Свет Странника залил лица
людей, обращенные вверх, в молчании наблюдающие за странным огромным
знамением в южной части неба. Глаза Бетховена, который смотрел вниз, на
свой расстегнутый жилет, запачканный птичьим пометом, оставались, однако,
в тени бровей музыканта и его буйной гривы волос.
Мгновение царила напряженная, полная ужаса тишина, а потом раздался
приглушенный далекий грохот. Какая-то женщина вскрикнула и собравшиеся
оторвали глаза от неба. Некоторое время им казалось, что по улице Олив
бегут мощные гривастые волны, увенчанные желто-фиолетовой пеной - огромные
волны черного океана, которые ворвались на тридцать километров вглубь суши
к северу от Сан-Педро, заливая верфь и автостраду в Лонг Бич.
Неожиданно собравшиеся поняли, что это по самой земле пробегают
жуткие волны под влиянием подземных толчков, распространяющихся с юга на
север. В следующую минуту грохот превратился в ужасающий рев сотни
реактивных самолетов, асфальтовые волны начали вздыматься на еще большую
высоту, сбивая людей с ног и обрушивая стены домов.
На мгновение глубоко посаженные глаза гигантского металлического
Бетховена блеснули зловещим фиолетовым светом, когда тяжелая статуя,
медленно переворачиваясь, стала клониться к земле.
Хантер, Пол и остальные члены симпозиума взялись за работу. Сначала
они раскопали завал и помогли выбраться из-под обломков трем женщинам, но
при торопливом подсчете оказалось, что не хватает еще троих. Десять минут
они яростно копали тремя новенькими лопатами, которые Коротышка достал из
своего комби (у его автомобиля были только засыпаны задние колеса и
немного вмята крыша). Потом кто-то вспомнил о красном лимузине, который
отъехал первым, и именно в нем приехали те трое, которых недоставало.
Во время отдыха Пол, автомобиль которого был полностью засыпан,
объяснил, что он является сотрудником Лунного Проекта и поэтому
намеревается вместе с Марго отправиться к Пляжным Воротам Ванденберга-Два.
Он предложил отправиться с ним всем, кто захочет к нему присоединиться,
так как готов поручиться за них перед охранниками - хотя случившееся с
ними несчастье и так должно обеспечить им вход.
Рудольф Брехт с энтузиазмом поддержал план Пола. Ему возразил крепко
сложенный мужчина в кожаной куртке, по имени Ривис. У него было не
особенно лестное мнение обо всех военных учреждениях и он не верил, что от
них можно ждать какой-либо помощи. У автомобиля Ривиса был засыпан только
радиатор и передние колеса. Ривис (которого дома, в Санта-Барбаре, ждали
четверо милых детей, очаровательная жена и склонная к истерике теща)
утверждал, что нужно откопать все машины и отправляться по домам.
Его поддержали владельцы микроавтобуса и белого фургона - обе машины
были только слегка присыпаны землей. Особенно настаивали на том, чтобы
уехать как можно быстрее, владельцы фургона - опрятные, прилично
выглядевшие супруги Хиксоны, которые носили одинаковые серые брюки и
свитера.
Дискуссия все больше обострялась. Будут ли пробки на прибрежном
шоссе, или же оно полностью разрушено землетрясением? Является ли Пол тем,
за кого себя выдает? Будут ли работать двигатели, когда автомобили
откопают? (Ривис тут же завел свою машину и доказал, что двигатель
работает, только в радиоприемнике был слышен ужасный треск). Действительно
ли у Ванды сердечный приступ? И, наконец, не являются ли докладчик и его
подозрительные новые друзья бандой интеллектуалов, которые боятся, что на
их нежных ручках появятся пузыри от лопаты?
Наконец, половина членов симпозиума, прежде всего те, чьи автомобили
были не слишком завалены, поддержала Ривиса и Хиксонов. Вдобавок они
безжалостно отказались позаботиться о Ванде, у которой действительно был
сердечный приступ, хотя бы до того момента, когда Пол пришлет за ней
вездеход.
Остальные направились к Пляжным Воротам.
Дон Гильермо Уолкер, видя, что как шар, так и его яркое отражение в
черном озере Никарагуа уже на протяжении ста километров сопутствуют ему в
полете на юго-восток и не изменяют своего положения - пришел к
убежденности, что Странник является планетой. На диске теперь появились
контуры, которые вызвали у него мысль о золотом петушке, поющем, чтобы
разбудить Симона Боливара. "Играл ли я когда-нибудь в "Золотом петушке"?"
- размышлял Уолкер. - "Пожалуй, нет, потому что это опера или балет".
Кое-где на западном горизонте у светлых бликов был розовый оттенок, и
дон Гильермо не мог понять, почему. Пролетая над вытянутым гористым
островом Ометепе, он увидел в Альта Грация куда больше огней, чем обычно в
полночь. Наверное, все встали, пялятся вверх, сходят с ума либо мчатся в
церковь.
Неожиданно за городком разгорелось красное зарево и полыхнул взрыв.
Дон Гильермо мгновенно подумал, что он, не желая того, сбросил бомбу.
Однако тут же осознал, что, вероятно, проснулся один из вулканов на
Ометепе. Уолкер направил свой самолет на восток. Подальше от этого взрыва!
От этого розового света - ведь все побережье Тихого океана - это один
большой вулкан, от залива Фонсека до залива Никойя.
Дон Мерриам, избитый, измученный, тяжело встал у гордо возвышающегося
магниевого флагштока и вместо станции увидел пропасть метров в шесть
шириной - с ее противоположного края сыпались узкие струйки пыли.
Один из кораблей исчез вместе со станцией, второй лежал на боку,
словно мост над пропастью - две из трех амортизирующих опор торчали вверх,
словно ноги дохлой курицы. Под третью же "Бабу Ягу" он почти что вполз,
прежде чем осознал это.
Космонавты называли свои маленькие космические корабли "Баба Яга",
поскольку (Дюфресне это первому пришло в голову) они напоминали избушки на
курьих ножках, которые фигурировали в нескольких популярных произведениях
русской классической музыки, и которые, согласно народным преданиям имели
обыкновение разгуливать по ночам. Дон слышал, что советские космонавты
называли свои корабли "джиннами".
Однако теперь схожесть этих кораблей со странствующими избушками
становилась все более заметной - непрекращающиеся вертикальные толчки, на
которые Дон уже почти не обращал внимания, приводили к тому, что последняя
"Баба Яга", раскачиваясь во все стороны, неуклонно приближалась к
пропасти.
Мерриам поднялся, широко расставив ноги. Он сказал себе, что Дюфресне
наверняка успел взлететь на недостающем корабле (хотя сам он не видел
вспышки стартующей "Бабы Яги"), что Йоханнсен лежит мертвый - или живой! -
в этом корабле над пропастью, а Гомперт...
"Баба Яга" сделала еще один шаг в сторону пропасти. Дон в несколько
быстрых прыжков догнал корабль, выпрямился и ухватился за последнюю
ступеньку лесенки, которая свисала с корпуса между тремя опорами корабля.
Он подтянулся на руках и вскарабкался в люк, размещенный между пятью
соплами, по форме похожими на трубки. "Баба Яга" зашаталась. У Дона
мелькнула мысль, что под влиянием его веса центр тяжести корабля несколько
сместился вниз, уменьшая длину шагов "Бабы Яги".
10
Уличные пробки были такими, что Джейк оставил свой автомобиль на
стоянке во Флетбуше и вместе с Сэлли решил следовать дальше в метро. Но на
Сорок Второй Авеню электропоезд остановился, и пассажирам приказали выйти.
Полицейские помогали служащим метро освобождать вагоны и поспешно
направляли пассажиров наружу.
- Что случилось? - не унимался Джейк. - Наверху произошло что-то
страшное!
- Брось! Вечно ты паникуешь. Наверняка ничего такого, о чем ты так
любишь думать, - отмахнулась Сэлли. - Если бы взорвалась бомба, то всех
как раз направляли бы вниз. Да, послушай, мы ведь уже недалеко от квартиры
Хьюго. Я так возбуждена, Джейк!
Выходя из подземки, они увидели, что на Таймс Сквер исключительно
людно для трех часов утра.
Бросив взгляд на запад от Сорок второй авеню, они увидели Странника,
неподвижно висящего в небе так близко от луны, что он почти соприкасался с
ней. Двухцветный свет, падающий от Странника, освещал желтым людей,
стоящих на противоположной стороне улицы, а фиолетовым - тех, кто стоял на
той же стороне, что Джейк и Сэлли. Неоновые рекламы безустанно мигали, но
были затемнены мощным светом новой Луны.
На Таймс Сквер было тише, чем когда бы то ни было, однако эту тишину
прервал мужчина, который вышел вслед за ними из подземки и закричал:
- Грядет гнев божий! Наконец-то! Настал день страшного суда! Теперь
уж никому не помогут покаяния!..
Его никто не слушал. Джейк купил за двадцать пять центов "Дейли
Орбит", на первой странице которой был рисунок Странника в ярких резких
тонах - желтом и красном и шесть строчек информации, получить которую мог
бы любой человек, поднявший голову к небу.
Заголовок статьи гласил:
СТРАННЫЙ ШАР У ВСЕХ ВЫЗЫВАЕТ ТРЕВОГУ!
- Какой странный! - закричала Сэлли, все еще находящаяся в прекрасном
настроении. - Это ведь я его создала! И поместила его на небо! - добавила
она, смеясь.
- Не кажется ли молодой даме, что это святотатство! - резко оборвал
ее фанатично настроенный мужчина с квадратной челюстью.
- Вы думаете, что я лгу? - спросила она. - Да я сейчас докажу вам,
что говорю истинную правду. - Локтями они расчистили себе место и Сэлли
сбросила на руки Джейка свою куртку. Потом указала на мужчину с квадратной
челюстью и Странника, ликующе рассмеялась, щелкнула пальцами и звонким
голосом начала петь песенку, слова которой позаимствовала из "Зеленой
двери" и "Странного плода":
- Странный шар! Бремя которого несет небо!
- Странный свет! Ты зачем падаешь на землю?
Дон Мерриам включил двигатель "Бабы Яги" прежде, чем успел запустить
систему жизнеобеспечения и пристегнуться ремнями безопасности.
Причина была простой - он чувствовал, что корабль уже накренился над
краем пропасти.
Он делал все, что мог, пытаясь выиграть время. Не дожидаясь когда
воздушный шлюз, находящийся между топливным баком и резервуаром с
окислителем, опустеет, он вбежал внутрь, выпуская тем самым из корабля
воздух. Затем он быстро захлопнул за собой крышку люка и в спешке только
прикоснулся к рычагу, пускающему кислород, хотя отлично знал, что запас в
его скафандре уже почти на исходе.
Двигатель запустился сразу. Струя раскаленных добела молекул
выстрелила из хвоста "Бабы Яги" со скоростью более чем три километра в
секунду.
После секундного ожидания корабль начал подниматься, но не
вертикально, а как-то боком, словно старый аэроплан на старте.
Ошибка, наверное, заключалась в том, что Дон пытался выровнять полет.
Возможно, корабль с таким же успехом и сам вышел бы на орбиту. Дон был
одинок на корабле и его пугал вид потрескавшейся белой Луны, вырастающей
перед самым экраном. Он, конечно, знал, что чем скорее он выправит курс
корабля, тем меньше израсходуется топлива: а он был не вполне уверен в
том, что баки полны. Собственно, он все еще толком не знал, какой из трех
кораблей сейчас принадлежит ему, и кроме того, он уже достаточно ослабел и
находился в полубессознательном состоянии из-за недостатка кислорода.
Не обращая внимания на силу тяжести, он попытался дотянуться до
кнопки запуска трех твердотопливных ускорителей по правому борту, в данный
момент обращенному к Луне. Обычно эту операцию выполнял робот или второй
пилот.
Сила отдачи выбросила Дона из кресла. Рычаг управления выскользнул из
рук, Дон пролетел несколько метров и тяжело грохнулся на пол кабины,
гораздо сильнее, чем он упал бы на Луне. При этом он ударился головой о
палубу, разбил шлем и потерял сознание.
Через десять секунд отключился главный двигатель (на кораблях такого
типа это происходит автоматически, когда пилот выпускает рычаг управления
из рук). Но выравнивание полета, принимая во внимание условия, в которых
оно производилось, было необычайно точным. "Баба Яга" летела сейчас прямо
вверх, с почти достаточной кинетической энергией, чтобы освободиться от
силы притяжения Луны. Но теперь, при выключенном двигателе, слабая
гравитация Луны с каждой секундой начала оказывать все большее тормозящее
воздействие на этот маленький кораблик, который еще длительное время
должен был резко подниматься по инерции.
Дон лежал на полу так, что его треснувший шлем почти соприкасался с
незакрытой крышкой люка. Узкая струйка белого пара медленно сочилась из
трещины и оседала вдоль всей ее длины сверкающей полоской инея.
- Через минуту они сойдутся, - сказала Барбара Кац Ноллсу Кеттерингу
III. Говоря "сойдутся", она имела в виду ту минуту, когда Странник
заслонит Луну.
- Прошу прощения, - услышали они позади себя тихий мужской голос. -
Но что произойдет, если они столкнутся?
Барбара обернулась. В большом доме теперь горел свет. На его фоне
вырисовывались фигуры высокого негра в ливрее шофера и двух негритянок,
прижавшихся друг к другу. Они бесшумно вышли на террасу.
- Я уже говорил вам несколько часов назад, чтобы вы шли спать! - с
раздражением произнес Кеттеринг, продолжая сидеть. - Перестаньте, наконец,
обо мне беспокоиться.
- Прошу прощения, сэр, - упрямо продолжал негр, - но в Палм Бич никто
не спит. Все наблюдают за небом. Что произойдет, сэр, если они столкнутся?
Барбара хотела было подать голос и объяснить шоферу и горничным много
разных интересных вещей: что это Луна приближается к Страннику - телескоп,
вращающийся при помощи электричества и синхронизированный с движением Луны
показывает, что именно Луна немного сместила свою орбиту, что все еще не
известно, какое расстояние отделяет Странника от Земли, хотя оно должно
быть большим, коль скоро единственные четкие контуры - это контуры самой
планеты и даже при помощи телескопа нельзя заметить на ней ничего, кроме
мягкой желто-фиолетовой плоскости. Наконец, что небесные тела редко
сталкиваются в космосе - обычно одно начинает кружиться по орбите вокруг
другого.
Но Барбара знала, что мужчины, особенно миллионеры, сами любят
объяснять научные вопросы.
Кроме того, она не хотела совершать бестактность, так как не
ориентировалась в обычаях, которые существовали в Палм Бич по отношению к
цветным.
Она посмотрела вверх и увидела, что проблема разрешилась сама собой.
- Они не столкнутся! - закричала она. - Луна проходит перед
Странником! - и импульсивно добавила: - Ох, дорогой, я только сейчас
начинаю верить, что все это правда!
Горничные с облегчением вздохнули.
- Перед Странником? - удивился негр. - Каким "странником", сэр?
Теперь слово взял Ноллс Кеттеринг III.
- Странник, - сухо начал он, - это название, которое мисс Кац и я
дали этой неизвестной планете. А теперь отправляйтесь-ка все немедленно
спать!
- Эй, смотрите, теперь они пилятся! - закричал Араб Джонс Пепе
Мартинесу и Большому Бенджи, которые на другой стороне крыши танцевали
вальс, правда, каждый по-своему. - Луна влезает на эту штуковину, вот это
да!
Три представителя различных национальностей - братья-наркоманы -
выкурили еще четыре самокрутки, чтобы в достаточной мере почтить появление
на небе Странника, и теперь окончательно одурманенные марихуаной,
чувствовали себя особенно легко. Они парили высоко, словно бумажные
китайские змеи. Но все же не настолько высоко, чтобы забыть о мире, в
котором живут, потому что Пепе как раз крикнул:
- Наверное, сейчас эти двинутые мексикашки хлопают себя по голой
заднице, а в Рио черномазые танцуют на улицах!
- Чудеса на небе, чудеса на Земле, - подвел итог Большой.
- Сворачиваем палатку и идем вниз, братья мои, - предложил Араб и
обратил к ним свое коричневое лицо, освещаемое Странником. - Смешаемся с
объятой ужасом толпой, друзья!
- Ну вот, Луна его и пригвоздила! - заметил Хантер, обращаясь к
Брехту и показывая на белый кружок, заслонивший Странника. - Собственно,
Рудольф, возвращаясь к подобным треугольникам, я начинаю задумываться, не
составляет ли, к примеру, расстояние от Странника до Земли четырех
миллионов километров, а его диаметр, соответственно, сто двадцать тысяч?
- Прилет Юпитера с визитом? - рассмеялся Рудольф и тут же вполне
серьезно обратился к остальным:
- Кстати, может ли кто-нибудь из вас сейчас указать мне, где
находится Юпитер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
людей, обращенные вверх, в молчании наблюдающие за странным огромным
знамением в южной части неба. Глаза Бетховена, который смотрел вниз, на
свой расстегнутый жилет, запачканный птичьим пометом, оставались, однако,
в тени бровей музыканта и его буйной гривы волос.
Мгновение царила напряженная, полная ужаса тишина, а потом раздался
приглушенный далекий грохот. Какая-то женщина вскрикнула и собравшиеся
оторвали глаза от неба. Некоторое время им казалось, что по улице Олив
бегут мощные гривастые волны, увенчанные желто-фиолетовой пеной - огромные
волны черного океана, которые ворвались на тридцать километров вглубь суши
к северу от Сан-Педро, заливая верфь и автостраду в Лонг Бич.
Неожиданно собравшиеся поняли, что это по самой земле пробегают
жуткие волны под влиянием подземных толчков, распространяющихся с юга на
север. В следующую минуту грохот превратился в ужасающий рев сотни
реактивных самолетов, асфальтовые волны начали вздыматься на еще большую
высоту, сбивая людей с ног и обрушивая стены домов.
На мгновение глубоко посаженные глаза гигантского металлического
Бетховена блеснули зловещим фиолетовым светом, когда тяжелая статуя,
медленно переворачиваясь, стала клониться к земле.
Хантер, Пол и остальные члены симпозиума взялись за работу. Сначала
они раскопали завал и помогли выбраться из-под обломков трем женщинам, но
при торопливом подсчете оказалось, что не хватает еще троих. Десять минут
они яростно копали тремя новенькими лопатами, которые Коротышка достал из
своего комби (у его автомобиля были только засыпаны задние колеса и
немного вмята крыша). Потом кто-то вспомнил о красном лимузине, который
отъехал первым, и именно в нем приехали те трое, которых недоставало.
Во время отдыха Пол, автомобиль которого был полностью засыпан,
объяснил, что он является сотрудником Лунного Проекта и поэтому
намеревается вместе с Марго отправиться к Пляжным Воротам Ванденберга-Два.
Он предложил отправиться с ним всем, кто захочет к нему присоединиться,
так как готов поручиться за них перед охранниками - хотя случившееся с
ними несчастье и так должно обеспечить им вход.
Рудольф Брехт с энтузиазмом поддержал план Пола. Ему возразил крепко
сложенный мужчина в кожаной куртке, по имени Ривис. У него было не
особенно лестное мнение обо всех военных учреждениях и он не верил, что от
них можно ждать какой-либо помощи. У автомобиля Ривиса был засыпан только
радиатор и передние колеса. Ривис (которого дома, в Санта-Барбаре, ждали
четверо милых детей, очаровательная жена и склонная к истерике теща)
утверждал, что нужно откопать все машины и отправляться по домам.
Его поддержали владельцы микроавтобуса и белого фургона - обе машины
были только слегка присыпаны землей. Особенно настаивали на том, чтобы
уехать как можно быстрее, владельцы фургона - опрятные, прилично
выглядевшие супруги Хиксоны, которые носили одинаковые серые брюки и
свитера.
Дискуссия все больше обострялась. Будут ли пробки на прибрежном
шоссе, или же оно полностью разрушено землетрясением? Является ли Пол тем,
за кого себя выдает? Будут ли работать двигатели, когда автомобили
откопают? (Ривис тут же завел свою машину и доказал, что двигатель
работает, только в радиоприемнике был слышен ужасный треск). Действительно
ли у Ванды сердечный приступ? И, наконец, не являются ли докладчик и его
подозрительные новые друзья бандой интеллектуалов, которые боятся, что на
их нежных ручках появятся пузыри от лопаты?
Наконец, половина членов симпозиума, прежде всего те, чьи автомобили
были не слишком завалены, поддержала Ривиса и Хиксонов. Вдобавок они
безжалостно отказались позаботиться о Ванде, у которой действительно был
сердечный приступ, хотя бы до того момента, когда Пол пришлет за ней
вездеход.
Остальные направились к Пляжным Воротам.
Дон Гильермо Уолкер, видя, что как шар, так и его яркое отражение в
черном озере Никарагуа уже на протяжении ста километров сопутствуют ему в
полете на юго-восток и не изменяют своего положения - пришел к
убежденности, что Странник является планетой. На диске теперь появились
контуры, которые вызвали у него мысль о золотом петушке, поющем, чтобы
разбудить Симона Боливара. "Играл ли я когда-нибудь в "Золотом петушке"?"
- размышлял Уолкер. - "Пожалуй, нет, потому что это опера или балет".
Кое-где на западном горизонте у светлых бликов был розовый оттенок, и
дон Гильермо не мог понять, почему. Пролетая над вытянутым гористым
островом Ометепе, он увидел в Альта Грация куда больше огней, чем обычно в
полночь. Наверное, все встали, пялятся вверх, сходят с ума либо мчатся в
церковь.
Неожиданно за городком разгорелось красное зарево и полыхнул взрыв.
Дон Гильермо мгновенно подумал, что он, не желая того, сбросил бомбу.
Однако тут же осознал, что, вероятно, проснулся один из вулканов на
Ометепе. Уолкер направил свой самолет на восток. Подальше от этого взрыва!
От этого розового света - ведь все побережье Тихого океана - это один
большой вулкан, от залива Фонсека до залива Никойя.
Дон Мерриам, избитый, измученный, тяжело встал у гордо возвышающегося
магниевого флагштока и вместо станции увидел пропасть метров в шесть
шириной - с ее противоположного края сыпались узкие струйки пыли.
Один из кораблей исчез вместе со станцией, второй лежал на боку,
словно мост над пропастью - две из трех амортизирующих опор торчали вверх,
словно ноги дохлой курицы. Под третью же "Бабу Ягу" он почти что вполз,
прежде чем осознал это.
Космонавты называли свои маленькие космические корабли "Баба Яга",
поскольку (Дюфресне это первому пришло в голову) они напоминали избушки на
курьих ножках, которые фигурировали в нескольких популярных произведениях
русской классической музыки, и которые, согласно народным преданиям имели
обыкновение разгуливать по ночам. Дон слышал, что советские космонавты
называли свои корабли "джиннами".
Однако теперь схожесть этих кораблей со странствующими избушками
становилась все более заметной - непрекращающиеся вертикальные толчки, на
которые Дон уже почти не обращал внимания, приводили к тому, что последняя
"Баба Яга", раскачиваясь во все стороны, неуклонно приближалась к
пропасти.
Мерриам поднялся, широко расставив ноги. Он сказал себе, что Дюфресне
наверняка успел взлететь на недостающем корабле (хотя сам он не видел
вспышки стартующей "Бабы Яги"), что Йоханнсен лежит мертвый - или живой! -
в этом корабле над пропастью, а Гомперт...
"Баба Яга" сделала еще один шаг в сторону пропасти. Дон в несколько
быстрых прыжков догнал корабль, выпрямился и ухватился за последнюю
ступеньку лесенки, которая свисала с корпуса между тремя опорами корабля.
Он подтянулся на руках и вскарабкался в люк, размещенный между пятью
соплами, по форме похожими на трубки. "Баба Яга" зашаталась. У Дона
мелькнула мысль, что под влиянием его веса центр тяжести корабля несколько
сместился вниз, уменьшая длину шагов "Бабы Яги".
10
Уличные пробки были такими, что Джейк оставил свой автомобиль на
стоянке во Флетбуше и вместе с Сэлли решил следовать дальше в метро. Но на
Сорок Второй Авеню электропоезд остановился, и пассажирам приказали выйти.
Полицейские помогали служащим метро освобождать вагоны и поспешно
направляли пассажиров наружу.
- Что случилось? - не унимался Джейк. - Наверху произошло что-то
страшное!
- Брось! Вечно ты паникуешь. Наверняка ничего такого, о чем ты так
любишь думать, - отмахнулась Сэлли. - Если бы взорвалась бомба, то всех
как раз направляли бы вниз. Да, послушай, мы ведь уже недалеко от квартиры
Хьюго. Я так возбуждена, Джейк!
Выходя из подземки, они увидели, что на Таймс Сквер исключительно
людно для трех часов утра.
Бросив взгляд на запад от Сорок второй авеню, они увидели Странника,
неподвижно висящего в небе так близко от луны, что он почти соприкасался с
ней. Двухцветный свет, падающий от Странника, освещал желтым людей,
стоящих на противоположной стороне улицы, а фиолетовым - тех, кто стоял на
той же стороне, что Джейк и Сэлли. Неоновые рекламы безустанно мигали, но
были затемнены мощным светом новой Луны.
На Таймс Сквер было тише, чем когда бы то ни было, однако эту тишину
прервал мужчина, который вышел вслед за ними из подземки и закричал:
- Грядет гнев божий! Наконец-то! Настал день страшного суда! Теперь
уж никому не помогут покаяния!..
Его никто не слушал. Джейк купил за двадцать пять центов "Дейли
Орбит", на первой странице которой был рисунок Странника в ярких резких
тонах - желтом и красном и шесть строчек информации, получить которую мог
бы любой человек, поднявший голову к небу.
Заголовок статьи гласил:
СТРАННЫЙ ШАР У ВСЕХ ВЫЗЫВАЕТ ТРЕВОГУ!
- Какой странный! - закричала Сэлли, все еще находящаяся в прекрасном
настроении. - Это ведь я его создала! И поместила его на небо! - добавила
она, смеясь.
- Не кажется ли молодой даме, что это святотатство! - резко оборвал
ее фанатично настроенный мужчина с квадратной челюстью.
- Вы думаете, что я лгу? - спросила она. - Да я сейчас докажу вам,
что говорю истинную правду. - Локтями они расчистили себе место и Сэлли
сбросила на руки Джейка свою куртку. Потом указала на мужчину с квадратной
челюстью и Странника, ликующе рассмеялась, щелкнула пальцами и звонким
голосом начала петь песенку, слова которой позаимствовала из "Зеленой
двери" и "Странного плода":
- Странный шар! Бремя которого несет небо!
- Странный свет! Ты зачем падаешь на землю?
Дон Мерриам включил двигатель "Бабы Яги" прежде, чем успел запустить
систему жизнеобеспечения и пристегнуться ремнями безопасности.
Причина была простой - он чувствовал, что корабль уже накренился над
краем пропасти.
Он делал все, что мог, пытаясь выиграть время. Не дожидаясь когда
воздушный шлюз, находящийся между топливным баком и резервуаром с
окислителем, опустеет, он вбежал внутрь, выпуская тем самым из корабля
воздух. Затем он быстро захлопнул за собой крышку люка и в спешке только
прикоснулся к рычагу, пускающему кислород, хотя отлично знал, что запас в
его скафандре уже почти на исходе.
Двигатель запустился сразу. Струя раскаленных добела молекул
выстрелила из хвоста "Бабы Яги" со скоростью более чем три километра в
секунду.
После секундного ожидания корабль начал подниматься, но не
вертикально, а как-то боком, словно старый аэроплан на старте.
Ошибка, наверное, заключалась в том, что Дон пытался выровнять полет.
Возможно, корабль с таким же успехом и сам вышел бы на орбиту. Дон был
одинок на корабле и его пугал вид потрескавшейся белой Луны, вырастающей
перед самым экраном. Он, конечно, знал, что чем скорее он выправит курс
корабля, тем меньше израсходуется топлива: а он был не вполне уверен в
том, что баки полны. Собственно, он все еще толком не знал, какой из трех
кораблей сейчас принадлежит ему, и кроме того, он уже достаточно ослабел и
находился в полубессознательном состоянии из-за недостатка кислорода.
Не обращая внимания на силу тяжести, он попытался дотянуться до
кнопки запуска трех твердотопливных ускорителей по правому борту, в данный
момент обращенному к Луне. Обычно эту операцию выполнял робот или второй
пилот.
Сила отдачи выбросила Дона из кресла. Рычаг управления выскользнул из
рук, Дон пролетел несколько метров и тяжело грохнулся на пол кабины,
гораздо сильнее, чем он упал бы на Луне. При этом он ударился головой о
палубу, разбил шлем и потерял сознание.
Через десять секунд отключился главный двигатель (на кораблях такого
типа это происходит автоматически, когда пилот выпускает рычаг управления
из рук). Но выравнивание полета, принимая во внимание условия, в которых
оно производилось, было необычайно точным. "Баба Яга" летела сейчас прямо
вверх, с почти достаточной кинетической энергией, чтобы освободиться от
силы притяжения Луны. Но теперь, при выключенном двигателе, слабая
гравитация Луны с каждой секундой начала оказывать все большее тормозящее
воздействие на этот маленький кораблик, который еще длительное время
должен был резко подниматься по инерции.
Дон лежал на полу так, что его треснувший шлем почти соприкасался с
незакрытой крышкой люка. Узкая струйка белого пара медленно сочилась из
трещины и оседала вдоль всей ее длины сверкающей полоской инея.
- Через минуту они сойдутся, - сказала Барбара Кац Ноллсу Кеттерингу
III. Говоря "сойдутся", она имела в виду ту минуту, когда Странник
заслонит Луну.
- Прошу прощения, - услышали они позади себя тихий мужской голос. -
Но что произойдет, если они столкнутся?
Барбара обернулась. В большом доме теперь горел свет. На его фоне
вырисовывались фигуры высокого негра в ливрее шофера и двух негритянок,
прижавшихся друг к другу. Они бесшумно вышли на террасу.
- Я уже говорил вам несколько часов назад, чтобы вы шли спать! - с
раздражением произнес Кеттеринг, продолжая сидеть. - Перестаньте, наконец,
обо мне беспокоиться.
- Прошу прощения, сэр, - упрямо продолжал негр, - но в Палм Бич никто
не спит. Все наблюдают за небом. Что произойдет, сэр, если они столкнутся?
Барбара хотела было подать голос и объяснить шоферу и горничным много
разных интересных вещей: что это Луна приближается к Страннику - телескоп,
вращающийся при помощи электричества и синхронизированный с движением Луны
показывает, что именно Луна немного сместила свою орбиту, что все еще не
известно, какое расстояние отделяет Странника от Земли, хотя оно должно
быть большим, коль скоро единственные четкие контуры - это контуры самой
планеты и даже при помощи телескопа нельзя заметить на ней ничего, кроме
мягкой желто-фиолетовой плоскости. Наконец, что небесные тела редко
сталкиваются в космосе - обычно одно начинает кружиться по орбите вокруг
другого.
Но Барбара знала, что мужчины, особенно миллионеры, сами любят
объяснять научные вопросы.
Кроме того, она не хотела совершать бестактность, так как не
ориентировалась в обычаях, которые существовали в Палм Бич по отношению к
цветным.
Она посмотрела вверх и увидела, что проблема разрешилась сама собой.
- Они не столкнутся! - закричала она. - Луна проходит перед
Странником! - и импульсивно добавила: - Ох, дорогой, я только сейчас
начинаю верить, что все это правда!
Горничные с облегчением вздохнули.
- Перед Странником? - удивился негр. - Каким "странником", сэр?
Теперь слово взял Ноллс Кеттеринг III.
- Странник, - сухо начал он, - это название, которое мисс Кац и я
дали этой неизвестной планете. А теперь отправляйтесь-ка все немедленно
спать!
- Эй, смотрите, теперь они пилятся! - закричал Араб Джонс Пепе
Мартинесу и Большому Бенджи, которые на другой стороне крыши танцевали
вальс, правда, каждый по-своему. - Луна влезает на эту штуковину, вот это
да!
Три представителя различных национальностей - братья-наркоманы -
выкурили еще четыре самокрутки, чтобы в достаточной мере почтить появление
на небе Странника, и теперь окончательно одурманенные марихуаной,
чувствовали себя особенно легко. Они парили высоко, словно бумажные
китайские змеи. Но все же не настолько высоко, чтобы забыть о мире, в
котором живут, потому что Пепе как раз крикнул:
- Наверное, сейчас эти двинутые мексикашки хлопают себя по голой
заднице, а в Рио черномазые танцуют на улицах!
- Чудеса на небе, чудеса на Земле, - подвел итог Большой.
- Сворачиваем палатку и идем вниз, братья мои, - предложил Араб и
обратил к ним свое коричневое лицо, освещаемое Странником. - Смешаемся с
объятой ужасом толпой, друзья!
- Ну вот, Луна его и пригвоздила! - заметил Хантер, обращаясь к
Брехту и показывая на белый кружок, заслонивший Странника. - Собственно,
Рудольф, возвращаясь к подобным треугольникам, я начинаю задумываться, не
составляет ли, к примеру, расстояние от Странника до Земли четырех
миллионов километров, а его диаметр, соответственно, сто двадцать тысяч?
- Прилет Юпитера с визитом? - рассмеялся Рудольф и тут же вполне
серьезно обратился к остальным:
- Кстати, может ли кто-нибудь из вас сейчас указать мне, где
находится Юпитер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45