Сейчас блестящие голубые глаза Сильвано покраснели от напряжения и бессонных ночей, его терзала неудача, но Галеаццо видел в нем первого человека в мире моды. Когда-нибудь Санджи победит всех.Кто-то постучал в дверь. Только один человек осмелился бы им помешать – Рауль Летициа. И действительно, в кабинет заглянул юноша.Сильвано словно опалили жестоким огнем, когда он встретился взглядом с Раулем.– Что ты тут делаешь? – резко спросил Санджи.– Ничего… – без всякой обиды произнес Рауль и не без иронии добавил: – Можно войти?– Входи же! – ответил Сильвано, обезоруженный таким наивным ответом.Сортени тут же встал и уже в дверях распрощался с Раулем:– Еще увидимся, Рауль!– Пока! – отозвался юноша.Молодой человек подошел к Сильвано, присел на ручку кресла и провел пальцем по густым бровям Санджорджо, смотревшего на него с грустной улыбкой.– У тебя уставший вид, – прошептал Рауль.Он взял стакан Санджи и отпил глоток.– Это пройдет, – ответил Сильвано, стараясь выглядеть равнодушным.– А я тебя уже месяц не видел, – печально произнес юноша.– Я же сказал: нам больше не следует встречаться, – напомнил бесстрастным тоном Санджи.Рауль не слушал друга. Он вел себя ласково и настойчиво, как ребенок, который во что бы то ни стало хочет добиться своего. Он был красив какой-то нежной, чуть порочной красотой.– Я думал, умру за этот месяц, – капризно произнес Рауль. – А вчера в Ла Скала ты даже не пожелал поздороваться со мной…– Мы же решили больше не встречаться, – сказал Санджорджо, но, судя по тону, он уже готов был уступить.– Так отец решил, а я тут ни при чем, – сказал юноша.– Я согласен с его решением, – заметил Санджи.– Когда Всевышний приказывает, даже великий Санджорджо падает на колени, – поддел друга Рауль.– Я это сделал для твоего блага! – с трудом сохраняя спокойствие, возразил Сильвано.– Не надо цепляться за оправдания, – упрекнул его юноша и, прижимаясь к Санджи, добавил: – Я здесь, а остальное не имеет значения.– Я дал слово.Сильвано был из тех людей, что не любят нарушать данное слово.– Моему отцу? – усмехнулся юноша.Рауль был против решения отца, он лишь подчинился отцовской воле.– Да, твоему отцу, – подтвердил Санджи.У него перехватило дыхание, и он тщетно искал в себе силы, чтобы прогнать Рауля.А юноша спокойно произнес:– Риккардо Летициа внушает тебе страх. Ты его боишься…Действительно, сын еще не встречал человека, который осмелился бы не подчиниться его отцу, Риккардо Летициа.– Если я кого и боюсь, так это тебя, – произнес Сильвано с глубоким вздохом и поднялся с кресла.– Ты говоришь правду? – прошептал Рауль, и горячая кровь запульсировала у него в висках.– Да, я боюсь тебя, – повторил Санджи.Присутствие Рауля сбивало его с толку, мешало рассуждать здраво. Он нервно зашагал к двери, словно собирался уходить, но вернулся и снова сел в кресло.– И потом, я дал обещание, – напомнил Сильвано.– У великого Риккардо Летициа хватает других забот, – прошептал Рауль.Он соскользнул с ручки кресла, опустился на пол у ног Сильвано и положил голову на колени другу, ожидая, что тот погладит его по волосам. Когда Рауль был маленьким, мать часто ласкала так сына.– Ты меня не спрашиваешь, где я все это время был, – произнес юноша, бросив жалобный взгляд на Санджи.– Я знаю где, – ответил Сильвано. – Далеко от меня… И я так по тебе соскучился…– И я тоже, – признался Рауль.– Отец знает, что ты здесь?– Рано или поздно кто-нибудь ему донесет… Тебя это огорчает?Оба замолчали. В их душах воцарился мир и покой.– Ты устал, – прошептал Рауль, вглядываясь в глаза друга.– А ты похудел… и выглядишь нездоровым, – заботливо произнес Санджорджо.Рауль не стал рассказывать Сильвано, что сбежал из психиатрической больницы в Лимбиате, куда его отправил отец с помощью одного из князей дель Форо, обратившись к не очень щепетильному судье и представив медицинское заключение врача, друга семьи Летициа. Согласно заключению Рауль представлял опасность для общества и для самого себя: порочные связи, злоупотребление алкоголем и наркотиками. Все это была ложь чистой воды. Мальчишкой Рауль пару раз курил с друзьями «травку», но очень быстро бросил, поскольку наркотики на него совершенно не действовали. Единственное порочащее репутацию семьи знакомство Рауля – это знакомство с Сильвано Санджорджо.Санджи уступил юноше и лишь спросил:– Почему ты вернулся?– Потому что ты мне нужен, – ответил Рауль глухим голосом и подставил Сильвано губы для поцелуя. Глава 10 Сильвано Санджорджо запер кабинет и поднялся на лифте в свою квартиру, на верхний этаж. Он прошел прямо в гардеробную, сел на мягкий пуфик и начал расстегивать пуговицы на рубашке. Он устал, и головная боль обручем сдавила лоб. Санджи уже принял две таблетки аспирина, но легче не стало. Сильвано попытался сделать массаж, которому его обучил специалист по шиацу. Он легко массировал пальцами виски, и ему вроде бы стало легче.Санджи поднял взгляд к зеркалу и улыбнулся собственному отражению. Потом надул губы, поднял брови, оскалил зубы. Великий модельер строил гримасы тому идеальному образу, что создали из него журналисты, засыпав льстивыми эпитетами.Сильвано был великолепно сложен. С его тонкого выразительного лица никогда не сходил загар, подчеркивавший небесно-голубой цвет глаз и слегка тронутые сединой волосы. Зеркало отражало красоту Санджи, но сам он улавливал в глубине своих глаз безумную жажду недостижимого. Черты его лица вдруг исказились: углубились глазные впадины, почерневшие от бессонницы, изменился разрез воспаленных глаз, исчез загар. Лицо Сильвано словно расслоилось, и ему предстала маска смерти, его собственной смерти. Санджи содрогнулся от ужаса, закрыл глаза и обхватил руками голову, подавляя желание завыть в полный голос.Иногда, в минуты усталости, когда он терял веру в себя, его охватывал страх, страх превратиться в ничто. Только творчество давало ему утешение, смягчая приступы не поддающегося объяснению ужаса.«Надо выпить», – решил Санджорджо.Он прошел из гардеробной в гостиную, где строгую обстановку оживляли многочисленные декоративные растения.Там его ждала Лилиан. Она протянула Сильвано бокал шампанского. Ее неожиданное присутствие помогло Санджи вновь обрести равновесие и справиться с ночными страхами. Сильвано с улыбкой поздоровался и взял бокал.– В такой час обычно являются призраки, а не женщины, – пошутил он, не показывая своего удивления.– Ты разочарован? – спросила Лилиан, пригубив шампанского.Сильвано подумал, что и Рауль, должно быть, сейчас у него в доме.– Разочарован? – ответил он. – Нет, скорее озабочен. Что-то очень много народу толкается в моей берлоге, многовато для бедного холостяка…Он пересел на диван, поближе к Лилиан, и легонько чокнулся с ней бокалом.На журнальном столике были разбросаны рисунки для новой коллекции, но сейчес Санджи не обратил на них никакого внимания. Его волновало, знает ли Лилиан о появлении Рауля.– Если я мешаю, я сейчас же уйду, – заметила она.Ключи от квартиры Сильвано у нее были всегда, с первой их встречи. Обычно, приезжая из Штатов, Лилиан останавливалась в отеле, но почти все время проводила в мастерской или в квартире Санджо.– Галеаццо передал мне наброски, – продолжала она. – Я зашла, чтобы вернуть их.Сильвано молчал, и Лилиан поспешила добавить:– Вижу, я пришла не вовремя…Да, она, конечно же, знала, что Рауль здесь. Теперь Сильвано не сомневался в этом.– Хочешь устроить сцену ревности? – спросил Санджи.– Такого чувства я себе позволить не могу, – произнесла женщина, опустив глаза и машинально разглаживая на коленях твидовую юбку серо-жемчужного цвета, подчеркивавшую изящную линию бедер. – Но я завидую мальчику: ты принадлежишь ему. Я же лишь люблю тебя.Они никогда не говорили о ревности. Лилиан прекрасно знала, что Санджорджо может дать ей только дружбу, уважение, восхищение. Он поставил Лилиан на пьедестал и поклонялся ей, как божеству.Сильвано взял ее руку и, нежно поцеловав, прошептал:– Я так хотел бы дать тебе больше, но не могу.Великий модельер не лгал. Лилиан Купер, наследница колоссальной финансовой империи, познакомилась с Сильвано во Флоренции, во время показа мод для фирм-покупателей. Ей было тридцать пять, два развода в прошлом. Она буквально увела из-под носа у остальных коллекцию Санджи и открыла его Америке и Японии. Тот год стал триумфом моды «от Санджи». Лилиан и Сильвано связывала тесная, искренняя дружба, но очень скоро она почувствовала, что ее неодолимо влечет к нему. Она льстила себя надеждой, что ради нее Сильвано изменит своим пристрастиям. У Лилиан ничего не вышло, но надежда жила до сих пор.– Я посмотрела наброски, – сказала гостья, решив переменить тему.– Вот как? – равнодушно отозвался Сильвано.– Не хочешь узнать мое мнение? – спросила помрачневшая Лилиан.– Говори!Она налила себе еще бокал шампанского и наконец решилась:– Они недостойны твоего таланта!Сегодня у нее хватило смелости сказать ему правду. Должен же хоть кто-нибудь говорить искренно с этим диктатором. Две последние коллекции уже были неважными, и Лилиан потеряла половину заказов. Ее задача продавать, а не заполнять склады непроданными моделями.Сильвано словно морозом ожгло, и он глубоко вздохнул, стараясь прогнать неприятное ощущение. Он и сам знал: эти наброски, стоившие ему огромного труда, весьма посредственны. Но он еще рассчитывал, что его имя спасет коллекцию от творческой неудачи. Санджи заблуждался.– Может, иссяк источник вдохновения, как принято говорить. Может, золотая жила исчерпана… – задумчиво, как бы обращаясь к себе одному, произнес модельер.– Если бы мы с тобой были просто деловые партнеры, – взволнованно начала Лилиан, – я бы сказала: ты лучше других можешь оценить собственную работу. И на этом наш разговор бы кончился. Но я хорошо тебя знаю, Сильвано. Твои лучшие коллекции еще впереди. То, что сделано за последние десять лет, – ничто по сравнению с тем, что ты создашь в следующем десятилетии. Так, черт побери, трудись, добивайся, ищи совершенство!Последние слова она почти выкрикнула. Таким тоном разговаривает мать, пытаясь встряхнуть сына, утратившего веру в себя.Сильвано посмотрел Лилиан в глаза и улыбнулся:– Лилиан, я тебя обожаю и ценю твою прямоту. Ты права: наброски никуда не годятся. Ради тебя, да и ради меня самого, я должен сделать что-то другое.Сильвано прикрыл ладонями лицо.– Господи, ты совсем измучен! – воскликнула Лилиан.Отчаяние охватило Санджи.– Ужасно! Ужасно! – прошептал он. – Я не могу отдать тебе себя и даже не могу отдать тебе мой талант.Он подошел к Лилиан и обнял ее, но она резко оттолкнула его.– А ты негодяй, Санджи. Стыдишься собственных поступков: меня ты обожаешь, а любовью хочешь заниматься с Раулем! Иди к черту! – крикнула Лилиан и швырнула на пол пачку рисунков.– Ревнуешь! – произнес Сильвано. – Знаю, ты ревнуешь. А всегда разыгрывала из себя женщину, которая выше этого. Ты всегда лгала мне!Сильвано был зол, но не столько на нее, сколько на себя.– Да, лгала! – признала Лилиан. – Да, я ревнива, завистлива, доведена до отчаяния. И я возвращаюсь в Лос-Анджелес. Захочешь – найдешь меня. Она разрыдалась и бегом бросилась к выходу. Санджорджо нагнал ее на пороге и успел сказать:– Мне жаль, Лилиан, но другим я быть не могу. Но и тебя терять не хочу. Увидишь – скоро я приеду к тебе. Глава 11 Рауль спал на огромной кровати Санджи. Мужественная грация, одухотворенность юношеского тела напоминала античных богов.Сильвано смотрел на него, и ему на память пришли изысканные строки: «Кто созерцал красоту, уже освящен смертью».Эта любовь без Божьего благословения терзала его сердце. Сильвано был уже зрелым человеком, бурные страсти юности улеглись, и он старался построить жизнь разумно. Его утешала мысль, что в классической древности такая бесплодная любовь стала одним из оплотов греческого общества; в мирные времена и в войну связывала людей до самой смерти.Он всматривался в спящего юношу и чувствовал желание укрыться в объятиях Рауля, насладившись нежностью и покоем. И пусть рухнет мир, осыплется позолоченная мишура его тюрьмы, пусть пропадет все, а останется лишь это великолепное юношеское тело. Сейчас Сильвано не нужен был никто, он хотел ласкать только Рауля.Вот в чем причина его профессиональных неудач в последнее время. Двадцать лет назад произошло нечто подобное между Санжи и Галеаццо Сортени, но тогда Сильвано не настолько растерял себя, пытаясь припасть к самому источнику желания.Они встретились и полюбили друг друга, когда Раулю было шестнадцать, а Санджорджо – сорок шесть. Встретились случайно, в Рапалло, на поле для игры в гольф. Мальчик узнал знаменитого модельера, а Сильвано увидел в нем чистейшее воплощение красоты. Они никогда не задумывались о том, что у их любви нет ни прошлого, ни будущего. Оба не искали извинений и оправданий. Искал ли Рауль в Санджи отцовскую нежность, какой не было во властном, неприступном Риккардо Летициа, подавлявшем личность сына? Такое объяснение было бы слишком простым. Отразилось ли в сексуальном поведении Сильвано его трудное детство? Слишком надуманный вопрос… Они полюбили друг друга, и все.Рауль не проснулся. Санджи осторожно лег рядом с ним, стараясь не разбудить. Он любовался этим созданием, в которое природа вложила все сладострастие мира. Вопреки воле Всевышнего, вопреки нравственным устоям человека, невзирая на страдания и ревность Лилиан, Рауль принадлежал только Сильвано.Неожиданно он увидел, как юношеский член Рауля поднялся, наливаясь сладострастным напряжением, словно желание Санджи передалось юноше, воспламеняя восторгом его сны.– Я так долго ждал тебя, – произнес Рауль сонным голосом.– Я здесь, – успокоил его Сильвано, легко коснувшись губами губ юноши.– Расскажи мне историю, – попросил Рауль, поворачиваясь к Санджи.– Про тебя? – улыбнулся Сильвано.– Про что-нибудь. Ты умеешь рассказывать, – умоляюще прошептал юноша.Сильвано заговорил, не отрывая взгляда от ясных, широко распахнутых глаз Рауля. Голос его звучал тепло и напевно. Плоть же их в эту минуту соприкасалась, застыв в вибрирующей неподвижности, по телу пульсировали горячие волны. И оба извергли семя, несущее жизнь, которой не суждено было возникнуть. Оба в молчании пережили оргазм, лишь более прерывистым стало дыхание у того и другого. Они лежали опустошенные, расслабившись, внутреннее напряжение угасло, подарив каждому полное удовлетворение. Оба пережили всеобъемлющее чувство радости, слившись в одно целое. Такое случалось не всегда, но, если случалось, они ощущали магию чуда, чуда, снисходившего на них без всяких особых ухищрений: им достаточно было смотреть друг другу в глаза, слушать голос, позволить чувственной волне захлестнуть тело, и тотчас в мозгу их пробуждалась сияющая заря, которая воспламеняла каждую клеточку тела.Мужчина и юноша осыпали друг друга легкими поцелуями. Сильвано, склонившись к животу Рауля, припал губами к живительной влаге на нежной коже. И снова в юноше зажглось желание, вызвавшее эрекцию.Счастливая улыбка осветила лицо Сильвано. Сегодня им еще предстоит ночь любви, несмотря ни на что, несмотря на ревность Лилиан, несмотря на запреты Риккардо Летициа. «Совратитель мальчишек!» – бросил ему отец Рауля. Но что знал он об этой любви? Любви возвышенной и безнадежной, породненной со смертью. Что нравственно, а что нет? Кто переступает границу, а кто нет? Сильвано не хотел об этом думать: слишком далеко завели бы его такие мысли, но одно он знал наверняка: волнение, что сейчас пылало у него в мозгу и в крови, неподвластно, недоступно Риккардо Летициа, хоть тот и слывет чуть ли не во всем мире эталоном мужчины. Глава 12 Добродушный Клементе следил за последними приготовлениями к ужину, намеченному на Сочельник. Как всегда, к столу подавались остендские устрицы, иранская икра, шотландский лосось и традиционное шампанское «Крюг» 1958 года, именно его предпочитала Роза. Освещенные окна дома Летициа заливали розоватым светом безлюдную улицу, сверкавшую рождественскими огнями. Горожане покончили с последними торопливыми покупками, опустили жалюзи, и улица Монтенаполеоне напоминала опустевшую торжественную сцену.Клементе высунулся из окна, и его старческие глаза заметили перед домом пару бронированных автомобилей. Шесть великолепно тренированных горилл-телохранителей следили за безопасностью клана Летициа, получая за это немалые деньги. Сегодня семья после долгих лет собралась здесь в полном составе, чтобы отметить Сочельник.Официанты сновали весь вечер, осознавая значимость момента и свою сопричастность к этому. В гостиной на втором этаже стояла огромная, до потолка, елка. Архитектор Мауро Сабелли Контини украсил ее, осыпав ветки легкой золотой пыльцой. На зеленой хвое лежал белый снег, на его фоне выделялись красные шелковые бантики, напоминавшие ярких бабочек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43