Видит: на крылечке сидят три сест-
рицы-красавицы и между собой разговаривают. Старшая говорит:
- Если б на мне женился Иван-царевич, я б ему напряла на рубашку тон-
кую, гладкую, какой во всем свете не спрядут.
Иван-царевич стал прислушиваться.
- А если б меня взял, - сказала средняя, - я б выткала ему кафтан из
серебра, из золота, и сиял бы он как Жар-птица.
- А я ни прясть, ни ткать не умею, - говорила меньшая, - а если бы он
меня полюбил, я бы родила ему сынов, что ни ясных соколов: во лбу солн-
це, а на затылке месяц, по бокам звезды.
Иван-царевич все слышал, все запомнил - вернулся к отцу и стал про-
сить позволенья жениться. Отец согласился. Женился Иван-царевич на
меньшей сестре и стал с нею жить-поживать душа в душу; а старшие сестры
стали сердиться да завидовать меньшей сестре, начали ей зло творить.
Подкупили они нянюшек, мамушек и, когда у Ивана-царевича родился сын - а
он ждал, что ему поднесут дитя с солнцем во лбу, с месяцем на затылке, с
звездами по бокам, - подали ему просто-напросто котенка. Сильно Иван-ца-
ревич огорчился, долго сердился, наконец стал ожидать другого сына.
Те же нянюшки, те же мамушки были с царевной, они опять украли ее
настоящего ребенка с солнцем во лбу и подложили щенка.
Иван-царевич заболел с горя-печали: очень ему хотелось поглядеть на
хорошее детище. Начал ожидать третьего.
В третий раз ему показали простого ребенка, без звезд и месяца.
Иван-царевич не стерпел, отказался от жены, приказал ее судить.
Собралися, съехались люди старшие - нет числа! Судят-рядят, придумы-
вают-пригадывают, и придумали: царевне отрубить голову.
- Нет, - сказал главный судья, - слушайте меня или нет, а моя вот
речь: выколоть ей глаза, засмолить с ребенком в бочке и пустить в море;
виновата - потонет, права - выплывет.
Выкололи царевне глаза, засмолили вместе с ребенком в бочку и бросили
в море.
А Иван-царевич женился на ее старшей сестре, на той самой, что детей
его покрала да спрятала подальше от царя в отцовском саду в беседке.
Там мальчики росли-подрастали, родимой матушки не видали, не знали; а
она, горемычная, плавала по морю по океану с подкидышком, и рос этот
подкидышек не по дням, а по часам; скоро пришел в смысл, стал разумен и
говорит:
- Сударыня матушка! Когда б, по моему прошенью, мы пристали к берегу!
Бочка остановилась.
- Сударыня матушка, когда б, по моему прошенью, наша бочка лопнула!
Только он молвил, бочка развалилась надвое, и они с матерью вышли на
берег.
- Сударыня матушка! Какое веселое, славное место; жаль, что ты не ви-
дишь ни солнца, ни неба, ни травки-муравки. По моему прошенью, когда б
здесь явилась банька!
Ту ж минуту как из земли выросла баня: двери сами растворились, печи
затопились, и вода закипела. Вошли они, взял он венчик и стал теплою во-
дою промывать больные глаза матери.
- По моему прошенью, когда б матушка проглянула!
- Сынок! Я "вижу, вижу, глаза открылись!
- По моему прошенью, когда б, сударыня матушка, твоего батюшки дворец
да к нам перешел и с садом и с твоими детками.
Откуда ни взялся дворец, перед дворцом раскинулся сад, в саду на ве-
точках птички поют, посреди беседка стоит, а в беседке три братца живут.
Мальчик-подкидышек побежал к ним. Вошел, видит - накрыт стол, на столе
три прибора. Возвратился он поскорее домой и говорит:
- Дорогая сударыня матушка! Испеки ты мне три лепешечки на своем мо-
локе.
Мать послушала. Понес он три лепешечки, разложил на три тарелочки, а
сам спрятался в уголок и ожидает: кто придет?
Вдруг комната осветилась - вошли три брата с солнцем, с месяцем, с
звездами; сели за стол, отведали лепешек и узнали родимой матери молоко.
- Кто нам принес эти лепешечки? Если б он показался и рассказал нам
об нашей матушке, мы б его зацеловали, замиловали и в братья к себе при-
няли. Мальчик вышел и повел их к матери. Тут они обнимались, целовались
и плакали. Хорошо им стало жить, было чем и добрых людей угостить. Один
раз шли мимо нищие старцы; их зазвали, накормили, напоили и с хле-
бом-солью отпустили. Случилось, те же старцы проходили мимо дворца Ива-
на-царевича; он стоял на крыльце и начал их спрашивать:
- Нищие старцы! Где вы были-побывали, что видали-повидали?
- А мы там были-побывали, то видали-повидали: где прежде был мох да
болото, пень да колода, там теперь дворец - ни в сказке сказать, ни пе-
ром написать, там сад - во всем царстве не сыскать, там люди - в белом
свете не видать! Там мы были-побывали, три родных братца нас угощали: во
лбу у них солнце, на затылке месяц, по бокам часты звезды, и живет с ни-
ми и любуется на них мать-царевна прекрасная. Выслушал Иван-царевич и
задумался... кольнуло его в грудь, забилося сердце; снял он свой верный
меч, взял меткую стрелу, оседлал ретивого коня и, не сказав жене "Про-
щай!", полетел во дворец - что ни в сказке сказать, ни пером написать.
Очутился там, глянул на детей, глянул на жену - узнал, и душа его
просветлела!
В это время я там была, мед пила, все видела, всем было весело,
горько только одной старшей сестре.
ИВАН-ЦАРЕВИЧ И БЕЛЫЙ ПОЛЯНИН
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь; у этого
царя было три дочери и один сын, Иван-царевич. Царь состарился и помер,
а корону принял Иван-царевич.
Как узнали про то соседние короли, сейчас собрали несчетные войска и
пошли на него войною. Иван-царевич не знает, как ему быть; приходит к
своим сестрам и спрашивает:
- Любезные мои сестрицы! Что мне делать? Все короли поднялись на меня
войною.
- Ах ты, храбрый воин! Чего убоялся? Как же Белый Полянин воюет с ба-
бой-ягою - золотой ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не
знает? А ты, ничего не видя, испугался!
Иван-царевич тотчас оседлал своего доброго коня, надел сбрую ратную,
взял меч-кладенец, копье долгомерное и плетку шелковую и выехал против
неприятеля. Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых
утиц - нападает Иван-царевич на войско вражее; не столько мечом бьет,
сколько конем топчет; перебил все воинство вражее, воротился в город,
лег спать и спал трое суток беспробудным сном. - На четвертые сутки
проснулся, вышел на балкон, глянул в чистое поле - короли больше того
войск собрали и опять под самые стены подступили.
Запечалился царевич, идет к своим сестрам:
- Ах, сестрицы! Что мне делать? Одну силу истребил, другая под горо-
дом стоит, пуще прежнего грозит.
- Какой же ты воин! Сутки воевал да трое суток без просыпа спал. Как
же Белый Полянин воюет с бабой-ягою - золотой ногою, тридцать лет с коня
не слезает, роздыху не знает?
Иван-царевич побежал в белокаменные конюшни, оседлал доброго коня бо-
гатырского, надел сбрую ратную, опоясал меч-кладенец, в одну руку взял
копье долгомерное, в другую - плетку шелковую и выехал против неприяте-
ля.
Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых утиц - на-
падает Иван-царевич на войско вражее; не столько сам бьет, сколько конь
его топчет. Побил рать-силу великую, воротился домой, лег спать и спал
непробудным сном шесть суток.
На седьмые сутки проснулся, вышел на балкон, глянул в чистое поле -
короли больше того войск собрали и опять весь город обступили.
Идет Иван-царевич к сестрам:
- Любезные мои сестрицы! Что мне делать? Две силы истребил, третья
под стенами стоит, еще пуще грозит.
- Ах ты, храбрый воин! Одни сутки воевал да шестеро без просыпа спал.
Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою - золотой ногою, тридцать лет с
коня не слезает, роздыху не знает?
Горько показалось то царевичу; побежал он в белокаменные конюшни,
оседлал своего доброго коня богатырского, надел сбрую ратную, опоясал
меч-кладенец, в одну руку взял копье долгомерное, в другую - плетку шел-
ковую и выехал против неприятеля.
Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых утиц - на-
падает Иван-царевич на войско вражее; не столько сам бьет, сколько конь
его топчет. Побил рать-силу великую, воротился домой, лег спать и спал
непробудным сном девять суток.
На десятые сутки проснулся, призвал всех министров и сенаторов:
- Господа мои министры и сенаторы! Вздумал я в чужие страны ехать, на
Белого Полянина посмотреть; прошу вас судить и рядить, все дела разби-
рать по правде.
Затем попрощался с сестрами, сел на коня и поехал в путь-дорогу.
Долго ли, коротко ли - заехал он в темный лес; видит - избушка стоит,
а в той избушке стар человек живет. Иван-царевич зашел к нему:
- Здравствуй, дедушка!
- Здравствуй, русский царевич! Куда идешь?
- Ищу Белого Полянина, не знаешь ли, где он?
- Сам не ведаю, а вот подожди, соберу своих верных слуг и спрошу у
них.
Старик выступил на крылечко, заиграл в серебряную трубу - и вдруг на-
чали к нему со всех сторон птицы слетаться. Налетело их видимо-невидимо,
черной тучею все небо покрыли.
Крикнул стар человек громким голосом, свистнул молодецким посвистом:
- Слуги мои верные, птицы перелетные! Не видали ль, не слыхали ль че-
го про Белого Полянина?
- Нет, видом не видали, слыхом не слыхали!
- Ну, Иван-царевич, - говорит стар человек, - ступай теперь к моему
старшему брату - может, он тебе скажет. На, возьми клубочек, пусти перед
собою: куда клубочек покатится, туда и коня направляй. Иван-царевич сел
на своего доброго коня, покатил клубочек и поехал вслед за ним, а лес
все темней да темней.
Приезжает царевич к избушке, входит в двери; в избушке старик сидит -
седой как лунь.
- Здравствуй, дедушка!
- Здравствуй, русский царевич! Куда путь держишь?
- Ищу Белого Полянина, не знаешь ли, где он?
- А вот погоди, соберу своих верных слуг и спрошу у них.
Старик выступил на крылечко, заиграл в серебряную трубу - и вдруг
собрались к нему со всех сторон разные звери. Крикнул им громким голо-
сом, свистнул молодецким посвистом:
- Слуги мои верные, звери порыскучие! Не видали ль, не слыхали ль че-
го про Белого Полянина?
- Нет, - отвечают звери, - видом не видали, слыхом не слыхали.
- А ну, рассчитайтесь промеж себя: может, не все пришли.
Звери рассчитались - нет кривой волчицы. Старик послал искать ее;
тотчас побежали гонцы и привели ее.
- Сказывай, кривая волчица, не знаешь ли ты Белого Полянина?
- Как мне его не знать, коли я при нем завсегда живу: он войска поби-
вает, а я мертвым трупом питаюсь.
- Где же он теперь?
- В чистом поле на большом кургане, в шатре спит. Воевал он с ба-
бою-ягою - золотой ногою, а после бою залег на двенадцать суток спать.
- Проводи туда Ивана-царевича. Волчица побежала, а вслед за нею пос-
какал царевич.
Приезжает он к большому кургану, входит в шатер - Белый Полянин креп-
ким сном почивает.
"Вот сестры мои говорили, что Белый Полянин без роздыху воюет, а он
на двенадцать суток спать залег! Не заснуть ли и мне пока?" Подумал-по-
думал Иванцаревич и лег с ним рядом.
Тут прилетела в шатер малая птичка, вьется у самого изголовья и гово-
рит таковые слова:
- Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти Ивана-цареви-
ча: не то встанет - сам тебя убьет!
Иван-царевич вскочил, выгнал птичку из шатра и опять лег возле Белого
Полянина. Не успел заснуть, как прилетает другая птичка, вьется у изго-
ловья и говорит:
- Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти Ивана-цареви-
ча: не то встанет - сам тебя убьет!
Иван-царевич вскочил, выгнал птичку из шатра и опять лег на то же
место. Вслед за тем прилетает третья птичка, вьется у изголовья и гово-
рит:
- Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти Ивана-цареви-
ча: не то встанет - сам тебя убьет!
Иван-царевич вскочил, выгнал птичку из шатра вон, а сам лег и крепко
заснул.
Пришла пора - пробудился Белый Полянин, смотрит - рядом с ним незнамо
какой богатырь лежит; схватился за острый меч и хотел было предать его
злой смерти, да удержался вовремя. "Нет, - думает, - он наехал на меня
на сонного, а меча не хотел кровавить; не честь, не хвала и мне, доброму
молодцу, загубить его! Сонный что мертвый! Лучше разбужу его". Разбудил
Ивана-царевича и спрашивает:
- Добрый ли, худой ли человек? Говори, как тебя по имени зовут и за-
чем сюда заехал?
- Зовут меня Иваном-царевичем, а приехал на тебя посмотреть, твоей
силы попытать.
- Больно смел ты, царевич! Без спросу в шатер вошел, выспался, можно
тебя за то смерти предать!
- Эх, Белый Полянин! Не перескочил через ров, да хвастаешь; подожди -
может, спотыкнешься! У тебя две руки, да и меня мать не с одной родила.
Сели они на своих богатырских коней, съехались и ударились, да так
сильно, что их копья вдребезги разлетелись, а добрые кони на колени по-
падали. Иван-царевич вышиб из седла Белого Полянина и занес над ним ост-
рый меч. Взмолился ему Белый Полянин:
- Не дай смерти, дай мне живот [41]! Назовусь твоим меньшим братом,
вместо отца почитать буду. Иван-царевич взял его за руку, поднял с зем-
ли, поцеловал в уста и назвал своим меньшим братом.
- Слышал я, брат, что ты тридцать лет с бабойягою - золотою ногою во-
юешь. За что у вас война?
- Есть у нее полонянка-красавица, хочу добыть да жениться.
- Ну, - сказал царевич, - коли дружбу водить, так в беде помогать!
Поедем воевать вместе.
Сели на коней, выехали в чистое поле; баба-яга - золотая нога выста-
вила рать-силу несметную. То не ясные соколы налетают на стадо голубиное
- напускаются сильномогучие богатыри на войско вражее! Не столько мечами
рубят, сколько конями топчут; прирубили, притоптали целые тысячи.
Баба-яга наутек бросилась, а Иван-царевич за ней вдогонку. Совсем бы-
ло нагонять стал - как вдруг прибежала она к глубокой пропасти, подняла
чугунную доску и скрылась под землею.
Иван-царевич и Белый Полянин накупили быков многое множество, начали
их бить, кожи снимать да ремни резать; из тех ремней канат свили - да
такой длинный, что один конец здесь, а другой на тот свет достанет.
Говорит царевич Белому Полянину:
- Опускай меня скорей в пропасть, да назад каната не вытаскивай, а
жди: как я за канат дерну, тогда и тащи!
Белый Полянин опустил его в пропасть на самое дно. Иван-царевич ос-
мотрелся кругом и пошел искать бабу-ягу.
Шел, шел, смотрит - за решеткой портные сидят.
- Что вы делаете?
- А вот что, Иван-царевич: сидим да войско шьем для бабы-яги - золо-
той ноги.
- Как же вы шьете?
- Известно как: что кольнешь иглою, то и казак с пикою, на лошадь са-
дится, в строй становится и идет войной на Белого Полянина.
- Эх, братцы! Скоро вы делаете, да не крепко; становитесь-ка в ряд, я
вас научу, как крепче шить. Они тотчас выстроились в один ряд, а
Иван-царевич как махнет мечом, так и полетели головы. Побил портных и
пошел дальше.
Шел, шел, смотрит - за решеткою сапожники сидят.
- Что вы тут делаете?
- Сидим войско готовим для бабы-яги - золотой ноги.
- Как же вы, братцы, войско готовите?
- А вот как: что шилом кольнем, то и солдат с ружьем, на коня садит-
ся, в строй становится и идет войной на Белого Полянина.
- Эх, ребята! Скоро вы делаете, да не споро. Становитесь-ка в ряд, я
вас получше научу.
Вот они стали в ряд. Иван-царевич махнул мечом, и полетели головы.
Побил сапожников - и опять в дорогу.
Долго ли, коротко ли - добрался он до большого города; в том городе
царские терема выстроены, в тех теремах сидит девица красоты неописан-
ной. Увидала она в окно добра молодца, зазвала к себе, расспросила, куда
и зачем идет.
Он ей сказал, что ищет бабу-ягу - золотую ногу.
- Ах, Иван-царевич, ведь это меня ищет Белый Полянин, а баба-яга те-
перь спит непробудным сном, залегла на двенадцать суток.
Иван-царевич пошел к бабе-яге - золотой ноге, застал ее сонную, уда-
рил мечом и отрубил ей голову. Голова покатилась и промолвила:
- Бей еще, Иван-царевич!
- Богатырский удар и один хорош! - отвечал царевич, воротился в тере-
ма к красной девице, сел с ней за столы дубовые, за скатерти браные. На-
елся-напился и стал ее спрашивать:
- Есть ли в свете краше тебя?
- Ах, Иван-царевич! Что я за красавица! Вот как за тридевять земель,
в тридесятом царстве живет у царя-змея королевна, так та подлинно красо-
та несказанная.
Иван-царевич взял красную девицу за белую руку, привел к тому месту,
где канат висел, и подал знак Белому Полянину. Тот ухватился за канат и
давай тянуть; тянул, тянул и вытащил царевича с красной девицей.
- Здравствуй, Белый Полянин, - сказал Иван-царевич, - вот тебе невес-
та, живи, веселись, ни о чем не крушись! А я в змеиное царство поеду.
Сел на своего богатырского коня, попрощался с Белым Полянином и его
невестою и поскакал за тридевять земель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
рицы-красавицы и между собой разговаривают. Старшая говорит:
- Если б на мне женился Иван-царевич, я б ему напряла на рубашку тон-
кую, гладкую, какой во всем свете не спрядут.
Иван-царевич стал прислушиваться.
- А если б меня взял, - сказала средняя, - я б выткала ему кафтан из
серебра, из золота, и сиял бы он как Жар-птица.
- А я ни прясть, ни ткать не умею, - говорила меньшая, - а если бы он
меня полюбил, я бы родила ему сынов, что ни ясных соколов: во лбу солн-
це, а на затылке месяц, по бокам звезды.
Иван-царевич все слышал, все запомнил - вернулся к отцу и стал про-
сить позволенья жениться. Отец согласился. Женился Иван-царевич на
меньшей сестре и стал с нею жить-поживать душа в душу; а старшие сестры
стали сердиться да завидовать меньшей сестре, начали ей зло творить.
Подкупили они нянюшек, мамушек и, когда у Ивана-царевича родился сын - а
он ждал, что ему поднесут дитя с солнцем во лбу, с месяцем на затылке, с
звездами по бокам, - подали ему просто-напросто котенка. Сильно Иван-ца-
ревич огорчился, долго сердился, наконец стал ожидать другого сына.
Те же нянюшки, те же мамушки были с царевной, они опять украли ее
настоящего ребенка с солнцем во лбу и подложили щенка.
Иван-царевич заболел с горя-печали: очень ему хотелось поглядеть на
хорошее детище. Начал ожидать третьего.
В третий раз ему показали простого ребенка, без звезд и месяца.
Иван-царевич не стерпел, отказался от жены, приказал ее судить.
Собралися, съехались люди старшие - нет числа! Судят-рядят, придумы-
вают-пригадывают, и придумали: царевне отрубить голову.
- Нет, - сказал главный судья, - слушайте меня или нет, а моя вот
речь: выколоть ей глаза, засмолить с ребенком в бочке и пустить в море;
виновата - потонет, права - выплывет.
Выкололи царевне глаза, засмолили вместе с ребенком в бочку и бросили
в море.
А Иван-царевич женился на ее старшей сестре, на той самой, что детей
его покрала да спрятала подальше от царя в отцовском саду в беседке.
Там мальчики росли-подрастали, родимой матушки не видали, не знали; а
она, горемычная, плавала по морю по океану с подкидышком, и рос этот
подкидышек не по дням, а по часам; скоро пришел в смысл, стал разумен и
говорит:
- Сударыня матушка! Когда б, по моему прошенью, мы пристали к берегу!
Бочка остановилась.
- Сударыня матушка, когда б, по моему прошенью, наша бочка лопнула!
Только он молвил, бочка развалилась надвое, и они с матерью вышли на
берег.
- Сударыня матушка! Какое веселое, славное место; жаль, что ты не ви-
дишь ни солнца, ни неба, ни травки-муравки. По моему прошенью, когда б
здесь явилась банька!
Ту ж минуту как из земли выросла баня: двери сами растворились, печи
затопились, и вода закипела. Вошли они, взял он венчик и стал теплою во-
дою промывать больные глаза матери.
- По моему прошенью, когда б матушка проглянула!
- Сынок! Я "вижу, вижу, глаза открылись!
- По моему прошенью, когда б, сударыня матушка, твоего батюшки дворец
да к нам перешел и с садом и с твоими детками.
Откуда ни взялся дворец, перед дворцом раскинулся сад, в саду на ве-
точках птички поют, посреди беседка стоит, а в беседке три братца живут.
Мальчик-подкидышек побежал к ним. Вошел, видит - накрыт стол, на столе
три прибора. Возвратился он поскорее домой и говорит:
- Дорогая сударыня матушка! Испеки ты мне три лепешечки на своем мо-
локе.
Мать послушала. Понес он три лепешечки, разложил на три тарелочки, а
сам спрятался в уголок и ожидает: кто придет?
Вдруг комната осветилась - вошли три брата с солнцем, с месяцем, с
звездами; сели за стол, отведали лепешек и узнали родимой матери молоко.
- Кто нам принес эти лепешечки? Если б он показался и рассказал нам
об нашей матушке, мы б его зацеловали, замиловали и в братья к себе при-
няли. Мальчик вышел и повел их к матери. Тут они обнимались, целовались
и плакали. Хорошо им стало жить, было чем и добрых людей угостить. Один
раз шли мимо нищие старцы; их зазвали, накормили, напоили и с хле-
бом-солью отпустили. Случилось, те же старцы проходили мимо дворца Ива-
на-царевича; он стоял на крыльце и начал их спрашивать:
- Нищие старцы! Где вы были-побывали, что видали-повидали?
- А мы там были-побывали, то видали-повидали: где прежде был мох да
болото, пень да колода, там теперь дворец - ни в сказке сказать, ни пе-
ром написать, там сад - во всем царстве не сыскать, там люди - в белом
свете не видать! Там мы были-побывали, три родных братца нас угощали: во
лбу у них солнце, на затылке месяц, по бокам часты звезды, и живет с ни-
ми и любуется на них мать-царевна прекрасная. Выслушал Иван-царевич и
задумался... кольнуло его в грудь, забилося сердце; снял он свой верный
меч, взял меткую стрелу, оседлал ретивого коня и, не сказав жене "Про-
щай!", полетел во дворец - что ни в сказке сказать, ни пером написать.
Очутился там, глянул на детей, глянул на жену - узнал, и душа его
просветлела!
В это время я там была, мед пила, все видела, всем было весело,
горько только одной старшей сестре.
ИВАН-ЦАРЕВИЧ И БЕЛЫЙ ПОЛЯНИН
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь; у этого
царя было три дочери и один сын, Иван-царевич. Царь состарился и помер,
а корону принял Иван-царевич.
Как узнали про то соседние короли, сейчас собрали несчетные войска и
пошли на него войною. Иван-царевич не знает, как ему быть; приходит к
своим сестрам и спрашивает:
- Любезные мои сестрицы! Что мне делать? Все короли поднялись на меня
войною.
- Ах ты, храбрый воин! Чего убоялся? Как же Белый Полянин воюет с ба-
бой-ягою - золотой ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не
знает? А ты, ничего не видя, испугался!
Иван-царевич тотчас оседлал своего доброго коня, надел сбрую ратную,
взял меч-кладенец, копье долгомерное и плетку шелковую и выехал против
неприятеля. Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых
утиц - нападает Иван-царевич на войско вражее; не столько мечом бьет,
сколько конем топчет; перебил все воинство вражее, воротился в город,
лег спать и спал трое суток беспробудным сном. - На четвертые сутки
проснулся, вышел на балкон, глянул в чистое поле - короли больше того
войск собрали и опять под самые стены подступили.
Запечалился царевич, идет к своим сестрам:
- Ах, сестрицы! Что мне делать? Одну силу истребил, другая под горо-
дом стоит, пуще прежнего грозит.
- Какой же ты воин! Сутки воевал да трое суток без просыпа спал. Как
же Белый Полянин воюет с бабой-ягою - золотой ногою, тридцать лет с коня
не слезает, роздыху не знает?
Иван-царевич побежал в белокаменные конюшни, оседлал доброго коня бо-
гатырского, надел сбрую ратную, опоясал меч-кладенец, в одну руку взял
копье долгомерное, в другую - плетку шелковую и выехал против неприяте-
ля.
Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых утиц - на-
падает Иван-царевич на войско вражее; не столько сам бьет, сколько конь
его топчет. Побил рать-силу великую, воротился домой, лег спать и спал
непробудным сном шесть суток.
На седьмые сутки проснулся, вышел на балкон, глянул в чистое поле -
короли больше того войск собрали и опять весь город обступили.
Идет Иван-царевич к сестрам:
- Любезные мои сестрицы! Что мне делать? Две силы истребил, третья
под стенами стоит, еще пуще грозит.
- Ах ты, храбрый воин! Одни сутки воевал да шестеро без просыпа спал.
Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою - золотой ногою, тридцать лет с
коня не слезает, роздыху не знает?
Горько показалось то царевичу; побежал он в белокаменные конюшни,
оседлал своего доброго коня богатырского, надел сбрую ратную, опоясал
меч-кладенец, в одну руку взял копье долгомерное, в другую - плетку шел-
ковую и выехал против неприятеля.
Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых утиц - на-
падает Иван-царевич на войско вражее; не столько сам бьет, сколько конь
его топчет. Побил рать-силу великую, воротился домой, лег спать и спал
непробудным сном девять суток.
На десятые сутки проснулся, призвал всех министров и сенаторов:
- Господа мои министры и сенаторы! Вздумал я в чужие страны ехать, на
Белого Полянина посмотреть; прошу вас судить и рядить, все дела разби-
рать по правде.
Затем попрощался с сестрами, сел на коня и поехал в путь-дорогу.
Долго ли, коротко ли - заехал он в темный лес; видит - избушка стоит,
а в той избушке стар человек живет. Иван-царевич зашел к нему:
- Здравствуй, дедушка!
- Здравствуй, русский царевич! Куда идешь?
- Ищу Белого Полянина, не знаешь ли, где он?
- Сам не ведаю, а вот подожди, соберу своих верных слуг и спрошу у
них.
Старик выступил на крылечко, заиграл в серебряную трубу - и вдруг на-
чали к нему со всех сторон птицы слетаться. Налетело их видимо-невидимо,
черной тучею все небо покрыли.
Крикнул стар человек громким голосом, свистнул молодецким посвистом:
- Слуги мои верные, птицы перелетные! Не видали ль, не слыхали ль че-
го про Белого Полянина?
- Нет, видом не видали, слыхом не слыхали!
- Ну, Иван-царевич, - говорит стар человек, - ступай теперь к моему
старшему брату - может, он тебе скажет. На, возьми клубочек, пусти перед
собою: куда клубочек покатится, туда и коня направляй. Иван-царевич сел
на своего доброго коня, покатил клубочек и поехал вслед за ним, а лес
все темней да темней.
Приезжает царевич к избушке, входит в двери; в избушке старик сидит -
седой как лунь.
- Здравствуй, дедушка!
- Здравствуй, русский царевич! Куда путь держишь?
- Ищу Белого Полянина, не знаешь ли, где он?
- А вот погоди, соберу своих верных слуг и спрошу у них.
Старик выступил на крылечко, заиграл в серебряную трубу - и вдруг
собрались к нему со всех сторон разные звери. Крикнул им громким голо-
сом, свистнул молодецким посвистом:
- Слуги мои верные, звери порыскучие! Не видали ль, не слыхали ль че-
го про Белого Полянина?
- Нет, - отвечают звери, - видом не видали, слыхом не слыхали.
- А ну, рассчитайтесь промеж себя: может, не все пришли.
Звери рассчитались - нет кривой волчицы. Старик послал искать ее;
тотчас побежали гонцы и привели ее.
- Сказывай, кривая волчица, не знаешь ли ты Белого Полянина?
- Как мне его не знать, коли я при нем завсегда живу: он войска поби-
вает, а я мертвым трупом питаюсь.
- Где же он теперь?
- В чистом поле на большом кургане, в шатре спит. Воевал он с ба-
бою-ягою - золотой ногою, а после бою залег на двенадцать суток спать.
- Проводи туда Ивана-царевича. Волчица побежала, а вслед за нею пос-
какал царевич.
Приезжает он к большому кургану, входит в шатер - Белый Полянин креп-
ким сном почивает.
"Вот сестры мои говорили, что Белый Полянин без роздыху воюет, а он
на двенадцать суток спать залег! Не заснуть ли и мне пока?" Подумал-по-
думал Иванцаревич и лег с ним рядом.
Тут прилетела в шатер малая птичка, вьется у самого изголовья и гово-
рит таковые слова:
- Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти Ивана-цареви-
ча: не то встанет - сам тебя убьет!
Иван-царевич вскочил, выгнал птичку из шатра и опять лег возле Белого
Полянина. Не успел заснуть, как прилетает другая птичка, вьется у изго-
ловья и говорит:
- Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти Ивана-цареви-
ча: не то встанет - сам тебя убьет!
Иван-царевич вскочил, выгнал птичку из шатра и опять лег на то же
место. Вслед за тем прилетает третья птичка, вьется у изголовья и гово-
рит:
- Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти Ивана-цареви-
ча: не то встанет - сам тебя убьет!
Иван-царевич вскочил, выгнал птичку из шатра вон, а сам лег и крепко
заснул.
Пришла пора - пробудился Белый Полянин, смотрит - рядом с ним незнамо
какой богатырь лежит; схватился за острый меч и хотел было предать его
злой смерти, да удержался вовремя. "Нет, - думает, - он наехал на меня
на сонного, а меча не хотел кровавить; не честь, не хвала и мне, доброму
молодцу, загубить его! Сонный что мертвый! Лучше разбужу его". Разбудил
Ивана-царевича и спрашивает:
- Добрый ли, худой ли человек? Говори, как тебя по имени зовут и за-
чем сюда заехал?
- Зовут меня Иваном-царевичем, а приехал на тебя посмотреть, твоей
силы попытать.
- Больно смел ты, царевич! Без спросу в шатер вошел, выспался, можно
тебя за то смерти предать!
- Эх, Белый Полянин! Не перескочил через ров, да хвастаешь; подожди -
может, спотыкнешься! У тебя две руки, да и меня мать не с одной родила.
Сели они на своих богатырских коней, съехались и ударились, да так
сильно, что их копья вдребезги разлетелись, а добрые кони на колени по-
падали. Иван-царевич вышиб из седла Белого Полянина и занес над ним ост-
рый меч. Взмолился ему Белый Полянин:
- Не дай смерти, дай мне живот [41]! Назовусь твоим меньшим братом,
вместо отца почитать буду. Иван-царевич взял его за руку, поднял с зем-
ли, поцеловал в уста и назвал своим меньшим братом.
- Слышал я, брат, что ты тридцать лет с бабойягою - золотою ногою во-
юешь. За что у вас война?
- Есть у нее полонянка-красавица, хочу добыть да жениться.
- Ну, - сказал царевич, - коли дружбу водить, так в беде помогать!
Поедем воевать вместе.
Сели на коней, выехали в чистое поле; баба-яга - золотая нога выста-
вила рать-силу несметную. То не ясные соколы налетают на стадо голубиное
- напускаются сильномогучие богатыри на войско вражее! Не столько мечами
рубят, сколько конями топчут; прирубили, притоптали целые тысячи.
Баба-яга наутек бросилась, а Иван-царевич за ней вдогонку. Совсем бы-
ло нагонять стал - как вдруг прибежала она к глубокой пропасти, подняла
чугунную доску и скрылась под землею.
Иван-царевич и Белый Полянин накупили быков многое множество, начали
их бить, кожи снимать да ремни резать; из тех ремней канат свили - да
такой длинный, что один конец здесь, а другой на тот свет достанет.
Говорит царевич Белому Полянину:
- Опускай меня скорей в пропасть, да назад каната не вытаскивай, а
жди: как я за канат дерну, тогда и тащи!
Белый Полянин опустил его в пропасть на самое дно. Иван-царевич ос-
мотрелся кругом и пошел искать бабу-ягу.
Шел, шел, смотрит - за решеткой портные сидят.
- Что вы делаете?
- А вот что, Иван-царевич: сидим да войско шьем для бабы-яги - золо-
той ноги.
- Как же вы шьете?
- Известно как: что кольнешь иглою, то и казак с пикою, на лошадь са-
дится, в строй становится и идет войной на Белого Полянина.
- Эх, братцы! Скоро вы делаете, да не крепко; становитесь-ка в ряд, я
вас научу, как крепче шить. Они тотчас выстроились в один ряд, а
Иван-царевич как махнет мечом, так и полетели головы. Побил портных и
пошел дальше.
Шел, шел, смотрит - за решеткою сапожники сидят.
- Что вы тут делаете?
- Сидим войско готовим для бабы-яги - золотой ноги.
- Как же вы, братцы, войско готовите?
- А вот как: что шилом кольнем, то и солдат с ружьем, на коня садит-
ся, в строй становится и идет войной на Белого Полянина.
- Эх, ребята! Скоро вы делаете, да не споро. Становитесь-ка в ряд, я
вас получше научу.
Вот они стали в ряд. Иван-царевич махнул мечом, и полетели головы.
Побил сапожников - и опять в дорогу.
Долго ли, коротко ли - добрался он до большого города; в том городе
царские терема выстроены, в тех теремах сидит девица красоты неописан-
ной. Увидала она в окно добра молодца, зазвала к себе, расспросила, куда
и зачем идет.
Он ей сказал, что ищет бабу-ягу - золотую ногу.
- Ах, Иван-царевич, ведь это меня ищет Белый Полянин, а баба-яга те-
перь спит непробудным сном, залегла на двенадцать суток.
Иван-царевич пошел к бабе-яге - золотой ноге, застал ее сонную, уда-
рил мечом и отрубил ей голову. Голова покатилась и промолвила:
- Бей еще, Иван-царевич!
- Богатырский удар и один хорош! - отвечал царевич, воротился в тере-
ма к красной девице, сел с ней за столы дубовые, за скатерти браные. На-
елся-напился и стал ее спрашивать:
- Есть ли в свете краше тебя?
- Ах, Иван-царевич! Что я за красавица! Вот как за тридевять земель,
в тридесятом царстве живет у царя-змея королевна, так та подлинно красо-
та несказанная.
Иван-царевич взял красную девицу за белую руку, привел к тому месту,
где канат висел, и подал знак Белому Полянину. Тот ухватился за канат и
давай тянуть; тянул, тянул и вытащил царевича с красной девицей.
- Здравствуй, Белый Полянин, - сказал Иван-царевич, - вот тебе невес-
та, живи, веселись, ни о чем не крушись! А я в змеиное царство поеду.
Сел на своего богатырского коня, попрощался с Белым Полянином и его
невестою и поскакал за тридевять земель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46