Она наполнила кипятком чайник и поставила его на поднос.
София подняла глаза.
– А гулять?
– Попозже. – Люсинда поставила на поднос тарелки и чашки и отнесла в гостиную.
Семеня следом за ней, София залезла на диван и откинулась на спинку, глядя в окно.
– Дядя идет.
– Какой дядя? – Не сыщик ли это с Боу-стрит? Она выглянула в окно.
– Лошадка, – сказала София, указав пальцем. Лорд Уонстед привязывал лошадь к воротам под проливным дождем.
– О Боже. – Что, если он захочет войти? Смесь паники и надежды лишила ее возможности двигаться. В доме пахло подгоревшими бисквитами, и она не может предложить ему приличного угощения, пока Энни не сходит утром на рынок. Возможно, не стоит открывать дверь? Она была бы в состоянии думать, если бы сердце у нее не билось так громко.
И еще одно. Если она так холодна, как утверждал Денби, почему она вспыхивает как свечка всякий раз, когда его сиятельство попадается ей на глаза? Нуда это не важно. Что ей делать сейчас?
София уставилась на нее.
– Дядя идет.
– Это лорд Уонстед. София, милочка, отойди от окна. Неприлично глазеть на людей.
Люсинда сняла передник и побежала на кухню, чтобы повесить его там. Пригладила волосы, поправила чепчик и ждала, когда он постучится.
В руку ей проскользнула ручка Софии, и девочка подняла на нее удивленный взгляд.
– Веди себя хорошо, София. Это очень важный человек. – Хозяин их жилища. Должно быть, поэтому в груди у нее такая дрожь, которая приводит ее в полное замешательство.
Громкий стук заставил ее подпрыгнуть. Она глубоко вздохнула, вытерла влажные ладони о юбку и открыла дверь.
– Лорд Уонстед, чем могу быть полезна? Он пристально посмотрел на нее.
– Хотелось бы знать, почему вас не было на собрании утром?
– Мне не на кого оставить Софию, – ответила Люсинда.
– Постлтуэй сказал, что вы отказались участвовать в комитете.
– Мое присутствие там не так уж важно, милорд.
Он еще больше нахмурился.
– Не так важно? Не вы ли уговорили меня посещать эти дурацкие собрания своими разговорами о служении общине, о гражданском долге?
– Но мы уже все сделали. Мисс Доусон займется организацией детских игр вместо меня. У нее для этого гораздо больше возможностей. Пони, деньги для наград… яйца.
– Яйца есть и в Грейндже.
Она ответила сердитым взглядом.
– Это ваши яйца.
– А это имеет значение?
Его негодование ударило ее, как волна. Но она стояла на своем, несмотря на его ярость.
– Это не имеет никакого значения! Вы внесли свой вклад, предоставив нам вашу землю. Мисс Доусон заботится о детских играх. Все в полном порядке.
– Это ради вас я согласился предоставить свою землю.
– Уверена, вы будете столь же великодушны по отношению к мисс Доусон.
Лорд нахмурился.
– Что вы хотите этим сказать? Люсинда с трудом сдерживала слезы.
– Хочу сказать – ради жителей деревни. Неожиданно появилась София.
– Мама плачет?
– Гром и молния! – воскликнул лорд Уонстед. – Сударыня, я зашел лишь для того, чтобы спросить, почему вас не было на собрании. Неужели мы не можем поговорить, как цивилизованные люди?
Слово «цивилизованный» явно не подходило к лорду Уонстеду в данный момент. Но она вела себя нелюбезно, держа его на пороге. Люсинда улыбнулась через силу, чопорно.
– Сегодня у моей экономки выходной, но мы с Софией как раз собрались пить чай. Не хотите ли присоединиться к нам?
Напряжение его явно спало.
– С большим удовольствием. – Он заглянул ей через плечо. – Вы что-то пекли?
– Не очень удачно. София подпрыгнула.
– Бисквиты, да, мама?
– Прошу вас, милорд, не стойте под дождем. Когда он нагнулся под притолокой, вода полилась с полей его шляпы.
– Проклятие, – тихонько произнес он.
Она сделала вид, будто не услышала, и посмотрела мимо него наружу.
– К сожалению, у меня нет конюшни для вашей лошади.
– Уверяю вас, мы с Грифом знавали и не такие передряги.
– Могу себе представить. – Она указала на гостиную и закрыла за ним переднюю дверь. – Садитесь, прошу вас.
Уонстед сел на диван.
Глава 9
Забыв обо всем, кроме угощения, София забралась на стул рядом с лордом и села, расправив юбочки.
– Чай и бисквиты, – сказала София.
– Великолепно, – сказал он.
– Бисквиты немного подгорели.
– Рад это слышать, – произнес Уонстед. – А я подумал, что дымит камин и придется ковыряться в нем кочергой. – Он озорно улыбнулся.
– Я бы не стала просить вас об этом прежде, чем вы выпьете чай.
– Вы очень любезны. – Он едва заметно улыбнулся.
Люсинда немного расслабилась. Гнев лорда налетел и прошел, как летняя гроза.
– Я принесу еще чашку, – сказана она и поспешила по коридору.
Вернувшись, с удивлением обнаружила, что Уонстед и София смотрят прямо перед собой, словно солдаты на параде. Люсинда села рядом с подносом.
– Молока, милорд?
– Да, прошу вас.
– Молока, пожалуйста, – сказала София, сложив ручки на груди.
Лорд Уонстед тоже сложил руки.
София скрестила ноги. Лорд Уонстед тоже скрестил ноги.
Люсинда добавила в две чашки немного молока, в третью налила половину, потом разлила чай.
Задержав ложечку над сахарницей, Люсинда наблюдала за Софией, которая вела себя все более и более странно, и ее улыбка становилась все шире и шире, а его сиятельство, казалось, не обращал никакого внимания на огромные голубые глаза, устремленные на него.
София сморщила носик. Он тоже сморщил нос. София нахмурилась. Он нахмурился. Она развела ноги, он развел ноги. София рассмеялась. Повернувшись, лорд Уонстед пощекотал ее под ребрышками, и она рухнула, захлебываясь от смеха, ему на колени.
– Перестаньте, – сказала Люсинда, даже не пытаясь скрыть улыбку. – София, сядь прямо, не то разольешь чай.
Лорд Уонстед погрозил пальцем:
– Будь хорошей девочкой.
– Это вы будьте хорошим, – возразила София. Люсинда затаила дыхание, ожидая грубого ответа, но лорд Уонстед положил руки на колени и ласково улыбнулся малышке.
– Я хороший.
София повторила все его движения. Он нравится малышке. Очень нравится. Ей он тоже, очень нравится. Люсинда отнесла две чашки к дивану и подала Софии чай. – Горячий? – спросила девочка.
– Нет, там много молока. Не обожжешься.
– Она подала чашку лорд Уонстеду, затем тарелку с бисквитами. София смотрела на бисквиты, не зная, какой взять.
– Они все одинаковые, милочка, – сказала Люсинда. – Возьми тот, который ближе всего к тебе, иначе его сиятельство подумает, что ты плохо воспитана.
София посмотрела на него и вытащила бисквит, лежавший в самом низу.
При этом второй бисквит едва не упал, лорд Уонстед подхватил его на лету.
– Благодарю вас, юная леди, – сказал он. – Очень любезно с вашей стороны.
София хихикнула, откусила большой кусок от своего бисквита, разбрасывая во все стороны крошки. Лорд Уонстед сунул себе в рот бисквит целиком. София посмотрела на него с нескрываемым восторгом.
– Ах, – сказала Люсинда, – это она пытается проделать свой очередной трюк. – Она поставила тарелку на стол и вернулась на свое место.
– Для такого маленького ребенка манеры у нее очень хорошие, – заметил лорд Уонстед. – Совершенно очаровательные. – Он улыбнулся.
Люсинда ответила ему улыбкой.
– Вы занимаетесь прекрасным делом, миссис Грэм. А теперь скажите, почему вы бросили деревенский праздник – и меня – на обитателей Блендона.
– Я не бросила праздник. Я сообщила все сведения викарию после окончания воскресной службы. Мисс Доусон относится к проектам с большим энтузиазмом, так пусть она этим и занимается. Он нахмурился.
– А мне что теперь делать?
Люсинда покраснела, потом побледнела, когда до нее дошел смысл намека.
– Это было бы с моей стороны самонадеянно, милорд.
– Не самонадеянно, миссис Грэм, а неправильно.
– Не понимаю.
– Почему-то все считают, что меня интересует мисс Доусон.
Люсинда встала, взяла у Софии чашку с блюдцем. Малышка прижалась щекой к его руке.
– Не хочешь ли поспать, София? – Люсинде не хотелось говорить на эту тему.
София еще крепче прижалась к лорду. Маленькая предательница.
– Пускай поспит, – сказал лорд Уонстед. – Итак, миссис Грэм, таково ваше мнение?
– Мое мнение ничего не значит.
– Стало быть, вы сообщите мне, что больше не станете помогать миссис Хобб с ее счетами. Очевидно, вы решили, что остальное она может сделать сама.
– Полагаю, достаточно будет еще одного раза.
– Итак, вы считаете, что выполнили наш договор? А я так не считаю, миссис Грэм. – Веселый великан, игравший с Софией, исчез; вместо него появился воин с жестким взглядом.
– Я согласилась навести порядок в ваших домашних счетах. И сделала это.
– Значит, я заключил весьма невыгодную сделку. – Почему же?
Он пожал плечами.
– Вы сделали свою работу за два-три вечера. В то время как я обречен на эту чепуху с праздником, на несколько недель. Стало быть, я оказался в наихудшем положении. Если только вы не пожелаете искупить свою, вину, сыграв со мной еще раз в шахматы.
Он умеет манипулировать людьми, этот повеса. Его улыбка застала ее врасплох.
– Вы выяснили у миссис Хобб, насколько больше времени я требовала для завершения работы, да?
У него хватило благородства напустить на себя виноватый вид.
– Хотите, чтобы я сыграла с вами в шахматы? Почему?
– Потому что вы чертовски хорошо играете. – Он покраснел. – Прошу прощения. Я хочу сказать – вы очень хорошо играете. И еще потому, что мне нравится ваше общество.
Эти слова расшевелили чувства, которые, как ей казалось, она похоронила.
– Это неприлично. Попросите сквайра. Или преподобного Постлтуэя. Уверена, оба они будут рады оказать вам любезность.
– Мы взрослые люди, оба уже состояли в браке. Что здесь дурного?
Очевидно, он говорит о чем-то большем, чем просто партия в шахматы. Это, конечно, соблазнительно, но она не может себе этого позволить. Он думает, что она веселая вдова. Даже если бы она не была замужней женщиной, ей нечего предложить такому человеку, исполненному всевозможных мужских достоинств.
– Прошу прощения, милорд. Поймите, я не ищу мужского общества. Единственное, что мне нужно, – это обеспечить кров для моей дочери и жить спокойно.
– Если вы хотите покоя, зачем втягиваете других людей в ваши грандиозные планы улучшения этого мира?
– А разве желание улучшить участь окружающих не благородно?
– Вы опять отвечаете вопросом на вопрос. Вы что-то скрываете, миссис Грэм. Когда я спросил у мистера Брауна о вас, он ответил весьма уклончиво. Может быть, между вами и моим управляющим что-то есть? – Вы оскорбляете меня, милорд. Мне кажется, вам лучше уйти.
Он посмотрел на Софию.
– А мне кажется, из меня получилась очень хорошая подушка.
– Вы комфортабельны, как кровать, в которую насыпали камней, – парировала Люсинда.
Уонстед запрокинул голову и расхохотался. Это зрелище и этот звук совершенно обезоружили ее, не говоря уже о том, что они разрушили стену, которую она пыталась выстроить между ними. На месте этой стены она обнаружила желание положить голову ему на плечо и признать свое поражение.
– Миссис Грэм, давайте назовем это миром. Вам не нравится, когда я делаю намеки на ваш счет, мне не нравится, когда вы делаете неверные заключения обо мне и мисс Доусон. Мы с ней друзья детства. Ничего более.
Друзья, которые поженятся, судя по слухам. Все в деревне, не говоря уже о графстве, полагали, что мисс Доусон ждет, когда он вернется с войны. Если так, она обречена на разочарование. Если только у матушки мисс Доусон не получится перехитрить свою жертву.
– Вы хотели, чтобы я отдал свою землю для проведения праздника, – продолжал он. – Я хочу, чтобы вы заняли мое место в комитете и играли со мной в шахматы раз в неделю по вечерам. Неужели я прошу слишком много в обмен на причиняемые мне неудобства?
Она прищурилась. Не клонит ли он к тому, чтобы забраться обратно в свою раковину?
Полные подвижные губы скривились в улыбке.
– Прошу вас, миссис Грэм.
Все внутри у нее растаяло, как свеча, которую надолго оставили на солнце. Хватило одного этого слова и этой улыбки. Этот человек обладает обаянием Дон Жуана, а у нее не хватает силы воли сопротивляться.
– Хорошо, я продолжу работу в комитете и помогу миссис Хобб с ее счетами. А если останется время, будем играть в шахматы.
Он с облегчением вздохнул:
– Слава Богу, договорились.
София пошевелилась и перевернулась на спину; теперь ее голова лежала у него на бедре.
Кончиком пальца он коснулся золотистого локона:
– Наверное, ей лучше лечь в постель.
Уонстед поднял девочку, намереваясь отнести ее в постель.
Люсинда протянула руки, чтобы принять ее. Он покачал головой.
– Где она спит?
– Наверху, на втором этаже.
Уонстед вынес Софию из комнаты, поднялся на нижнюю ступеньку, со свистом выдохнул воздух, споткнулся. Люсинда запаниковала.
– Разрешите, я возьму ее.
– Не тревожьтесь, я ее не уроню.
В его нетерпеливом тоне она услышала смущение.
Люсинда жестом предложила ему идти вперед, последовала за ним, обошла его в дверях и откинула с кровати покрывало.
Уонстед бережно положил Софию на кровать. Люсинда старалась отогнать картины, возникшие у нее в голове, – яростный солдат, джентльмен, нежный отец, любовник… Все эти мысли Люсинда прогнала, но сердцу не прикажешь.
Пока она укрывала девочку и подтыкала одеяло под ее хрупкое тельце, он окинул взглядом скудную обстановку, кружевные занавеси на окне, маленькую деревянную куклу на туалетном столике.
– Вы хорошая мать, миссис Грэм. Люсинда прижала палец к губам.
– Давайте спустимся вниз, пока мы ее не разбудили. – Но дело было не в том, что ребёнок проснется. София спала, как ангел.
Он пошел за ней вниз по лестнице, а потом оглянулся.
– Ступеньки скрипят. Я попрошу Брауна посмотреть, не нужно ли их починить, и попрошу сделать перила.
Каждый день с тех пор, как они приехали сюда, Люсинда сетовала на отсутствие перил.
– Я не могу платить за дом больше, так что не беспокойтесь. Я заключила договор с мистером Брауном на этот дом, как он есть.
Он оглядел маленькую гостиную и сжал губы.
– Утром поговорю с Брауном.
– Право же, милорд, в этом нет необходимости. – Она улыбнулась. – Благодарю вас, что помогли мне с Софией. Когда-нибудь вы станете замечательным отцом.
– Благодарю, дети – это не для меня. – Пятна тусклого румянца выступили на его щеках. – Я ничего не имею против них, если они похожи на вашу дочку. Но младенцев не люблю. – Он поморщился. – Они так вопят.
Вспомнив, как относился Джеффри к младшим сестрам и братьям, Люсинда покачала головой.
– Вы скоро привыкнете, дети быстро растут. Уонстед остановил взгляд на ее губах, дыхание его участилось.
– Софии повезло, – тихо произнес он.
– Она очень милая, – прошептала Люсинда.
Он положил руку ей на плечо, рука была горячей и, казалось, прожгла ее насквозь.
– Я знаю, миссис Грэм, каких усилий вам стоит сохранить вашу семью. Вы на правильном пути.
Его губы – чувственные, зовущие, мягкие, как бархат, – были совсем близко от ее губ. Она попыталась посмеяться над его похвалой, но смогла лишь улыбнуться. Темный завиток волос упал на его широкий лоб. Ей захотелось откинуть этот завиток с его лица, разгладить его лоб, прижаться губами к его щеке. Но Люсинда лишь прерывисто вздохнула.
– София – моя радость, и от этого жизнь кажется мне не такой тяжелой.
– Вы могли бы многое принести в жертву тому, кого любите.
Она покачала головой.
– Возможно, не знаю. Знаю лишь, что должна заботиться о Софии.
Он придвинулся ближе, обдав горячим дыханием ее губы. Ее охватило желание.
Время, казалось, остановилось.
Господи, что она делает? Люсинда отскочила.
Уонстед вопросительно наклонил голову.
– Вы не можете отрицать, что нас влечет друг к другу.
– Будем считать, что это ошибка, милорд. – Она смотрела на него из-под опущенных ресниц. Ведь она вела себя ничем не лучше блудницы, а теперь отвергала его.
Он пришел в замешательство и резко поклонился.
– Прошу прощения, я неправильно истолковал ситуацию.
Единственное, чего Люсинда хотела, – спокойно жить с Софией. Но сама лишила себя покоя, то и дело совершая опрометчивые поступки.
– Прошу вас, не нужно никаких объяснений. По моей вине произошло недоразумение.
Люсинда виновата в том, что вышла замуж за Денби, в том, что у нее не хватило храбрости во всем разобраться. Но не убеги она от мужа, не встретилась бы с лордом Уонстедом.
– Не будем искать виноватых, – произнес Уонстед, кривя губы. – Впредь постараюсь вам не навязываться.
Люсинда промолчала, как ни горько ей было это слышать.
– Но наш договор по-прежнему остается в силе, миссис Грэм?
Что он имеет в виду?
– Вы вернетесь в комитет как представитель Грейнджа? Я сказал викарию, что вы вернетесь.
– Да, наш договор остается в силе, – прошептала Люсинда.
– Я рад. – Он крепко сжал ее руку и поднес к губам. Люсинду бросило в жар, голова закружилась. Какая же она дура!
– Благодарю вас, – произнес Уонстед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28