Кристина всегда имела склонность к сплетням и интригам.– Я могу что-нибудь для тебя сделать, Рауль? – спросила она.– Можешь. Не говори Санджи о моем звонке, – понизив голос, ответил Рауль. – И считай, что я тебе не звонил. О'кей? Буду очень признателен.– Рассчитывай на мое молчание, – успокоила его Кристина. Ей нравилось чувствовать себя союзницей, почти сообщницей Рауля.Домой Кристина вернулась в приятном возбуждении: во-первых, брат дебютировал как модельер на оперной сцене, а во-вторых, интересно будет посмотреть, как сложатся отношения Сильвано с Раулем.Кристина знала: Риккардо Летициа, человек великодушный и терпимый, патологически ненавидит гомосексуалистов и упрямо считает их просто извращенцами. Прежде чем Санджи стал знаменитостью, сестра годами скрывала то, что брат не такой, как все, и прекрасно понимала чувства Риккардо. А теперь настала очередь всемогущему Риккардо Летициа опустить занавески на окнах, чтобы скрыть от вездесущих болтунов-газетчиков репутацию любимого сына.«Пусть немного помучается… это полезно…» – с детской жестокостью подумала Кристина.Дома ее поджидала мать, уже при полном параде. Кристина тут же отправилась в ванную и с неизъяснимым удовольствием погрузилась в теплую воду. А хорошо все-таки наблюдать за рекой жизни из окна, лишь бросая время от времени камешек, чтобы потом полюбоваться кругами на воде. Опыт научил Кристину не рваться на первые роли, оставляя заглавные партии людям незаурядным да дуракам. «Звезды лишь смотрят на землю», – подумала она, польстив самой себе и припомнив кое-что из прочитанного. Глава 7 Ла Скала был великолепен как всегда. Театр завораживал зрителей волшебной атмосферой святая святых. Из центральной ложи знаменитый модельер в безупречном смокинге одаривал репортеров приличествующей случаю улыбкой. Рядом с Санджорджо сидела Лилиан Купер, молодая привлекательная дама, владелица торговой сети «Купер и Тейлор» – сорок универмагов в Соединенных Штатах. Сильвано Санджорджо и Лилиан Купер составляли блестящую пару. Они знали это, напоказ не выставлялись, но и прятаться не думали.На ней было светло-серое, подчеркнуто облегающее платье из непрозрачного шелкового крепа. Глубокое декольте делало наряд вызывающим, обнажая бюст и оттеняя белизну кожи. Платье создал Санджи за несколько часов до премьеры: он всего лишь задрапировал отрез шелка по фигуре Лилиан и дал старшей мастерице указания по раскрою. Наряд представлял собой великолепный образец стиля Санджи: шедевр смелой линии и изящного вкуса.Ложи и партер не сводили глаз с создателя костюмов для «Богемы», которой открывался театральный сезон в Милане.Марка «Санджи», изящное, влекущее сокращение фамилии Санджорджо, прославленная в мире моды, сегодня входила в историю оперы. Придумал это не пресс-агент с воображением – так называли Сильвано друзья и коллеги в те годы, когда успех оставался для него недосягаемой мечтой и он бы душу продал дьяволу за одну улыбку своего кумира Валентино. Теперь марка Санджи заключала в себе целый мир: от готового платья до косметики, от драгоценностей до духов и мебели.Журналисты, коллеги и зрители горели желанием увидеть новую работу модельера и вынести свой приговор.– Что-то я нервничаю, – прошептала Лилиан, словно прожекторы были направлены именно на нее. – Чувствую – пахнет скандалом.– А еще пахнет завистью, злобой, интригами и предательством, корыстью и тщеславием, – добавил Сильвано.Прославленный модельер выглядел бледным и раздраженным. Он взглянул на партер и поймал ободряющий взгляд Кристины, сидевшей рядом с матерью в третьем ряду. Чуть шевельнув губами, Сильвано послал сестре поцелуй.– Боишься какого-нибудь подвоха? – озабоченно спросила Лилиан.– Клаку я усилил. Публика понимающая, настроена вроде доброжелательно. Должно получиться, – ответил Санджорджо.Лилиан кивнула и постаралась ободрить его:– Тебе не о чем волноваться, ты поработал на славу.– Постучи по дереву, – попросил Сильвано.Он всегда относился серьезно и ответственно к любому испытанию.– Добиваться успеха – это все равно что искать философский камень, – задумчиво заметил Санджорджо. – Работай на пределе, добейся наилучшего результата, выбери момент, поймай удачу да еще увернись от удара кинжалом в спину на первом же повороте.Лилиан и Сильвано много работали в мире моды и уже ничему не удивлялись. Подножки, удары в спину, кража идей были здесь в порядке вещей, а творчество являлось лишь частью повседневной работы. Санджи был одним из самых сильных, но его талант не мог развиваться без постоянной подпитки громким успехом, а это делало знаменитого модельера уязвимым.– Костюмы охраняют? – спросила Лилиан.– Глаз с них не спускают!Подобные меры предосторожности были вызваны необходимостью. Во Флоренции всего за несколько часов до показа изрезали на лоскутки коллекцию молодого, подающего надежды модельера. Таким жестоким образом дизайнера буквально вышвырнули из мира моды.– Неужели они способны повторить подобное в Ла Скала? – заметила Лилиан, вспомнив эту историю.– Вполне способны, но возможности у них нет.Не придумав ничего другого, противники могли просто освистать Сильвано. Устроили же такое Миссони, когда он «осквернил» сцену театра блистательными костюмами, сделанными для «Лючии Ламмермур» Гаэтано Доницетти. С Версаче, работавшим для «Диониса» Бежара, поступили не так жестоко. Изысканная публика его просто проигнорировала. Но сегодня на сцену выступал корифей итальянского стиля. Сильвано боялся, что его враги устроят настоящий конец света.Из соседней ложи улыбался Галеаццо Сортени, компаньон Сильвано, главный администратор и финансист фирмы. Они знали друг друга уже двадцать лет, а работали вместе десять. Рядом с Сортени сидели две американские журналистки, неоднократно заявлявшие, что не принадлежат ни к каким группировкам. Но, известное дело, когда нужно давать оценку живой легенде, трудно быть объективным.Сильвано Санджорджо постарался расслабиться, откинувшись на спинку кресла и ловя восхищенные взгляды. Он идеально соответствовал представлению о великом создателе моды и выглядел гораздо моложе своих сорока восьми лет. Лилиан протянула руку, чтобы коснуться ладони Сильвано, но вовремя одумалась. Он не выносил, когда женщины дотрагивались до него, и делал исключение только для матери. Лилиан взглянула на Сильвано с обожанием. Санджи приложил к губам указательный палец, а потом легонько коснулся им губ женщины. Вспышка фотографа увековечила этот нежный жест и больно задела Сильвано, вторгнувшись в его внутренний мир. Он терпеть не мог, когда публика замечала что-то противоречившее сложившемуся образу великого художника. К счастью, Кристина всегда пресекала подобные пиратские выходки и умудрялась тем или иным способом завладеть негативами.Из ложи напротив почтительно раскланялся Джиджи Лопес, владелец старейшего и самого престижного агентства фотомоделей. Именно он поставлял в альковы состоятельных миланцев очаровательных девушек для мимолетных встреч; некоторые сумели подняться до алтаря, и из них вышли превосходные жены.Аромат цветов стал сильней, заглушая запах старого бархата и полированного дерева. Музыканты настраивали инструменты в волшебной бездне оркестровой ямы. Сильвано Санджорджо вгляделся в первый ряд лож и увидел его.Рауль Летициа стоял, прислонившись к колонне. Встретившись глазами с Сильвано, юноша едва заметно кивнул ему. Безукоризненно скроенный смокинг подчеркивал совершенство фигуры Рауля. Сильвано залюбовался тонко очерченным профилем молодого человека, и сильное волнение охватило его. Он припомнил слова Риккардо Летициа, сказанные по телефону:– Вы больше никогда не должны с ним видеться. Я его отправлю подальше на какое-то время. Ни в коем случае не ищите встреч с Раулем.Риккардо выразился ясно, ясней некуда. Пока Сильвано соблюдал договор, то ли из уважения к семье Летициа, то ли из осторожности. Риккардо вмешался лично, поскольку это касалось его сына. К тому же стоило кому-нибудь в подходящий момент намекнуть на эту историю, и честь семьи погибла бы безвозвратно. Но сегодня Рауль вместе с гостями был в ложе и, не скрываясь, поздоровался с Санджорджо. Какого черта мальчишка явился в театр?Лилиан, наблюдавшая за Сильвано, также заметила Рауля.– Мальчик – само очарование, – сказала она.– Больше, чем очарование, – откликнулся Сильвано.– Пожалуй, – согласилась женщина, не сумев скрыть нотку зависти. – А я тебе не говорила, что бабушка Рауля в двадцатые годы работала продавщицей у моего прадеда?– Неужели?– Говорят, лучшей продавщицы женского белья в универмагах «Купер и Тейлор» не было.– Стало быть, мы с легендарной старухой начинали одинаково, – улыбнулся Сильвано.– Подумать только, она приплыла в Америку с эмигрантским пароходом в поисках счастья.Лилиан заговорила легким светским тоном, пытаясь отвлечь внимание своего спутника.– Невероятно, – устало откликнулся он.Сильвано смотрел на Рауля, слушал Лилиан, думал о восхождении Розы Летициа и вспоминал собственную карьеру. Он прошел путь от неприметного провинциала до звезды мировой величины, его фото красовалось даже на обложке «Лайфа». Но семья Летициа, конечно, была могущественней, и Сильвано приходилось лишь издали любоваться своей мечтой – Раулем.Установилась тишина, потускнели, потом медленно погасли люстры. Санджорджо в полумраке не сводил глаз с Рауля. Дьявольское наваждение притягивало его к юноше. Неожиданно прославленный модельер встал и сказал Лилиан, приглашая последовать за ним:– Пойдем отсюда!Лилиан слишком сильно любила Сильвано и не осмеливалась возражать. Она прекрасно понимала, что он сейчас чувствовал. Сильвано сильно нервничал, гадая, как примет публика его работу. А когда он увидел совсем рядом Рауля, к напряженному ожиданию прибавилось сильное волнение. Юноша был совсем близко, но так далеко. Сильвано умирал от жажды у источника.Они покинули ложу в ту самую минуту, когда поднялся занавес и прозвучали первые такты «Богемы». Глава 8 В одиннадцать вечера Риккардо Летициа распахнул стеклянные двери клиники Пресвятой Девы. Ночной швейцар, выйдя из-за стойки, встретил посетителя в полутемном вестибюле.– Добрый вечер, синьор, – поздоровался швейцар и проводил Риккардо вверх по коридору. Все члены клана Летициа привыкли получать не спрашивая; им повиновались, прежде чем они приказывали; и тем более им не нужно было предъявлять документы, чтобы их признали. Риккардо ничего не спросил, а швейцар поспешил сообщить, распахнув дверь лифта: – Вам на третий этаж.Наверху навстречу ему бросилась медсестра, осознававшая деликатность порученной ей миссии.– Как она? – произнес Риккардо.– Опасности для жизни нет! – авторитетным тоном заверила сестра.Она проводила гостя по коридору направо и открыла дверь в маленькую прихожую, залитую голубоватым светом:– Сюда!– Благодарю! – произнес он.– Но она отдыхает, – с беспокойством заметила сестра.– Вы можете идти, – оборвал ее Риккардо.Медсестра удалилась.Он прошел через гостиную и заглянул в смежную комнату. Светильник также освещал ее каким-то звездным светом, придавая тревожные очертания скудной мебели: кровати, ночному столику, телевизору, паре кресел. У изголовья стоял стул для медсестры, на который и сел Риккардо.– Привет, – слабым голосом произнесла Глория.Ее большие светло-карие глаза неотрывно смотрели на него. В голубоватом ночном свете ее огромные, чуть приподнятые к вискам глаза казались волшебными. Они были больше и нежней, чем у Мелани Монро, ее матери-американки, выразительней, чем у отца, Альберто Летициа.– Здравствуй, чудо мое! – улыбнулся Риккардо. – Говорят, с тобой все в порядке…– Я чувствую себя полной развалиной, – чуть слышно произнесла Глория, не сводя с него печальных глаз.– Тебе повезло, считай, падая, приземлилась на обе ноги.– Это не моя заслуга, просто ничего у меня не получается, – вздохнула она.– Ну что ты… – прошептал он, стараясь казаться спокойным.Но какой-то комок подступил к горлу, и неодолимое желание разрыдаться охватило Риккардо. Довольно странное чувство для человека, легко справлявшегося с житейскими невзгодами.– Ты откуда? – спросила она.– Из Сент-Морица.Риккардо совершил перелет сквозь снежную бурю и десять раз рисковал жизнью.– Собачья погода, командир! – попыталась пошутить Глория.– Тебе нельзя утомляться, – заботливо напомнил Риккардо.– Да я тут целый день отдыхаю…Риккардо захотелось обнять и поцеловать ее, как целовал он когда-то маленькую девочку.– Рад, что тебе лучше.– Не надо об этом, – попросила его Глория.Риккардо не выдержал и спросил прямо:– Зачем? Зачем ты так поступила?Он спросил, но тут же понял: не стоило задавать Глории вопросы.– И ты еще спрашиваешь? – вскрикнула Глория, а потом отвернулась к стене.На левом виске у Риккардо забилась жилка – только так и проявилось охватившее его напряжение. Оба молчали, а он вспомнил их первую встречу в сосновой рощице на вилле Летициа в Форте-деи-Марми. Роза в тот день устроила праздник, собрала друзей и родных. Молодежь танцевала под оркестр, игравший первые песни «Битлз» и модный в те годы танец твист. Безупречные, как гардемарины, официанты обслуживали важных гостей: известных политиков, финансистов, высокопоставленных военных, чиновников и предпринимателей.Риккардо только что получил диплом инженера-авиастроителя в одном из самых престижных университетов мира, в Бостоне. Он явился в Форте-деи-Марми морем, с Лазурного берега, где усиленно ухаживал за кинозвездой-француженкой. Их «нежная дружба» закончилась после одной сумасшедшей ночи, когда подгулявшая молодежь передралась и разнесла в щепки увеселительное заведение в Кап-Ферра. Риккардо уже несколько лет не показывался дома. Братьям он изредка звонил, а с матерью виделся пару раз. Он предпочитал университет и своих приятелей жизни в семье, где всем заправляли братья гораздо старше его. Мать смотрела снисходительно на его многочисленные романы и не представляла, что младший сын – человек способный и образованный. В семье Риккардо считали плейбоем, законодателем вкусов в мире золотой молодежи.В день, когда Риккардо впервые увидел Глорию, ей было шесть лет. Глория росла девочкой гордой, с чувством собственного достоинства. В тот вечер она упала на дорожке и ободрала коленку, но старалась не плакать. Глория сидела у фонтана и терла ногу белой шелковой лентой, которой завязывала волосы. Сюда почти не долетал шум праздника, и худенькая фигурка в пышном платьице из белой тафты показалась Риккардо очень одинокой.Риккардо оказался в парке, сбежав от двух назойливых девиц, делавших все, чтобы он их заметил.– Больно? – спросил он, наклонившись к девчушке.Глория взглянула на незнакомца огромными светло-карими глазами, наполненными слезами.– Еще бы не больно! – спокойно ответила она, промокая рану шелковой ленточкой.– Неужели ты плакала? – с улыбкой спросил Риккардо.– И вовсе я не плакала, синьор, – возразила малышка.Риккардо глубоко тронули ее глаза, похожие на глаза вспугнутой лани, и нежное личико с высокими скулами. Ему показалось, что девочке, несмотря на гордость и характер, очень нужны любовь и защита.– Ну и ничего в этом странного, – утешил Глорию Риккардо.– В чем ничего странного? – удивленно спросила она, забыв о своем горе.– Да в том, что человек плачет, когда ему больно.– Правда? – попыталась улыбнуться Глория.– Честное слово! – торжественно заявил Риккардо и в шутку приложил руку к сердцу.– Если бы я это раньше знала, я бы поплакала, – вздохнула девочка.– Давай помогу, – предложил Риккардо.Он вытащил из кармана батистовый платок и аккуратно промокнул кровоточащую ссадину. Глория зажмурилась и прикусила губу, чтобы не расплакаться. Ссадина прямо горела, но Риккардо осторожно прикладывал к ранке платок, и постепенно Глории стало легче.– Уже лучше, – прошептала девочка.– Ну вот и все! – заключил Риккардо. – А теперь давай познакомимся.Малышка встала и вежливо наклонила голову:– Меня зовут Глория, Глория Летициа.– А я Риккардо, Риккардо Летициа. Похоже, мы с тобой родственники.– Ой! Дядюшка-бродяга! – вырвалось у Глории.Риккардо расхохотался. Зная, как невысоко ставили его родные, он ждал какого-нибудь прозвища похуже.– Значит, вот как меня называют? – спросил он.– Иногда… – пролепетала Глория, с удивлением глядя на теплую, дружелюбную улыбку дяди.– Ты – самое симпатичное создание из всей компании Летициа.Он вспомнил, что видел девочку пару раз, когда она была еще в коляске, но забыл, чья это дочь, то ли Джулио, то ли Альберто.– Ты тоже симпатичный, – признала малышка, впервые назвав его на «ты».Легкий бриз с побережья доносил морские запахи, тихо бились струи фонтана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43