– Прошу меня извинить, миссис Бэкстер, – Пэтрик постоянно жестикулировал как скверный актер, – но я, с позволения сказать, немножко в курсе о вашем прошлом. Я прошу, если вас не затруднит, выслушать меня.
Ольвии как минимум два часа предстояло провести в одиночестве, и поэтому она решила не прогонять навязчивого мужчину.
– Ну, хорошо, валяйте, – небрежно махнула она.
– Я являюсь большим почитателем вашего таланта, – мужчина видимо не умел говорить нормально и любая фраза в его устах приобретала импозантность и вычурность.
– Я прекрасно помню ваш головокружительный успех – ваши картины стали символом 60-х годов, таким же значительным, как музыка «Битлз» и «Ролинг Стоунз»! Ваше имя не сходило с первых полос центральных газет, ваши выставки производили фурор!
Ольвия поморщилась.
– Если вы думаете, что сказали нечто новое, то глубоко ошибаетесь.
– Я больше не буду, – мужчина тут же надел на свое лицо маску глубокого извинения. – Но сейчас я бы попросил вас всего лишь одну минуту внимания. Я хочу вам рассказать о себе.
– Вы думаете мне это будет интересно? – Ольвии почему-то хотелось его разозлить.
Но Пэтрик был непробиваем.
– Я очень надеюсь на это!
«Он либо нахал, либо круглый дурак», – подумала про себя Ольвия.
– Я – Пэтрик Пэриман, родился и вырос в Белфасте – столице северной Ирландии, – начал мужчина, так как будто выступал на заседании суда в качестве свидетеля.
– Я был младшим ребенком в семье, а всего нас там было аж девять человек и – о ужас! – восемь предыдущих – девочки, мои сестры. Видимо, родители очень хотели иметь сына и поэтому рожали детей одного за другим, пока не родился я. Мы почти все – погодки. Как вы сами понимаете, с раннего детства я жил среди девочек и привык восхищаться ими. Тем, как они одевались, разговаривали, их прическами и косметикой.
Ольвия криво усмехнулась.
– О, я понимаю, что вы могли подумать! – замахал руками мужчина. – Нет, нет, я не гомосексуалист, и никогда им не был. Я, разрешите представиться – дизайнер женской одежды, или выражаясь простым языком – модельер.
«Ага, теперь понятно!» – пронеслась в голове Ольвии мысль – «Привык тереться о голые женские задницы во время этих дурацких шоу – показов мод. Фу!» – Ольвия опять поморщилась.
Но Пэтрик был уже настолько увлечен собой, что не обращал внимания на ее реакцию.
– Должен вам признаться, что эту профессию я выбрал себе в детстве, в начале 60-х годов. Моя, с позволения сказать, любовь к приключениям привела меня в сам Париж! Это было прекрасно! Я чувствовал себя Ван Гогом и Гогеном одновременно. Я снял себе небольшую комнатку в мансарде, на Монмартре! Но это, так сказать, был внешний антураж, а с работой у меня сначала не очень ладилось. Я стучался в двери всех известных домов моделей, обивал пороги, кланялся, но кому я был нужен?! Мои юношеские амбиции улетучивались с каждым порывом ветра. Пока, наконец, меня не взял на работу один из малоизвестных модельеров, как он выразился «из жалости к бедному выходцу из Северной Ирландии». Три года я прожил в своей крохотной сырой комнатушке, пока ко мне не пришло настоящее спасение. Один из британских торговых гигантов привлек меня к работе над своим проектом в Неаполе. О, Италия! Как я люблю эту страну! А итальянские женщины – они такие темпераментные!
– Вы начинаете забываться, – прервала его Ольвия.
– О, прошу прощения, миссис Бэкстер! Это все так – экзотика.
– И что же было дальше? – поинтересовалась Ольвия.
Она боялась, что Пэтрик снова кинется в свои вычурные пространные изъяснения.
– Ах, да… План этот так и не был осуществлен. Но я остался работать в Италии и с тех пор я испытываю глубочайшее преклонение перед итальянским дизайном. А потом я поехал на свадьбу одной из своих сестер в Америку. Ах, да, я вас не предупредил – моя мать родом из Чикаго.
Ольвия закатила глаза: час от часу не легче!
– По пути назад я остановился в Нью-Йорке. Я подумал, что это для меня – шанс. О, как я люблю Америку: Манхэтэн, статуя Свободы – прекрасно!
Было очевидно, что Пэтрик потихоньку начал раздражать Ольвию.
Но он этого не замечал.
– Я снова стал стучаться во все двери и, как ни странно, и почти сразу же получил работу. Это было прекрасно! Я с головой окунулся в нью-йоркскую жизнь. Я провел там несколько счастливых лет. Я стал специалистом по экспорту и импорту одежды. После этого я решил вернуться в Ирландию, чтобы создать свое собственное дело. Такую маленькую компанию, – он сложил ладони, Показывая размеры своего предприятия. – Но успех сопутствовал мне неуклонно. Я превратил свою небольшую фирму в настоящий концерн!
Пэтрик посмотрел на Ольвию, ожидая реакции на свои последние слова. Но лицо женщины оставалось демонстративно безразличным. Пэтрика это немного смутило, но не настолько, чтобы он смог замолчать.
– Теперь я настоящий жрец моды и веду очень беспокойный образ жизни. Сами понимаете – дела! Я то в Дублине, то в Белфасте, то в Лондоне, то в Париже, то в Нью-Йорке.
– То в Оксфорде, – добавила Ольвия.
Пэтрик жеманно рассмеялся.
– О, здесь я оказался совершенно случайно.
– Вы искали меня? – спросила Ольвия.
– Нет, что вы. Я заехал к своему другу, и он мне рассказал, что вы живете рядом.
– Ваш друг – Лион Хартгейм?
Пэтрик удивленно посмотрел на Ольвию.
– Нет, я первый раз слышу это имя.
«Так, хорошо, что я его не прогнала, – подумала Ольвия. – Я надеялась, что попаду в тихое провинциальное местечко, где никто не будет знать обо мне ничего. Но не успели мы тут обосноваться, как уже весь город шушукается за моей спиной и сплетничает обо мне. Прекрасно! И зачем мы только покупали этот дурацкий дом? Ведь я хотела только одного – тишины и покоя. Да и Питер со мной постоянно соглашался. Надо было, как я и предлагала, ехать на острова, в деревню, к простым людям, которым нет дела до того, чем ты занимаешься сейчас или занимался в молодости. Это все Питер. Он испугался деревни. Его можно понять, он никогда там не жил. А для меня это было бы возвращением в детство».
Тут до нее дошло, что все это время Пэтрик говорил без умолку, размахивая руками:
– Связано с утонченным дизайном, с моделями одежды, которые изготавливаются из качественных тканей, в частности из ирландского льна. Я всячески стараюсь избежать истерии, зачастую связанной с индустрией одежды. Видите ли, я равнодушно отношусь к обреченным на недолгую жизнь так называемым театральным тенденциям, но…
– Какие могут быть но? – огрызнулась Ольвия. – Ведь, как я поняла, у вас все прекрасно!
– Вы совершенно правы, – закивал головой Пэтрик, – но для того, чтобы удержаться на гребне волны, мне просто необходимо появляться со своими моделями в самых престижных салонах. И вот здесь, в Оксфорде, когда мне сказали, что вы сидите рядом, у меня тут же родилась идея.
Ольвия расхохоталась. Она почувствовала, что раздражение ее начинает улетучиваться с каждой минутой. Теперь Пэтрик просто ее веселил.
– Видите ли, если бы вы согласились на то, чтобы я использовал мотивы ваши известных всему миру произведений в своих моделях одежды, то я уверен, что мы смогли бы создать великолепную коллекцию, которая была бы близка всем поколениям. Она бы была одновременно и в стиле ретро и ультрамодная по своей форме. Если бы мы с вами объединили наши усилия, то смогли бы создать такое!.. – Пэтрик захлебнулся, не находя слов, что было для него довольно странно.
Ольвия снова рассмеялась. Теперь она уже не знала, как поступить: либо послать мистера Пэримана к черту, либо досмотреть этот балаган до конца, хотя конца ему не предвиделось.
Спас ее Лион Хартгейм, который как раз в это время подъехал к гольф-клубу и, заметив Ольвию, подошел к ней. Появление другого мужчины смутило Пэтрика, и он стушевался. Ольвии даже стало его немного жаль.
– Хорошо, мистер Пэриман, я подумаю над вашим предложением, – решила успокоить его Ольвия. – А сейчас – прошу прощения!
– Я все понимаю, все понимаю, – Пэтрик театральным жестом приложил руки к своей груди, встал из-за столика и протянул Ольвии свою визитную карточку.
– Я с огромным нетерпением буду ждать вашего звонка, – произнес он, раскланиваясь.
Пока Ольвия со смехом рассказывала Лиону о Пэтрике Пэримане, к столу подошли Джастина, Молли и Питер, закончившие игру. Они уселись в легкие плетеные кресла и принялись жадно пить сок. Питер поставил пустой стакан на столик и сообщил радостным голосом Ольвии и Лиону:
– А знаете, Джастина убедила меня принять участие в ее студенческом театре.
– И ты согласился? – удивленно посмотрела на него Ольвия.
– А почему бы и нет? – улыбнулся Питер. – Ведь это так прекрасно – современная молодежь с ее беззастенчивостью и раскрепощенностью!
– Но ведь ты всегда скептически относился к любительству в любом деле, ты же всегда ратовал за высокий профессионализм!
– Профессионализм не рождается на голом месте, – назидательно сказал Питер, – а поэтому если мы хотим, чтобы наш театр в конце концов не умер окончательно, должны помочь молодым людям найти правильные ориентиры во всем этом хаосе, который обрушивается на их головы.
– Совершенно с вами согласен, – поддержал его Лион.
– Какое прекрасное вино! – воскликнул Лион и отпил глоток из высокого бокала.
В этот вечер они с Джастиной были приглашены на ужин к Бэкстерам.
– Вы хотите что-нибудь еще? – поинтересовалась Ольвия.
– Нет, нет, что вы! – поблагодарили Лион и Джастина, – большое спасибо. Мы так наелись. Все было очень вкусно!
– Ну, тогда скоро будет кофе, – улыбнулась Ольвия.
Она собрала тарелки и отправилась на кухню.
– Извините, миссис Бэкстер, – окликнул ее Лион, – я кофе по вечерам не пью. Лучше чай.
– Вас что-нибудь беспокоит? – участливо поинтересовалась Ольвия.
– Да, – Лион смутился, – сердце видите ли…
Лион вызвался помочь хозяйке. Он взял оставшиеся тарелки и пошел на кухню.
Ольвия мыла посуду, а он взялся варить кофе.
– Но ведь вы его не пьете! – улыбнулась Ольвия.
– О, зато в молодости я был большим гурманом. Все это знали, поэтому в любых компаниях варить кофе всегда доверяли только мне.
Питер и Джастина остались в комнате вдвоем. Они сидели за столом и молчали. Пауза стала затягиваться.
– Так и не произнесешь ни слова? – Джастина посмотрела на Питера.
Вместо ответа он поднялся из-за стола, схватил ее за руку и подвел к книжному шкафу, там Лион и Ольвия не могли их увидеть.
– Завтра в шесть я тебя жду в мотеле, – Питер коснулся губам ее уха.
От его горячего дыхания по телу Джастины пробежала дрожь.
– Нет… Нет. Она волновалась.
Питер хотел поцеловать ее, но она испуганно отмахнулась и громко произнесла:
– Какие прекрасные у вас книги.
В это время с кухни вернулись Лион и Ольвия.
– Вы не плохо обставили комнату, – заметил Лион.
Действительно, из серой, необжитой получилась очень уютная гостиная. Здесь не осталось и следа от той аскетичной строгости, которая доминировала при прежнем хозяине.
Кожаная обивка дивана и кресел прекрасно гармонировала с шелковыми обоями и роскошной люстрой. Интерьер дополняли тяжелые длинные драпировки на окнах.
– Да, неплохо получилось, – сказал Питер. – Камин такой большой… Вот только рояль немного не вписывается.
В самом деле рояль был громоздким и старомодным. Он плохо сочетался с современной обстановкой комнаты.
Ольвия пригласила всех к столу. Они снова уселись на свои места, а хозяйка все еще сновала между гостиной и кухней.
– Ой, а это что такое? – неожиданно раздался ее голос из коридора.
Она появилась в холле, держа в руках небольшой сверток, перевязанный ленточкой. Питер страшно смутился.
– Это подарок, – пробормотал он.
– Мне? – его жена удивилась.
– Тебе, – ответил он.
Джастина метнула на Питера недовольный взгляд.
– У вас сегодня праздник? – холодно полюбопытствовала она.
– Нет, – пожала плечами Ольвия.
От неожиданности она сама немного растерялась. Обычно Питер не любил делать подарки, а вернее сказать, не умел. Поэтому все вещи она покупала себе сама.
– Это – подарок перед разлукой, – пробормотал Питер.
Не сообразив сразу, Джастина бросила на него недоуменный взгляд. Лион тоже посмотрел на него.
– А! Вот оно что! – рассмеялась Ольвия. – Я уезжаю на три дня, – пояснила она. – Питер не хочет ехать со мной. Говорит, что намерен кое-что переставить в доме. Я не удивлюсь, если к моему приезду рояль будет на чердаке.
Все рассмеялись, а Джастина и Питер загадочно переглянулись.
– И куда же вы едете? – поинтересовался Лион.
– В Лондон, – ответила Ольвия. – Мне вчера позвонил один из моих бывших агентов. Не знаю точно, но вроде бы к моим картинам снова проявляется повышенный интерес. В общем, надо съездить, на месте со всем разобраться.
Она склонилась над свертком.
– Сейчас посмотрим. А, кажется я догадываюсь. Спасибо, дорогой, – она улыбнулась мужу.
– И что же там такое? – поинтересовалась Джастина.
– В прошлое воскресенье мы гуляли по городу и зашли в магазин готового платья, – пояснила Ольвия. – Одно из них мне очень понравилось. Я его даже примеряла.
Она улыбалась, она была счастлива.
– А потом? – допытывалась Джастина. Питер посмотрел на жену.
– Потом я заметила, что его нельзя надевать, потому что оно слишком экстравагантное.
В это время Ольвия достала платье из ярко-красной ткани с большим вырезом на спине. Ее глаза радостно светились. Лион посмотрел на нее и про себя отметил, что Ольвия сейчас очень хороша собой.
Джастина же наоборот вспыхнула. Она ревновала, она хотела, чтобы Питер дарил подарки только ей и любовался лишь ее красотой. В эту минуту она завидовала Ольвии, хотя, в принципе, прекрасно сознавала, что этого делать не следует. Она даже понимала, почему Питер поступил так. В глубине души он, видимо, чувствовал большую вину перед своей женой и подсознательно пытался хоть как-то оправдаться. Именно поэтому он и купил ей это платье. Хотя Джастина понимала это – поступок его был довольно неуклюжий.
Питер сидел, потупив глаза, он проклинал себя за то, что забыл спрятать злосчастный пакет и оставил его лежать на видном месте.
Ольвия стояла счастливая и смущенная.
– Отличное платье – сказала Джастина. – Теперь именно такие и носят.
Ольвия рассмеялась.
– Но ведь вы еще не видели его на мне.
– А вы примерьте, – предложила ей Джастина.
– Да, как-то неудобно, – пожала плечами Ольвия.
– Что вы, что вы, – поддержал свою жену Лион.
Джастина посмотрела на Питера. Тот сидел молча, нахмурив брови. Ему все это было неприятно. Он хотел быть с ней вдвоем и только вдвоем. И чтобы никого рядом – никакого Лиона, никакой Ольвии.
Они были лишними, они мешали. Ему так хотелось взять Джастину на руки и целовать, целовать, доводя себя до исступления. Ольвия стояла в нерешительности, поглядывая на Питера, который, она не понимала почему, был недоволен.
– Пойдемте, я вам помогу, – Джастина встала с кресла.
Вскоре из спальни донесся их возбужденный разговор.
Лион усмехнулся:
– Женщины всегда остаются женщинами. Питер в ответ пробормотал что-то невнятное.
– Вы не представляете себе, что для меня означает ее смех, – прервал короткое молчание Лион.
Питер удивленно посмотрел на него.
– В последнее время у нас не ладились отношения и все это было по моей вине.
– Но сейчас, надеюсь, у вас все в порядке? – спросил он у Лиона.
– О, да, конечно, благодарю вас, – ответил тот. – Сейчас у нас, слава Богу, все хорошо.
При этих словах Лион рассмеялся.
Их прервали оживленные голоса Ольвии и Джастины. Женщины спускались по лестнице. Лион поспешил им навстречу. Растерявшийся Питер немного помедлил, но потом пошел следом за ним. В тот вечер Ольвия была хороша, как никогда! Платье подчеркивало ее стройную фигуру, а декольте придавало ей особый шик и сексуальность.
Питер застыл от изумления. Он не знал как себя вести. Перед ним стояли две женщины, обе принадлежали ему. Он восхищенно смотрел на Ольвию и искренне радовался ее новому платью, но все-таки она была серой мышкой в сравнении с обворожительной красавицей Джастиной.
Питер встретился взглядами с Джастиной. В глазах ее он видел холодноватый блеск. Она решила быть жестокой до конца:
– Декольте сейчас в моде, разрез совсем небольшой. Я едва уговорила Ольвию выйти сюда. Она пообещала мне, что будет надевать это платье только при муже.
– Нет, – возразил Питер. – Пусть надевает когда захочет. Я отнюдь не ревнивец.
Он снова встретился взглядом с Джастиной. Ольвия кружилась, подол платья поднялся. Одна нога полностью оголилась – с боку был глубокий разрез, чуть не до самого бедра. А Питер подумал, что если бы на месте жены была Джастина, то это было бы выше его сил. Он был смущен и не знал куда деваться. Лион же наоборот стал изображать из себя галантного кавалера и опять помог Ольвии убрать посуду со стола.
Питер стоял возле стены, делая вид, что разглядывает картину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35