него. Не было никакой надобности появляться здесь, чтобы снискать их благосклонность, но он появился. Еще одно доказательство того, что она больше не нужна, чтобы вытаскивать его из его логова. Сердце у Люсинды сжалось, но охватившая ее радость победила.
Хьюго в этот момент беседовал с викарием, но взгляд его блуждал по палатке и, наконец, остановился на Люсинде. Люсинда поняла, что он ищет ее. И столько тепла было в его тоскующем взгляде, что Люсинда ощутила его на своей коже. Она прикрыла глаза, губы ее тронула приветливая улыбка. Но она тут же выпрямилась и устремила взгляд на танцующих.
Она заметила краешком глаза, что собеседники обменялись рукопожатием. Вот и хорошо. Он уходит. Но если это ее обрадовало, почему она испытала разочарование, и сердце у нее болезненно сжалось? Но в следующее мгновение он двинулся по палатке, и радость снова охватила Люсинду.
Небрежный, грубовато-сердечный и необыкновенно привлекательный, он прошел по всей палатке, кому-то пожал руку, кого-то похлопал по спине. Деревенские жители почтительно приветствовали его. Чарующая улыбка, которой он одарил миссис Педдл, стоявшую за стойкой, быстро исчезла с его лица, когда та жеманно улыбнулась в ответ. Он также обменялся парой слов с Трентом.
Хьюго принял кружку эля от кузнеца – замыкающего игрока при перетягивании каната – и залпом осушил ее.
Кузнец, который не уступал Хьюго в ширине плеч, был очень доволен.
Всего за пару недель этот угрюмый медведь превратился в очаровательного светского человека. Если бы судьба была к ним добрее, и они встретились бы раньше! Нельзя с ним встречаться и не рассказать ему правду. Как он поступит, узнав, что Денби жив? Вернет ее мужу? Холодок пробежал у нее по спине. Нет, Хьюго не сделает этого. Или сделает? Риск был велик.
Люсинда с трудом сдерживала слезы. Она должна покончить с их связью. Их интимные отношения добром не кончатся.
В этот момент Хьюго навис над ней.
– Добрый вечер, леди, – сказал он, сверкнув зубами, и поклонился. – Надеюсь, вы хорошо проводите время?
– Как любезно, что вы этим интересуетесь, милорд, – с преувеличенным восторгом проговорила мисс Кротчет. – Я как раз говорила миссис Грэм: все совсем как в прежние дни.
Всю силу своего жаркого взгляда он устремил на Люсинду. Сердце у нее сжалось. Она не могла дышать.
– Не думала, что увижу вас здесь, милорд. Насколько мне известно, вас ждут на балу у Доусонов.
– Я решил, что здесь будет веселее.
Уж не смеется ли он над ней? Фермеры и работники прыгали по дощатому настилу. Все весело смеялись.
– Окажите мне честь, потанцуйте со мной, миссис Грэм. Люсинда хотела отказаться, но подумала, что отказ ранит его гордость.
К тому же ей очень хотелось танцевать.
Люсинда легко коснулась его ладони, и это прикосновение потрясло ее. Жесткая линия его рта стала мягче, он помог ей встать, взгляд у него был довольный, как будто она сделала нечто большее, чем просто согласилась потанцевать с ним.
Хьюго подвел ее к помосту.
– Вальс, если можно, – обратился он к дирижеру.
Вальс? Как неприлично. Только самые смелые хозяйки позволяли танцевать вальс на своих балах. Однажды дождливым вечером, когда Денби уехал на охоту, Джеффри научил ее этому танцу. Танец был просто скандальный. И веселый. Вряд ли деревенский оркестр умеет играть вальс. Но они умели.
Хьюго обнял ее и закружил. Судя по его довольному лицу, он все продумал заранее.
В палатке послышались возгласы. Кое-кто из молодежи присоединился к ним на дощатом настиле. Но никто не умел танцевать так, как Хьюго.
Люсинда решила взять от этого танца все, что можно. Не исключено, что очень скоро они расстанутся. Хорошо, что на них смотрит вся деревня. Одному Богу известно, что могло бы произойти, будь они здесь одни.
Лгунья. Она очень хорошо знала, что именно.
Люсинда посмотрела на него – вежливое выражение на лице и огонь в глазах – и поняла, что он чувствует то же самое.
– Вы хорошо танцуете, – сказала она.
– Вы тоже.
– Вы рисковали. А вдруг оказалось бы, что я не умею вальсировать?
Он рассмеялся.
– После сегодняшней стрельбы из лука я уже не удивляюсь вашим многочисленным талантам. – Его пристальный взгляд, устремленный на нее, заключал в себе вопрос, на который она ни за что не стала бы отвечать. – И потом, – продолжал он, – Веллингтон требует, чтобы все его офицеры умели танцевать. Если бы потребовалось, я мог бы просто вести вас.
Она посмотрела на Трента.
– Этот приказ распространяется и на денщиков?
– Нет. Трент – совсем другое дело.
Но бывший денщик Люсинду не интересовал. Музыка убаюкивала ее разум, ноги двигались, радуясь танцу, а грешное тело реагировало на каждое его прикосновение.
Хьюго хороший и добрый, он пришел сюда, чтобы танцевать с ней. Что еще важнее, он подарил ей ее женственность. Ее замужество не удалось не потому, что она фригидна. Если требования ее тела в данный момент что-то означают, значит, дело совершенно в другом. Предаваться любовным ласкам с Хьюго вошло у нее в пагубную привычку. А то, что она при этом потеряла частицу своего сердца, было, как говаривал ее отец, еще одной маленькой житейской трагедией.
Хьюго едва заметно сбился с ритма. Поморщился.
– Достаточно ли окрепла ваша нога для танцев? – спросила Люсинда.
– Вы всегда беспокоитесь о ком-то другом, да? Беспокоитесь о деревенских жителях и о новой крыше викария, не говоря уже о Софии. Вы внесли и меня в список тех, за кого несете ответственность?
Если бы только она могла это сделать.
– Вам нужно показаться врачу.
– А кто заботится о вас, Люсинда?
Она вздрогнула, услышав свое имя, и оглянулась, но никто этого, кажется, не заметил.
– Я вполне довольна своей жизнью. У меня есть дом, есть работа в приходе, есть дочь.
– Но вы заслуживаете гораздо большего.
Не так давно она верила, что не заслуживает вообще ничего. А теперь получила все, чего захотела, даже больше.
Они танцевали молча. Люсинда чувствовала, что Хьюго охвачен желанием. Она тоже хотела его, но не могла дать волю своим эмоциям, поскольку вокруг были люди. Музыка кончилась слишком быстро.
Хьюго поклонился, поблагодарил, Люсинда присела в реверансе.
– Давайте уйдем отсюда, – тихо произнес он.
– Хорошо. Мы встретимся с вами у того дерева, под которым у нас был пикник.
Хьюго проводил Люсинду к ее столу и пожелал всего хорошего мисс Кротчет.
Люсинда видела, как он переговаривался с разными людьми, проходя мимо их столов, как простился с викарием, прежде чем раствориться в ночной тьме. Должна ли она пойти за ним? Или лучше ускользнуть незаметно домой? И что потом? Он будет ее искать. Избежать встречи с ним невозможно.
Люсинда взяла свою шаль и ридикюль.
– Уже уходите? – спросила мисс Кротчет с лукавой улыбкой.
– Мне нужно забрать Софию, – сказала она, пытаясь ничем не выдать признаки нетерпеливого предвкушения того, что ее ждет, скрыть трепет сердца, учащенное дыхание.
– Я пошла бы с вами, но Джон Коуфилд попросил меня потанцевать с ним шотландский контрданс.
– Прошу вас, не уходите из-за меня. Вы сами сказали, что в ближайшее время никаких праздников не предвидится. – Люсинда погладила ее по костлявому плечику. – Доброй ночи.
Мисс Кротчет улыбнулась:
– Увидимся утром в церкви. Люсинда выскользнула из палатки.
Ночь выдалась безлунная. Люсинда вгляделась в темноту и вздрогнула, когда Хьюго обнял ее за талию и привлек к себе.
Она ощутила запах лавра и дыма от костра. Его губы нашли ее губы. Когда он оторвался от нее, она прижалась щекой к его крепкой груди и прислушалась к ровному биению его сердца.
– Мне хотелось сделать это в конце нашего танца, – сказал Хьюго. – Я уже думал, что ты вообще не придешь.
– Мне нужно было проститься с мисс Кротчет.
– Я рад, что ты согласилась встретиться со мной.
Когда она объявит о своем решении, это никогда больше не повторится. После этой ночи у нее останутся только воспоминания.
Из палатки появилась хихикающая пара.
– Вряд ли нам стоит оставаться здесь, – прошептала Люсинда. – Нас может кто-нибудь увидеть.
Он вздохнул.
– Проклятие. Терпеть не могу прятаться.
Скоро ему не придется тревожиться об этом. Ощущение, что нужно торопиться, воспламенило ее кровь. У них мало времени.
– Вам скоро нужно будет идти на бал? Снова в темноте раздался тихий вздох.
– Бал начнется в одиннадцать часов. Дамам нужно время, чтобы переодеться. Мне придется уйти через полчаса или около того.
Как мало у них времени, подумал Хьюго. Завтра он уезжает в Лондон.
Люсинда верит ему. Ее доверие ему необходимо.
– Давай пройдемся. Люсинда кивнула.
Он взял ее за руку, и они пошли по берегу реки. До них донеслись звуки музыки, она становилась то громче, то затихала, как будто бог Пан то подбегал к ним, то отбегал, чтобы подразнить их своей веселой игрой на свирели.
Хорошо, что он решил заглянуть сюда по дороге к Холлу. Заглянуть? Проклятие. Да он просто не мог не прийти сюда. И он повернул Люсинду к себе.
Она вопросительно посмотрела на него, обхватила его голову руками, привлекла к себе и поцеловала.
Ему показалось, что сердце у него сейчас разорвется.
Она покусывала его губу, ласкала языком, и он обезумел. Люсинда прижалась к нему, не переставая гладить его шею, плечи, спину…
Она его женщина. Желание поставить на ней это клеймо сводило его с ума. Но нельзя же взять ее здесь, на земле, он не животное во время гона. Хьюго отодвинулся, потом прижал ее к стволу ивы.
Люсинда тихо рассмеялась.
Хьюго впился в ее губы. А она целовала его с отчаянной настойчивостью, и от этого кровь его обратилась в пар и иссушила все мысли в голове. Он стал мять ее пышную грудь. Люсинда застонала от удовольствия.
Возбуждение его достигло своего апогея.
Застонав, он провел рукой по ее ребрам, ниже, по бедру, прижимавшемуся к нему.
Хьюго задрал на ней юбки и прикоснулся к телу там, где кончались чулки.
Она провела рукой по его затвердевшему жезлу.
Он не должен терять самообладания.
Хьюго сжал ее пальцы на своем жезле, обтянутом панталонами.
– Хьюго, – прошептала она. – Можно мне…
– Ну конечно. – Он расстегнул панталоны. Холодные пальцы проникли под подол его рубашки.
Холодная ладонь сомкнулась вокруг его жезла, сжала ее. Потом она подняла ногу, обвила ее вокруг его бедра. Она его хочет. Он должен войти в нее хотя бы на миг.
Одним движением он приподнял ее, прижал к дереву и вошел в ее влажное горячее лоно. Без предохранительного средства войти дальше он не мог. Черт побери. Он, вероятно, не увидит ее пару недель. Две минуты наслаждения для себя не помешают, прежде чем он удовлетворит ее.
Она сжала его плечи, запрокинула голову и вобрала его в себя так глубоко, как не вбирала еще ни одна женщина.
И все-таки он не должен терять самообладания, подвергать Люсинду опасности.
Еще рано. Пока он в ней, пока она еще не кончила.
Как ни требовала его плоть освобождения, он не разрешал себе этого. Боролся. Держался до последнего.
Люсинда тихо застонала. Хьюго обезумел. Впился в ее губы, проглотил ее крики. Ее сотрясал оргазм, она сжала мышцами его жезл, она впилась в него. И он взорвался.
Они блаженно обмякли и вместе прижались к дереву. Она поцеловала его в шею и упала ему на плечо.
Понадобилась вся его сила, чтобы удержаться на ногах. Он никогда не достигал таких высот так быстро. И тут в голове у него прояснилось. Он излил в ее драгоценное тело свое трижды проклятое семя.
– Люсинда, – сказал он. И замолчал, потому что сказать было нечего.
Она положила голову ему на грудь.
– Хьюго, нам нужно поговорить.
– Миссис Грэм! – донесся до них тоненький голосок оттуда, где играла музыка, и горел свет. – Миссис Грэм, где вы?
Глава 15
– Это, кажется, Джейни. – Люсинда оттолкнула Хьюго.
Хьюго опустил ее на землю и помог привести себя в порядок.
– Миссис Грэм! Где вы?
– Господи, что-то случилось с Софией. – Люсинда пустилась бежать, подобрав юбки.
– Осторожнее. – Хьюго схватил ее за руки. – Тропинка вот здесь.
– Джейни! – крикнула Люсинда, – Я здесь.
Девочка бросилась к ней, глаза у нее были широко раскрыты, вид полубезумный, она накинула плащ прямо на ночную рубашку.
– Ах, миссис Грэм! – крикнула девочка. – София! София заболела и зовет вас. Мама послала меня за вами.
Как она могла? Как можно было находиться здесь, в то время как она нужна Софии? Хьюго схватил ее за плечо.
– Я отвезу вас в своей коляске. Так будет быстрее. Они подбежали к краю поля, увлекая за собой Джейни.
Люсинда толкнула запыхавшуюся девочку на сиденье и села позади нее. Хьюго отвязал лошадей и вспрыгнул на козлы. Она скорее бы добежала. Люсинда уже приготовилась спрыгнуть, но сильная рука преградила ей дорогу.
– Спокойнее. – Его ровный голос привел ее в чувство. Он взмахнул кнутом. Лошади пустились легким галопом.
Она потянула Джейни за рукав.
– Что случилось с Софией?
– Жар у нее. Мама думает, что это корь.
Корь. От кори дети, бывает, что и умирают. Она не может потерять Софию. Разумные мысли вылетели у нее из головы, а каждый нерв сосредоточился на одном – когда же они, наконец, приедут. Ничто не могло пробиться сквозь туман панического страха, окутавшего Люсинду. Минуты или часы прошли, прежде чем они подъехали к коттеджу Энни на другом конце деревни?
Лошади остановились. Люсинда спрыгнула на землю. Хьюго подхватил ее.
– Успокойтесь, – сказал он. – Если вы сломаете себе шею, это мало чем поможет делу. Я привезу врача.
Люсинда кивнула и бросилась к входной двери.
* * *
– Хьюго гнал лошадей обратно к коттеджу Даннингов как можно скорее, угрюмо сознавая, что врач вцепился в борта коляски одной рукой, а другой придерживает шляпу на голове. Он был в отчаянии. Быть может, если бы она переехала в Грейндж, как он предлагал, этого не случилось бы, или по крайней мере он не чувствовал бы себя таким беспомощным.
– Вам повезло, что вы застали меня дома, милорд, – сказал врач. – Еще десять минут – и я уехал бы к сквайру Доусону.
– Я ценю, что вы изменили ваши планы, доктор. И конечно, отвезу вас в Холл после того, как вы осмотрите ребенка.
– Если вы и дальше будете ехать вот так, милорд, я смогу прибыть туда даже раньше моей жены.
Хьюго усмехнулся:
– Счет пришлете мне.
– Это как? Черт побери.
– Миссис Грэм – мой друг. Я просто случайно оказался рядом, когда ей сообщили о болезни ее дочери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28