Марья-царевна рассказала:
- С той поры как ты из дому ушел, я сизой горлицей летаю по лесам да
по рощам. Царь три раза за мной посылал, да меня не нашли и домишко
сожгли. Андрей говорит:
- Сват Наум, нельзя ли нам на пустом месте у синего моря дворец пос-
тавить?
- Отчего нельзя? Сейчас будет исполнено. Не успели оглянуться - и
дворец поспел, да такой славный, лучше царского, кругом зеленый сад, на
деревьях птицы поют, по дорожкам чудные звери скачут. Взошли Анд-
рей-стрелок с Марьей-царевной во дворец, сели у окошка и разговаривают,
друг на друга любуются. Живут, горя не знают, и день, и другой, и тре-
тий.
А царь в то время поехал на охоту, на синее море, и видит - на том
месте, где ничего не было, стоит дворец.
- Какой невежа без спросу вздумал на моей земле строиться?
Побежали гонцы, все разведали и докладывают царю, что тот дворец пос-
тавлен Андреем-стрелком и живет он в нем с молодой женой, Марьей-царев-
ной. Еще пуще разгневался царь, посылает узнать, ходил ли Андрей туда -
не знаю куда, принес ли то - не знаю что.
Побежали гонцы, разведали и докладывают:
- Андрей-стрелец ходил туда - не знаю куда и добыл то - не знаю что.
Тут Царь и совсем осерчал, приказал собрать войско, идти на взморье,
тот дворец разорить дотла, а самого Андрея-стрелка и Марью-царевну пре-
дать лютой смерти.
Увидал Андрей, что идет на него сильное войско, скорее схватил топор,
повернул его обухом кверху. Топор тяп да ляп - стоит на море корабль,
опять тяп да ляп - стоит другой корабль. Сто раз тяпнул, сто кораблей
поплыло по синему морю. Андрей вынул дудку, задудел - появилось войско:
и конница, и пехота, с пушками, со знаменами.
Начальники приказа ждут. Андрей приказал начинать сражение. Музыка
заиграла, барабаны ударили, полки двинулись. Пехота ломит солдат, конни-
ца скачет, в плен забирает. А со ста кораблей пушки так и бьют по сто-
личному городу.
Царь видит, войско его бежит, кинулся сам к войску - останавливать.
Тут Андрей вынул дубинку:
- Ну-ка, дубинка, обломай бока этому царю!
Дубинка сама пошла колесом, с конца на конец перекидывается по чисто-
му полю; нагнала царя и ударила его в лоб, убила до смерти.
Тут и сражению конец пришел. Повалил из города народ и стал просить
Андрея-стрелка, чтобы взял он в свои руки все государство.
Андрей спорить не стал. Устроил пир на весь мир и вместе с Марьей-ца-
ревной правил он этим царством до глубокой старости.


СКАЗКА О МОЛОДИЛЬНЫХ ЯБЛОКАХ И ЖИВОЙ ВОДЕ

В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь, и было
у него три сына: старшего звали Федором, второго Василием, а младшего
Иваном.
Царь очень устарел и глазами обнищал, а слыхал он, что за тридевять
земель, в тридесятом царстве есть сад с молодильными яблоками и колодец
с живой водой. Если съесть старику это яблоко - помолодеет, а водой этой
умыть глаза слепцу - будет видеть. Царь собирает пир на весь мир, зовет
на пир князей и бояр и говорит им:
- Кто бы, ребятушки, выбрался из избранников, выбрался из охотников,
съездил за тридевять земель, в тридесятое царство, привез бы молодильных
яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этому седоку пол-
царства отписал.
Тут больший стал хорониться за середнего, а середний за меньшого, а
от меньшого ответу нет. Выходит царевич Федор и говорит:
- Неохота нам в люди царство отдавать. Я поеду в эту дорожку, привезу
тебе, царю-батюшке, молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати
рылец.
Пошел Федор-царевич на конюший двор, выбирает себе коня неезженного,
уздает узду неузданную, берет плетку нехлестанную, кладет двенадцать
подпруг с подпругою - не ради красы, а ради крепости... Отправился Фе-
дор-царевич в дорожку. Видели, что садился, а не видели, в кою сторону
укатился...
Ехал он близко ли, далеко ли, низко ли высоко ли, ехал день до вечеру
- красна солнышка до закату. И доезжает до росстаней, до трех дорог. Ле-
жит на росстанях плита-камень, на ней надпись:
"Направо поедешь - себя спасать, коня потерять. Налево поедешь - коня
спасать, себя потерять. Прямо поедешь - женату быть".
Поразмыслил Федор-царевич: "Давай поеду, где женату быть".
И повернул на ту дорожку, где женатому быть. Ехал, ехал и доезжает до
терема под золотой крышей. Тут выбегает прекрасная девица и говорит ему:
- Царский сын, я тебя из седла выну, иди со мной хлеба-соли откушать
и спать-почивать.
- Нет, девица, хлеба-соли я не хочу, а сном дороги не скоротать. Мне
надо вперед двигаться.
- Царский сын, не торопись ехать, а торопись делать, что тебе лю-
бо-дорого.
Тут прекрасная девица его из седла вынула и в терем повела. Накормила
его, напоила и спать на кровать положила.
Только лег Федор-царевич к стенке, эта девица живо кровать повернула,
он и полетел в подполье, в яму глубокую...
Долго ли, коротко ли - царь опять собирает пир, зовет князей и бояр и
говорит им:
- Вот, ребятушки, кто бы выбрался из охотников - привезти мне моло-
дильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этому седо-
ку полцарства отписал.
Тут опять больший хоронится за середнего, а середний за меньшого, а
от меньшого ответу нет. Выходит второй сын, Василий-царевич:
- Батюшка, неохота мне царство в чужие руки отдавать. Я поеду в до-
рожку, привезу эти вещи, сдам тебе в руки.
Идет Василий-царевич на конюший двор, выбирает коня неезженного, уз-
дает узду неузданную, берет плетку нехлестанную, кладет двенадцать подп-
руг с подпругою.
Поехал Василий-царевич. Видели, как садился, а не видели, в кою сто-
рону укатился... Вот он доезжает до росстаней, где лежит плита-камень, и
видит: "Направо поедешь - себя спасать, коня потерять. Налево поедешь -
коня спасать, себя потерять. Прямо поедешь - женату быть".
Думал, думал Василий-царевич и поехал дорогой, где женатому быть. До-
ехал до терема с золотой крышей. Выбегает к нему прекрасная девица и
просит его откушать хлеба-соли и лечь почивать.
- Царский сын, не торопись ехать, а торопись делать, что тебе лю-
бо-дорого...
Тут она его из седла вынула, в терем повела, накормила, напоила и
спать положила.
Только Василий-царевич лег к стенке, она опять повернула кровать, и
он полетел в подполье. А там спрашивают:
- Кто летит?
- Василий-царевич. А кто сидит?
- Федор-царевич.
- Вот, братан, попали!
Долго ли, коротко ли - в третий раз царь собирает пир, зовет князей и
бояр:
- Кто бы выбрался из охотников привезти молодильных яблок и живой во-
ды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этом у седоку полцарства отписал.
Тут опять больший хоронится за середнего, середний за меньшого, а от
меньшого ответу нет. Выходит Иван-царевич и говорит:
- Дай мне, батюшка, благословеньице, с буйной головы до резвых ног,
ехать в тридесятое царство - поискать тебе молодильных яблок и живой во-
ды да поискать еще моих братьецев.
Дал ему царь благословеньице. Пошел Иван-царевич в конюший двор - вы-
бирать себе коня по разуму. На которого коня ни взглянет, тот дрожит, на
которого руку положит - тот с ног валится...
Не мог выбрать Иван-царевич коня по разуму. Идет, повесил буйну голо-
ву. Навстречу ему бабушказадворенка:
- Здравствуй, дитятко Иван-царевич! Что ходишь кручинен-печален?
- Как же мне, бабушка, не печалиться - не могу найти коня по разуму.
- Давно бы ты меня спросил. Добрый конь стоит закованный в погребу,
на цепи железной. Сможешь его взять - будет тебе конь по разуму.
Приходит Иван-царевич к погребу, пнул плиту железную, свернулась пли-
та с погреба. Вскочил ко добру коню, стал ему конь своими передними но-
гами на плечи. Стоит Иван-царевич - не шелохнется. Сорвал конь железную
цепь, выскочил из погреба и Ивана-царевича вытащил. И тут Иван-царевич
его обуздал уздою неузданной, оседлал седельцем неезженным, наложил две-
надцать подпруг с подпругою - не ради красы, ради славушки молодецкой.
Отправился Иван-царевич в путь-дорогу. Видели, что садился, а не видели,
в кою сторону укатился... Доехал он до росстаней и поразмыслил: "Направо
ехать - коня потерять. Куда мне без коня-то? Прямо ехать - женатому
быть. Не за тем я в путь-дорогу выехал. Налево ехать - коня спасти. Эта
дорога самая лучшая для меня".
И поворотил он по той дороге, где коня спасти - себя потерять. Ехал
он долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли, по зеленым лугам, по ка-
менным горам, ехал день до вечеру - красна солнышка до закату - и наез-
жает на избушку.
Стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке.
- Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! Как мне в
тебя зайти, так и выйти. Избушка повернулась к лесу задом, к Ивану-царе-
вичу передом. Зашел он в нее, а там сидит баба-яга, старых лет, шелковый
кудель мечет, а нитки через грядки бросает.
- Фу, фу, - говорит, - русского духу слыхом не слыхано, видом не ви-
дано, а нынче русский дух сам пришел. А Иван-царевич ей:
- Ах ты, баба-яга - костяная нога, не поймавши птицу - теребишь, не
узнавши молодца - хулишь. Ты бы сейчас вскочила да меня, добра молодца,
дорожного человека, накормила, напоила и для ночи постелю собрала. Я бы
улегся, ты бы села к изголовью, стала бы спрашивать, а я бы стал сказы-
вать - чей да откуда. Вот баба-яга это дело все справила - царевича на-
кормила, напоила и на постелю уложила; села к изголовью и стала спраши-
вать:
- Чей ты, дорожный человек, добрый молодец, да откуда? Какой ты зем-
ли? Какого отца, матери сын?
- Я, бабушка, из такого-то царства, из такого-то государства, царский
сын Иван-царевич. Еду за тридевять земель, за тридевять озер, в тридеся-
тое царство за живой водой и молодильными яблоками.
- Ну, дитя мое милое, далеко же тебе ехать: живая вода и молодильные
яблоки - у сильной богатырки, девицы Синеглазки, она мне родная племян-
ница. Не знаю, получишь ли ты добро...
- А ты, бабушка, дай свою голову моим могутным плечам, направь меня
на ум-разум.
- Много молодцов проезживало, да не много вежливо говаривало. Возьми,
дитятко, моего коня. Мой конь будет бойчее, довезет он тебя до моей се-
редней сестры, она тебя научит.
Иван-царевич поутру встает ранехонько, умывается белешенько. Благода-
рит бабу-ягу за ночлег и поехал на ее коне.
Вдруг он и говорит коню:
- Стой! Перчатку обронил.
А конь отвечает:
- В кою пору ты говорил, я уже двести верст проскакал...
Едет Иван-царевич близко ли, далеко ли. День до ночи коротается. И
завидел он впереди избушку на курьей ножке, об одном окошке.
- Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! Как мне в
тебя зайти, так и выйти. Избушка повернулась к лесу задом, к нему пере-
дом.
Вдруг слышно - конь заржал, и конь под Иваномцаревичем откликнулся.
Кони-то были одностадные. Услышала это баба-яга - еще старее той - и
говорит:
- Приехала ко мне, видно, сестрица в гости. И выходит на крыльцо:
- Фу-фу, русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче
русский дух сам пришел. А Иван-царевич ей:
- Ах ты, баба-яга - костяная нога, встречай гостя по платью, провожай
по уму. Ты бы моего коня убрала, меня бы, добра молодца, дорожного чело-
века, накормила, напоила и спать уложила...
Баба-яга это дело все справила - коня убрала, а Ивана-царевича накор-
мила, напоила, на постель уложила и стала спрашивать, кто он да откуда и
куда путь держит.
- Я, бабушка, из такого-то царства, из такого-то государства, царский
сын Иван-царевич. Еду за живой водой и молодильными яблоками к сильной
богатырке, девице Синеглазке...
- Ну, дитя милое, не знаю, получишь ли ты добро. Мудро тебе, мудро
добраться до девицы Синеглазки!
- А ты, бабушка, дай свою голову моим могутным плечам, направь меня
на ум-разум.
- Много молодцов проезживало, да не много вежливо говаривало. Возьми,
дитятко, моего коня, поезжай к моей старшей сестре. Она лучше меня нау-
чит, что делать.
Вот Иван-царевич заночевал у этой старухи, поутру встает ранехонько,
умывается белешенько. Благодарит бабу-ягу за ночлег и поехал на ее коне.
А этот конь еще бойчей того.
Вдруг Иван-царевич говорит:
- Стой! Перчатку обронил.
А конь отвечает:
- В кою пору ты говорил, я уж триста верст проскакал.
Не скоро дело делается, скоро сказка сказывается. Едет Иван-царевич
день до вечера - красна солнышка до закату. Наезжает на избушку на
курьей ножке, об одном окошке.
- Избушка, избушка, обернись к лесу задом, ко мне передом! Мне не век
вековать, а одну ночь ночевать.
Вдруг заржал конь, и под Иваном-царевичем конь откликается. Выходит
на крыльцо баба-яга, старых лет, еще старее той. Поглядела - конь ее
сестры, а седок чужестранный, молодец прекрасный... Тут Иван-царевич
вежливо ей поклонился и ночевать попросился. Делать нечего! Ночлега с
собой не возят - ночлег каждому: и пешему и конному, и бедному и богато-
му.
Баба-яга все дело справила - коня убрала, а Ивана-царевича накормила,
напоила и стала спрашивать, кто он да откуда и куда путь держит.
- Я, бабушка, такого-то царства, такого-то государства, царский сын
Иван-царевич. Был у твоей младшей сестры, она послала к середней, а се-
редняя сестра к тебе послала. Дай свою голову моим могутным плечам, нап-
равь меня на ум-разум, как мне добыть у девицы Синеглазки живой воды и
молодильных яблок.
- Так и быть, помогу я тебе, Иван-царевич. Девица Синеглазка, моя
племянница, - сильная и могучая богатырка. Вокруг ее царства - стена три
сажени вышины, сажень толщины, у ворот стража - тридцать богатырей. Тебя
и в ворота не пропустят. Надо тебе ехать в середину ночи, ехать на моем
добром коне. Доедешь до стены - бей коня по бокам плетью нехлестанной.
Конь через стену перескочит. Ты коня привяжи и иди в сад. Увидишь яблоню
с молодильными яблоками, а под яблоней колодец. Три яблока сорви, а
больше не бери. И зачерпни из колодца живой воды кувшинец о двенадцати
рылец. Девица Синеглазка будет спать, ты в терем к ней не заходи, а са-
дись на коня и бей его по крутым бокам. Он тебя через стену перенесет.
Иван-царевич не стал ночевать у этой старухи, а сел на ее доброго ко-
ня и поехал в ночное время. Этот конь поскакивает, мхи-болота перескаки-
вает, реки, озера хвостом заметает.
Долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли, доезжает Иван-царевич в
середине ночи до высокой стены. У ворот стража спит - тридцать могучих
богатырей. Прижимает он своего доброго коня, бьет его плетью нехлестан-
ной. Конь осерчал и перемахнул через стену. Слез Иван-царевич с коня,
входит в сад и видит - стоит яблоня с серебряными листьями, золотыми яб-
локами, а под яблоней Молодец. Иван-царевич сорвал три яблока, а больше
не стал брать да зачерпнул из колодца живой воды кувшинец о двенадцати
рылец. И захотелось ему самою увидать сильную, могучую богатырку, девицу
Синеглазку.
Входит Иван-царевич в терем, а там спят: по одну сторону шесть поле-
ниц - девиц-богатырок и по другую сторону шесть, а посредине разметалась
девица Синеглазка, спит, как сильный речной порог шумит. Не стерпел
Иван-царевич, приложился, поцеловал ее и вышел... Сел на доброго коня, а
конь говорит ему человеческим голосом:
- Не послушался ты, Иван-царевич, вошел в терем к девице Синеглазке!
Теперь мне стены не перескочить.
Иван-царевич бьет коня плетью нехлестанной.
- Ах ты конь, волчья сыть, травяной мешок, нам здесь не ночевать, а
голову потерять!
Осерчал конь пуще прежнего и перемахнул через стену, да задел об нее
одной подковой - на стене струны запели и колокола зазвонили.
Девица Синеглазка проснулась да увидала покражу:
- Вставайте, у нас покража большая!
Велела она оседлать своего богатырского коня и кинулась с двенадцатью
поленицами в погоню за Иваном-царевичем.
Гонит Иван-царевич во всю прыть лошадиную, а девица Синеглазка гонит
за ним. Доезжает он до старшей бабы-яги, а у нее уже конь выведенный,
готовый. Он - со своего коня да на этого и опять вперед погнал...
Иван-то царевич за дверь, а девица Синеглазка - в дверь и спрашивает у
бабы-яги:
- Бабушка, здесь зверь не прорыскивал ли?
- Нет, дитятко.
- Бабушка, здесь молодец не проезживал ли?
- Нет, дитятко. А ты с пути-дороги поешь молочка. " - Поела бы я, ба-
бушка, да долго корову доить.
- Что ты, дитятко, живо справлю...
Пошла баба-яга доить корову - доит, не торопится. Поела девица Синег-
лазка молочка и опять погнала за Иваном-царевичем.
Доезжает Иван-царевич до середней бабы-яги, коня сменил и опять пог-
нал. Он - за дверь, а девица Синеглазка - в дверь:
- Бабушка, не прорыскивал ли зверь, не проезжал ли добрый молодец?
- Нет, дитятко. А ты бы с пути-дороги поела блинков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46