у всех черепов на забо-
ре засветились глаза, и на всей поляне стало светло, как середи дня. Ва-
силиса дрожала со страху, но, не зная куда бежать, оставалась на месте.
Скоро послышался в лесу страшный шум: деревья трещали, сухие листья
хрустели; выехала из лесу бабаяга - в ступе едет, пестом погоняет, поме-
лом след заметает. Подъехала к воротам, остановилась и, обнюхав вокруг
себя, закричала:
- Фу-фу! Русским духом пахнет! Кто здесь?
Василиса подошла к старухе со страхом и, низко поклонясь, сказала:
- Это я, бабушка! Мачехины дочери прислали меня за огнем к тебе.
- Хорошо, - сказала баба-яга, - знаю я их, поживи ты наперед да пора-
ботай у меня, тогда и дам тебе огня; а коли нет, так я тебя съем!
Потом обратилась к воротам и вскрикнула:
- Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь; ворота мои широкие, отвори-
тесь!
Ворота отворились, и баба-яга въехала, посвистывая, за нею вошла Ва-
силиса, а потом опять все заперлось. Войдя в горницу, баба-яга растяну-
лась и говорит Василисе:
- Подавай-ка сюда, что там есть в печи: я есть хочу.
Василиса зажгла лучину от трех черепов, что на заборе, и начала тас-
кать из печки да подавать яге кушанье, а кушанья настряпано было человек
на десять; из погреба принесла она квасу, меду, пива и вина. Все съела,
все выпила старуха; Василисе оставила только щец немножко, краюшку хлеба
да кусочек поросятины. Стала яга-баба спать ложиться и говорит:
- Когда завтра я уеду, ты смотри - двор вычисти, избу вымети, обед
состряпай, белье приготовь, да пойди в закром, возьми четверть пшеницы и
очисть ее от чернушки [3]. Да чтоб все было сделано, а не то - съем те-
бя!
После такого наказу баба-яга захрапела; а Василиса поставила старухи-
ны объедки перед куклою, залилась слезами и говорила:
- На, куколка, покушай, моего горя послушай! Тяжелую дала мне яга-ба-
ба работу и грозится съесть меня, коли всего не исполню; помоги мне!
Кукла ответила:
- Не бойся, Василиса Прекрасная! Поужинай, помолися да спать ложися;
утро мудреней вечера!
Ранешенько проснулась Василиса, а баба-яга уже встала, выглянула в
окно: у черепов глаза потухают; вот мелькнул белый всадник - и совсем
рассвело. Баба-яга вышла на двор, свистнула - перед ней явилась ступа с
пестом и помелом. Промелькнул красный всадник - взошло солнце. Баба-яга
села в ступу и выехала со двора, пестом погоняет, помелом след заметает.
Осталась Василиса одна, осмотрела дом бабы-яги, подивилась изобилью во
всем и остановилась в раздумье: за какую работу ей прежде всего при-
няться. Глядит, а вся работа уже сделана; куколка выбирала из пшеницы
последние зерна чернушки.
- Ах, ты, избавительница моя! - сказала Василиса куколке. - Ты от бе-
ды меня спасла.
- Тебе осталось только обед состряпать, - отвечала куколка, влезая в
карман Василисы. - Состряпай с Богом, да и отдыхай на здоровье!
К вечеру Василиса собрала на стол и ждет бабуягу. Начало смеркаться,
мелькнул за воротами черный всадник - и совсем стемнело; только свети-
лись глаза у черепов.
Затрещали деревья, захрустели листья - едет бабаяга. Василиса встре-
тила ее.
- Все ли сделано? - спрашивает яга.
- Изволь посмотреть сама, бабушка! - молвила Василиса.
Баба-яга все осмотрела, подосадовала, что не за что рассердиться, и
сказала:
- Ну, хорошо!
Потом крикнула:
- Верные мои слуги, сердечные други, смелите мою пшеницу!
Явились три пары рук, схватили пшеницу и унесли вон из глаз. Баба-яга
наелась, стала ложиться спать и опять дала приказ Василисе:
- Завтра сделай ты то же, что и нынче, да сверх того возьми из закро-
ма мак да очисти его от земли по зернышку, вишь, кто-то по злобе земли в
него намешал!
Сказала старуха, повернулась к стене и захрапела, а Василиса приня-
лась кормить свою куколку. Куколка поела и сказала ей по-вчерашнему:
- Молись Богу да ложись спать; утро вечера мудренее, все будет сдела-
но, Василисушка!
Наутро баба-яга опять уехала в ступе со двора, а Василиса с куколкой
всю работу тотчас исправили. Старуха воротилась, оглядела все и крикну-
ла:
- Верные мои слуги, сердечные други, выжмите из маку масло!
Явились три пары рук, схватили мак и унесли из глаз. Баба-яга села
обедать; она ест, а Василиса стоит молча.
- Что ж ты ничего не говоришь со мною? - сказала баба-яга. - Стоишь
как немая!
- Не смела, - отвечала Василиса, - а если позволишь, то мне хотелось
бы спросить тебя кой о чем.
- Спрашивай; только не всякий вопрос к добру ведет: много будешь
знать, скоро состареешься!
- Я хочу спросить тебя, бабушка, только о том, что видела: когда я
шла к тебе, меня обогнал всадник на белом коне, сам белый и в белой
одежде: кто он такой?
- Это день мой ясный, - отвечала баба-яга.
- Потом обогнал меня другой всадник на красном коне, сам красный и
весь в красном одет; это кто такой?
- Это мое солнышко красное! - отвечала баба-яга.
- А что значит черный всадник, который обогнал меня у самых твоих во-
рот, бабушка?
- Это ночь моя темная - все мои слуги верные!
Василиса вспомнила о трех парах рук и молчала.
- Что ты еще не спрашиваешь? - молвила баба-яга.
- Будет с меня и этого; сама ж ты, бабушка, сказала, что много узна-
ешь - состареешься.
- Хорошо, - сказала баба-яга, - что ты спрашиваешь только о том, что
видала за двором, а не во дворе! Я не люблю, чтоб у меня сор из избы вы-
носили, и слишком любопытных ем! Теперь я тебя спрошу: как успеваешь ты
исполнять работу, которую я задаю тебе?
- Мне помогает благословение моей матери, - отвечала Василиса.
- Так вот что! Убирайся же ты от меня, благословенная дочка! Не нужно
мне благословенных!
Вытащила она Василису из горницы и вытолкала за ворота, сняла с забо-
ра один череп с горящими глазами и, наткнув на палку, отдала ей и сказа-
ла:
- Вот тебе огонь для мачехиных дочек, возьми его; они ведь за этим
тебя сюда и прислали.
Бегом пустилась домой Василиса при свете черепа, который погас только
с наступлением утра, и наконец к вечеру другого дня добралась до своего
дома. Подходя к воротам, она хотела было бросить череп. "Верно, дома, -
думает себе, - уж больше в огне не нуждаются". Но вдруг послышался глу-
хой голос из черепа:
- Не бросай меня, неси к мачехе!
Она взглянула на дом мачехи и, не видя ни в одном окне огонька, реши-
лась идти туда с черепом. Впервые встретили ее ласково и рассказали, что
с той поры, как она ушла, у них не было в доме огня: сами высечь никак
не могли, а который огонь приносили от соседей - тот погасал, как только
входили с ним в горницу.
- Авось твой огонь будет держаться! - сказала мачеха.
Внесли череп в горницу; а глаза из черепа так и глядят на мачеху и ее
дочерей, так и жгут! Те было прятаться, но куда ни бросятся - глаза всю-
ду за ними так и следят; к утру совсем сожгло их в уголь; одной Василисы
не тронуло.
Поутру Василиса зарыла череп в землю, заперла дом на замок, пошла в
город и попросилась на житье к одной безродной старушке; живет себе и
поджидает отца. Вот как-то говорит она старушке:
- Скучно мне сидеть без дела, бабушка! Сходи, купи мне льну самого
лучшего; я хоть прясть буду. Старушка купила льну хорошего; Василиса се-
ла за дело, работа так и горит у нее, и пряжа выходит ровная да тонкая,
как волосок. Набралось пряжи много; пора бы и за тканье приниматься, да
таких берд [4] не найдут, чтобы годились на Василисину пряжу; никто не
берется и сделать-то. Василиса стала просить свою куколку, та и говорит:
- Принеси-ка мне какое-нибудь старое бердо, да старый челнок, да ло-
шадиной гривы; а я все тебе смастерю.
Василиса добыла все, что надо, и легла спать, а кукла за ночь приго-
товила славный стан. К концу зимы и полотно выткано, да такое тонкое,
что сквозь иглу вместо нитки продеть можно.
Весною полотно выбелили, и Василиса говорит старухе:
- Продай, бабушка, это полотно, а деньги возьми себе.
Старуха взглянула на товар и ахнула:
- Нет, дитятко! Такого полотна, кроме царя, носить некому; понесу во
дворец.
Пошла старуха к царским палатам да все мимо окон похаживает.
Царь увидал и спросил:
- Что тебе, старушка, надобно?
- Ваше царское величество, - отвечает старуха, - я принесла диковин-
ный товар; никому, окромя тебя, показать не хочу.
Царь приказал впустить к себе старуху и как увидел полотно - вздиво-
вался.
- Что хочешь за него? - спросил царь.
- Ему цены нет, царь-батюшка! Я тебе в дар его принесла.
Поблагодарил царь и отпустил старуху с подарками.
Стали царю из того полотна сорочки шить; вскроили, да нигде не могли
найти швеи, которая взялась бы их работать. Долго искали; наконец царь
позвал старуху и сказал:
- Умела ты напрясть и соткать такое полотно, умей из него и сорочки
сшить.
- Не я, государь, пряла и соткала полотно, - сказала старуха, - это
работа приемыша моего - девушки.
- Ну так пусть и сошьет она!
Воротилась старушка домой и рассказала обо всем Василисе.
- Я знала, - говорит ей Василиса, - что эта работа моих рук не мину-
ет.
Заперлась в свою горницу, принялась за работу; шила она не покладаючи
рук, и скоро дюжина сорочек была готова.
Старуха понесла к царю сорочки, а Василиса умылась, причесалась, оде-
лась и села под окном. Сидит себе и ждет, что будет. Видит: на двор к
старухе идет царский слуга; вошел в горницу и говорит:
- Царь-государь хочет видеть искусницу, что работала ему сорочки, и
наградить ее из своих царских рук. Пошла Василиса и явилась пред очи
царские. Как увидел царь Василису Прекрасную, так и влюбился в нее без
памяти.
- Нет, - говорит он, - красавица моя! Не расстанусь я с тобою; ты бу-
дешь моей женою.
Тут взял царь Василису за белые руки, посадил ее подле себя, а там и
свадебку сыграли. Скоро воротился и отец Василисы, порадовался об ее
судьбе и остался жить при дочери. Старушку Василиса взяла к себе, а ку-
колку по конец жизни своей всегда носила в кармане.


ПАСТУШЬЯ ДУДОЧКА

Жили в одном селе старик да старуха, бедныепребедные, и был у них сын
Иванушка. С малых лет любил он на дудочке играть. И так-то он хорошо иг-
рал, что все слушали - наслушаться не могли. Заиграет Иванушка грустную
песню - все пригорюнятся, у всех слезы катятся. Заиграет плясовую - все
в пляс идут, удержаться не могут.
Подрос Иванушка и говорит отцу да матери:
- Пойду я, батюшка и матушка, в работники наниматься. Сколько зарабо-
таю - все вам принесу. Попрощался и пошел. Пришел в одну деревню - никто
не нанимает. В другую пошел - и там работники не нужны. Пошел Иванушка
дальше. Шел-шел и пришел в дальнее село. Ходит от избы к избе, спрашива-
ет:
- Не нужен ли кому работник?
Вышел из одной избы мужик и говорит:
- Не наймешься ли ты овец пасти?
- Наймусь, дело не хитрое!
- Не хитрое оно, это так. Только у меня такое условие: если хорошо
пасти будешь - двойное жалованье заплачу. А если хоть одну овечку из мо-
его стада потеряешь - ничего не получишь, прогоню без денег!
- Авось не потеряю! - отвечает Иванушка.
- То-то, смотри!
Уговорились они, и стал Иванушка стадо пасти. Утром чуть свет уйдет
со двора, а возвращается, когда солнце сядет.
Как идет он с пастбища, хозяин с хозяйкой уже у ворот стоят, овец
считают: - Одна, две, три... десять... двадцать... сорок... пятьдесят...
Все овцы целы!
Так и месяц прошел, и другой, и третий. Скоро надо с пастухом рассчи-
тываться, жалованье ему платить.
"Что это? - думает хозяин. - Как это пастух всех овец сберегает? В
прошлые годы всегда овцы пропадали: то волк задерет, то сами куда забре-
дут, потеряются... Неспроста это. Надо посмотреть, что пастух на пастби-
ще делает".
Под утро, когда еще все спали, взял хозяин овчинный тулуп, выворотил
его шерстью наружу, напялил на себя и пробрался в хлев. Стал среди овец
на четвереньки. Стоит дожидается, когда пастух погонит стадо на пастби-
ще.
Как солнышко взошло, Иванушка поднялся и погнал овец. Заблеяли овцы и
побежали. А хозяину хоть и трудно, только не отстает - бежит вместе с
овцами, покрикивает:
- Бя-бя-бя! Бя-бя-бя!
А сам думает:
"Теперь-то я все узнаю, выведаю!"
Думал он, что Иванушка его не заметит. А Иванушка зорким был, сразу
его увидел, только виду не подал - гонит овец, а сам нет-нет и стегнет
их кнутом. Да все метит прямо хозяина по спине! Пригнал овец на опушку
леса, сел под кусток и стал краюху жевать.
Ходят овцы по полянке, щиплют травку. А Иванушка за ними посматрива-
ет. Как увидит, что какая овца хочет в лес забежать, сейчас на дудочке
заиграет. Все овцы к нему бегут. А хозяин все на четвереньках ходит, го-
ловой в землю тычется, будто травку щиплет.
Устал, утомился, - а показаться стыдно: расскажет пастух соседям -
сраму не оберешься!
Как наелись овцы, Иванушка и говорит им:
- Ну, сыты вы, довольны вы, теперь и поплясать можно!
Да и заиграл на дудочке плясовую. Принялись овцы скакать да плясать,
копытцами постукивать! И хозяин туда же: хоть и не сыт и не доволен, а
выскочил из середины стада и давай плясать вприсядку. Пляшет, пляшет,
ногами разные штуки выделывает, удержаться не может!
Иванушка все быстрее да быстрее играет. А за ним и овцы и хозяин
быстрее пляшут. Уморился хозяин. Пот с него градом так и катится. Крас-
ный весь, волосы растрепались... Не выдержал, закричал:
- О, батрак, перестань ты играть!.. Мочи моей нет!
А Иванушка будто не слышит - играет да играет! Остановился он наконец
и говорит:
- Ой, хозяин! Ты ли это?
- Я...
- Да как же ты сюда попал?
- Да так, забрел невзначай...
- А тулуп зачем надел?
- Да холодно с утра показалось...
А сам за кусты, да и был таков. Приплелся домой и говорит жене:
- Ну, жена, надо нам поскорее батрака выпроводить подобру-поздорову,
надо ему жалованье отдать...
- Что так? Никому не отдавали, а ему вдруг отдадим...
- Нельзя не отдать. Он так нас осрамит, что и людям не сможем пока-
заться.
И рассказал ей, как пастух заставил его плясать, чуть до смерти не
уморил.
Выслушала хозяйка и говорит:
- Настоящий ты дурень! Нужно же тебе было плясать! Меня-то он не зас-
тавит! Как придет, велю ему играть. Посмотришь, что будет.
Стал хозяин просить жену:
- Коли ты такое дело затеяла, посади меня в сундук да привяжи на чер-
даке за перекладину, чтоб мне вместе с тобой не заплясать... Будет с ме-
ня! Наплясался я утром, чуть жив хожу.
Хозяйка так и сделала. Посадила мужа в большой сундук и привязала на
чердаке за перекладину. А сама ждет не дождется, когда вернется батрак с
поля. Вечером, только Иванушка пригнал стадо, хозяйка и говорит ему:
- Правда ли, что у тебя такая дудка есть, под которую все пляшут?
- Правда.
- Ну-ка поиграй! Если и я запляшу - отдадим тебе жалованье, а не зап-
ляшу - так прогоним.
- Хорошо, - говорит Иванушка, - будь по-твоему. Вынул он дудочку и
стал плясовую наигрывать. А хозяйка в это время тесто месила. Не удержа-
лась она и пошла плясать. Пляшет, а сама переваливает тесто с руки на
руку.
А Иванушка все быстрее да быстрее, все громче да громче играет.
И хозяйка все быстрее да быстрее пляшет. Услыхал дудочку и хозяин на
чердаке. Стал в своем сундуке руками да ногами шевелить, поплясывать.
Д.. о а тесно ему там, - все головой о крышку стукается. Возился, возил-
ся да сорвался с перекладины вместе с сундуком. Прошиб головой крышку,
выскочил из сундука и давай по чердаку вприсядку плясать! С чердака ска-
тился, в избу ввалился. Стал там вместе с женой плясать, руками да нога-
ми размахивать!
А Иванушка вышел на крылечко, сел на ступеньку, все играет, не умол-
кает.
Хозяин с хозяйкой за ним во двор выскочили и ну плясать да скакать
перед крыльцом.
Устали оба, еле дышат, а остановиться не могут. А глядя на них, и ку-
ры заплясали, и овцы, и коровы, и собака у будки.
Тут Иванушка встал с крыльца да, поигрывая, к воротам пошел. А за ним
и все потянулись. Видит хозяйка - дело плохо. Стала упрашивать Иванушку:
- Ой, батрак, перестань, не играй больше! Не выходи со двора! Не по-
зорь перед людьми! По-честному с тобой рассчитаемся! По уговору жало-
ванье отдадим!
- Ну нет! - говорит Иванушка. - Пусть на вас добрые люди посмотрят,
пусть посмеются!
Вышел он за ворота - еще громче заиграл. А хозяин с хозяйкой со всеми
коровами, овцами да курами еще быстрее заплясали. И крутятся, и вертят-
ся, и приседают, и подпрыгивают!
Сбежалась тут вся деревня - и старые и малые, смеются, пальцами пока-
зывают...
До самого вечера играл Иванушка. Утром получил жалованье и ушел к от-
цу, к матери. А хозяин с хозяйкой в избу спрятались. Сидят и показаться
людям на глаза не смеют.


ФИНИСТ - ЯСНЫЙ СОКОЛ

Жил да был крестьянин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46