Все произошло так, словно он прошел с Тигрицей через город, повернул
в большой неосвещенный парк и теперь смотрел на огни города сквозь толщу
деревьев. Однако, через некоторое время, его начало угнетать бремя
страшного одиночества.
- Чувствуешь себя богом? - шепотом спросила Тигрица. - Земля ведь у
твоих ног!
- Сам не знаю, - пожал плечами Пол. - Могу ли я изменить то, что уже
произошло? Могу ли я воскресить умерших, если я Бог?
Тигрица ничего не ответила, но в темноте Полу показалось, что кошка
покачала головой.
Некоторое время царила тишина. Потом Тигрица снова издала мелодичное
ворчание, похожее на вздох.
- Пол, - тихо сказала она.
- Слушаю, - спокойно ответил он.
- Да, мы жестоки. Мы сделали много зла твоей планете. Да, мы боимся,
- эти слова она произнесла очень тихо.
- Мы, как ваши писатели потерянного поколения, как венгерские
беженцы, анархисты и почитатели сатаны, как битники и падшие ангелы, как
беглые заключенные или несовершеннолетние преступники. Мы убегаем,
постоянно бежим. Каждый наш шаг - миллиард световых лет - грохочет по
пустому планетарному тротуару под холодными фонарями звезд.
Пол знал, что Тигрица берет слова, понятия и образы из его мыслей,
хотя совершенно не чувствовал этого.
- Странник, - продолжала большая кошка, - для нас как автомобиль или
поезд, с помощью которого мы можем убежать, как красивый современный
корабль, эвакуирующий солдат из Дюнкерка. Пятьдесят тысяч палуб, на
которых можно отлично развлекаться и приятно проводить время. Небеса,
которые любому придутся по вкусу! Закаты солнца на заказ! В каждом
помещении меняющаяся гравитация и температура! Все на выбор! Звезда
Проклятых! Ковчег Сатаны!
Теперь она говорила как девочка, которая своей бравадой, сознательным
употреблением мрачных образов и одновременно шутливым тоном старается
скрыть чувство вины.
- О, роскошная планета заклятых! Мы рисуем наше небо, чтобы отрезать
себя от остального мира. И это не понравилось обитателям вот этих
солнечных трущоб! Трущоб, в которые мы только что влетели. Эти серые
конформисты думают, что у нас есть что скрывать под этой двухцветной
красивой оболочкой! Ну что ж, вынуждена признать, что они правы!
- Рисованная планета, - сказал Пол, пытаясь подстроиться под ее
настроение и, хотя бы один раз, употребить какое-то выражение, прежде чем
употребит его она.
- Да, - кивнула Тигрица. - Как ваши пустыни... И как ваши женщины из
примитивных племен, которые разрисовывают свои тела. Фиолетовый и желтый
цвета, как заря в пустыне. Даже корабли мы расписываем теми же цветами,
что и свою планету - корабли, значительно большие, чем ваши
трансатлантические лайнеры, и такие маленькие, как этот. Да, мы находимся
у вершины цивилизации, но вместе с тем, мы - пассажиры Ковчега Сатаны, мы
- Адские Сонмы, мы - Падшие Ангелы!
Она мимолетно улыбнулась, морща мордочку, но через мгновение снова
посмотрела через окно на звезды, на два полумесяца внизу и вновь стала
серьезной.
- Странник пронзает подпространство. Дорога с выбоинами, будущее
море, буря, ураган, вместо света миллионов звезд - какая-то жалкая искорка
- вот, что собственно и есть подпространство. Бесформенное, как хаос,
враждебное всему, что живо. Ни света, ни атомов или даже энергии, которой
мы, сверхсущества, могли бы пользоваться. Как это всегда было до сих пор!
Оно, как летучие пески, через которые нужно брести, или как пустыня без
воды, в которой можно погибнуть, но которую необходимо преодолеть, чтобы
добраться до тенистого оазиса! Подпространство - это черное и грозное
море, которое имеет столько же общего с пространством, как подсознание с
сознанием! Улочки, которых не достигает свет фонаря, слепые закоулки,
полные опасных поворотов, так ждущие твоей смерти. Это темная холодная
вода под доком, покрытая слоем мазута. Это Саргассово море звездных
кораблей! Кладбище потерянных планет! Восхитительное море - как раз для
Ковчега Сатаны. Море, которое приводит к тому, что Ангелов тошнит и у них
начинаются кошмарные сны. Огненное, холодное, бесформенное море Ада! Вот
эту звездную вселенную, которая кажется тебе неизменной и вечной, как сам
Бог, мотает бесконечное бурное подпространство, словно листок бумаги,
поднимаемый смерчем. И Странник плывет в этом кулаке ветра, держащего
листок. Мы осторожные мореходы и всегда стараемся держаться поближе к
берегу.
Пол посмотрел на рассеянные по небу одиночные звезды и подумал,
почему он всегда считал, что они символизируют порядок.
- Для того, чтобы попасть в эту пустоту, - продолжала Тигрица, -
нужна сила миллиарда реакторов и значительно больше нужно умения и
счастья, чтобы из нее выбраться. Странник съедает луны на завтрак и
астероиды на закуску. И все это для того, чтобы умилостивить чудищ
подпространства, чтобы они пропустили нас дальше. Мы отдаем им нашу
пищу... Само путешествие через подпространство коротко, но очень много
времени занимает старт и приземление - какой же ловкости требует
нахождение порта, сколько нужно умения, чтобы вернуться обратно в свою
Вселенную! Создается впечатление, что ты блуждаешь по незнакомому
побережью во время густого тумана. В подпространстве есть следы нашего
космоса - тени солнц, планет, лун, пыли, пустоты - но в них значительно
труднее разобраться, нежели принять сигналы радара, которые должны пройти
через преграду - металлическую фольгу или расшифровать старинные
полустертые иероглифы в только что открытой пещере.
- Из последнего путешествия мы вернулись измученными и усталыми, -
продолжала она. - Нам очень не хватало солнечного света! - Наша защита
истощилась в этом полете почти до нуля. Мы почти полностью потеряли наше
небо и атмосферу. Никто больше не отваживается входить на верхние палубы и
неорганические гиганты - кварцевые мозги, похожие на разноцветные медузы -
живущие там, начали на нас обижаться. И что хуже всего - мы уже два раза
пытались, притом безуспешно, пробиться в вашу солнечную систему и каждый
раз это стоило нам многих кубических километров топлива, которого было у
нас мало, потому что мы вынуждены были поворачивать, условия были
неподходящими или вектора ошибочными, а входные точки, которые подошли бы
нам, были слишком удалены.
- Только два раза? - инстинктивно вмешался Пол. - Были четыре
фотографии с вибрирующими звездными полями!
- Четыре фотографии... но только две неудачные попытки... Один раз
вблизи Плутона, другой - вблизи Венеры, - решительно ответила большая
кошка. - Не прерывай меня, Пол! - Наконец, нам все же удалось выплыть
возле вашей Луны, потому что три тела - Земля, Солнце и Луна - стали на
одной линии во время затмения, создавая идеальную тень. Мы вынырнули на
поверхность из моря подпространства. Но тогда мы уже почти не имели
топлива. Если бы, например, мы должны были вступить в битву, то нам вряд
ли удалось бы аннулировать гравитацию Странника, чтобы иметь возможность
маневрировать.
- Тигрица! - крикнул Пол. - Это значит, что вы могли устранить
гравитацию, гравитационное поле Странника, так чтобы на Земле не было
катаклизмов, и не сделали этого?!
- Я не капитан Странника! - рявкнула Тигрица. - Ты что, не понимаешь,
что нам нужна была полная гравитация, чтобы притянуть Луну и раздавить ее?
Полная гравитация, увеличенная локальным завихрением и массой
вращательного момента! Даже в наиболее критической ситуации мы должны
иметь запас топлива на случай битвы! Разве это не очевидно?
- Но, Тигрица, - ужаснулся Пол. - По сравнению со Странником наши
космические силы и атомное оружие - это детские игрушки. Не понимаю, о
какой битве...
- Пол, я ведь тебе говорила, что мы боимся. Она повернула голову и ее
зрачки-цветы фиолетово сверкнули.
- Странник - не единственная в этой вселенной планета дальнего
радиуса действия.

35
Росс Хантер остановился, чтобы еще раз посмотреть в пропасть, после
чего прошел мимо фургончика, подошел к "корвету" и сел за руль. Он не
хотел принимать командование, полагая, что это должен сделать Додд, но
Хиксон посмотрел ему прямо в глаза и сказал:
- Я считаю, что Рудольф выбрал бы тебя!
Делать было нечего и Росс согласился.
Хантер не выносил положения, когда надо было принимать окончательное
решение, но все же был вынужден отклонить предложение Хиксона, который при
помощи пистолета хотел передвинуть скалы так, чтобы они перегородили
шоссе. Он обосновал свой отказ тем, что в пистолете, если они не
ошибаются, осталось около одной восьмой части заряда.
Он также должен был решить, ехать ли им в Мулхолланд или же в
Ванденберг-Два. Он медлил с решением до самого перекрестка и всю дорогу
был вынужден слушать упреки Марго, которая считала, что они должны ехать
вслед за Мортоном Опперли, особенно теперь, когда у них есть листок бумаги
с известием, что профессор улетел в Ванденберг-Два. Она почти все время
талдычила, что Хантер должен был сразу ясно сказать об этом всем
присутствующим, чтобы позднее не возникло никаких недоразумений.
О Брехте не было сказано ни единого слова, но это лишь усиливало
мрачное настроение. Только через длительное время Хантер шепотом спросил у
Войтовича, какие были последние слова Рудольфа, тогда, рядом с автобусом,
когда они вместе смеялись, и тот ответил:
- Я просил его, чтобы он снял черную шляпу, потому что этот цвет
приносит несчастье, но он только рассмеялся:
- Войтович, когда ты будешь таким лысым, как я и не сможешь это
скрыть, только тогда ты узнаешь, что такое несчастье.
Дылда, к которому донеслись обрывки разговора, с грустью закивал
головой и сказал:
- Я тоже его предостерегал, - а потом пробормотал что-то вроде -
"грех гордыни".
Слыша это, Войтович возмутился, но вмешался Додд, пытаясь смягчить
ситуацию.
- Я уверен, что Чарльз Фулби имел в виду, когда говорил о врожденной
непокорности греческих героев Богам с Олимпа...
- Меня не волнуют ваши грехи! - взорвался Войтович. - Я не позволю,
чтобы кто-то плохо говорил о Брехте!
Хантер посмотрел на помятую черную шляпу, которую он держал с момента
несчастного случая и подумал о Рудольфе, лежащем на дне пропасти вместе с
тремя убийцами - общая пища для сарычей-мышеловов!
- Боже! - вздохнул он с горечью, - даже у собаки Додда было
погребение, а у него ничего, абсолютно _н_и_ч_е_г_о_...
Он подумал, не повесить ли где-то шляпу, но тут же пришел к выводу,
что такой поступок не имеет смысла. Он разгладил поля шляпы и, когда ветер
утих, швырнул ее вниз со склона. Некоторое время казалось, что шляпа
задержится на краю пропасти, но небольшой ветерок подхватил ее и она
исчезла за обрывом.
Рама Джоан крепко схватила его за плечо, обняв второй рукой Марго.
Все замолчали и поэтому в тишине отчетливо стало слышно приглушенное
рычание двигателя, приближающегося со стороны долины.
- Слышишь, Росс? - крикнул Мак Хит и моментально присел на корточки
возле фургончика, выставив вперед карабин, Хантер кивнул и вспомнил слова
Брехта о том, что пьяные хулиганы скоро будут здесь.
Он отдал приказ садиться в машины и подтолкнул Марго и Раму Джоан.
Когда он садился за руль - Марго села сзади, а Рама Джоан рядом с Анной,
на переднем сидении - то подумал, что Брехт в данной ситуации не стал
бежать сломя голову.
- Хотя, кто знает? По крайней мере, он наверняка что-нибудь сказал бы
по этому поводу...
Хантер запустил двигатель, повернулся и поднял правую руку:
- Внимание! Если понадобится, немедленно открывайте огонь! Не ждите
приказа! Понятно? В путь! Это вышло не лучшим образом, - думал он, включая
скорость. Но пусть так и будет!
Ричард Хиллэри познакомился в Верой Карлсдайль в Нюксбери: девушка
сидела в грязи и тихонько плакала.
"Сейчас все чаще можно увидеть людей в грязи", - подумал он, - "но,
честно говоря, лучше когда кто-то сидит в грязи, чем валяется в ней
мертвый".
Девушка сидела на боковой улочке, сжавшись как мышка и плакала так
тихо, что Ричард не заметил бы ее, если бы не было так светло, хотя солнце
зашло уже два часа назад. Она держала в руках транзистор и тихо плакала. В
течение последних тридцати шести часов Ричард несколько раз видел, как
чужие люди оказывают друг другу помощь, как в толпе находят друг друга
члены семей, как спонтанно завязываются дружеские отношения и неожиданно
сам почувствовал, что он тоже хотел бы с кем нибудь подружиться. Он всем
сердцем желал, чтобы нашелся такой человек, которому он был бы нужен и
который был бы нужен ему.
И вот оно, счастье!
Он дал девушке кусочек хлеба - один из тех, что сбросил вертолет у
Клита, но оказалось, что она не голодна. Ее страшно мучила жажда. Добыть
воду в местности, недавно залитой приливом, было не просто - вода в
резервуарах, колодцах и источниках стала соленой. Свежая вода еще могла
течь кое-где в трубах, но он не знал, где их искать. Ричард вспомнил, что
несколькими кварталами ранее видел пивную, которую как раз грабили, вместе
с Верой он пошел в том направлении и, когда они проходили мимо деревянных
домов, носящих следы прилива, и гостиницы "Королевский Хмель", он открыл,
что еще мучает девушку - у нее отвалился каблук. Впрочем остроносые туфли
на высоком каблуке совсем не годились для путешествия, которое их ожидало.
Перед пивной стояла толпа людей.
"Мы, британцы, законопослушны", - подумал он, - "даже для того, чтобы
грабить пивную нужно становиться в очередь".
Он вспомнил, что рядом находится обувной магазин, без колебаний он
вломился туда (что было не очень трудно, так как прилив выдавил входную
дверь) и, среди валяющихся в беспорядке коробок с обувью, выбрал для
девушки пару теннисных туфель.
Ричард выбрал для них обоих также теплые носки. Все эти вещи были,
конечно, мокрыми, но это не имело сейчас никакого значения.
Когда он вернулся в пивную, очередь значительно продвинулась и
вскоре, под внимательным оком крепкого мужчины, который, может быть, даже
был владельцем, хотя и не признавался в этом, Ричард взял по бутылке пива
для себя и Веры и одну маленькую бутылку рома.
На улице какой-то толстяк неожиданно закричал:
- Смотрите! Вон та зараза!
Это был Странник с большим знаком "X" на выпуклом диске, почти
симметрично окруженный белыми обломками Луны.
Вера посмотрела на Странника и, крепко сжав губы, отвернулась. Это
понравилось Ричарду. Он решительно взял ее под руку и повел в том
направлении, в котором шел ранее. Сначала они шли медленно, жуя хлеб и
запивая пивом. Он ничего не говорил ей о своих планах добраться до
Мальвери Хиллс. Ричард подумал, что еще будет иметь на это время, когда
они перейдут через старый стальной мост в Тельфорде, на другую сторону
ревущей реки. Вера включила радио, но на всех частотах был слышен только
оглушительный треск. Он хотел было сказать ей, что можно выключить радио,
но, вместо этого, спросил, удобно ли ей в теннисных туфлях, и она,
улыбнувшись, ответила:
- Они чудесны!
"Еще час тому назад он странствовал среди толпы чужих, думал о
миллионах или сотнях миллионов трагически погибших и размышлял, имеет ли
это какое-то значение. Он думал, а нужна ли миру такая масса людей?
Возьмем, к примеру, толпу вокруг меня - наводнение произвело в ней
децимацию - и все же, большинство из тех, кто остался, все равно дураки и
не приспособлены к ритму жизни, без них мир вполне мог бы обойтись.
Сколько нужно людей, чтобы сохранить какую-нибудь культуру? Неизвестно.
Может быть остальные просто лишние? Миллион стереотипов - не слишком ли
это высокая цена, которую нужно платить за существование горсточки стоящих
людей? Не является ли Большим Недоразумением само понятие человечества,
размножающееся без конца и без какого-либо контроля, человечество, которое
выплеснется на звезды, когда на Земле не хватит места для всех? Волнует ли
это бессмысленное размножение еще кого-либо, кроме самих людей? Необходим
великий отсев - мир заслужил этот катаклизм!"
Но теперь ему в голову пришла мысль, что если бы наводнение забрало
еще одну жертву, ею вполне могла стать Вера. Он знал, что теоретически
таких женщин десятки тысяч, но он нашел только одну и сейчас уже не хотел
ее потерять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45