Он кивнул и усмехнулся.
- Давай.
- Ты сердишься на меня, Пол, что я отношусь к тебе, как к игрушке, но
ты подобным образом относишься и к окружающим тебя людям. Ты держишься на
обочине, снисходительно наблюдая за их безумствами. Ты заботишься только о
тех, кого любишь, ты сохраняешь их и служишь им. Марго, Дону, своей матери
и еще нескольким лицам. Ты льстишь им, ожидая чего-то взамен. Ты считаешь,
что это дружба, но в действительности это эгоизм и расчетливость.
Уважающая себя кошка никогда не поступила бы так по отношению к своим
котятам. Ты слишком часто наблюдаешь за собой с расстояния, - говорила
она. - Ты превращаешься в наблюдателя, за которым, в свою очередь,
наблюдает следующий наблюдатель, а за тем - еще один и так далее. Смотри!
Окна превратились сразу в несколько зеркал.
Тигрица вытянула лапу, каким-то образом отделяя шесть отражений от
остальных.
- Видишь? - шепнула она. - Каждое отражение наблюдает за тем, что
находится напротив. Да, я знаю, все разумные существа наблюдают за собой с
некоторого расстояния. Но ты, Пол, живешь в своих зеркальных отражениях.
Нужно жить вне зеркала и только тогда можно обрести отвагу. Нельзя
превращаться в собственного наблюдателя из холодного зазеркалья. Смотри,
чтобы ты не превратился в наблюдателя номер шесть.
- Кроме того, тебе кажется, что другие наблюдают за тобой так, как
твои отражения. Ты отодвигаешься от них, а потом их критикуешь. Но они за
тобой не наблюдают. У них есть свои зеркальные наблюдатели, которые
наблюдают только за ними. Чтобы любить других, нужно, прежде всего, любить
себя.
- Еще одно, - добавила она после некоторого раздумья. - Твой рефлекс
борьбы слаб. Это же относится и к сексу. Ты обладаешь в этих областях
очень маленьким опытом. Вот и все.
- Ты права, - тихо пробормотал он. - Я пытаюсь измениться, но...
- Хватит думать только о себе. Смотри! Один из наших кораблей спас
ваш город!
Потолок и пол снова стали прозрачными. Тарелка резко опускалась над
темными ответвлениями, сливающимися со светлой шахматной доской, из
середины которой бежали в сторону округлого коричневого обруча
грязно-коричневые кольца.
Высоко над этими кольцами висела фиолетово-золотая летающая тарелка,
которая, судя по тучам, отделяющим ее от тарелки Тигрицы, должна была быть
огромной. Они приблизились к шахматной доске - оказалось, что это город, а
квадраты - это дома. Грязно-коричневые кольца образовывались перемешанной
с илом водой, откачиваемой из города. Пол узнал огромные здания фирмы
"Электросила", которые он видел на фотографиях, узнал институт Энергетики,
зелено-голубой театр имени Кирова и Зимний Дворец. Ответвления
образовывала дельта Невы, а городом был Ленинград.
- Видишь? - Мы спасаем ваши любимые города, - сказала Тигрица,
довольная собой. - Двигатель разгона с большой тарелки оттягивает только
воду. Очень остроумное устройство...
Неожиданно они повисли так низко над городом, что Пол увидел мощеные
булыжником улицы, сточные канавы, заполненные грязью и распростертые на
земле, покрытые илом, синие тела женщины и девочки. Через мгновение их уже
залила низкая коричневая волна: из грязной пены вынырнуло мертвое серое
плечо и синее бородатое лицо.
- Спасаете? - с возмущением спросил он. - Может быть... Но прежде вы
убили миллионы людей! И я вовсе не уверен, что ужаснее - ваша помощь или
катастрофа!!! Тигрица, как вы могли уничтожить нашу планету только ради
того, чтобы добыть топливо? Что вас так перепугало?
- Не касайся этой темы, Пол! - прошипела Тигрица.

Ричард Хиллэри быстро хромал вперед - невидимая точка на атласе,
рассматриваемом Полом - и одновременно живой, испуганный человек. Пот тек
ручьями, солнце светило прямо в глаза. Он тяжело дышал и при каждом шаге
морщился от боли. Словно скоростная машина на автостраде. Он опередил одну
группу пешеходов, но еще не добрался до группы впереди, если таковая
вообще существовала. Последний дорожный знак, мимо которого он прошел,
указывал дорогу к ближайшему городку, который, совершенно уместно, как
думал Ричард, назывался Маленькая Резня.
Прищурив глаза он увидел, что в нескольких сотнях метров далее дорога
начинает идти по высокому, поросшему деревьями холму. Оглядываясь назад,
ослепленный бесконечным блеском солнечного света, он видел только вьющиеся
змеями потоки воды и залитые поля. Самой большой змеей было шоссе, по
которому он шел и которое неожиданно начала заливать вода из рва с левой
стороны. Уровень воды не превышал еще нескольких сантиметров, но сам вид
ее испугал Ричарда. С правой стороны, немного выше шоссе, находилось поле
молодого ячменя, которое тянулось до самого холма. Не обращая внимания на
то, что колючая проволока рвет его одежду, Ричард перебрался через это
ограждение и направился вперед, через шелестящий ячмень. Тут из-под ног
выскочила ворона, забила крыльями и улетела, хрипло каркая от
недовольства. У Ричарда ужасно болели ноги, однако он заставил себя
ускорить шаг. Он услышал приглушенный отдаленный грохот, который не
утихал, а наоборот, все усиливался, становясь все более громким. Ричард не
очень верил в собственные силы, но все же постарался пуститься под гору
бегом. Краем глаза он заметил догоняющую его стену воды, увенчанную
коричневой пеной. Грохот был таким громким, словно проезжало десять скорых
поездов. Он неожиданно почувствовал, что желтая пена булькает вокруг его
ног, а в следующий момент ему показалось что волна перекрывает дорогу.
Однако, он все же успел взбежать на вершину холма и вода спала,
грохот утих. Ричард стоял на холме, шатаясь от усталости и хватая ртом
воздух - он чувствовал в груди боль, словно кто-то сильно ударил его -
когда неожиданно из-за деревьев показался старик с двустволкой.
- Стоять, - крикнул он, целясь в Ричарда. - А то буду стрелять!
На нем были серые короткие брюки, лиловый пуловер и коричневые гетры.
Лицо - узкое, покрытое морщинами, с почти прозрачными глазами - выражало
наивысшую степень неодобрения. Ричард не шевелился, хотя бы потому, что
запыхался и чувствовал, что у него болит все тело. Грохот совершенно
прекратился, но мутная вода продолжала заливать поле.
- Прошу объяснить, - закричал старик, - по какому праву топчете мой
ячмень? И почему вы залили водой мое поле?
Вдохнув, наконец-то, немного воздуха, Ричард улыбнулся как можно
вежливее и ответил:
- Прошу поверить, я сделал это ненамеренно.

Сэлли, одетая в бикини, поблескивающем на солнце, выглядывала через
перила балкона и информировала Джейка о том, что происходит внизу. Джейк
пил кофе по-ирландски и курил длинную зеленоватую сигару. Время от времени
он хмурил брови. Рядом с чашкой кофе лежал блокнот, открытый на чистой
странице.
- Вода поднялась на девять этажей выше, чем прежде! - кричала Сэлли.
- На крышах полно людей. Из каждого незалитого окна выглядывает, по
крайней мере, три лица! Люди стоят даже на парапетах. Нам повезло, что у
нас здесь был пожар и лифт не действует. Кто-то грозит кулаком и,
по-моему, это мне. Почему? Что я тебе сделала? Кто-то другой прыгнул в
воду - ой, как трахнулся животом! Ну и течение! Даже сносит полицейскую
лодку. Эй, ты там, перестань указывать на меня палкой!
Внезапно раздался свист и треск: поручень перил зазвенел.
Сэлли отпрянула, словно ее что-то укусило и повернулась к Джейку.
- Кто-то в меня стрелял! - закричала она с возмущением.
- Отодвинься от перил, - посоветовал Джейк. - Люди всегда завидуют
тем, кто наверху!

31
Члены симпозиума услышали четыре коротких сигнала клаксона. Воздух
был пропитан кислым едким дымом, поднимающимся над сожженной землей, более
резким, чем ранее, потому что с юго-запада ворвался теплый влажный ветер.
Солнце припекало, но с юга шли большие черные тучи.
Хантер остановил лимузин сразу же за машиной Брехта, который доехал
до возвышения: здесь дорога бежала между естественными скальными столбами
пятиметровой высоты. Брехт стоял, опираясь о крыло автомобиля и наблюдал
за местностью перед собой. В черной шляпе на голове, поля которой спадали
сзади ему на шею, а спереди были подвернуты, он был похож на пирата. Он
протянул правую руку и Рама Джоан подала ему бинокль.
Теперь он наблюдал за местностью с помощью линз с семикратным
увеличением. Рама Джоан и Анна тоже вышли из машины. Хантер заглушил
двигатель, поставил машину на тормоз и, когда подъехал автобус, он и Марго
вышли, поспешно направляясь вперед и через мгновение увидели то, на что
указывал Брехт. Склон тянулся вниз метров на пятьсот, после чего переходил
в широкую равнину, а затем снова поднимался, хотя и не так высоко. Склон с
левой стороны был черным, а справа - зеленовато-коричневым. Шоссе вилось
по нему зигзагами, иногда пересекая границу между сожженной и нормальной
местностью. У подножия склона, у самой границы пожара шоссе проходило
рядом с тремя белыми зданиями, стоявшими на большом дворе, посыпанном
гравием и окруженным высокой металлической сеткой. После этого шоссе
сворачивало на равнину, которая мягко поднималась на гору, исчезая между
холмами.
Через середину равнины протянулось что-то, выглядевшее как покрытая
чешуей, сплюснутая змея, длиной километров пять и шириной добрых тридцать
метров. По блестящим серебристым бокам можно было бы предположить, что у
этой змеи серебряный живот.
Войтович подошел к Брехту.
- Иисус! - вскрикнул он. - Мы доехали!
Змеей была автострада номер 101, на которой буфером к буферу стояли
автомашины.
- Я должен поговорить с Доддси и Макхитом, - хрипло произнес
Профессор.
- Анна, позови их, - приказала дочери Рама Джоан. - Девочка крикнула
и прошла дальше.
Когда Марго и Хантер перестали бесцельно разглядывать равнину и
остановили свой взгляд на ближайшей точке, замеченные детали убедили их,
что это вовсе не змея. Во многих местах автомобили стояли на обочине, у
самой металлической сетки. У некоторых были подняты капоты, а по бокам
были заметны какие-то белые пятна. Хантер понял, что это жалкие, покорные
просьбы о помощи: полотенца, рубашки, и носовые платки, вывешенные
водителями до того, как возникла пробка.
Кое-где погнутые или стоящие поперек чешуйки означали автомобили, не
убранные с места после столкновения, а также неудачные попытки водителей
развернуться на траве, разделяющей полосы автострады, или на обочине, и
уехать по дороге, которая привела их сюда.
В трех местах сетка была сильно вдавлена капотами автомашин, наверное
водители пытались выбраться из пробки и таким путем. Одна попытка до
определенной степени удалась - сетка лопнула, но дальнейшую дорогу
загромождали разбитые и лежащие во рву автомашины, некоторые из них - одна
на другой.
Отдельные водители безуспешно пытались выбраться, проезжая метр
вперед, а затем сдавая назад. Удушающий запах выхлопных газов смешивался с
запахом дыма, приносимого влажным ветром с юго-востока. Хантер попытался
вообразить себе, что здесь происходило ночью, перед тем, когда возникла
эта огромная пробка: он видел эти пять тысяч автомобилей, а может быть и
все десять, поблескивающих и мигающих фарами, треск сталкивающихся буферов
наполнял атмосферу той ночи вместе с проклятиями водителей. Наверняка,
немногочисленные полицейские из патрульных машин пытались навести порядок
на дороге, которая с каждой минутой становилась все более забитой.
Выхлопные газы, вырывающиеся из труб, клаксоны... и еще, примерно сто
тысяч автомобилей, между этим местом и Лос Анджелесом!
Его размышления прервал голос Дылды:
- Долина сухих костей. Бог летающих тарелок, смилуйся над нами!
Стоящая рядом Рама Джоан тихо сказала:
- Даже преступник счастлив, пока его злой поступок не принесет
плодов. Но когда это произойдет...
Самое большое и самое ужасное столкновение произошло прямо за тремя
домами. Там, где шоссе, ведущее через город Санта-Моника, соединялось с
автострадой номер 101. Здесь столкнулось более ста автомобилей, несколько
из них лежало колесами вверх, несколько на боку, а более десятка ближайших
к ним были опалены огнем. Хантеру пришло в голову, что здесь наверняка был
пожар, от которого загорелись лес и заросли. Только через некоторое время
(хотя, может быть прошла только секунда, пока они стояли и с недоверием
осматривались) Марго и Хантер увидели людей - словно какой-то закон
природы не позволял им замечать мелкие элементы, прежде чем не было
постигнуто целое.
Люди!
По крайней мере три или четыре человека на каждый автомобиль. Многие,
боже мой, все еще сидели в машинах. Некоторые стояли или ходили между
ними, другие стояли или сидели на крышах, которые были прикрыты пледами. С
левой стороны, за сожженными автомобилями многие перешли через сетку и
разбили лагерь, закрываясь от солнца пляжными полотенцами и одеялами. Но
мало кто удалялся от автострады и огромной пробки, может быть они
рассчитывали, что через несколько часов или хотя бы через день, пробка
будет ликвидирована. Почти никто не двигался - все прятались в тени.
Хантер вспомнил старую остроту, что жители Лос Анджелеса с визитом к
соседям на противоположной стороне улицы ездят на машинах, забыв, для чего
им нужны ноги. Это была одна из тех острот, которые всегда недалеки от
истины. По левую сторону от места катастрофы и места, в котором горное
шоссе соединялось с автострадой номер 101, несколько черно-белых
автомобилей полиции, словно фургоны колонистов, стали полукругом на пустой
обочине. Эта баррикада из машин преграждала двухметровую дыру в стене,
явно вырезанную ножницами. Возле дыры стояли пять полицейских: один из них
как раз садился на мотоцикл, выезжая через отверстие в сетке, повернул и
помчался на север по ровной местности за оградой. Несколько человек вышли
из тени и попытались его задержать, но он ехал, не обращая на это
внимания, поднимая клубы пыли, которые окутывали расположившихся на траве
людей.
По правой стороне автострады, где большие тучи тяжело нависали над
землей, расположилось значительно меньше людей. И большая их часть (в
основном это были молодые люди) размахивала руками, прыгала, собиралась в
группы, расходилась и снова собиралась.
С этой же стороны доносились тихие звуки музыкальных инструментов:
трубы, кларнета и ударных. Две группы, такие разные в поведении, разделяла
стометровая полоса зелени, через которую проходило горное шоссе, и на
котором, кроме десяти человек, лежащих на земле, никого не было - даже
автомобили были пустыми. Хантер начал размышлять, почему эти люди в такую
жару лежат на солнце, но тут неожиданно понял, что они мертвы. Поглощенный
наблюдением за равниной, он совсем забыл о своих спутниках, которые
собрались вокруг. Теперь он услышал шаги и голос Додда:
- Посмотрите только на эти тучи! Я впервые вижу, что в южной
Калифорнии влажный ветер приходит с востока.
Он услышал ответ Макхита:
- Может быть вода прорвалась вглубь суши и залила озеро Салтон Си и
другие, низко расположенные районы? А при стокилометровом разливе
возникает огромное испарение.
Хантер снова направил взгляд на ужасающий вид внизу.
Трое юнцов, худощавых и активных, вышли на край ничейной земли,
передвигаясь быстро, странным неуверенным шагом. Один из них, судя по
движениям, нес бутылку, которую периодически продолжал подносить ко рту.
Они прошли неполных пятьдесят метров, когда со стороны полицейских машин
раздались выстрелы. Один из них упал - с этого расстояния Хантер видел
плохо и не понял, лежит ли он без движения или извивается от боли. Двое
его товарищей моментально спрятались за ближайшими машинами. Хантер крепко
обнял Марго.
- Бога ради, Рудольф, что там творится? - спросил он.
- Вот именно, - вмешался Войтович. - Скажи, что ты видишь. А то можно
подумать, что они воюют.
- Ты прав, - коротко ответил Брехт.
- Теперь слушайте, - сказал он громко, продолжая смотреть в бинокль,
- потому что я не буду повторять еще раз, у нас нет времени, чтобы
передавать друг другу бинокль. Идет война, или по крайней мере, большая
стычка между группой молодежи и группой старших, или скорее, между
молодыми и полицией, которой помогает несколько старших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45