Государственные силовики не морочили мозги своим подчиненным сказками о справедливости, наоборот, старательно выбивали из них любые идеальные представления и прекраснодушие.
Реальность жестока и цинична, власть должна ей соответствовать, а механизм осуществления и поддержания власти – силовики должны быть еще жестче и циничнее, чем сама власть.
Лещинский понимал абсолютную необходимость такой позиции. И знал, что она неукоснительно выдерживается в государственных силовых структурах. Нельзя сказать, чтобы это его успокаивало. Наоборот, перспектива испытать на себе возможности какой-нибудь «Дельты» или «Лиги профессионалов» его чрезвычайно тревожила. Тем более, что он склонялся к мысли, что активные действия против Крестного начали не генеральские «бойцы», а люди бывшего премьера.
Он схватился за телефон.
Номер, которым он всегда пользовался, вызывая Крестного на контакт, долго не отвечал.
Наконец, в трубке прорезался мужской голос и, как всегда, спросил, что передать?
– Передайте, что нужно срочно встретиться, – сказал Лещинский, – он знает, зачем.
Глава VII.
...Поговорив с Лещинским и выслушав его предположения о том, какие силы могли вступить в игру, Крестный не на шутку обеспокоился судьбой Ивана. Ведь если Лещинский, эта тварь, дрожащая от каждого шороха, сообразил все правильно, Ивану угрожала серьезная опасность.
Крестного заинтересовало прежде всего утверждение Лещинского, что именно сам Иван, без связи с Кроносовым, кому-то мешал. Может быть и бывшему премьеру. Не самому лично, конечно, а его силовикам.
Крестного беспокоило, но не пугало такое предположение. Он боялся только неизвестного противника. Когда он уже знал, с кем имеет дело, он был готов к борьбе. В конце концов, какая разница, кого ликвидировать, – банкира, милицейского или ФСБэшного генерала, министра или криминального авторитета? Любая из этих задач сложна, но любая – выполнима.
Прежде всего нужно выяснить, почему Иван попал в поле зрения какой-то силовой структуры. И какой именно?
Крестный ни сколько не сомневался, что интерес вызвал не сам Иван, не прошлое его, а его дела, его сегодняшняя жизнь.
Последние несколько месяцев Иван, конечно, не сидел без работы.
Он выполнил несколько заданий Крестного.
Это были заказы, полученные Крестным через Лещинского, но не только. Два задания Крестный дал сам, сформулировав их, исходя из своих тайных планов насчет Ивана.
Крестный вспомнил, как в середине зимы поручил Ивану довольно сложное дело.
Возникло оно случайно.
Нужно было заставить одного очень строптивого и упертого бизнесмена добровольно подписать документы о передаче права управления принадлежащим ему имуществом одному из людей, которые заведовали финансовыми делами Крестного.
Фамилия бизнесмена была Андреев и он имел восемь магазинов в различных концах Москвы – верхняя одежда, бытовая техника, продукты питания. Все магазины назывались одинаково – «Андреевский», но у каждого в названии было второе слово, которое отражало специфику магазина – «techniсs», «fashion», «boots»...
Был даже супермаркет с небольшим рестораном под названием «Гаргантюа». Супермаркет был, конечно, типично российский, то есть маленький, набитый товарами всех видов и групп, какие только можно предположить, и, если бы не современные материалы, которыми он был отделан, то по совершенно порой непредсказуемому соседству товаров он напоминал скорее что-то вроде сельпо.
Из-за этого-то магазина, вернее из-за ресторанчика, открытого при нем, Андреев и привлек внимание Крестного.
На Андреева поступила «жалоба» от небольшой ордынской группы, контролирующей территорию от Чугунного моста до Третьяковки. Магазин находился на границе этой территории, где уже начиналась зона влияния полянской группы.
Обычно и ордынцы и полянцы на своих территориях имели право заходить в любое заведение, когда хотели, не зависимо от того, есть ли там места или нет. Организовать себе свободный столик – это уже была их проблема. Которую они всегда успешно разрешали, вытряхивая кое-кого из посетителей на улицу.
Андреев, пользуясь пограничным положением своего ресторана, и родственными связями в районной милиции, распорядился не пускать в «Гаргантюа» ни тех, ни других. Полянцы расколотили ему пару витрин, на этом успокоились и плюнули на его ресторан, ведь находился он все же на чужой территории.
Ордынцы просто так отступиться не могли, им было обидно. Изловив Андреева, который иногда привозил в «Гаргантюа» обедать или ужинать своих деловых партнеров и женщин, ордынцы выбили ему передние зубы и четко сформулировали свои претензии.
Хорошо понимая, что ордынцы – это всего лишь мелкая московская шпана, Андреев поставил на следующий день в дверях ресторана охранников и отдал приказ никого из ордынцев не пропускать даже в том случае, если свободных столиков навалом.
Ордынцы озлобились. В их жизни появилась конкретная цель и они бросились на ресторан как на штурм неприятельской крепости.
Попытки переговоров, подкупа охранников, угроз оказались безрезультатными, и ордынцы выделили из своей группы киллера, который должен был убить Андреева.
Киллер оказался самородком-самоучкой, настоящих киллеров видел только в кино и был больше озабочен своим имиждем крутого убийцы, чем результативностью своей работы. Представление о том, как должен выглядеть киллер, он почерпнул из российской кинематографической продукции последних лет. Он выяснил, где Андреев живет, устроил в подъезде засаду и, едва вытащив пистолет из кармана, был застрелен охранником, которого, как позже выяснилось, выделил Андрееву его двоюродный брат из райотдела.
Ордынцы взвыли. Через полчаса после того как был застрелен их «киллер», милиция арестовала восемь человек из их группы. Их продержали под арестом в райотделе несколько дней ничего не объясняя.
Потом пришел какой-то капитан, растолковал им, что за участие в убийстве двоим из них грозит лет по пять-семь строгого режима, что у него есть показания Андреева и его охранника, которые их видели на месте покушения, и магнитофонные записи с угрозами в адрес Андреева, и что теперь перед ними выбор – либо садиться, либо платить ему, капитану, каждую неделю по сто долларов и охраннику – по пятьдесят в неделю.
Это было, конечно, возмутительное, но еще не самое наглое требование. Изложив свои условия и выслушав в ответ гробовое молчание, капитан привел в камеру самого Андреева, и тот, нагло ухмыляясь своим беззубым ртом, заявил вконец растерявшимся ордынским лидерам:
– Давайте, пацаны, по-честному. Вы мне зубы выбили, в расходы ввели. У дантистов цены сейчас – у-у! – Андреев выразительно закатил глаза. – Короче, должны вы мне. Много должны. Но я все сразу не прошу. Я же не зверь. Вы люди небогатые, вам все сразу не по силам. Ничего, давайте в рассрочку. Но режим жесткий. С вас двоих, – кивнул он на ордынских главарей, – всего по одному доллару. Каждый день. Но не больше и не меньше. Вы в ресторан ко мне рвались? Тебе и тебе, – он ткнул пальцем, – разрешаю. Приходить будете каждый вечер, приносить по доллару, кидать в аквариум. Если кто что спросит, скажете – должок мне отдаете...
Ордынцы молчали, потому что от такой наглости просто дар речи потеряли.
Садиться им не хотелось, перед «ордой» позориться – тоже. Своими крепкими в драках, но слабыми в размышлениях лбами они все же понимали, что с районной милицией им не тягаться, уровень свой знали. Ордынцы решили просить помощи. Через третьи руки передали «жалобу» Крестному, который иногда выступал в роли третейского судьи в межгрупповых разборках.
Обычно Крестный подобными мелочами не занимался. Но в этом деле обещал помочь. Правда, не потому, что его возмутила наглость шантажиста-мента, это была вещь обычная. Его забавляла ситуация, в которую влезла твердолобая замоскворецкая шпана, но руководил его действиями все же интерес к самому Андрееву, проявившему столько упрямства и даже стойкости. Такой человек мог оказаться хорошим объектом для учебы его воспитанников.
Иван в это время был свободен, и Крестный решил проверить его возможности в «перевоспитании» человека. Случай показался ему подходящим. Крестный намеренно сформулировал задание посложнее. Иван нужен был Крестному не только в роли ликвидатора, он должен был уметь решать и задачи другого плана.
Пусть Иван попробует добиться от этого человека того, чего добиться от него просто невозможно. На первый взгляд. Крестному и нужно было, чтобы Иван умел добиваться невозможного.
Например, заставить этого самолюбивого и наглого московского «лавочника», имеющего, к тому же, прикрытие в милиции, отдать свои «лавки» в руки другого человека. А Крестному не столько его магазины нужны были, сколько учебная база для своих кадров, ведь не только ликвидациями он занимался. Иметь под рукой сеть магазинов, в которых можно было прилично и, главное, не привлекая ничьего внимания, срочно одеть или экипировать любого из своих «специалистов» или «клиентов», было бы чрезвычайно удобно.
Ивану он поставил условия: не поднимать особого шума, не организовывать массовых сцен с перестрелками, по возможности, не портить товарный вид в этих самых «Андреевских» и уложиться максимум за неделю.
Сам Крестный искренне считал придуманное им задание невыполнимым и никогда бы не взялся за него даже за очень большие деньги.
Иван, помнится, выслушал его молча, так ничего и не сказал, но и не отказался.
Через два дня он передал Крестному подписанные Андреевым документы на передачу своего имущества в оперативное управление.
Крестный потребовал подробностей. И когда Иван рассказывал, даже видавший всякое Крестный поеживался и все более убеждался, что этот человек способен выполнить ту миссию, к которой он его постепенно и направленно готовил.
...Первое, что Иван сделал, – отправился в «Гаргантюа». Он пришел туда вечером, когда по его расчетам, посетителей должно было быть побольше. Ему пришлось минут сорок сидеть у барной стойки в ожидании, когда освободится место за столиком. За это время он осмотрелся и сразу же нащупал информацию, за которую можно было зацепиться как за повод для встречи с Андреевым.
Зал был небольшой, на десять маленьких тесных столиков, которые полностью были заняты, да еще у стойки сидело человек пять. Ивана прежде всего интересовал порядок расчета с клиентами.
Двое официантов бегали со всех ног с подносами, бутылками, грязной и чистой посудой. Освещение в зале ресторана было весьма интимным, что очень затрудняло Ивану наблюдение, но от огромного «Панасоника» с диагональю метра в полтора, висящего на стене, шло достаточно света, чтобы следить за вечерней жизнью ресторана.
Усевшись за стол и сделав заказ, Иван около получаса потягивал сладковатый темный австрийский «Zipfer», курил, разглядывал посетителей. Народ потихоньку рассасывался, расплачиваясь с официантами.
Дождавшись заказа и не торопясь ужиная, Иван суммировал свои первые наблюдения. За полтора часа ресторан покинули компании из-за семи столиков. Все они, естественно, предварительно расплатились.
Ни один из двух официантов не приносил за столики счет. Они раскрывали свои блокноты и просто называли суммы, которые посетители должны заплатить. Деньги относили старшему бармену за стойку.
Тот ни разу не воспользовался кассовым аппаратом и не выбил ни одного чека.
Поев, Иван заказал еще литр пива с креветками и просидел в ресторане еще час.
Народу осталось немного, заняты были всего три столика, и Иван отметил то, на что внимания кроме него никто не обратил. Все столики в зале стал обслуживать один официант, а второй пристроился у тумбочки, где у официантов хранились чистые приборы, повернулся к залу спиной и принялся сосредоточенно выписывать счета.
Уверенный, что его действия вряд ли кого-нибудь заинтересуют, официант не особенно заботился о конспирации, хотя и старался закрывать корпусом от зала свою тумбочку, на которой писал. На него, действительно, никто и не смотрел. Кроме Ивана, который пришел сюда, в ресторан, с вполне определенной целью и скоро разгадал несложный смысл происходящего на его глазах.
Официант брал из стопки скрепленные по двое чистые бланки, отрывал верхний, аккуратно его сворачивал и засовывал в левый карман брюк, стараясь делать это не очень заметно и поворачиваясь в этот момент левым боком к стене. Затем прикладывал ко второму экземпляру счета копировальную бумагу, сверху накладывал какой-то трафарет, скреплял все это, чтобы не расползалось, и выписывал счет. При этом он довольно долго изучал свой блокнот, что-то там дописывал и вычеркивал.
Закончив с одним счетом, он отдавал его старшему бармену, аномально высокому, за два метра, субъекту с застывшим на лице подобострастием, явно фальшивым, а сам принимался за следующий.
Высокий бармен смотрел сумму, некоторые счета откладывал в какой-то свой ящик сразу, а взглянув на другие, пробивал какую-то сумму на кассовом аппарате, и прикреплял к счету чек.
Иван усмехнулся.
Нехитрый механизм, позволяющий вычеркивать из реального счета все, что в баре и на кухне удалось съэкономить, а также все, что удалось пронести в ресторан барменам и поварам своего, не вписанного в отчетность. Ведь цены в ресторане, без всякого сомнения, намного выше, чем в любом соседнем магазине.
Он подошел к долговязому бармену, потрепался с ним о коктейлях, спросил, много ли за день бывает народу, выслушал сетования бармена на не очень большую «проходимость», особенно в дневные часы, заказал еще пива и вновь уселся на свое место.
Полистав меню, он прикинул среднюю стоимость обеда или ужина в ресторане, умножил на примерное число посетителей и получил ежедневную выручку. Затем подозвал официанта и доверительно-извиняющимся тоном попросил:
– Слушай, я в Москве в командировке. Мне нужно будет отчитаться... Счет выпиши, пожалуйста.
Официант пожал плечами и пошел выписывать счет. Он что-то сказал бармену и тот внимательно стал разглядывать Ивана.
«За налогового полицейского меня принимает?» – подумал Иван.
Через пять минут официант принес счет с полностью записанным заказом Ивана, но без чека.
«Значит, не похож я на налогового инспектора», – хмыкнул Иван.– И это хорошо. Иначе мне принесли бы чек, а это нарушило бы всю мою комбинацию.
На счете стоял номер, дата, подпись официанта. Бланк был фирменный, андреевский.
Больше от ресторана «Гаргантюа» Ивану пока ничего и не нужно было.
Он прошел в супермаркет, спросил директора и через минуту уже разговаривал с молодой женщиной, весьма привлекательной, но с каким-то застывшим, безжизненным выражением лица, напоминавшим скорее продукцию Московской фабрики игрушек, чем лицо живого человека.
Иван представился главным менеджером московского филиала корпорации «Proctor and Gembl» и выразил желание своей фирмы видеть супермаркет «Гаргантюа» в числе ее постоянных клиентов. Как он и предполагал, компетенции директорши с кукольным лицом не хватило, чтобы решить этот вопрос самостоятельно и она посоветовала обратиться к владельцу магазина Андрею Владимировичу Андрееву.
Кроме номера его телефона Ивана, собственно, ничего и не интересовало.
Труднее всего оказалось пробиться через секретаршу, которая вешала трубку, едва услышав, что Ивана интересует личная встреча с Андреевым. Ей почти удалось вывести Ивана из равновесия, но на седьмом его звонке секретарша, видимо, сдалась ответил сам Андреев.
– Вы давно проверяли отчетность в ресторане «Гаргантюа»? – спросил Иван.
– Кто это?
– Ежедневно у Вас в ресторане крадут минимум пятьсот долларов.
– Плевать я на это хотел. Тебе чего надо?
Иван молчал. Пятнадцать тысяч долларов в месяц – сумма, конечно, не столь уж большая. Но ведь – лавочник... Копеечка к копеечке... И не ошибся.
– Гм, каждый день говоришь?
– Иногда больше. Когда выручка большая.
– Откуда ты это знаешь? И кто ты такой?
– Наблюдательный человек.
– Чего ты хочешь?
– Показать вам, как это происходит. Прямо на месте.
– Да тебе-то что с того? Ты из налоговой что ли?
– Нет. Просто есть у меня к Вам одно дело. Вот и хочу сначала продемонстрировать свою компетентность. Может быть доверять больше станете?
– Любопытный ты кадр. Ну, хорошо. Завтра в девять вечера в ресторане...
... Утром Иван связался с Крестным, попросил подготовить необходимые документы, и к вечеру с тоненькой папкой в руках пришел в ресторан. В зале в этот день работала другая смена, и появление Ивана не вызвало у нее абсолютно никаких эмоций, для них он был впервые попавшим в их ресторан клиентом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Реальность жестока и цинична, власть должна ей соответствовать, а механизм осуществления и поддержания власти – силовики должны быть еще жестче и циничнее, чем сама власть.
Лещинский понимал абсолютную необходимость такой позиции. И знал, что она неукоснительно выдерживается в государственных силовых структурах. Нельзя сказать, чтобы это его успокаивало. Наоборот, перспектива испытать на себе возможности какой-нибудь «Дельты» или «Лиги профессионалов» его чрезвычайно тревожила. Тем более, что он склонялся к мысли, что активные действия против Крестного начали не генеральские «бойцы», а люди бывшего премьера.
Он схватился за телефон.
Номер, которым он всегда пользовался, вызывая Крестного на контакт, долго не отвечал.
Наконец, в трубке прорезался мужской голос и, как всегда, спросил, что передать?
– Передайте, что нужно срочно встретиться, – сказал Лещинский, – он знает, зачем.
Глава VII.
...Поговорив с Лещинским и выслушав его предположения о том, какие силы могли вступить в игру, Крестный не на шутку обеспокоился судьбой Ивана. Ведь если Лещинский, эта тварь, дрожащая от каждого шороха, сообразил все правильно, Ивану угрожала серьезная опасность.
Крестного заинтересовало прежде всего утверждение Лещинского, что именно сам Иван, без связи с Кроносовым, кому-то мешал. Может быть и бывшему премьеру. Не самому лично, конечно, а его силовикам.
Крестного беспокоило, но не пугало такое предположение. Он боялся только неизвестного противника. Когда он уже знал, с кем имеет дело, он был готов к борьбе. В конце концов, какая разница, кого ликвидировать, – банкира, милицейского или ФСБэшного генерала, министра или криминального авторитета? Любая из этих задач сложна, но любая – выполнима.
Прежде всего нужно выяснить, почему Иван попал в поле зрения какой-то силовой структуры. И какой именно?
Крестный ни сколько не сомневался, что интерес вызвал не сам Иван, не прошлое его, а его дела, его сегодняшняя жизнь.
Последние несколько месяцев Иван, конечно, не сидел без работы.
Он выполнил несколько заданий Крестного.
Это были заказы, полученные Крестным через Лещинского, но не только. Два задания Крестный дал сам, сформулировав их, исходя из своих тайных планов насчет Ивана.
Крестный вспомнил, как в середине зимы поручил Ивану довольно сложное дело.
Возникло оно случайно.
Нужно было заставить одного очень строптивого и упертого бизнесмена добровольно подписать документы о передаче права управления принадлежащим ему имуществом одному из людей, которые заведовали финансовыми делами Крестного.
Фамилия бизнесмена была Андреев и он имел восемь магазинов в различных концах Москвы – верхняя одежда, бытовая техника, продукты питания. Все магазины назывались одинаково – «Андреевский», но у каждого в названии было второе слово, которое отражало специфику магазина – «techniсs», «fashion», «boots»...
Был даже супермаркет с небольшим рестораном под названием «Гаргантюа». Супермаркет был, конечно, типично российский, то есть маленький, набитый товарами всех видов и групп, какие только можно предположить, и, если бы не современные материалы, которыми он был отделан, то по совершенно порой непредсказуемому соседству товаров он напоминал скорее что-то вроде сельпо.
Из-за этого-то магазина, вернее из-за ресторанчика, открытого при нем, Андреев и привлек внимание Крестного.
На Андреева поступила «жалоба» от небольшой ордынской группы, контролирующей территорию от Чугунного моста до Третьяковки. Магазин находился на границе этой территории, где уже начиналась зона влияния полянской группы.
Обычно и ордынцы и полянцы на своих территориях имели право заходить в любое заведение, когда хотели, не зависимо от того, есть ли там места или нет. Организовать себе свободный столик – это уже была их проблема. Которую они всегда успешно разрешали, вытряхивая кое-кого из посетителей на улицу.
Андреев, пользуясь пограничным положением своего ресторана, и родственными связями в районной милиции, распорядился не пускать в «Гаргантюа» ни тех, ни других. Полянцы расколотили ему пару витрин, на этом успокоились и плюнули на его ресторан, ведь находился он все же на чужой территории.
Ордынцы просто так отступиться не могли, им было обидно. Изловив Андреева, который иногда привозил в «Гаргантюа» обедать или ужинать своих деловых партнеров и женщин, ордынцы выбили ему передние зубы и четко сформулировали свои претензии.
Хорошо понимая, что ордынцы – это всего лишь мелкая московская шпана, Андреев поставил на следующий день в дверях ресторана охранников и отдал приказ никого из ордынцев не пропускать даже в том случае, если свободных столиков навалом.
Ордынцы озлобились. В их жизни появилась конкретная цель и они бросились на ресторан как на штурм неприятельской крепости.
Попытки переговоров, подкупа охранников, угроз оказались безрезультатными, и ордынцы выделили из своей группы киллера, который должен был убить Андреева.
Киллер оказался самородком-самоучкой, настоящих киллеров видел только в кино и был больше озабочен своим имиждем крутого убийцы, чем результативностью своей работы. Представление о том, как должен выглядеть киллер, он почерпнул из российской кинематографической продукции последних лет. Он выяснил, где Андреев живет, устроил в подъезде засаду и, едва вытащив пистолет из кармана, был застрелен охранником, которого, как позже выяснилось, выделил Андрееву его двоюродный брат из райотдела.
Ордынцы взвыли. Через полчаса после того как был застрелен их «киллер», милиция арестовала восемь человек из их группы. Их продержали под арестом в райотделе несколько дней ничего не объясняя.
Потом пришел какой-то капитан, растолковал им, что за участие в убийстве двоим из них грозит лет по пять-семь строгого режима, что у него есть показания Андреева и его охранника, которые их видели на месте покушения, и магнитофонные записи с угрозами в адрес Андреева, и что теперь перед ними выбор – либо садиться, либо платить ему, капитану, каждую неделю по сто долларов и охраннику – по пятьдесят в неделю.
Это было, конечно, возмутительное, но еще не самое наглое требование. Изложив свои условия и выслушав в ответ гробовое молчание, капитан привел в камеру самого Андреева, и тот, нагло ухмыляясь своим беззубым ртом, заявил вконец растерявшимся ордынским лидерам:
– Давайте, пацаны, по-честному. Вы мне зубы выбили, в расходы ввели. У дантистов цены сейчас – у-у! – Андреев выразительно закатил глаза. – Короче, должны вы мне. Много должны. Но я все сразу не прошу. Я же не зверь. Вы люди небогатые, вам все сразу не по силам. Ничего, давайте в рассрочку. Но режим жесткий. С вас двоих, – кивнул он на ордынских главарей, – всего по одному доллару. Каждый день. Но не больше и не меньше. Вы в ресторан ко мне рвались? Тебе и тебе, – он ткнул пальцем, – разрешаю. Приходить будете каждый вечер, приносить по доллару, кидать в аквариум. Если кто что спросит, скажете – должок мне отдаете...
Ордынцы молчали, потому что от такой наглости просто дар речи потеряли.
Садиться им не хотелось, перед «ордой» позориться – тоже. Своими крепкими в драках, но слабыми в размышлениях лбами они все же понимали, что с районной милицией им не тягаться, уровень свой знали. Ордынцы решили просить помощи. Через третьи руки передали «жалобу» Крестному, который иногда выступал в роли третейского судьи в межгрупповых разборках.
Обычно Крестный подобными мелочами не занимался. Но в этом деле обещал помочь. Правда, не потому, что его возмутила наглость шантажиста-мента, это была вещь обычная. Его забавляла ситуация, в которую влезла твердолобая замоскворецкая шпана, но руководил его действиями все же интерес к самому Андрееву, проявившему столько упрямства и даже стойкости. Такой человек мог оказаться хорошим объектом для учебы его воспитанников.
Иван в это время был свободен, и Крестный решил проверить его возможности в «перевоспитании» человека. Случай показался ему подходящим. Крестный намеренно сформулировал задание посложнее. Иван нужен был Крестному не только в роли ликвидатора, он должен был уметь решать и задачи другого плана.
Пусть Иван попробует добиться от этого человека того, чего добиться от него просто невозможно. На первый взгляд. Крестному и нужно было, чтобы Иван умел добиваться невозможного.
Например, заставить этого самолюбивого и наглого московского «лавочника», имеющего, к тому же, прикрытие в милиции, отдать свои «лавки» в руки другого человека. А Крестному не столько его магазины нужны были, сколько учебная база для своих кадров, ведь не только ликвидациями он занимался. Иметь под рукой сеть магазинов, в которых можно было прилично и, главное, не привлекая ничьего внимания, срочно одеть или экипировать любого из своих «специалистов» или «клиентов», было бы чрезвычайно удобно.
Ивану он поставил условия: не поднимать особого шума, не организовывать массовых сцен с перестрелками, по возможности, не портить товарный вид в этих самых «Андреевских» и уложиться максимум за неделю.
Сам Крестный искренне считал придуманное им задание невыполнимым и никогда бы не взялся за него даже за очень большие деньги.
Иван, помнится, выслушал его молча, так ничего и не сказал, но и не отказался.
Через два дня он передал Крестному подписанные Андреевым документы на передачу своего имущества в оперативное управление.
Крестный потребовал подробностей. И когда Иван рассказывал, даже видавший всякое Крестный поеживался и все более убеждался, что этот человек способен выполнить ту миссию, к которой он его постепенно и направленно готовил.
...Первое, что Иван сделал, – отправился в «Гаргантюа». Он пришел туда вечером, когда по его расчетам, посетителей должно было быть побольше. Ему пришлось минут сорок сидеть у барной стойки в ожидании, когда освободится место за столиком. За это время он осмотрелся и сразу же нащупал информацию, за которую можно было зацепиться как за повод для встречи с Андреевым.
Зал был небольшой, на десять маленьких тесных столиков, которые полностью были заняты, да еще у стойки сидело человек пять. Ивана прежде всего интересовал порядок расчета с клиентами.
Двое официантов бегали со всех ног с подносами, бутылками, грязной и чистой посудой. Освещение в зале ресторана было весьма интимным, что очень затрудняло Ивану наблюдение, но от огромного «Панасоника» с диагональю метра в полтора, висящего на стене, шло достаточно света, чтобы следить за вечерней жизнью ресторана.
Усевшись за стол и сделав заказ, Иван около получаса потягивал сладковатый темный австрийский «Zipfer», курил, разглядывал посетителей. Народ потихоньку рассасывался, расплачиваясь с официантами.
Дождавшись заказа и не торопясь ужиная, Иван суммировал свои первые наблюдения. За полтора часа ресторан покинули компании из-за семи столиков. Все они, естественно, предварительно расплатились.
Ни один из двух официантов не приносил за столики счет. Они раскрывали свои блокноты и просто называли суммы, которые посетители должны заплатить. Деньги относили старшему бармену за стойку.
Тот ни разу не воспользовался кассовым аппаратом и не выбил ни одного чека.
Поев, Иван заказал еще литр пива с креветками и просидел в ресторане еще час.
Народу осталось немного, заняты были всего три столика, и Иван отметил то, на что внимания кроме него никто не обратил. Все столики в зале стал обслуживать один официант, а второй пристроился у тумбочки, где у официантов хранились чистые приборы, повернулся к залу спиной и принялся сосредоточенно выписывать счета.
Уверенный, что его действия вряд ли кого-нибудь заинтересуют, официант не особенно заботился о конспирации, хотя и старался закрывать корпусом от зала свою тумбочку, на которой писал. На него, действительно, никто и не смотрел. Кроме Ивана, который пришел сюда, в ресторан, с вполне определенной целью и скоро разгадал несложный смысл происходящего на его глазах.
Официант брал из стопки скрепленные по двое чистые бланки, отрывал верхний, аккуратно его сворачивал и засовывал в левый карман брюк, стараясь делать это не очень заметно и поворачиваясь в этот момент левым боком к стене. Затем прикладывал ко второму экземпляру счета копировальную бумагу, сверху накладывал какой-то трафарет, скреплял все это, чтобы не расползалось, и выписывал счет. При этом он довольно долго изучал свой блокнот, что-то там дописывал и вычеркивал.
Закончив с одним счетом, он отдавал его старшему бармену, аномально высокому, за два метра, субъекту с застывшим на лице подобострастием, явно фальшивым, а сам принимался за следующий.
Высокий бармен смотрел сумму, некоторые счета откладывал в какой-то свой ящик сразу, а взглянув на другие, пробивал какую-то сумму на кассовом аппарате, и прикреплял к счету чек.
Иван усмехнулся.
Нехитрый механизм, позволяющий вычеркивать из реального счета все, что в баре и на кухне удалось съэкономить, а также все, что удалось пронести в ресторан барменам и поварам своего, не вписанного в отчетность. Ведь цены в ресторане, без всякого сомнения, намного выше, чем в любом соседнем магазине.
Он подошел к долговязому бармену, потрепался с ним о коктейлях, спросил, много ли за день бывает народу, выслушал сетования бармена на не очень большую «проходимость», особенно в дневные часы, заказал еще пива и вновь уселся на свое место.
Полистав меню, он прикинул среднюю стоимость обеда или ужина в ресторане, умножил на примерное число посетителей и получил ежедневную выручку. Затем подозвал официанта и доверительно-извиняющимся тоном попросил:
– Слушай, я в Москве в командировке. Мне нужно будет отчитаться... Счет выпиши, пожалуйста.
Официант пожал плечами и пошел выписывать счет. Он что-то сказал бармену и тот внимательно стал разглядывать Ивана.
«За налогового полицейского меня принимает?» – подумал Иван.
Через пять минут официант принес счет с полностью записанным заказом Ивана, но без чека.
«Значит, не похож я на налогового инспектора», – хмыкнул Иван.– И это хорошо. Иначе мне принесли бы чек, а это нарушило бы всю мою комбинацию.
На счете стоял номер, дата, подпись официанта. Бланк был фирменный, андреевский.
Больше от ресторана «Гаргантюа» Ивану пока ничего и не нужно было.
Он прошел в супермаркет, спросил директора и через минуту уже разговаривал с молодой женщиной, весьма привлекательной, но с каким-то застывшим, безжизненным выражением лица, напоминавшим скорее продукцию Московской фабрики игрушек, чем лицо живого человека.
Иван представился главным менеджером московского филиала корпорации «Proctor and Gembl» и выразил желание своей фирмы видеть супермаркет «Гаргантюа» в числе ее постоянных клиентов. Как он и предполагал, компетенции директорши с кукольным лицом не хватило, чтобы решить этот вопрос самостоятельно и она посоветовала обратиться к владельцу магазина Андрею Владимировичу Андрееву.
Кроме номера его телефона Ивана, собственно, ничего и не интересовало.
Труднее всего оказалось пробиться через секретаршу, которая вешала трубку, едва услышав, что Ивана интересует личная встреча с Андреевым. Ей почти удалось вывести Ивана из равновесия, но на седьмом его звонке секретарша, видимо, сдалась ответил сам Андреев.
– Вы давно проверяли отчетность в ресторане «Гаргантюа»? – спросил Иван.
– Кто это?
– Ежедневно у Вас в ресторане крадут минимум пятьсот долларов.
– Плевать я на это хотел. Тебе чего надо?
Иван молчал. Пятнадцать тысяч долларов в месяц – сумма, конечно, не столь уж большая. Но ведь – лавочник... Копеечка к копеечке... И не ошибся.
– Гм, каждый день говоришь?
– Иногда больше. Когда выручка большая.
– Откуда ты это знаешь? И кто ты такой?
– Наблюдательный человек.
– Чего ты хочешь?
– Показать вам, как это происходит. Прямо на месте.
– Да тебе-то что с того? Ты из налоговой что ли?
– Нет. Просто есть у меня к Вам одно дело. Вот и хочу сначала продемонстрировать свою компетентность. Может быть доверять больше станете?
– Любопытный ты кадр. Ну, хорошо. Завтра в девять вечера в ресторане...
... Утром Иван связался с Крестным, попросил подготовить необходимые документы, и к вечеру с тоненькой папкой в руках пришел в ресторан. В зале в этот день работала другая смена, и появление Ивана не вызвало у нее абсолютно никаких эмоций, для них он был впервые попавшим в их ресторан клиентом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20