– Здесь. Эндрю как раз собирался нанять женщину, которая бы принимала у посетителей заказы. После вчерашнего аншлага я подумал, что эта идея не лишена смысла.
– А как быть с деньгами, что я получаю за танцы с клиентами?
– Я буду платить вам три доллара в неделю и еще по два в те дни, когда вы поете. Прибавьте к этому десять долларов, которые вы получаете за ведение бухгалтерии, и получится весьма неплохое жалованье.
Ребекка мысленно произвела подсчет.
– Тридцать пять долларов в неделю.
Слейтер кивнул, не сводя с нее глаз.
– И никаких отдавленных пальцев.
Это звучало слишком заманчиво, чтобы быть правдой. К тому же жизнь уже кое-чему научила Ребекку, и она понимала, что все имеет свою цену.
– И никаких интимных отношений с боссом?
Голубые глаза Слейтера подернулись поволокой, и он подошел ближе и погладил нежную щеку девушки.
– Только если вы сами этого захотите.
От пронизавшего ее острого желания у Ребекки пересохло во рту.
– Я не знала, что его это интересует.
– Только если это интересно ей.
Слейтер играл со словами не менее искусно, чем с картами, и это умение делало его еще более опасным. А ведь искушение и так было слишком велико.
– Даже если и так, это не сулит ничего хорошего, – хрипло произнесла Ребекка.
– Потому что мы работаем вместе?
– Отчасти.
Слейтер вопросительно вскинул бровь.
– А какова другая причина?
Ребекка силилась навести порядок в хаосе мыслей, но в присутствии Слейтера сделать это было невозможно. Но потом она вспомнила о Дэниеле, и решение пришло само собой.
– Я не та женщина, которая вам нужна.
Несмотря на то, что ее брак оказался не слишком счастливым, Ребекка по-прежнему надеялась, что, узнав о существовании сына, Бенджамин вновь станет тем мужчиной, который когда-то сделал ей предложение.
Слейтер с минуту смотрел на девушку своим завораживающим взглядом, и в этот момент Ребекка поняла, как змее удается загипнотизировать мышь. Только Слейтер не змея, а она не робкая мышь.
– Мне придется носить ту же самую одежду, что и прежде, если я стану работать официанткой?
– Нечто подобное, – он насмешливо указал рукой на наряд Ребекки, – вы носить не будете. Посетителям не понравится, что напитки разносит женщина, одетая как монахиня.
Ребекка коснулась рукой высокого воротничка блузки, покраснев от негодования.
– Не нужно укорять меня за попытку сохранить хоть какую-то видимость благопристойности.
Губы Слейтера сжались.
– Если вам так нужна пристойность, поищите работу на другом конце города.
С трудом пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы, Ребекка гневно взглянула на него.
– Я надену то, что вы потребуете. Но только во время работы. А в свое личное время я буду носить то, что мне нравится.
– Прекрасно. – Слейтер отдал девушке бухгалтерские книги и, не глядя на нее, направился к своему столу.
Гордо распрямив плечи, Ребекка развернулась и зашагала прочь в водовороте гнева и обиды.
Глава 13
Первый вечер в качестве официантки, принимающей заказы и разносящей напитки шумным посетителям, пересыпающим свою речь ругательствами, оказался довольно тяжелым. Но все же танцевать с этими самыми посетителями было значительно труднее. В самом начале несколько запьяневших клиентов попытались затащить Ребекку на танцплощадку, но Слейтер тут же остановил их, объяснив, что танцы больше не входят в обязанности Глори. После этого случая стало полегче, но Ребекке по-прежнему приходилось пользоваться вновь обретенным умением увертываться от непристойных прикосновений.
Часы пробили полночь, и, как и всегда в середине недели, посетители начали понемногу расходиться. В зале осталось меньше дюжины мужчин, и Ребекка наконец смогла облокотиться о стойку и немного передохнуть.
Данте налил ей стаканчик своего особого напитка.
– За счет заведения, дорогая.
Улыбнувшись, Ребекка подняла стакан в приветственном жесте.
– Спасибо.
Во рту у нее пересохло, поэтому она залпом осушила стакан, который Данте наполнил снова.
– Я смотрю, вы неплохо справлялись и очень мне помогли.
Ребекка тихо засмеялась.
– Рада, что со стороны это выглядит именно так, потому что я весь вечер ощущала себя курицей, бегающей вокруг без головы.
Данте поморщился.
– Ужасно непривлекательное сравнение. Его никак нельзя применить к вам.
– Спасибо.
Данте рассмеялся.
Рассматривая сидящих за столами посетителей, Ребекка в такт музыке постукивала пальцами по стойке. Произведения, выбранные Саймоном, были чудесны, а сам пианист тонко чувствовал настроение слушателей и посему всегда знал, что они хотят. Сегодня в репертуаре Саймона преобладали веселые песни вместо грустных баллад, исполняемых вчера. Несмотря на то, что Эндрю умер всего четыре дня назад, жизнь в приграничном городке шла своим размеренным чередом. Ребекке иногда казалось, что здесь время течет значительно медленнее, чем в крупных городах. Возможно, это было связано с царившей в Оуктри скукой. Только салуны и помогали избавляться от нее.
К бару неспешно подошла Молли.
– Не знала, что ты спишь со Слейтером.
– Какая чушь, – не моргнув глазом, произнес Данте.
Молли с раздражением посмотрела на карлика.
– Я разговариваю с мисс Великой и Всемогущей.
Ребекка вовсе не собиралась ссориться с пребывающей не в лучшем настроении женщиной.
– Я не сплю со Слейтером. Но если бы и спала, тебя это не касается.
– Тогда почему ты выполняешь более простую работу – работаешь с бухгалтерскими книгами и разносишь напитки, вместо того чтобы танцевать, как все остальные?
– Наверное, потому, что она знает, как вести бухгалтерию, – ответил Данте.
Молли тряхнула головой.
– Я тоже могла бы научиться.
– Нет. Твои развратные мысли не дали бы тебе сосредоточиться.
Ребекка закашлялась, чтобы не рассмеяться, и обратилась к Молли:
– Я работала с бухгалтерскими книгами и раньше, и у меня есть опыт. Кроме того, в наследство от отца мне достались способности к математике. – Она пожала плечами. – Насколько я знаю, Слейтер все еще свободен.
Молли внимательно смотрела на Ребекку, словно никак не могла решить, верить ей или нет.
– Ты и он не…
Ребекка попыталась засмеяться.
– Он никогда меня не интересовал.
Прежде чем Молли успела что-либо ответить, один из посетителей схватил ее за талию и закружил в жиге.
– Она в течение нескольких месяцев пыталась затащить Слейтера в постель, но он ни разу даже не посмотрел в ее сторону. – Данте принялся оттирать стойку. – Вообще-то вы первая, кому удалось привлечь его внимание.
– Очевидно, вы ничего не слышали о Делайле, – сухо произнесла Ребекка.
– Она работает в другом заведении.
– А какое это имеет значение?
Данте перестал вытирать стойку.
– Волк никогда не станет гадить в собственном логове.
Не понимая, какое это имеет отношение к их беседе, Ребекка покачала головой.
– В своем жилище волк любит порядок, – добавил Данте. Ребекка прищурилась.
– Иными словами, он не любит мутить воду в собственном колодце?
– Какой-то коктейль из метафор. Но подметили вы верно. – Данте склонился над стойкой. – А еще говорят, что Слейтер не спит с одной и той же женщиной дважды. Еще одна метафора.
Удивившись тому, что эти слова совсем ее не задели, Ребекка решила немного посплетничать.
– Почему?
Данте пожал плечами.
– Ну, чтобы получить ответ, нужно спросить Слейтера.
С этими словами Данте занялся своими делами. А Ребекка направилась к оставшимся посетителям, чтобы спросить, не нужно ли им еще чего-нибудь. Новых заказов не последовало.
Остановившись возле стойки, Ребекка заметила Джорджию, склонившуюся к Саймону. Негр играл адажио, которое свидетельствовало о том, что салун скоро закроется. Закончив играть, он посмотрел на Джорджию, и лицо девушки осветила самая искренняя за весь вечер улыбка. Однако Саймон выглядел обеспокоенным.
Он встал из-за пианино, сказал что-то Джорджии, и та нахмурилась. Поджав губы, Саймон покачал головой, а потом присоединился к Фрэнку, выпроваживающему на улицу засидевшихся посетителей.
Подойдя к Джорджии, Ребекка обняла ее за плечи.
– Что случилось?
– Упрямый осел. – Гневный взгляд Джорджии, казалось, способен был просверлить спину Саймона насквозь.
– Что ты хочешь этим сказать? – Саймон всегда казался Ребекке гораздо более спокойным и миролюбивым, чем Данте.
– Он думает, что не слишком хорош для меня, потому что я не рабыня.
– Но ведь он тоже не раб.
– Теперь нет. Но родился и вырос рабом.
– Я думала, что ты тоже, – запинаясь на каждом слове, произнесла Ребекка, вдруг осознавшая, как мало она знает о рабстве. – Раз тебя зовут Джорджия, я решила, что ты родом из этого штата.
– Мои родные из Джорджии, но им выдали вольные, когда умер их старый хозяин. Я родилась в Чикаго. – Южный акцент Джорджии пропал. – Мы не были рабами, но сильно голодали. Ютились в холодной комнате, не больше той, в которой я живу сейчас. Я сбежала после войны.
– Ничего не понимаю. Саймон свободен. Ты свободна. Так какая теперь разница, в каком положении вы находились раньше?
Джорджия скрестила руки на груди.
– Я сказала ему то же самое, но он и слушать не хочет. Одно слово – осел! – Девушка отчаянно заморгала. – Я иду спать.
Джорджия начала подниматься по лестнице. Казалось, каждый шаг давался ей с трудом. Бросив взгляд на Саймона, Ребекка заметила, что он наблюдает за Джорджией. В его карих глазах читались сожаление и тоска. Ну почему он упрямится?
Ребекка давно знала, что, пытаясь понять мужчин, она лишь попусту теряет время. Вздохнув, девушка понесла грязные стаканы на кухню. Дверь в кабинет была закрыта, и она не знала, стоит ли беспокоить Слейтера.
– Его нет, – произнес подошедший сзади Данте.
– А где он?
– Сказал, что пойдет прогуляться. – Данте говорил спокойно, но в его глазах читалось беспокойство.
– О чем он только думает!
Толстенькие пальцы Данте сжали запястье Ребекки.
– Он должен это сделать.
Едва не заскрежетав зубами от досады, Ребекка мысленно сосчитала до десяти по-французски.
– Остается лишь надеяться, что босс уже составил завещание.
Данте засмеялся.
– Слейтер не собирается проигрывать. Он все просчитывает на ход вперед.
Ребекка слишком хорошо знала цену обманутым ожиданиям, но не стала ничего говорить. Вместо этого она помогла Данте вымыть и вытереть стаканы и отнесла их назад в бар. Фрэнка и Саймона не было. Должно быть, они уже ушли.
Пожелав Данте спокойной ночи, Ребекка заперла за ним входную дверь, а потом погасила в салуне все лампы, кроме той, что горела в кабинете. Холодный воздух заставил Ребекку вздрогнуть. В кабинете на крючке висел пиджак, и девушка закуталась в него. Он был ей велик, но согревал и позволял выглядеть пристойно. А еще он пах Слейтером.
Усевшись за стол, Ребекка стала ждать.
Давно уже Слейтер не проводил вечер, переходя из салуна в салун. Он пропустил «Черного быка», не желая лишний раз привлекать внимание Делайлы, но остальные четырнадцать заведений посетил. В каждом из них он задерживался всего на пять – десять минут, но в самых крупных заведениях оставался попить пива и понаблюдать, что происходит вокруг.
Последним пунктом назначения оказался совсем недавно открывшийся салун. Достаточно просторное здание было построено из бревен и накрыто парусиновым навесом. Над распахнутой дверью виднелась узкая деревянная вывеска со словами «Медная пуля». Прочитав название заведения, Слейтер ощутил, как по спине пробежала дрожь. Он и другие заключенные Андерсонвилля часто говорили, что у начальника тюрьмы вместо сердца медная пуля. Прогнав неприятные воспоминания, Слейтер подошел к сколоченной из оструганных досок барной стойке. За ней сидели лишь пятеро мужчин да тощая женщина в коротком платье и с перьями в волосах.
– Чем могу служить, мистер? – Акцент бармена не удивил. Слейтера. Здесь, в приграничном городке, выходцы из южных штатов встречались на каждом шагу.
– Принесите пива.
Когда бармен наполнил кружку, Слейтер спросил:
– Давно открылось это заведение?
– Пару месяцев.
Слейтер намеренно внимательно обвел взглядом освещенный лампами зал.
– Похоже, дела у хозяина идут неплохо.
– Мистер Гэвин любит во всем порядок.
– Значит, хозяина зовут Гэвин?
– Лео Гэвин.
– Я знавал одного Гэвина, когда жил в Виргинии, – солгал Слейтер в попытке разговорить бармена.
– Это не он. Мистер Гэвин родом из Алабамы. – Бармен сдвинул брови. – Я слышал, во время войны он потерял все свои плантации.
– Да, ужасно обидно. – Слейтер отхлебнул тепловатого пива. – Надеюсь, здесь ему сопутствует удача.
– Мы все тоже надеемся. Он порядочный человек. Платит приличное жалованье и мошенников на работе не держит.
– Ау него не было каких-нибудь неприятностей? – спросил Слейтер как можно безразличнее.
– Случаются драки. Обычно из-за женщин. Но в остальном все спокойно.
Слейтер заставил себя усмехнуться.
– Как и везде.
Бармен замолчал. Тогда Слейтер осторожно спросил:
– А вы слышали, что в субботу ночью убили какого-то парня?
– Хозяина «Алой подвязки».
– Он был моим другом.
Бармен прищурился.
– Значит, это вы теперь владеете его заведением?
Слейтер кивнул.
– Верно. Хочу выяснить, у кого имелся на Эндрю зуб.
– Мне жаль вашего друга. Я с радостью помог бы вам. – Слова бармена прозвучали искренне. – Но мне кажется, что кому-то просто понадобились его деньги.
– То же самое сказал и шериф. – Слейтер не стал объяснять бармену, что шериф ошибается. Он выпрямился и отставил кружку. – Я, пожалуй, пойду. «Подвязку» пора закрывать. Доброй ночи!
Вздохнув от разочарования, Слейтер отправился в обратный путь по притихшим улицам. Как и большинство салунов, «Алая подвязка» утопала в темноте и была заперта изнутри.
Обойдя здание и оказавшись у черного хода, Слейтер почувствовал себя не в своей тарелке – ведь совсем недавно здесь умер Эндрю. Более поспешно, чем обычно, он достал из кармана ключ и отпер дверь. Из кабинета лился гостеприимный свет, и Слейтер вздохнул с облегчением.
Он увидел чью-то фигуру, от которой в коридор упала тень. Слейтер напрягся, и его левая рука задрожала.
– Черт возьми, только не сейчас, – пробормотал он, обращаясь к собственной руке. К счастью, с правой рукой было все в порядке, и он достал из кобуры пистолет.
В дверном проеме появилась женская фигура. Глори. Выругавшись, Слейтер спрятал пистолет назад в кобуру.
– Какого черта вы тут делаете?
Лампа, горевшая за спиной Глори, серебристым ореолом обрамляла ее тело, прикрытое пиджаком. Его пиджаком.
– Ждала вас, – ответила она. – Вы что-нибудь узнали?
Разозлившись на себя и на Глори, Слейтер прошагал мимо нее в кабинет. Он налил себе виски из личных запасов Эндрю и залпом осушил стакан. Теперь его правая рука дрожала почти так же, как левая. Он гневно взглянул на Глори.
– Я чуть вас не застрелил.
– Но ведь не застрелили, – спокойно и без тени сомнения в голосе произнесла Глори, лишь еще больше разозлив Слейтера.
– Но мог это сделать. Я же говорил, не стойте у меня на пути.
– Если с вами что-нибудь случится, я потеряю единственный источник дохода.
Несмотря на то, что она говорила холодно и по-деловому, в ее золотистых глазах читалась тревога. Только Слейтер не был готов признать это. Не сейчас. А может, и вовсе никогда.
– О вас позаботятся, если я умру.
Надменность в голосе девушки уступила место раздражению.
– Значит, я была права. Вы ищете смерти, чтобы наказать себя за то, что не оказали помощи Эндрю.
До Глори ни одной женщине не удавалось столь быстро вывести Слейтера из себя. Он резко подошел к девушке и ощутил какое-то циничное удовлетворение от того, что та непроизвольно съежилась. И все же Глори не потеряла самообладания.
– Это не имеет никакого отношения к нему. Все дело в нас с вами. Вы хотите, чтобы я затащил вас к себе в постель.
Глори взмахнула рукой так молниеносно, что Слейтер не успел схватить ее за запястье, и ударила его по лицу. В тишине раздался шлепок. Удар погасил страх, заставивший Слейтера произнести эти жестокие слова.
– Простите, Глори. Вы этого не заслужили.
– Не заслужила. – Она прикрыла глаза. – Черт возьми, Слейтер, просто я не хочу, чтобы вы погибли.
В выражении ее лица сквозила такая мука, что Слейтер, сам того не желая, сделал шаг ей навстречу. Обхватив Глори за талию, он прижал ее к своей груди и прижался щекой к волосам. Он ощутил еле заметный аромат жасмина, пробивающийся сквозь присущие салуну запахи, и сосредоточился на нем.
– Спасибо за заботу, Глори.
– Ребекка, – прошептала девушка. Она отстранилась и взглянула Слейтеру в глаза. – Меня зовут Ребекка. Если не забыли…
– Ребекка, – повторил Слейтер. – Это имя идет тебе больше, чем Глори.
– Ребекка Глори Боуэн. – Ее улыбка померкла, и она вновь прижалась щекой к его груди.
Слейтеру показалось, что Ребекка хочет сказать больше, но она промолчала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31