Неожиданно телефон, который стоял тут же на кофейном столике, вызывающе зазвонил. Джастина сразу догадалась, от кого этот звонок. Она знала, что не следует поднимать трубку, но с опаской протянула руку.
– Я слушаю.
– Джастина, я знаю, что ты одна, – услышала она жаркий шепот. – Мы можем поговорить?
Хотя про Джастину нельзя было сказать, что она способна потерять рассудок от любви, в это мгновение внутри у нее что-то оборвалось. Повисла долгая пауза. Джастина почувствовала, как у нее начинают холодеть кончики пальцев. Стараясь сохранить спокойствие, она ответила:
– Мы можем поговорить когда угодно.
Но в то же время она с раздражением почувствовала, что у нее как тогда, при первой встрече с Питером, начинает кружиться голова и глаза заволакивает туманом.
– Твой муж знает, что мы знакомы? Питер оставался настойчивым как в прежние времена. Его голос был настолько обворожительным, что Джастину бросало в дрожь, как и тогда, много лет назад.
– Нет, – сухо отозвалась она. – А как насчет твоей жены?
Питер, стараясь казаться беззаботным, ответил:
– Я скажу ей. Она все поймет. Ольвия – прекрасный человек. Ты сама это скоро убедишься в этом.
Джастина почувствовала, что разговор начинает утомлять ее.
– Что ж, я рада за тебя, – она решила положить трубку и поспешила распрощаться. – Ну пока.
– Нет, подожди! – воскликнул Питер умоляющим тоном. – Ведь я изменился, правда?
Неожиданно Джастина почувствовала прилив крови к своей груди и ей стало не по себе. Она ответила неуверенным тоном:
– Нет, по-моему ты остался таким как прежде…
Питер тут же почувствовал перемену в ее голосе.
– А, по-моему, ты говоришь это мне назло, – устало отозвался он. – Я действительно изменился и думаю, что к лучшему. Я даже не мог предположить, что встречу тебя здесь. Ведь переезд в этот дом – чистая случайность. Его нашла Ольвия. Если бы я знал, что… я бы отговорил ее.
Питер пытался оправдываться, ему очень не хотелось чтобы Джастина положила трубку. Он сам не ожидал от себя такого, но ему чертовски приятно было слышать ее голос. Но тут Джастина снова начала нервничать: она поняла, что потеряла самообладание и стала злиться сама на себя.
– Прости, мне пора собираться на работу, – пробормотала она.
Джастине не терпелось закончить этот весь этот разговор, который получался абсолютно бессмысленным, но Питер не сдавался.
– Погоди Джастина, – тихо сказал он. – Ты ведь не сказала мне, как у тебя дела…
Джастина промолчала.
– Хорошо, – добавил он. – Может быть, ты мне позвонишь? У тебя есть наш номер телефона? Запиши.
Неожиданно раздражение, которое кипело внутри Джастины, вырвалось наружу.
– У меня нет ничего – мрачно сказала она, – и я не собираюсь тебе звонить, – она бросила трубку.
«О, Боже, за что такое наказание? Сначала Лион, его болезнь, а теперь вот – на тебе. Неужели это просто случайность? Или может судьба издевается надо мной? А Питер, что ему нужно?»
Джастина беспомощно откинулась в кресле. За что судьба так не благодарна к ней? После стольких лет напряжения, растрат энергии, борьбы, поражений, горя и несчастий она так надеялась обрести покой. И все ведь было не так уж плохо: ведь как-никак у них оставалась надежда поправить свою жизнь. Они жили вместе, у них был свой дом, в котором живут дети…
«Так, стоп. Почему были? Почему жили?» – Джастина хотела возмутиться своим мыслям, но тут же беспомощно обхватила голову рук ли. – Нечего обманывать себя. Нужно признаться во всем честно: Я никогда не смогу спать спокойно, пока Питер находится где-то рядом. Я постоянно буду чувствовать его присутствие, его взгляд, насмешливый и вызывающий, холодный и невыносимо горячий. О, Боже, этот взгляд… Только от одного него, такого страстного и коварного, я сходила с ума несколько лет назад.
Ночью Джастина снова никак не могла заснуть. Она ворочалась с боку набок, пытаясь забыться, но мысли, воспоминания никак не отпускали ее. Рядом мирно посапывал Лион. Джастина никак не могла понять причин тех перемен, которые произошли с ее мужем за столь короткий промежуток времени: почему, как? Еще два дня назад мечтала об этой минуте, молила Бога, чтобы он вернул ей прежнего Лиона, чтобы в их семье снова воцарился мир. И когда наконец Бог услышал ее молитвы и произошло то, о чем она так мечтала – в этот момент в ней что-то надломилось – и она почувствовала себя скомканной, потерянной.
Она понимала, что теперь не сможет быть с Лионом правдивой и откровенной. Отныне, что бы она ни говорила, чтобы ни делала, с а уже не сможет жить в полном согласии с собой, внутреннем и внешнем. Она больше не сможет быть Лиону преданной женой, а своим приемным детям – искренней матерью. Не сможет, потому что прекрасно осознавала, что в ней проснулось неудержимое влечение к Питеру Бэкстеру. Он, еще не приблизившись и не сделав практически ничего, уже сумел опутать ее паутиной своих чар. Разумом она понимала, что не должна этого делать, что обязана себя остановить, но ее душа и тело вышли из повиновения.
Убедившись, что бороться с бессонницей бесполезно, Джастина поднялась и подошла к окну. Была уже глубокая ночь, и окна соседнего дома в котором еще совсем недавно жил аббат О'Коннер, были темны. Джастина со злостью задернула штору. Конечно Питеру нет дела до того, как чувствует себя Джастина. Появился, разбередил душу, а сам наверное спит себе спокойненько в обнимку со своей Ольвией и видит десятый сон. А может, нет?
«Нет, этого не может быть. Питер не может спать спокойно. Он лежит на кровати с открытыми глазами и думает обо мне.» Утомленная постоянными тяжелыми мыслями, Джастина вдруг почувствовала приступ голода. Она накинула халат и на цыпочках, чтобы не разбудить Лиона вышла из спальни и спустилась вниз. Только теперь она осознала, что за весь сегодняшний день она ничего не съела, лишь постоянно пила кофе, чего давно уже себе не позволяла. Она прошла на кухню, открыла холодильник и принялась внимательно изучать его содержимое. Из всего обилия продуктов, находившихся внутри, она выбрала банку деликатесной рыбы и стала тут же поглощать ее ломтик за ломтиком.
Лиону снился страшный сон.
Джастина стояла прямо перед ним и пристально смотрела на него.
– Что с тобой, моя милая? – ласково спросил он у жены.
Но в глазах ее отразилась лишь глубокая печаль. Она молча отвернулась и стала уходить прочь. Он попытался догнать ее и остановить, но, как это часто бывает в снах, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Тогда он принялся отчаянно кричать: «Джастина, Джастина!» Но она не остановилась и даже не оглянулась в его сторону. Когда же ее поглотил туман и он перестал различать очертание ее силуэта, Лион проснулся в холодном поту.
Ему стало не по себе, он подумал, что действительно мог кричать во сне, и встрепенулся, желая проверить, не разбудил ли он своим криком Джастину. Он включил лампу, но жены рядом не было: на ее постели валялось скомканное одеяло и раскрытая книга.
Еще не отошедший от дурного сна, Лион вскочил и вышел в коридор. В доме было темно, и только со стороны кухни лился тусклый свет. Лион спустился вниз и увидел, что Джастина сидела за столом с набитым ртом и активно пережевывала пищу.
– О, Боже, Джастина – воскликнул Лион. – Я так испугался. Что ты здесь делаешь?
Джастина виновато поглядела на мужа.
– Извини, вдруг страшно захотелось есть.
– Что ж ты так плохо ужинала? – Лион встал рядом и нежно погладил ее по волосам.
– Не знаю, – пробормотала она, поймав себя на мысли, что ласки мужа не вызывают у нее никаких эмоций.
От этого ей стало страшно, и она почувствовала как пол кухни уплывает у нее из-под ног. Ей захотелось поплакать у него на груди, как бывало прежде, и попросить его, чтобы он спас свою бедную Джастину. Но она прекрасно понимала, что это уже не в его власти.
Лион уловил то напряжение, в котором находилась жена, и ласково заглянул в ее глаза.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, ничего, – вздохнула Джастина. – Просто мне пришла в голову одна мысль… Давай уедем отсюда куда-нибудь на пару недель. Возьмем с собой Уолтера, Молли. Я договорюсь в школе.
Лицо Лиона сразу же стало серьезным.
– Прости, но это невозможно… Я сам виноват, но ничего не поделаешь. За те месяцы, когда я… ты сама понимаешь. Ах, этот чертов сплин! Короче, за последние месяцы накопилось столько нерешенных дел, что я теперь буду занят по горло. Даже не знаю, когда смогу освободиться. Не обижайся. Пошли лучше спать. Завтра нам принимать гостей.
Джастина удивленно поглядела на мужа.
– Каких еще гостей?
С тех пор, как они поселились в Оксфорде, Лион и Джастина вели довольно уединенный образ жизни. Единственный человек, с которым они постоянно общались, был Джон О'Коннер. Теперь же они и вовсе никого не принимали. Поэтому сообщение мужа для нее было полной неожиданностью.
Лион виновато потупил взгляд.
– Разве я не говорил? Я пригласил на ужин наших новых соседей.
Джастина резко встала из-за стола.
– Это еще зачем?
– А что тут такого? Они вполне симпатичные люди. Тем более, нам жить рядом. Надо же налаживать с ними добрососедские отношения.
Он надеялся, что сообщение это будет для жены приятным сюрпризом, но кажется ошибся. Лион думал, что общение с новыми людьми поможет им скорее преодолеть тот кризис, который захватил их семейные отношения в последнее время. И сейчас он чувствовал себя виноватым и пытался всячески исправить свою ошибку.
Джастина же была просто вне себя. «О, Боже, это не может быть случайностью. Это злой рок. Все делается против моей воли. Такое чувство, что я уже ничего не смогу предпринять для своего спасения. Мне кажется, что я сорвалась с обрыва и лечу в пропасть».
– Может пригласим в другой раз? – предложил он.
Джастина обреченно махнула рукой.
– Не следует этого делать, иначе нас могут неправильно понять.
А про себя подумала: «Будь что будет!».
– Ладно, пошли спать, – сказала она с улыбкой.
Сердце не обмануло Джастину. Как и она, Питер не спал уже вторую ночь подряд.
В спальне было темно. Он лежал на спине с широко открытыми глазами. В голове его лихорадочно роились воспоминания о тех радостных и сладостных минутах, которые он провел когда-то давно вместе с Джастиной. Он с трепетом вспоминал о ее податливом и в то же время гибком теле, о ее жарких поцелуях, которые доводили его до экстаза.
Ольвия была верной, преданной женой, но никогда в жизни он не испытал с ней в постели ничего подобного. И поэтому в своей интимной жизни Питер ощущал себя обделенным. Он не мог похвастать большим количеством любовных похождений, потому что, если не считать ранней молодости, никогда не вел богемный образ жизни. Работа для него всегда была превыше всего, и он отдавался ей всей душой, страстно и самозабвенно. Он был редким исключением в среде своих коллег, потому что актрисы, которых он подбирал для исполнения главных ролей в своих спектаклях, завоевывали это право исключительно благодаря таланту, а не через постель. Он никогда не заставлял их изменять мужьям и любовникам ради театральной карьеры. Случай с Джастиной был из ряда вон выходящий и поэтому он переживал его так же, как и Джастина: глубоко и сильно.
Ольвия была для него верной подругой жизни. Джастина же промелькнула на небосводе его судьбы ярко и молниеносно, как вспышка огня, который, растратив свою энергию, сгорел быстро, но жарко. Он хорошо помнил, с какой невыносимой тоской переживал исчезновение Джастины. Долгие месяцы не мог выйти из головы ее образ. Воспоминание о ней вызывали спазмы и биение сердца. Помнится, близость с Ольвией, при помощи которой он пытался отогнать эти жуткие ведения, не приносила ему ничего, кроме крайней усталости и разочарования. Джастина издали манила и влекла его к себе. Он отлично помнил ее прекрасное тело, набухшие и трепетно дрожавшие в его руках груди, влажное, раскрытое, словно бутон, лоно…
С тревогой в душе Питер осознал, что не может и, что самое главное, не хочет сопротивляться воспоминаниям и чувствам, которые нахлынули на него. Он понял, что спокойная и беззаботная жизнь его кончилась. Отныне ему вновь придется пережить раздвоение личности. Один Питер Бэкстер будет изображать из себя любящего мужа, обнимать жену, смотреть телевизор, сидя с ней в одном кресле. А другой Питер Бэкстер будет ежеминутно, ежечасно думать о женщине, которую (он уже не боялся признаться себе в этом) – страстно любит и желает и которая по воле рока постоянно будет находиться вблизи него. Этого невозможно будет избежать. Отныне и навсегда все его мысли будут направлены только на то, чтобы встретиться с Джастиной наедине.
На утро у Питера кружилась голова: ему таки не удалось заснуть ни на минуту. В его душе нарастала тревога, предчувствие чего-то страшного, неизбежного. Он боялся и ненавидел, презирал себя за это, но ничего не мог с собой поделать. Ему оставалось каким-нибудь образом убить день, потому что… Потому что на вечер их пригласили в гости соседи. Правда, сделало это не Джастина, а ее муж Лион, довольно милый и общительный немец.
Питер помнил, что Лион в прошлом был политиком и занимал довольно высокие посты, но сейчас с удивлением отметил, что муж Джастины вызывает лишь легкое раздражение, какое у него – представителя высшей театральной элиты – всегда вызывали удачливые буржуа, сумевшие за долгие годы сколотить себе состояние.
Когда он находился в зените славы, Питер часто бывал на самых разных приемах, куда с целью поиска богатых спонсоров всегда приглашались банкиры, бизнесмены, коммерсанты. Все они считали за должное подойти к Питеру Бэкстеру и выразить свое восхищение его прекрасными театральными постановками. При этом они изображали из себя страстных поклонников и любителей театра. Но его – профессионала обмануть было невозможно.
Конечно, среди богатых людей встречались иногда действительно образованные, умные люди, но чаще всего они оказывались самонадеянными идиотами. Это сильно раздражало Питера, потому что в их обществе он совершенно терялся и не знал, как себя вести. Единственно разумным решением в такой ситуации было бы послать их подальше, но в целях соблюдения приличий он, к большому своему сожалению, делать этого не мог.
Питер брезгливо поморщился от этих воспоминаний и попытался отогнать их прочь. О чем он думает? Ведь сегодня вечером он идет в гости к Джастине. Волнение нарастало в нем с каждой минутой. Джастина снова появилась в его жизни. Что это может означать – Питер не знал. Всегда такой уверенный и предусмотрительный, он сейчас чувствовал себя беспомощным ребенком перед лицом неумолимо надвигающегося рока.
После обеда Джастина долго и тщательно одевалась. Обычно на свой туалет она тратила гораздо меньше времени, и это не ускользнуло от Лиона.
– Почему ты так рано готовишься? – удивился он. – Ведь до прихода еще уйма времени.
– Как? – Джастина изобразила на своем лице недоумение. – Ты что, забыл? У меня же сегодня занятия со студентами!
Лион внимательно посмотрел на нее. Она, актриса с мировым именем, никогда всерьез не относилась к этим занятиям, а в последнее время и вовсе охладела к ним, все больше и больше отдаляясь от своих подопечных, не чувствуя духовной близости с современной молодежью. Лион прекрасно знал, что Джастину нельзя было винить в консерватизме. Он спокойно смотрела на самую модерновую обстановку даже классических произведений.
Но в последнее время с молодежью стало происходить что-то странное. Она как с цепи сорвалась. Любую постановку молодые люди стремились превратить в жуткий балаган, устраивая на сцене хаос и какое-то подобие карнавального действия.
Джастина просто в ужас приходила от всего этого. Ей было особенно непонятно то, что молодые люди, которые смотрели всю эту чепуху, как ни странно приходили в восторг. Но самым непонятным была форма выражения этого восторга.
Раньше, в пору молодости Джастины, публика, желая высказать полюбившемуся актеру свою признательность, громко кричала: «Браво!» Сейчас же наивысшей оценкой у молодых считалось слово «крэйзи». У Джастины просто волосы становились дыбом, когда она слышала подобные возгласы!
– О, Боже! Куда катится мир! Чем больше сумасшествия, алогизма в поведении актера на сцене, тем лучше воспринимает его публика.
Лион знал все это. Джастина всегда делилась с ним своими трудностями. Его удивила та тщательность, с которой жена готовилась к встрече с «крэйзи», но он не стал надоедать Джастине своими расспросами. Как бы там ни было, ее рвение порадовало. Все-таки лучше, если жена время от времени имеет возможность отвлечься от семейных дел, особенно, когда они никак не могут выйти из полосы невзгод и неурядиц.
– Но ты по крайней мере не забыла, что у нас не сегодня вечером гости? – обратился к ней Лион.
– Нет, что ты, дорогой! – Джастина всплеснула руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Я слушаю.
– Джастина, я знаю, что ты одна, – услышала она жаркий шепот. – Мы можем поговорить?
Хотя про Джастину нельзя было сказать, что она способна потерять рассудок от любви, в это мгновение внутри у нее что-то оборвалось. Повисла долгая пауза. Джастина почувствовала, как у нее начинают холодеть кончики пальцев. Стараясь сохранить спокойствие, она ответила:
– Мы можем поговорить когда угодно.
Но в то же время она с раздражением почувствовала, что у нее как тогда, при первой встрече с Питером, начинает кружиться голова и глаза заволакивает туманом.
– Твой муж знает, что мы знакомы? Питер оставался настойчивым как в прежние времена. Его голос был настолько обворожительным, что Джастину бросало в дрожь, как и тогда, много лет назад.
– Нет, – сухо отозвалась она. – А как насчет твоей жены?
Питер, стараясь казаться беззаботным, ответил:
– Я скажу ей. Она все поймет. Ольвия – прекрасный человек. Ты сама это скоро убедишься в этом.
Джастина почувствовала, что разговор начинает утомлять ее.
– Что ж, я рада за тебя, – она решила положить трубку и поспешила распрощаться. – Ну пока.
– Нет, подожди! – воскликнул Питер умоляющим тоном. – Ведь я изменился, правда?
Неожиданно Джастина почувствовала прилив крови к своей груди и ей стало не по себе. Она ответила неуверенным тоном:
– Нет, по-моему ты остался таким как прежде…
Питер тут же почувствовал перемену в ее голосе.
– А, по-моему, ты говоришь это мне назло, – устало отозвался он. – Я действительно изменился и думаю, что к лучшему. Я даже не мог предположить, что встречу тебя здесь. Ведь переезд в этот дом – чистая случайность. Его нашла Ольвия. Если бы я знал, что… я бы отговорил ее.
Питер пытался оправдываться, ему очень не хотелось чтобы Джастина положила трубку. Он сам не ожидал от себя такого, но ему чертовски приятно было слышать ее голос. Но тут Джастина снова начала нервничать: она поняла, что потеряла самообладание и стала злиться сама на себя.
– Прости, мне пора собираться на работу, – пробормотала она.
Джастине не терпелось закончить этот весь этот разговор, который получался абсолютно бессмысленным, но Питер не сдавался.
– Погоди Джастина, – тихо сказал он. – Ты ведь не сказала мне, как у тебя дела…
Джастина промолчала.
– Хорошо, – добавил он. – Может быть, ты мне позвонишь? У тебя есть наш номер телефона? Запиши.
Неожиданно раздражение, которое кипело внутри Джастины, вырвалось наружу.
– У меня нет ничего – мрачно сказала она, – и я не собираюсь тебе звонить, – она бросила трубку.
«О, Боже, за что такое наказание? Сначала Лион, его болезнь, а теперь вот – на тебе. Неужели это просто случайность? Или может судьба издевается надо мной? А Питер, что ему нужно?»
Джастина беспомощно откинулась в кресле. За что судьба так не благодарна к ней? После стольких лет напряжения, растрат энергии, борьбы, поражений, горя и несчастий она так надеялась обрести покой. И все ведь было не так уж плохо: ведь как-никак у них оставалась надежда поправить свою жизнь. Они жили вместе, у них был свой дом, в котором живут дети…
«Так, стоп. Почему были? Почему жили?» – Джастина хотела возмутиться своим мыслям, но тут же беспомощно обхватила голову рук ли. – Нечего обманывать себя. Нужно признаться во всем честно: Я никогда не смогу спать спокойно, пока Питер находится где-то рядом. Я постоянно буду чувствовать его присутствие, его взгляд, насмешливый и вызывающий, холодный и невыносимо горячий. О, Боже, этот взгляд… Только от одного него, такого страстного и коварного, я сходила с ума несколько лет назад.
Ночью Джастина снова никак не могла заснуть. Она ворочалась с боку набок, пытаясь забыться, но мысли, воспоминания никак не отпускали ее. Рядом мирно посапывал Лион. Джастина никак не могла понять причин тех перемен, которые произошли с ее мужем за столь короткий промежуток времени: почему, как? Еще два дня назад мечтала об этой минуте, молила Бога, чтобы он вернул ей прежнего Лиона, чтобы в их семье снова воцарился мир. И когда наконец Бог услышал ее молитвы и произошло то, о чем она так мечтала – в этот момент в ней что-то надломилось – и она почувствовала себя скомканной, потерянной.
Она понимала, что теперь не сможет быть с Лионом правдивой и откровенной. Отныне, что бы она ни говорила, чтобы ни делала, с а уже не сможет жить в полном согласии с собой, внутреннем и внешнем. Она больше не сможет быть Лиону преданной женой, а своим приемным детям – искренней матерью. Не сможет, потому что прекрасно осознавала, что в ней проснулось неудержимое влечение к Питеру Бэкстеру. Он, еще не приблизившись и не сделав практически ничего, уже сумел опутать ее паутиной своих чар. Разумом она понимала, что не должна этого делать, что обязана себя остановить, но ее душа и тело вышли из повиновения.
Убедившись, что бороться с бессонницей бесполезно, Джастина поднялась и подошла к окну. Была уже глубокая ночь, и окна соседнего дома в котором еще совсем недавно жил аббат О'Коннер, были темны. Джастина со злостью задернула штору. Конечно Питеру нет дела до того, как чувствует себя Джастина. Появился, разбередил душу, а сам наверное спит себе спокойненько в обнимку со своей Ольвией и видит десятый сон. А может, нет?
«Нет, этого не может быть. Питер не может спать спокойно. Он лежит на кровати с открытыми глазами и думает обо мне.» Утомленная постоянными тяжелыми мыслями, Джастина вдруг почувствовала приступ голода. Она накинула халат и на цыпочках, чтобы не разбудить Лиона вышла из спальни и спустилась вниз. Только теперь она осознала, что за весь сегодняшний день она ничего не съела, лишь постоянно пила кофе, чего давно уже себе не позволяла. Она прошла на кухню, открыла холодильник и принялась внимательно изучать его содержимое. Из всего обилия продуктов, находившихся внутри, она выбрала банку деликатесной рыбы и стала тут же поглощать ее ломтик за ломтиком.
Лиону снился страшный сон.
Джастина стояла прямо перед ним и пристально смотрела на него.
– Что с тобой, моя милая? – ласково спросил он у жены.
Но в глазах ее отразилась лишь глубокая печаль. Она молча отвернулась и стала уходить прочь. Он попытался догнать ее и остановить, но, как это часто бывает в снах, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Тогда он принялся отчаянно кричать: «Джастина, Джастина!» Но она не остановилась и даже не оглянулась в его сторону. Когда же ее поглотил туман и он перестал различать очертание ее силуэта, Лион проснулся в холодном поту.
Ему стало не по себе, он подумал, что действительно мог кричать во сне, и встрепенулся, желая проверить, не разбудил ли он своим криком Джастину. Он включил лампу, но жены рядом не было: на ее постели валялось скомканное одеяло и раскрытая книга.
Еще не отошедший от дурного сна, Лион вскочил и вышел в коридор. В доме было темно, и только со стороны кухни лился тусклый свет. Лион спустился вниз и увидел, что Джастина сидела за столом с набитым ртом и активно пережевывала пищу.
– О, Боже, Джастина – воскликнул Лион. – Я так испугался. Что ты здесь делаешь?
Джастина виновато поглядела на мужа.
– Извини, вдруг страшно захотелось есть.
– Что ж ты так плохо ужинала? – Лион встал рядом и нежно погладил ее по волосам.
– Не знаю, – пробормотала она, поймав себя на мысли, что ласки мужа не вызывают у нее никаких эмоций.
От этого ей стало страшно, и она почувствовала как пол кухни уплывает у нее из-под ног. Ей захотелось поплакать у него на груди, как бывало прежде, и попросить его, чтобы он спас свою бедную Джастину. Но она прекрасно понимала, что это уже не в его власти.
Лион уловил то напряжение, в котором находилась жена, и ласково заглянул в ее глаза.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, ничего, – вздохнула Джастина. – Просто мне пришла в голову одна мысль… Давай уедем отсюда куда-нибудь на пару недель. Возьмем с собой Уолтера, Молли. Я договорюсь в школе.
Лицо Лиона сразу же стало серьезным.
– Прости, но это невозможно… Я сам виноват, но ничего не поделаешь. За те месяцы, когда я… ты сама понимаешь. Ах, этот чертов сплин! Короче, за последние месяцы накопилось столько нерешенных дел, что я теперь буду занят по горло. Даже не знаю, когда смогу освободиться. Не обижайся. Пошли лучше спать. Завтра нам принимать гостей.
Джастина удивленно поглядела на мужа.
– Каких еще гостей?
С тех пор, как они поселились в Оксфорде, Лион и Джастина вели довольно уединенный образ жизни. Единственный человек, с которым они постоянно общались, был Джон О'Коннер. Теперь же они и вовсе никого не принимали. Поэтому сообщение мужа для нее было полной неожиданностью.
Лион виновато потупил взгляд.
– Разве я не говорил? Я пригласил на ужин наших новых соседей.
Джастина резко встала из-за стола.
– Это еще зачем?
– А что тут такого? Они вполне симпатичные люди. Тем более, нам жить рядом. Надо же налаживать с ними добрососедские отношения.
Он надеялся, что сообщение это будет для жены приятным сюрпризом, но кажется ошибся. Лион думал, что общение с новыми людьми поможет им скорее преодолеть тот кризис, который захватил их семейные отношения в последнее время. И сейчас он чувствовал себя виноватым и пытался всячески исправить свою ошибку.
Джастина же была просто вне себя. «О, Боже, это не может быть случайностью. Это злой рок. Все делается против моей воли. Такое чувство, что я уже ничего не смогу предпринять для своего спасения. Мне кажется, что я сорвалась с обрыва и лечу в пропасть».
– Может пригласим в другой раз? – предложил он.
Джастина обреченно махнула рукой.
– Не следует этого делать, иначе нас могут неправильно понять.
А про себя подумала: «Будь что будет!».
– Ладно, пошли спать, – сказала она с улыбкой.
Сердце не обмануло Джастину. Как и она, Питер не спал уже вторую ночь подряд.
В спальне было темно. Он лежал на спине с широко открытыми глазами. В голове его лихорадочно роились воспоминания о тех радостных и сладостных минутах, которые он провел когда-то давно вместе с Джастиной. Он с трепетом вспоминал о ее податливом и в то же время гибком теле, о ее жарких поцелуях, которые доводили его до экстаза.
Ольвия была верной, преданной женой, но никогда в жизни он не испытал с ней в постели ничего подобного. И поэтому в своей интимной жизни Питер ощущал себя обделенным. Он не мог похвастать большим количеством любовных похождений, потому что, если не считать ранней молодости, никогда не вел богемный образ жизни. Работа для него всегда была превыше всего, и он отдавался ей всей душой, страстно и самозабвенно. Он был редким исключением в среде своих коллег, потому что актрисы, которых он подбирал для исполнения главных ролей в своих спектаклях, завоевывали это право исключительно благодаря таланту, а не через постель. Он никогда не заставлял их изменять мужьям и любовникам ради театральной карьеры. Случай с Джастиной был из ряда вон выходящий и поэтому он переживал его так же, как и Джастина: глубоко и сильно.
Ольвия была для него верной подругой жизни. Джастина же промелькнула на небосводе его судьбы ярко и молниеносно, как вспышка огня, который, растратив свою энергию, сгорел быстро, но жарко. Он хорошо помнил, с какой невыносимой тоской переживал исчезновение Джастины. Долгие месяцы не мог выйти из головы ее образ. Воспоминание о ней вызывали спазмы и биение сердца. Помнится, близость с Ольвией, при помощи которой он пытался отогнать эти жуткие ведения, не приносила ему ничего, кроме крайней усталости и разочарования. Джастина издали манила и влекла его к себе. Он отлично помнил ее прекрасное тело, набухшие и трепетно дрожавшие в его руках груди, влажное, раскрытое, словно бутон, лоно…
С тревогой в душе Питер осознал, что не может и, что самое главное, не хочет сопротивляться воспоминаниям и чувствам, которые нахлынули на него. Он понял, что спокойная и беззаботная жизнь его кончилась. Отныне ему вновь придется пережить раздвоение личности. Один Питер Бэкстер будет изображать из себя любящего мужа, обнимать жену, смотреть телевизор, сидя с ней в одном кресле. А другой Питер Бэкстер будет ежеминутно, ежечасно думать о женщине, которую (он уже не боялся признаться себе в этом) – страстно любит и желает и которая по воле рока постоянно будет находиться вблизи него. Этого невозможно будет избежать. Отныне и навсегда все его мысли будут направлены только на то, чтобы встретиться с Джастиной наедине.
На утро у Питера кружилась голова: ему таки не удалось заснуть ни на минуту. В его душе нарастала тревога, предчувствие чего-то страшного, неизбежного. Он боялся и ненавидел, презирал себя за это, но ничего не мог с собой поделать. Ему оставалось каким-нибудь образом убить день, потому что… Потому что на вечер их пригласили в гости соседи. Правда, сделало это не Джастина, а ее муж Лион, довольно милый и общительный немец.
Питер помнил, что Лион в прошлом был политиком и занимал довольно высокие посты, но сейчас с удивлением отметил, что муж Джастины вызывает лишь легкое раздражение, какое у него – представителя высшей театральной элиты – всегда вызывали удачливые буржуа, сумевшие за долгие годы сколотить себе состояние.
Когда он находился в зените славы, Питер часто бывал на самых разных приемах, куда с целью поиска богатых спонсоров всегда приглашались банкиры, бизнесмены, коммерсанты. Все они считали за должное подойти к Питеру Бэкстеру и выразить свое восхищение его прекрасными театральными постановками. При этом они изображали из себя страстных поклонников и любителей театра. Но его – профессионала обмануть было невозможно.
Конечно, среди богатых людей встречались иногда действительно образованные, умные люди, но чаще всего они оказывались самонадеянными идиотами. Это сильно раздражало Питера, потому что в их обществе он совершенно терялся и не знал, как себя вести. Единственно разумным решением в такой ситуации было бы послать их подальше, но в целях соблюдения приличий он, к большому своему сожалению, делать этого не мог.
Питер брезгливо поморщился от этих воспоминаний и попытался отогнать их прочь. О чем он думает? Ведь сегодня вечером он идет в гости к Джастине. Волнение нарастало в нем с каждой минутой. Джастина снова появилась в его жизни. Что это может означать – Питер не знал. Всегда такой уверенный и предусмотрительный, он сейчас чувствовал себя беспомощным ребенком перед лицом неумолимо надвигающегося рока.
После обеда Джастина долго и тщательно одевалась. Обычно на свой туалет она тратила гораздо меньше времени, и это не ускользнуло от Лиона.
– Почему ты так рано готовишься? – удивился он. – Ведь до прихода еще уйма времени.
– Как? – Джастина изобразила на своем лице недоумение. – Ты что, забыл? У меня же сегодня занятия со студентами!
Лион внимательно посмотрел на нее. Она, актриса с мировым именем, никогда всерьез не относилась к этим занятиям, а в последнее время и вовсе охладела к ним, все больше и больше отдаляясь от своих подопечных, не чувствуя духовной близости с современной молодежью. Лион прекрасно знал, что Джастину нельзя было винить в консерватизме. Он спокойно смотрела на самую модерновую обстановку даже классических произведений.
Но в последнее время с молодежью стало происходить что-то странное. Она как с цепи сорвалась. Любую постановку молодые люди стремились превратить в жуткий балаган, устраивая на сцене хаос и какое-то подобие карнавального действия.
Джастина просто в ужас приходила от всего этого. Ей было особенно непонятно то, что молодые люди, которые смотрели всю эту чепуху, как ни странно приходили в восторг. Но самым непонятным была форма выражения этого восторга.
Раньше, в пору молодости Джастины, публика, желая высказать полюбившемуся актеру свою признательность, громко кричала: «Браво!» Сейчас же наивысшей оценкой у молодых считалось слово «крэйзи». У Джастины просто волосы становились дыбом, когда она слышала подобные возгласы!
– О, Боже! Куда катится мир! Чем больше сумасшествия, алогизма в поведении актера на сцене, тем лучше воспринимает его публика.
Лион знал все это. Джастина всегда делилась с ним своими трудностями. Его удивила та тщательность, с которой жена готовилась к встрече с «крэйзи», но он не стал надоедать Джастине своими расспросами. Как бы там ни было, ее рвение порадовало. Все-таки лучше, если жена время от времени имеет возможность отвлечься от семейных дел, особенно, когда они никак не могут выйти из полосы невзгод и неурядиц.
– Но ты по крайней мере не забыла, что у нас не сегодня вечером гости? – обратился к ней Лион.
– Нет, что ты, дорогой! – Джастина всплеснула руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35