Глории вспомнилось, как здесь, в этом огромном доме, пять лет назад она едва не бросилась в объятия Риккардо, а он уговорил ее выйти за Консалво. Теперь это далекое прошлое. Глория обняла любимого, и ей казалось, будто она обнимает весь мир. Скоро она откроет ему тайну, которой в последние дни восторгалась одна. Глория признается Риккардо, что ждет ребенка.Они лежали рядом на лужайке около бассейна.– Ты можешь представить меня дедушкой? – спросил Риккардо.Он приподнялся на локте и поцеловал Глорию в губы.– Ты будешь очень сексуальный дедушка, – польстила ему она.Глория взглянула на Соланж, та была на четвертом месяце беременности, и живот уже стал заметен. По расчетам самой Глории, она была на втором месяце, пока только бедра чуть округлились.– А любовь делает тебя еще красивей, – сказал Риккардо, лаская ее.– Неужели? Не уверена… – улыбнулась Глория.– Эй, старички! Чему вы там смеетесь? – окликнул их Рауль.Соланж спокойно лежала рядом с мужем. Она выглядела довольной и безмятежной. Роль топ-модели Соланж отыграла, Санджи остался воспоминанием. Казалось, эта женщина рождена быть женой и матерью.– Эта девушка открылась мне с неожиданной стороны, – признался Риккардо Глории. – Похоже, Рауль поступил правильно.Он рассуждал как умудренный глава семьи, который серьезно подумывает о том, чтобы удалиться на покой и передать дела сыну.– Ты счастлив? – спросила Глория.– Да, пребываю в неизвестном мне измерении, – пошутил Риккардо.Впервые дочь и сын проводили время вместе с отцом. Любимая женщина была рядом. Очаровательная невестка скоро подарит внука. Соланж Мартинес вела себя безупречно. Говорила и делала все кстати. Скоро о ее скандальном прошлом забудут, и напрасно Санджи мутит воду. Конфликт между Раулем и Риккардо разрешился. Отец понял, что сын женился по любви, а не для того, чтобы досадить семье. Оба, пережив серьезные потрясения, готовы были идти по жизни рука об руку.Соланж оказалась умна и честолюбива. Без сомнения, она уговорит мужа работать в отцовской корпорации.– Пошли искупаемся, – предложила Риккардо Глория.Роберта, сидевшая у бассейна, махнула им рукой. Она рассталась с кришнаитами и собиралась вернуться в Милан.Риккардо встал, обнял и поцеловал Глорию.– Ты с ума сошел? – упрекнула его Глория, растерянно оглянувшись вокруг. – Что о нас подумают?– Что мы замечательные, молодые и красивые дедушка с бабушкой! – заявил Риккардо.Высоко в голубом небе блеснул самолет, и Глории вдруг захотелось взлететь и прикоснуться к бесконечности.– Знаешь, я должна сказать тебе что-то очень важное, – прошептала она.– До того, как нырнем, или после? – улыбнулся Риккардо.– Сейчас, немедленно. – Глаза Глории заблестели, лицо раскраснелось. – Любовь моя, мы с тобой ждем ребенка…Риккардо улыбнулся потрясенно и недоверчиво. Изумление так и застыло на его мужественном лице, после того как тишину разорвал выстрел. Глория, ничего не понимая, все повторяла:– Дорогой, мы ждем ребенка… мы ждем ребенка…А Риккардо медленно опускался к ее ногам.И тут перед собой она увидела Консалво, обезумевшего Консалво, который что-то кричал, смеялся, плакал. Двое слуг уже скрутили его, а рядом на земле валялся пистолет: из него князь Брандолини убил Риккардо Летициа. Она взглянула на Консалво, вопившего что-то бессмысленное, потом склонилась к мужчине, которого минуту назад обнимала, и с упреком произнесла:– Любовь моя, а ты ведь хотел простить его…Глория медленно выпрямилась, и Рауль бросился к ней, чтобы поддержать. Глава 11 «Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться; Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим. Подкрепляет душу мою на стези правды ради имени Своего».Слова псалма звучали ясно и просто; те, кто веровал, обретали в них веру в загробную жизнь; сомневающиеся ощущали трепет душевный, а неверующим эти слова внушали надежду. Бледное, подернутое туманной дымкой солнце ласкало волшебные картины церковных витражей.– Как падающая звезда… – прошептала Роза.Взгляд ее был прикован к массивному гробу светлого полированного дерева. Там покоились останки младшего, любимого сына Розы Летициа. Матери виделось, как сын уверенно шагает по сумрачному ущелью, к горизонту, туда, где сияет ослепительный свет.– Как падающая звезда, – повторила Роза.Ей вспомнился детский голосок, звучавший в парке Имберсаго в тот далекий сентябрь, во время войны: «Что такое мир, мама?»И Роза увидела перед собой белокурую головку маленького Риккардо, его очаровательное личико.– Да будет мир с тобой, – прошептала мать. – Пусть тебе будет тепло и спокойно.Рядом с Розой стояли Глория, Рауль и Соланж. Клементе жался сзади; глаза его опухли от слез и горьких воспоминаний. Преподобный Итало Летициа, брат Глории, служил заупокойную службу в маленькой церкви Имберсаго. Здесь, по специальному разрешению епископа, будет покоиться Риккардо – рядом со своими братьями, рядом с Руджеро Летициа и Пьером Луиджи Дуньяни.Весть о его смерти уже облетела мир. Газеты сообщили одно и то же: король итальянской самолетостроительной индустрии скончался в Мексике, на отдыхе. Никто ни словом не упоминал о князе Консалво Брандолини, словно его не существовало.Роза и Глория, обе в глубоком трауре, не стали препятствовать тому, чтобы на церемонию погребения съехалось все светское общество. Но сквозь черную траурную вуаль обе женщины, потерявшие сына и возлюбленного, видели только одно: так вершится судьба семьи Дуньяни. Риккардо умер потому, что поступился законами клана и власти, где нет места прощению, сочувствию, жалости.Перед лицом смерти Рауль понял – могущество отца было лишь маской. Юноша осознал, что сила человека кроется и в его слабости. И Риккардо в действительности был обычным человеком. Сын словно увидел в отце самого себя и почувствовал: к отцу всегда можно было обратиться за помощью.– Почему, почему все узнается так поздно? – в отчаянье шептал Рауль.Роза почувствовала, как Глория сжала ей руку. Чуть повернув голову, она увидела в неверном свете свечей профиль внучки. В этот миг обе женщины словно дали друг другу торжественную клятву, и Роза поняла: Глория возьмет дело Дуньяни в свои руки и будет решать судьбу семьи. Так она и хотела. Теперь Роза Дуньяни исполнила все задуманное. Глава 12 Глория оставила машину у ворот виллы в Имберсаго. Туманное декабрьское утро было пасмурным и холодным. Первым, кого она встретила в доме, оказался профессор Батталья. Знаменитый медик крепко пожал ей руку.– Здравствуй, Глория!– Добрый день, профессор!Батталья прекрасно знал внучку Розы. Когда-то он лечил ее от детских болезней, год назад поставил на ноги после неудавшейся попытки самоубийства. Позаботился он о ней и тогда, когда обезумевший Консалво избил жену. А теперь профессор вместе с коллегой-гинекологом наблюдал, как проходит беременность Глории. Впрочем, никаких осложнений не ожидалось.– Как ты себя чувствуешь? – спросил профессор.Глория, еще не сняв шубу, опустила глаза и провела рукой по животу.– Вроде все в порядке, – улыбнулась она. – А бабушка как?– Плохо, – ответил Батталья, и в голосе его прозвучала озабоченность. – Мы, конечно, делаем все возможное, но нельзя удержать на этом свете того, кто решил его покинуть.– Вы к ней еще зайдете? – спросила Глория.– Да, во второй половине дня. Если, конечно, меня не позовут раньше. Но, боюсь, она вообще не пожелает меня видеть, – вздохнул профессор.Глория прошла в спальню Розы. У дверей в ожидании приказаний сидел слуга.Роза неподвижно застыла в своем кресле. Кресло подвинули к балкону, и старая женщина неотрывно смотрела на сад, казавшийся в тумане волшебным видением. Рядом, на белой лакированной стойке, капельница. Врач прописал жизненно необходимые вливания, но Роза постоянно от них отказывалась. Отказывалась она и от еды.Увидев Глорию, бабушка знаком приказала Олимпии удалиться.– И забери эту гадость, – сказала Роза, имея в виду капельницу.– Но профессор распорядился, чтобы лекарства всегда были под рукой. Вдруг понадобится… – робко попыталась протестовать сиделка.– Здесь приказываю только я, – слабым, но решительным голосом произнесла Роза.Глория взглядом попросила Олимпию выполнить волю хозяйки.– Олимпия – гнусная шпионка! – сердито заметила Роза.– Может, она и вправду шпионит, – примирительно согласился Клементе, – а вот вы зря отказываетесь от всякого лечения.С тех пор как Роза, полностью сохраняя разум, неумолимо приближалась к концу, верный слуга спал в кресле. Спал он по-стариковски мало и по первому зову появлялся в комнате у Розы.– Дай я на тебя посмотрю, детка, – улыбнулась она, протягивая Глории бледную иссохшую руку. – От тебя хорошо пахнет, морозом и туманом. А малыш как?– Он чувствует себя прекрасно, бабушка.– Назовем его Риккардо. – Роза не столько советовала, сколько отдавала приказ. – Родится мальчик, Риккардо Летициа.– Да, бабушка, – взволнованно произнесла Глория.В глазах старой женщины она прочла желание уйти из жизни.– Ты должна быть сильной, мужественной, – наставляла внучку Роза.– Я сделаю все, что смогу.– Научись действовать самостоятельно. Я не вечна. Тебе передаю я маршальский жезл.– Бабушка, почему, почему ты хочешь умереть? – со слезами на глазах спросила Глория.– Я устала, понимаешь… – попыталась объяснить Роза. – Риккардо нет, а ты можешь обойтись и без меня. Я уже ступила на неведомый путь. Ни тебе, ни этому старому болвану, что всю жизнь не отходит от меня ни на шаг, не дано сопровождать Розу Летициа на этом пути.Роза замолкла и, кажется, забылась сном.– Посиди с ней, Клементе, – тихо сказала Глория.– Не беспокойтесь. Я привык стоять, – ответил старый слуга.Глория встала и благодарно поцеловала старика в щеку, как делала когда-то ребенком.– Твое место рядом с ней, Клементе, – твердо сказала Глория и вышла на цыпочках из спальни.Клементе взял руку Розы и осторожно пощупал пульс.– Еще бьется, правда? – неожиданно произнесла она.– Конечно, конечно, – растроганно пробормотал Клементе.– Ты должен примириться. Мы расстаемся ненадолго, – утешая старика, сказала Роза. – Тебе ведь тоже осталось недолго…– Спасибо, синьора Роза, спасибо за то, что позволили жить рядом с вами. Я был счастливым человеком.– И я не могу жаловаться, – улыбнулась она. – Много ли женщин, которым с детских лет служат рыцари без страха и упрека?– Не надо смеяться надо мной, синьора Роза, – покраснел Клементе.Старая женщина откинулась на спинку кресла, силы ее убывали.– Клементе, – торжественно произнесла она, – ты сильный и красивый человек. Твоя красота – в твоей честности, преданности, любви и доброте. Может, кому-то покажется, что эти чувства вышли из моды, – с трудом продолжала она, – но, когда они есть, солнце сияет над миром.Роза держала в своей руке руку Клементе и вдруг, собрав все силы, поднесла ее к губам. В восемьдесят четыре года она впервые поцеловала своего рыцаря.– Нет, синьора Роза, нет, не надо так, – взмолился старик и высвободил руку.– Дай мне раковину, – приказала Роза.Старый слуга встал, взял раковину на столике у кровати и протянул ее хозяйке. Роза поднесла наутилус к уху и широко открыла глаза. Вновь услышала она шум моря и шорох падающих звезд. Потом она ощутила легкий бриз, веявший благоуханным теплом, словно тот западный ветер, что весной ласкал молодую траву на лугах «Фавориты».Роза закрыла глаза, и перед ней предстала дорога, обсаженная липами и акациями. По дороге шел человек; очертания его фигуры расплывались в раскаленном августовском воздухе: Анджело, любимый брат. И она снова услышала его голос:– Это бутон розы. И ты – Роза, Роза в бутоне. Это мой подарок тебе…Серебряное ожерелье ласкало кожу, и девочка почувствовала себя единственной и неповторимой.– У каждого из нас есть своя звезда, – продолжал голос Анджело. – Когда падает звезда, чья-то душа поднимается к Господу…– Как падающая звезда… – произнесла Роза.И безмятежный свет осветил ее измученное лицо.К Розе вернулись яркие краски юности. Ей показалось, что она стоит на холме в Имберсаго и смотрит сверху на самое сокровенное в своей жизни. Вот доктор Стефано Канци в светлом пальто, непохожем на темные крестьянские куртки, пахнущий табаком и лавандой. Вон Анджело с его запретной погибельной любовью. Потом появился отец на смертном одре, и прозвучали его слова: «У тебя есть силы, ты должна создать новую семью». Затем Роза увидела себя вместе с Руджеро Летициа в небе над Стейтен-Айлендом. Промелькнули воспоминания о первой брачной ночи, о смерти Ивецио. Припомнился обман, что открыл ей путь наверх, возвращение в Италию, война, страсть к Ричарду Тильману, жестокое насилие, месть доброго Клементе, убившего из-за нее человека.– Ты помнишь, старый безумец? – не открывая глаз, чуть слышно произнесла она.В зеркале памяти она увидела, как родился и умер Риккардо, сын, которого она любила больше всего на свете. Лики прошлого улыбались ей, голоса из прошлого звали Розу к себе. Легкий бриз превратился в ураган, и Роза почувствовала, как ее затягивает могучий смерч и уносит ввысь.– Как падающая звезда… – на последнем дыхании произнесла Роза Летициа. Раковина-наутилус выскользнула у нее из рук и разбилась об пол.Клементе склонился над Розой и закрыл ей глаза. РОЖДЕСТВО1984 В гостиной на первом этаже сияла огнями рождественская елка. Декоратор Мауро Сабелли Контини в очередной раз создал рождественское чудо для членов семьи Летициа, собиравшихся вместе в Сочельник.Глория стояла на пороге гостиной, встречая гостей. Для каждого у нее находилось доброе слово и сердечная улыбка. На ней было платье из белого шелкового крепа, изумительное колье из сапфиров и рубинов, прекрасные руки унизаны бабушкиными бриллиантовыми кольцами. В больших чуть раскосых светло-карих глазах появилась спокойная выдержка человека, познавшего силу людских страстей и боль утрат. Ореол таинственной печали придавал Глории особую пленительность. Печаль стала спутницей семьи Летициа, как стремление к успеху и жажда власти. В двадцать восемь лет Глория осталась одна, став главой семьи и корпорации «Роза Летициа и сыновья».Слуги неслышно суетились в соседней столовой, где семья должна была сесть за рождественский ужин: остендские устрицы, иранская икра, шотландский лосось и любимое Розой шампанское «Крюг» урожая 1958 года.Гости проходили в зал, и, словно в кино, повторялась ежегодная рождественская сцена. Раньше этой великолепной мизансценой правила Роза, теперь – Глория.Стоя в высоком дверном проеме, Глория из-под опущенных длинных ресниц обводила взглядом гостей, как некогда Роза Летициа.Не было старого Клементе. Его нашли мертвым в маленькой церкви в Имберсаго, рядом с могилой Розы. В руке он сжимал букетик маргариток, собранных для нее. Не было Консалво, даже память о князе Брандолини исчезла. Оставалось пустым кресло у камина, где любил сидеть Риккардо.Среди новых членов семьи выделялась Соланж. Никто не узнал бы теперь Татуированную Звезду из казино Акапулько. Она стала образцовой дамой высшего света. Репутация ее оставалась безупречной, и все попытки очернить Соланж Летициа потерпели крах. Соланж шла по жизни с поднятой головой. Санджорджо, а потом Рауль, которого она любила без памяти, многому научили эту женщину. У нее уже был сын полутора лет, Риккардо, а теперь супруги ждали второго ребенка.Роберта появилась в монашеском одеянии. Она примирилась с католической верой. Наконец-то исполнились давние надежды Алины, которая мечтала увидеть Розу монахиней. Через несколько поколений чаяния прабабушки воплотились в жизнь.Коррадино Летициа, по-старчески гордившийся своими восемьюдесятью годами, ни за что на свете не пропустил бы ежегодного семейного праздника. Глория взглянула на свою мать. Мелани Монро исполнилось пятьдесят семь. Она недавно провела несколько недель в бразильской клинике, где ей подтягивали кожу, разглаживали морщины, укрепляли мускулы лица. Великолепная женщина без единой мысли в голове. Итало, брат Глории, получил титул монсеньора, без конца молился и постился, прося Господа простить грехи матери.Последним приехал Эмиль Понс. Он тоже положил под елку подарок для Глории. Француз теперь считался членом семьи. Он стал незаменимым для Глории, помогая ей руководить и корпорацией «Роза Летициа и сыновья», и объединением «Заводы Руасси». Он служил Глории так же преданно, как некогда Клементе – Розе.Глория сердечно улыбнулась Эмилю, потом, пройдя через толпу дядей, теток, кузенов и кузин, подошла к елке, чтобы начать ритуал обмена подарками.Во время оживленной беседы, последовавшей за ужином, Эмиль потерял Глорию из виду. Все уже собирались спуститься в капеллу к рождественской полуночной мессе.Он поднялся на последний этаж. Теперь комнаты Розы занимала Глория. Сквозь приоткрытую дверь он увидел ее, склонившуюся над детской кроваткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43