Правитель сказал:– Искусная речь! Однако Гуншу Бань уже соорудил для нас облачные лестницы, и мы непременно захватим Сун.Затем учитель Мо оборотился к Гуншу Баню, снял свой пояс и разложил его на земле, как словно бы городскую стену, а дощечки для письма послужили ему как бы орудием нападения и обороны. Гуншу Бань применил девять способов приступа, однако Мо-цзы всякий раз отбивал их. Гуншу Бань исчерпал все способы приступа, но города не взял, а у Мо-цзы в запасе еще остались способы обороны.Гуншу Бань потерпел поражение, но сказал:– Я знаю, как побороть тебя, но я не скажу.Мо-цзы ответил:– И я знаю способ, каким ты хочешь выиграть у меня сражение, и тоже не скажу.Чуский правитель спросил пояснений.Мо-цзы сказал:– Мысль Гуншу Баня не идет далее того, чтобы убить меня, ибо он думает, что, убив меня, отнимет у Сун возможность обороняться. Но мой ученик Цинь Гу-ли и другие триста человек, вооруженные моими орудиями обороны, уже стоят на сунских стенах и ждут врагов из Чу. Так что, если и убьете меня, все равно победы вам не добиться.– Прекрасно! – сказал правитель.– Повелеваю отменить поход на Сун!Мо-цзы отправился обратно. Когда он проходил через Сун, полил сильный дождь. Он хотел было укрыться от дождя в крепостных воротах, но стражник не разрешил ему войти. Вот почему говорится: «Толпа не ведает о заслугах тех, кто делает стройным свой дух, но хорошо знает о тех, кто домогается громкой славы».
Из книги «Хань Фэй-цзы» В царстве Лу один человек искусно ткал матерчатые туфли, а жена его – белый шелк «гао». И захотели они переселиться в царство Юэ. Некто сказал им:– Вы не минуете разоренья!Луский житель спросил:– Как так?В ответ же было сказано:– Матерчатые туфли делают, чтобы обувать на ноги, а жители Юэ ходят босыми; белый шелк «гао» идет на головные уборы, а жители Юэ простоволосы. И вы надеетесь не разориться там, где ваши способности никому не нужны?!
* * * Чии Цзы-пи служил у Тянь Чэнь-цзы. Тянь Чэнь-цзы, бежав в царство Ци, отправился затем в Янь, а Чии Цзы-пи следовал за ним, и у него был пропуск для проезда через пограничную заставу. Когда они достигли удела Ван, Цзы-пи сказала– Неужто господин не слыхал о змеях в пересохшем болоте? Когда болото высохло, змеи собрались уползать. И вот маленькая змейка сказала большой змее: «Если вы пойдете вперед, а я за вами следом, люди подумают, что это всего-навсего ползут змеи, и непременно найдется кто-нибудь, кто убьет вас; не лучше ли вам взять меня к себе на спину – люди непременно решат, что я – царь змей!»Большая змея положила на себя маленькую и поползла через проезжую дорогу, а люди расступались перед ними, говоря: «Змеиный царь!»Ныне вы, господин, прекрасны, а я безобразен. Если бы вы были моим приближенным, меня приняли бы за государя, обладающего тысячью боевых колесниц, были б слугой–за властителя десяти тысяч. Не лучше ли вам, господин, притвориться челядинцом?И вот уже Тянь Чэнь-цзы, неся пропуск, стал сопровождать Чии Цзы-пи. И когда они достигли постоялого двора, хозяин встретил их с великим почтением и поднес вина и мяса.
* * * Рассказывают и так.Яньскому жителю Царство Янь находится на территории нынешней провинции Хэбэй – район Пекина
Ли Цзи полюбились дальние путешествия, жена же его вступила в связь с неким чиновным мужем. Когда внезапно прибыл Ли, муж этот был во внутренних покоях и жена пришла в отчаяние. Наложница, жившая в доме, сказала ей:– Пусть молодой господин смело выходит в двери нагой и с распущенными волосами, а мы притворимся, будто никого не видим!И вот молодой господин, последовав ее совету, словно обезумевший вылетел из дверей.– Кто это?! – изумился Ли.Домочадцы ответили:– Никого здесь не было!Ли спросил:– Значит, мне привиделся дух?Женщины ответили:– Именно так!– Как же мне теперь поступить?– Взять мочу пяти видов жертвенных животных и омыться ею Корова, свинья, баран, собака и курица. Омовение мочой имело очистительный смысл
! – был ответ.Ли согласился с ними и омылся мочой.Некоторые, правда, утверждают, что умывался он все же отваром лотоса. * * * Жил при дворе циского Ци – царство на территории полуострова Шаньдун и провинции Хэбэй
царя рисовальщик. Циский царь задал ему вопрос:– Что всего труднее рисовать?– Собак и лошадей,– был ответ.– А что всего легче?– Бесов и души умерших,– был ответ.– Ведь собаки и лошади людям известны, с утра до вечера они перед глазами, поэтому здесь нельзя ошибиться, а значит, и рисовать их труднее. Бесы же и души умерших не имеют телесных форм, не доступны взору – поэтому и рисовать их легко.
* * * Некий житель царства Чжэн царство на территории нынешней провинции Хэнань
однажды пожелал купить туфли. Он заранее обмерил свои ноги и положил мерку рядом с собой. А отправившись на рынок, забыл ее. Вот уже взял туфли и вдруг говорит:– Я забыл размер!Пошел обратно домой. Когда возвратился, рынок уже закончился, туфель он не купил. Его спросили:– Почему же ты не примерил их прямо на ноги?!Он же сказал:– Лучше я доверюсь мерке, чем понадеюсь на себя!
* * * Во времена глубокой древности народ был малолюден, а дикие звери и птицы водились во множестве, и не мог народ одолеть птиц, зверей, насекомых и гадов. И тогда явился мудрец, который соорудил на дереве гнездо, чтобы упастись от тьмы несчастий, народ же, возликовав, сделал его государем Поднебесной и нарек именем Ючао ши, что значит: «Хозяин гнезда».Люди питались дикими плодами и семенами трав, моллюсками и устрицами, дурной запах сырого мяса вредил их желудку и печени, люди тогда часто болели. Но вот явился мудрец, который, вращая деревянную палочку, добыл огонь, и мясо изменило свои запах. Народ же, возрадовавшись, сделал его государем Поднебесной и нарек именем Суйжэнь ши, что значит: «Добывающий огонь».Во времена древности не столь отдаленной на Поднебесную обрушился потоп, но Гунь и Юй мифические герои; Гунь в мифических сказаниях считался внуком небесного правителя, изображался белым конем, Гунь пытался усмирить потоп, но не совладал со стихией. Дело его завершил Великий Юй, его сын, рожденный в облике дракона
отвели воды в каналы. Во времена ближней древности творили бесчинства Цзе и Чжоу Цзе– легендарный правитель династии Ся, приведший ее к полному краху. Чжоу – последний правитель династии Инь
, но Тан и У Чэн Тан–основатель династии Шан (XVIII в. до н. э.), У-ван – основатель династии Чжоу
их покарали. Однако, если бы во времена династии Ся кто-нибудь принялся строить жилище-гнездо на дереве или же добывать огонь трением палочки – Гунь и Юй наверняка посмеялись бы над ним. И если бы кто-нибудь стал осушать землю каналами при династиях Инь и Чжоу, наверняка Тан и У посмеялись бы над ним! Потому, разумеется, новым мудрецам смешны те, кто, восхищаясь ныне деяниями Яо, Гуня, Юя, Тана и У, применяют их к нынешнему же поколению! Ибо мудрец не стремится следовать древнему, не берет за образец неизменное, а обсуждая дела своего века, применяется к обстоятельствам...Некий житель царства Сун древнее царство на территории нынешней провинции Хэнань
пахал поле, а среди поля стоял пень. Бежал откуда-то заяц, наскочил на пень, сломал себе шею и сдох. Увидев это, пахарь оставил соху и стал у пня в надежде заполучить еще одного зайца.Второго зайца он, конечно, не заполучил, а сам сделался посмешищем всего Сунского царства.Ныне те, кто желает мерами прежних государей управлять нынешним народом, подобны этому стерегущему у пня.
«Хань Фэй-цзы» – сочинение мыслителя Хань Фэя (?–234 г. до н. э.), представителя так называемой школы «законников» (логистов).
Из книги «Весны и осени Люя» Когда по пути из Чэнь в Цай Чэнь – древнее царство на территории современной провинции Хэнань; Цай – царство на территории нынешней провинции Хэнань
бедствия обрушились на Конфуция, он не мог съесть даже и простой похлебки из лебеды, семь дней не держал во рту ни единого зернышка и среди бела дня спал от слабости.Его ученик Янь Хуэй с трудом раздобыл рису и начал варить его. Когда рис был уже почти сварен, Конфуций открыл глаза и вдруг увидел, что Янь Хуэй выхватил что-то из котла и съел. Конфуций притворился, что ничего не видит.Немного погодя рис был готов, и Янь Хуэй попросил Конфуция его отведать. Поднявшись на ноги, Конфуций сказал:– Нынче видел во сне покойного отца, но принести жертву его душе можно, лишь если пища чиста.– Увы, это невозможно! – ответил ему Янь Хуэй.– Только что в котел упал уголек, и ваш ученик достал и съел его, чтобы устранить недоброе предзнаменование!И Конфуций, вздохнув, произнес:– Мы доверяем своим глазам – но и им нельзя верить; мы полагаемся на свое сердце – но и на него не стоит полагаться. Запомните же, ученики: поистине нелегко познать человека!
* * * Это случилось в царстве Сун. У семьи по фамилии Дин не было своего колодца. Когда наступало время полива, один из Динов то и дело уходил со двора. Наконец семья вырыла колодец, и Дины сказали людям:– Вот выкопали, мы колодец – считайте, получили еще одного человека!А те стали передавать другим:– Слыхали, Дины выкопали колодец и получили оттуда еще одного человека.Россказни эти пошли по всему царству и дошли наконец до сунского царя.Царь отправил посланца, чтобы тот расспросил самих Динов. Те ответили ему так:– Не человека из колодца мы получили, а добыли себе лишнего работника!
* * * В царстве Ци жили некие двое похвалявшиеся своей храбростью, один жил у Восточной стены, другой – у Западной. Случайно они встретились на дороге и тут же решили: «Не выпить ли нам вместе?»Пропустили по нескольку чарок, и вот один из них сказал:– Не раздобыть ли нам мяса?Другой ответил:– Ты из мяса, и я из мяса, к чему же еще куда-то за ним ходить?! – И они купили только подливку.Потом вынули ножи и стали поедать друг друга; лишь смерть остановила их...Чем такая храбрость, не лучше ли и вовсе без нее?!
* * * Конфуций как-то остановился в пути на отдых, а лошадь, освободившись от пут, ушла. Она потравила посевы одного селянина, и тот загнал ее к себе.Цзы Гун прозвание Дуаньму Сы, ученика Конфуция, прославившегося своим красноречием
вызвался поговорить с ним. Он истощил свое красноречие, но селянин не желал ничего слушать.С Конфуцием был еще человек – неотесанный, едва приступивший к учению. Он сказал:– Дозволь мне пойти поговорить с ним.Он отправился к селянину и сказал ему:– Ты у Восточного моря пашешь, а я пашу у Западного. Что же, моей лошади и попробовать твоего хлеба нельзя?!Селянин широко улыбнулся и ответил:– Вот это так! Ты меня убедил – не в пример тому, первому.– Отвязал лошадь и отдал ее.
* * * Один житель Чуского царства переправлялся через реку. И его меч свалился с лодки в воду. Сделав зарубку на борту лодки, он сказал: «Вот здесь упал мой меч!»Как только лодку остановили, он бросился в воду на поиски меча с того места, где была зарубка... Однако лодка уже прошла вперед, а меч-то на дне не двигался...Разве не глупо разыскивать меч подобным образом!
* * * Река Вэй протекает по территории современной провинции Хэнань, где в древности было расположено царство Чжэн
сильно разлилась, и в ней утонул один чжэньский богач. Некто выловил его труп. Родные богача просили продать им его тело Только выполнив соответствующие похоронные обряды, родные утопленника могли обеспечить ему достойное существование в потустороннем мире, а себя обезопасить от мести неприкаянной души умершего
, но тот требовал очень много золота. Тогда обратились к Дэн Си знаменитый мыслитель (VII–VI вв. до н. э.), близкий по своим взглядам к школе «законников», сформировавшийся позднее. Некоторое время находился у власти в царстве Чжэн, где пытался проводить реформы; был убит своими противниками
.Дэн Си сказал:– Не тревожьтесь! Кому еще, кроме вас, он продаст его!Завладевший телом тоже беспокоился и обратился, в свой черед, к Дэн Си. Дэн Си сказал:– Не тревожься! Где еще, кроме тебя, они его купят?!
* * * На севере царства Лян царство на территории нынешней провинции Шэньси
стоял Черный холм, где жил бес-оборотень, любивший принимать облик чьего-нибудь родственника.Некий житель тамошнего села, бывший уже в летах, как-то возвращался с рынка домой под хмельком. Бес тотчас принял облик его сына: вроде бы и поддерживал, а сам всю дорогу мешал идти!Селянин добрался домой протрезвел и обратился к сыну с упреком:– Разве я тебе не отец, разве я тебя не любил, не оберегал? За что же ты мучал меня по дороге, пьяного?!Сын его зарыдал, бросился на землю и сказал:– О, горе! Не было этого! Спросите людей: я ходил на восточный конец села получать долги!Отец поверил ему и сказал:– Э-ге!, Наверняка это был тот самый бес-оборотень, про которого я давно уже слышал!На следующий день он уж нарочно отправился на рынок и напился пьян в надежде повстречать снова беса и убить его. А его сын, опасаясь, что отец не дойдет до дому, вышел его встречать. Селянин увидел сына, выхватил меч и пронзил его. Разум отца был затуманен тем, кто принимал сыновний образ, а своего настоящего сына он убил!
* * * Среди жителей царства Лу был некто Гунсунь Чо, который объявил во всеуслышанье:– Я могу поставить на ноги мертвого!Люди стали допытываться о его секрете.Он же отвечал так:– Я ведь способен излечивать тех, у кого отнялась половина тела, а ныне у меня двойная порция этого снадобья, следовательно, я в состоянии поднять на ноги мертвеца! ...
«Весны и Осени (то есть летопись.–Б. Р.) Люя», сочинение, составленное учеными из окружения министра Люя Бу-вэя (? – 237 г. до н. э.)
Историческая и повествовательная проза Сыма ЦяньИз «Исторических записок» Отдельное повествование о Цюй Юане Цюй Юань – ему имя было Пин. Он был сородичем и однофамильцем чуского дома, служил у чуского князя Хуая приближенным «левым докладчиком». Он обладал обширною наслышанностью и начитанностью, память у него была мощная. Он ясно разбирался в вопросах, касающихся государственного благоустройства. Был искусный оратор. Во дворце он с князем обсуждал государственные дела, издавал приказы и указы, а за пределами дверца имел поручение по приему гостей и беседам с приезжавшими удельными князьями. Князь дорожил им как дельным. Один высший чин, вельможа, бывший с ним в одном ранге, соперничал с ним в княжеском благоволении и втайне замышлял против его талантов. Князь Хуан дал Цюй Юаню составить свод государственных законов. Цюй Пин набросал их вчерне, но работу еще не закончил. Этот вельможа ее увидел и захотел присвоить, но Цюй Пин не давал. Тогда тот стал на него возводить клевету, что, мол, когда князь велит Цюй Пину составлять законы, то нет никого в народе, кто бы об этом не узнал, и каждый раз как только какой-нибудь закон выходит, то Пин хвастает своими заслугами: без меня, мол, никто ничего сделать не может. Князь рассердился и удалил от себя Цюй Пина. Цюй Юань был оскорблен, негодовал на то, что князь слушает все неразумно; что клевета закрывает собою тех, кто честен, и кривда губит тех, кто бескорыстен; что тот, кто строго прям, оказался вдруг неприемлем. Тогда он предался печали и весь ушел в себя: сочинил поэму «Лисао» – «Как впал я в беду», это названье, «Как впал я в беду», значит как бы «Как впал я в досаду».Скажу и я теперь «Что небо значит? Начало оно людей! Что отец и мать? Основа они людей! Когда человек дошел до конца, он снова обращается к основе своей. И вот, когда он в тяготе и страде дошел до усталости крайней, нет случая, чтоб не вопил бы он к небу; иль если он болен и страждет, печален, тоскует, нет случая, чтобы не звал к себе он отца или мать. Цюй Пин шел правой стезею, путем прямоты, исчерпал всю честную душу свою и ум свой использовал весь на службе царю своему. Но клеветник разъединил обоих их, и можно говорить о том, что это было дном паденья. Ведь он был честен и заслуживал доверия, но пострадал от подозренья; служил он с преданной душой, а жертвой стал клеветника... Ну, мог ли он не возмущаться? Поэма Цюй Пина «Лисао» («Как впал я в беду») родилась, конечно, из чувства его возмущения. «Настроенья в уделах» есть книга, которая склонна к любовным мотивам, но блуда в ней нет. «Малые оды» «Настроенья в уделах», «Малые оды» – разделы «Книги песен»
полны возмущений, нападок, но бунта в них нет. Когда ж мы теперь говорим об одах «Впавшего в грусть» («Как впал я в беду»), то можем сказать, что в них достоинства того и другого соединились.В глубь древности входит он, нам говоря о Ди Ку мифический правитель
, спускаясь к нам, говорит он о циском Хуане правитель царства Ци (VII в. до н. э.)
. А в промежутке между ними он повествует нам о Тане и об У, чтоб обличить дела своей эпохи. Он выяснил нам всю ширь, высоту пути бесконечного дао, стезю безупречного дэ, статьи и подробности мира, порядка и благоустройства, а также той смуты, которая им обратна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Из книги «Хань Фэй-цзы» В царстве Лу один человек искусно ткал матерчатые туфли, а жена его – белый шелк «гао». И захотели они переселиться в царство Юэ. Некто сказал им:– Вы не минуете разоренья!Луский житель спросил:– Как так?В ответ же было сказано:– Матерчатые туфли делают, чтобы обувать на ноги, а жители Юэ ходят босыми; белый шелк «гао» идет на головные уборы, а жители Юэ простоволосы. И вы надеетесь не разориться там, где ваши способности никому не нужны?!
* * * Чии Цзы-пи служил у Тянь Чэнь-цзы. Тянь Чэнь-цзы, бежав в царство Ци, отправился затем в Янь, а Чии Цзы-пи следовал за ним, и у него был пропуск для проезда через пограничную заставу. Когда они достигли удела Ван, Цзы-пи сказала– Неужто господин не слыхал о змеях в пересохшем болоте? Когда болото высохло, змеи собрались уползать. И вот маленькая змейка сказала большой змее: «Если вы пойдете вперед, а я за вами следом, люди подумают, что это всего-навсего ползут змеи, и непременно найдется кто-нибудь, кто убьет вас; не лучше ли вам взять меня к себе на спину – люди непременно решат, что я – царь змей!»Большая змея положила на себя маленькую и поползла через проезжую дорогу, а люди расступались перед ними, говоря: «Змеиный царь!»Ныне вы, господин, прекрасны, а я безобразен. Если бы вы были моим приближенным, меня приняли бы за государя, обладающего тысячью боевых колесниц, были б слугой–за властителя десяти тысяч. Не лучше ли вам, господин, притвориться челядинцом?И вот уже Тянь Чэнь-цзы, неся пропуск, стал сопровождать Чии Цзы-пи. И когда они достигли постоялого двора, хозяин встретил их с великим почтением и поднес вина и мяса.
* * * Рассказывают и так.Яньскому жителю Царство Янь находится на территории нынешней провинции Хэбэй – район Пекина
Ли Цзи полюбились дальние путешествия, жена же его вступила в связь с неким чиновным мужем. Когда внезапно прибыл Ли, муж этот был во внутренних покоях и жена пришла в отчаяние. Наложница, жившая в доме, сказала ей:– Пусть молодой господин смело выходит в двери нагой и с распущенными волосами, а мы притворимся, будто никого не видим!И вот молодой господин, последовав ее совету, словно обезумевший вылетел из дверей.– Кто это?! – изумился Ли.Домочадцы ответили:– Никого здесь не было!Ли спросил:– Значит, мне привиделся дух?Женщины ответили:– Именно так!– Как же мне теперь поступить?– Взять мочу пяти видов жертвенных животных и омыться ею Корова, свинья, баран, собака и курица. Омовение мочой имело очистительный смысл
! – был ответ.Ли согласился с ними и омылся мочой.Некоторые, правда, утверждают, что умывался он все же отваром лотоса. * * * Жил при дворе циского Ци – царство на территории полуострова Шаньдун и провинции Хэбэй
царя рисовальщик. Циский царь задал ему вопрос:– Что всего труднее рисовать?– Собак и лошадей,– был ответ.– А что всего легче?– Бесов и души умерших,– был ответ.– Ведь собаки и лошади людям известны, с утра до вечера они перед глазами, поэтому здесь нельзя ошибиться, а значит, и рисовать их труднее. Бесы же и души умерших не имеют телесных форм, не доступны взору – поэтому и рисовать их легко.
* * * Некий житель царства Чжэн царство на территории нынешней провинции Хэнань
однажды пожелал купить туфли. Он заранее обмерил свои ноги и положил мерку рядом с собой. А отправившись на рынок, забыл ее. Вот уже взял туфли и вдруг говорит:– Я забыл размер!Пошел обратно домой. Когда возвратился, рынок уже закончился, туфель он не купил. Его спросили:– Почему же ты не примерил их прямо на ноги?!Он же сказал:– Лучше я доверюсь мерке, чем понадеюсь на себя!
* * * Во времена глубокой древности народ был малолюден, а дикие звери и птицы водились во множестве, и не мог народ одолеть птиц, зверей, насекомых и гадов. И тогда явился мудрец, который соорудил на дереве гнездо, чтобы упастись от тьмы несчастий, народ же, возликовав, сделал его государем Поднебесной и нарек именем Ючао ши, что значит: «Хозяин гнезда».Люди питались дикими плодами и семенами трав, моллюсками и устрицами, дурной запах сырого мяса вредил их желудку и печени, люди тогда часто болели. Но вот явился мудрец, который, вращая деревянную палочку, добыл огонь, и мясо изменило свои запах. Народ же, возрадовавшись, сделал его государем Поднебесной и нарек именем Суйжэнь ши, что значит: «Добывающий огонь».Во времена древности не столь отдаленной на Поднебесную обрушился потоп, но Гунь и Юй мифические герои; Гунь в мифических сказаниях считался внуком небесного правителя, изображался белым конем, Гунь пытался усмирить потоп, но не совладал со стихией. Дело его завершил Великий Юй, его сын, рожденный в облике дракона
отвели воды в каналы. Во времена ближней древности творили бесчинства Цзе и Чжоу Цзе– легендарный правитель династии Ся, приведший ее к полному краху. Чжоу – последний правитель династии Инь
, но Тан и У Чэн Тан–основатель династии Шан (XVIII в. до н. э.), У-ван – основатель династии Чжоу
их покарали. Однако, если бы во времена династии Ся кто-нибудь принялся строить жилище-гнездо на дереве или же добывать огонь трением палочки – Гунь и Юй наверняка посмеялись бы над ним. И если бы кто-нибудь стал осушать землю каналами при династиях Инь и Чжоу, наверняка Тан и У посмеялись бы над ним! Потому, разумеется, новым мудрецам смешны те, кто, восхищаясь ныне деяниями Яо, Гуня, Юя, Тана и У, применяют их к нынешнему же поколению! Ибо мудрец не стремится следовать древнему, не берет за образец неизменное, а обсуждая дела своего века, применяется к обстоятельствам...Некий житель царства Сун древнее царство на территории нынешней провинции Хэнань
пахал поле, а среди поля стоял пень. Бежал откуда-то заяц, наскочил на пень, сломал себе шею и сдох. Увидев это, пахарь оставил соху и стал у пня в надежде заполучить еще одного зайца.Второго зайца он, конечно, не заполучил, а сам сделался посмешищем всего Сунского царства.Ныне те, кто желает мерами прежних государей управлять нынешним народом, подобны этому стерегущему у пня.
«Хань Фэй-цзы» – сочинение мыслителя Хань Фэя (?–234 г. до н. э.), представителя так называемой школы «законников» (логистов).
Из книги «Весны и осени Люя» Когда по пути из Чэнь в Цай Чэнь – древнее царство на территории современной провинции Хэнань; Цай – царство на территории нынешней провинции Хэнань
бедствия обрушились на Конфуция, он не мог съесть даже и простой похлебки из лебеды, семь дней не держал во рту ни единого зернышка и среди бела дня спал от слабости.Его ученик Янь Хуэй с трудом раздобыл рису и начал варить его. Когда рис был уже почти сварен, Конфуций открыл глаза и вдруг увидел, что Янь Хуэй выхватил что-то из котла и съел. Конфуций притворился, что ничего не видит.Немного погодя рис был готов, и Янь Хуэй попросил Конфуция его отведать. Поднявшись на ноги, Конфуций сказал:– Нынче видел во сне покойного отца, но принести жертву его душе можно, лишь если пища чиста.– Увы, это невозможно! – ответил ему Янь Хуэй.– Только что в котел упал уголек, и ваш ученик достал и съел его, чтобы устранить недоброе предзнаменование!И Конфуций, вздохнув, произнес:– Мы доверяем своим глазам – но и им нельзя верить; мы полагаемся на свое сердце – но и на него не стоит полагаться. Запомните же, ученики: поистине нелегко познать человека!
* * * Это случилось в царстве Сун. У семьи по фамилии Дин не было своего колодца. Когда наступало время полива, один из Динов то и дело уходил со двора. Наконец семья вырыла колодец, и Дины сказали людям:– Вот выкопали, мы колодец – считайте, получили еще одного человека!А те стали передавать другим:– Слыхали, Дины выкопали колодец и получили оттуда еще одного человека.Россказни эти пошли по всему царству и дошли наконец до сунского царя.Царь отправил посланца, чтобы тот расспросил самих Динов. Те ответили ему так:– Не человека из колодца мы получили, а добыли себе лишнего работника!
* * * В царстве Ци жили некие двое похвалявшиеся своей храбростью, один жил у Восточной стены, другой – у Западной. Случайно они встретились на дороге и тут же решили: «Не выпить ли нам вместе?»Пропустили по нескольку чарок, и вот один из них сказал:– Не раздобыть ли нам мяса?Другой ответил:– Ты из мяса, и я из мяса, к чему же еще куда-то за ним ходить?! – И они купили только подливку.Потом вынули ножи и стали поедать друг друга; лишь смерть остановила их...Чем такая храбрость, не лучше ли и вовсе без нее?!
* * * Конфуций как-то остановился в пути на отдых, а лошадь, освободившись от пут, ушла. Она потравила посевы одного селянина, и тот загнал ее к себе.Цзы Гун прозвание Дуаньму Сы, ученика Конфуция, прославившегося своим красноречием
вызвался поговорить с ним. Он истощил свое красноречие, но селянин не желал ничего слушать.С Конфуцием был еще человек – неотесанный, едва приступивший к учению. Он сказал:– Дозволь мне пойти поговорить с ним.Он отправился к селянину и сказал ему:– Ты у Восточного моря пашешь, а я пашу у Западного. Что же, моей лошади и попробовать твоего хлеба нельзя?!Селянин широко улыбнулся и ответил:– Вот это так! Ты меня убедил – не в пример тому, первому.– Отвязал лошадь и отдал ее.
* * * Один житель Чуского царства переправлялся через реку. И его меч свалился с лодки в воду. Сделав зарубку на борту лодки, он сказал: «Вот здесь упал мой меч!»Как только лодку остановили, он бросился в воду на поиски меча с того места, где была зарубка... Однако лодка уже прошла вперед, а меч-то на дне не двигался...Разве не глупо разыскивать меч подобным образом!
* * * Река Вэй протекает по территории современной провинции Хэнань, где в древности было расположено царство Чжэн
сильно разлилась, и в ней утонул один чжэньский богач. Некто выловил его труп. Родные богача просили продать им его тело Только выполнив соответствующие похоронные обряды, родные утопленника могли обеспечить ему достойное существование в потустороннем мире, а себя обезопасить от мести неприкаянной души умершего
, но тот требовал очень много золота. Тогда обратились к Дэн Си знаменитый мыслитель (VII–VI вв. до н. э.), близкий по своим взглядам к школе «законников», сформировавшийся позднее. Некоторое время находился у власти в царстве Чжэн, где пытался проводить реформы; был убит своими противниками
.Дэн Си сказал:– Не тревожьтесь! Кому еще, кроме вас, он продаст его!Завладевший телом тоже беспокоился и обратился, в свой черед, к Дэн Си. Дэн Си сказал:– Не тревожься! Где еще, кроме тебя, они его купят?!
* * * На севере царства Лян царство на территории нынешней провинции Шэньси
стоял Черный холм, где жил бес-оборотень, любивший принимать облик чьего-нибудь родственника.Некий житель тамошнего села, бывший уже в летах, как-то возвращался с рынка домой под хмельком. Бес тотчас принял облик его сына: вроде бы и поддерживал, а сам всю дорогу мешал идти!Селянин добрался домой протрезвел и обратился к сыну с упреком:– Разве я тебе не отец, разве я тебя не любил, не оберегал? За что же ты мучал меня по дороге, пьяного?!Сын его зарыдал, бросился на землю и сказал:– О, горе! Не было этого! Спросите людей: я ходил на восточный конец села получать долги!Отец поверил ему и сказал:– Э-ге!, Наверняка это был тот самый бес-оборотень, про которого я давно уже слышал!На следующий день он уж нарочно отправился на рынок и напился пьян в надежде повстречать снова беса и убить его. А его сын, опасаясь, что отец не дойдет до дому, вышел его встречать. Селянин увидел сына, выхватил меч и пронзил его. Разум отца был затуманен тем, кто принимал сыновний образ, а своего настоящего сына он убил!
* * * Среди жителей царства Лу был некто Гунсунь Чо, который объявил во всеуслышанье:– Я могу поставить на ноги мертвого!Люди стали допытываться о его секрете.Он же отвечал так:– Я ведь способен излечивать тех, у кого отнялась половина тела, а ныне у меня двойная порция этого снадобья, следовательно, я в состоянии поднять на ноги мертвеца! ...
«Весны и Осени (то есть летопись.–Б. Р.) Люя», сочинение, составленное учеными из окружения министра Люя Бу-вэя (? – 237 г. до н. э.)
Историческая и повествовательная проза Сыма ЦяньИз «Исторических записок» Отдельное повествование о Цюй Юане Цюй Юань – ему имя было Пин. Он был сородичем и однофамильцем чуского дома, служил у чуского князя Хуая приближенным «левым докладчиком». Он обладал обширною наслышанностью и начитанностью, память у него была мощная. Он ясно разбирался в вопросах, касающихся государственного благоустройства. Был искусный оратор. Во дворце он с князем обсуждал государственные дела, издавал приказы и указы, а за пределами дверца имел поручение по приему гостей и беседам с приезжавшими удельными князьями. Князь дорожил им как дельным. Один высший чин, вельможа, бывший с ним в одном ранге, соперничал с ним в княжеском благоволении и втайне замышлял против его талантов. Князь Хуан дал Цюй Юаню составить свод государственных законов. Цюй Пин набросал их вчерне, но работу еще не закончил. Этот вельможа ее увидел и захотел присвоить, но Цюй Пин не давал. Тогда тот стал на него возводить клевету, что, мол, когда князь велит Цюй Пину составлять законы, то нет никого в народе, кто бы об этом не узнал, и каждый раз как только какой-нибудь закон выходит, то Пин хвастает своими заслугами: без меня, мол, никто ничего сделать не может. Князь рассердился и удалил от себя Цюй Пина. Цюй Юань был оскорблен, негодовал на то, что князь слушает все неразумно; что клевета закрывает собою тех, кто честен, и кривда губит тех, кто бескорыстен; что тот, кто строго прям, оказался вдруг неприемлем. Тогда он предался печали и весь ушел в себя: сочинил поэму «Лисао» – «Как впал я в беду», это названье, «Как впал я в беду», значит как бы «Как впал я в досаду».Скажу и я теперь «Что небо значит? Начало оно людей! Что отец и мать? Основа они людей! Когда человек дошел до конца, он снова обращается к основе своей. И вот, когда он в тяготе и страде дошел до усталости крайней, нет случая, чтоб не вопил бы он к небу; иль если он болен и страждет, печален, тоскует, нет случая, чтобы не звал к себе он отца или мать. Цюй Пин шел правой стезею, путем прямоты, исчерпал всю честную душу свою и ум свой использовал весь на службе царю своему. Но клеветник разъединил обоих их, и можно говорить о том, что это было дном паденья. Ведь он был честен и заслуживал доверия, но пострадал от подозренья; служил он с преданной душой, а жертвой стал клеветника... Ну, мог ли он не возмущаться? Поэма Цюй Пина «Лисао» («Как впал я в беду») родилась, конечно, из чувства его возмущения. «Настроенья в уделах» есть книга, которая склонна к любовным мотивам, но блуда в ней нет. «Малые оды» «Настроенья в уделах», «Малые оды» – разделы «Книги песен»
полны возмущений, нападок, но бунта в них нет. Когда ж мы теперь говорим об одах «Впавшего в грусть» («Как впал я в беду»), то можем сказать, что в них достоинства того и другого соединились.В глубь древности входит он, нам говоря о Ди Ку мифический правитель
, спускаясь к нам, говорит он о циском Хуане правитель царства Ци (VII в. до н. э.)
. А в промежутке между ними он повествует нам о Тане и об У, чтоб обличить дела своей эпохи. Он выяснил нам всю ширь, высоту пути бесконечного дао, стезю безупречного дэ, статьи и подробности мира, порядка и благоустройства, а также той смуты, которая им обратна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73