Карпентер смотрел, как ей на лицо упали золотистые локоны, а на губах
появилась загадочная улыбка.
- На выходные его жена приезжает домой, - произнесла она. - И
болтаться в коллежде нет смысла.

15
Лори открыла дверцу машины.
- Уже чувствуется дыхание осени, - сказала она. - Но прошлым вечером
все еще было жарко.
- Да, - ответила Сара, - уже осень. Послушай, если тебе очень
тяжело...
- Это пройдет. Ты сажай всех мерзавцев в тюрьму, а я постараюсь
успешно наверстать все пропущенное. У меня еще есть шансы закончить курс с
отличием. А то ты совсем затмила меня своими успехами в учебе. Увидимся в
пятницу вечером.
Обняв Сару, она прильнула к ней.
- Сара, никогда не меняйся со мной машинами.
Сара провела рукой по волосам Лори.
- Мы, кажется, решили с тобой, что маме с папой такие мысли не
понравились бы. Давай сыграем с тобой в гольф, после того, как ты в
субботу сходишь к доктору Карпентеру.
Лори попыталась улыбнуться.
- Обед за счет победителя.
- Ты так говоришь, потому что заранее уверена в своей победе.

Сара махала рукой до тех пор, пока машина не скрылась из виду, а
затем вернулась в дом. Там было очень тихо и пусто. По общепризнанному
мнению, после смерти кого-либо из близких в доме не следовало делать
больших перемен, но интуиция подсказывала ей, что нужно немедленно сменить
жилье, может быть, подыскать квартиру, а свой дом продать. Наверное, стоит
позвонить доктору Карпентеру и посоветоваться с ним.
Она уже оделась, чтобы идти на работу, взяла со столика в прихожей
папку и дамскую сумку. Изящный инкрустированный мрамором столик
восемнадцатого века и висевшее над ним зеркало принадлежали еще бабушке.
Трудно себе представить все эти прекрасные вещи и библиотеку редких
изданий, собранную Джоном Кеньоном, в какой-то квартире с двумя спальнями.
Сара гнала от себя эти мысли.
Машинально взглянув в зеркало, она ужаснулась своему отражению:
смертельно бледная, под глазами темные круги, и на всем худощавом лице
теперь ввалились щеки; губы приобрели пепельно-серый оттенок. Она
вспомнила, как мать сказала ей в то последнее утро:
- Сара, почему бы тебе слегка не подкраситься? Тени выделят твои
глаза...
Положив сумку с папкой на столик, она поднялась наверх. Из туалетной
тумбочки в ванной она достала свою косметичку, которой пользовалась крайне
редко. В памяти возник образ матери в перламутрово-розовом пеньюаре, как
всегда ухоженной и нежно любящей, советовавшей ей подкрасить глаза, и по
щекам потекли слезы, которые она старательно сдерживала в присутствии
Лори.

Было так приятно вновь оказаться в своем душном кабинете с
облупившимися стенами, с горами бумаг и трезвонившим телефоном. На
похоронах были все ее коллеги по работе и все близкие друзья, которые в
течение нескольких недель после похорон звонили ей и навещали ее.
Казалось, все понимали, что сегодня ей хотелось поскорее оказаться в
привычной обстановке.
- Рада вновь тебя видеть, - говорила одна из коллег, обнимая Сару.
- Дай знать, когда у тебя появится свободна минутка, - приветливо
окликала другая.
На завтрак она съела бутерброд с сыром и выпила черный кофе в
служебном кафетерии. К трем часам Сара не без удовольствия отметила, что
ей удалось ответить на все срочные письма истцов, свидетелей и адвокатов.
В четыре часа она, не выдержав, набрала телефон комнаты Лори в
колледже. На другом конце сразу же ответили:
- Алло.
- Лори, это я. Как дела?
- Так себе. Я сходила на три занятия, а с четвертого ушла. Просто
почувствовала, что устала.
- Немудренно. Ты же ночью толком и не спала. Что ты делаешь сегодня
вечером?
- Хочу пораньше лечь спать. Надо дать голове отдохнуть.
- Хорошо. Я собираюсь задержаться на работе. Дома буду около восьми.
Хочешь, я позвоню тебе?
- Я буду рада.
Сара ушла с работы в пятнадцать минут восьмого. Заехав по дороге в
кафе, она купила себе гамбургер. В половине девятого - позвонила Лори.
Она долго не клала трубку, слушая гудки. Лори, наверное, принимает
душ. А может быть, ей стало плохо? Сара продолжала держать трубку с
несмолкавшими в ней отрывистыми гудками. Наконец кто-то раздраженно
ответил.
- Комната Лори Кеньон.
- Можно попросить Лори к телефону?
- Нет, и я попросила бы вас, если номер не отвечает после пяти-шести
гудков, оставить меня в покое и больше не звонить. Я не могу бегать к
телефону через весь коридор, мне нужно готовиться к контрольной.
- Простите. Дело в том, что Лори собиралась сегодня пораньше лечь
спать.
- Она передумала и ушла несколько минут назад.
- С ней все в порядке? Это ее сестра, я немного волнуюсь за нее.
- Простите, я не знала, что это вы. Примите мои соболезнования в
связи со смертью ваших родителей. Мне кажется, что с Лори все в порядке.
Она была одета так, словно шла на свидание.
Сара еще раз попыталась дозвониться в десять, в одиннадцать, в
двенадцать, и наконец в час ночи в трубке раздался сонный голос Лори:
- У меня все хорошо, Сара. Сразу после обеда я пошла спать и
проснулась только сейчас.
- Я звонила много раз, Лори. Какая-то девушка подошла к телефону и
сказала мне, что ты куда-то ушла.
- Она ошиблась, Сара. Клянусь, я никуда не уходила, - в голосе Лори
послышался испуг. - Зачем мне тебя обманывать?
"Не знаю", - подумала Сара.
- Ну что ж, раз у тебя все в порядке, ложись спать, - сказала она и
медленно положила трубку.

16
Доктор Карпентер почувствовал перемену в Лори, когда она откинулась в
его большом кожаном кресле. Он не предлагал ей лечь на кушетку, так как
совершенно не хотел потерять тот слабый намек на появившееся к нему
доверие. Он спросил ее о том, как прошла неделя в колледже.
- По-моему, неплохо. Все были ко мне невероятно внимательны. Мне
нужно так много наверстывать, что приходится сидеть ночи напролет.
Она собиралась сказать что-то еще, но передумала.
- Ты хотела о чем-то рассказать, Лори? - подождав, мягко спросил
Карпентер.
- Вчера вечером, когда я приехала домой, Сара спросила меня, не знаю
ли я, как дела у Грега Беннета.
- У Грега Беннета?
- Я раньше встречалась с ним. Он очень нравился маме с папой и Саре.
- А тебе?
- Тоже, пока...
Он опять подождал.
Ее глаза округлились.
- Он не отпускал меня.
- Ты хочешь сказать, что он был навязчив по отношению к тебе?
- Нет. Грег целовал меня. И все было хорошо. Мне было приятно. Но
потом он сжал мне руки.
- И тебя это испугало.
- Я знала, что будет дальше.
- Что же могло случиться?
Отвернувшись, она смотрела куда-то в пустоту.
- Не стоит об этом говорить.
Минут десять она молчала, затем грустно произнесла:
- Я чувствую, что Сара не поверила мне, когда я сказала недавно, что
никуда вечером не уходила. Она очень волновалась.
Доктор Карпентер уже знал об этом от Сары.
- Наверное, ты уходила, - предположил доктор. - Тебе было бы полезно
проводить время с друзьями.
- Нет. Мне сейчас не до свиданий. Я слишком занята.
- А как дела со снами?
- Снится сон про нож.
Когда он спросил ее об этом две недели назад, Лори была на грани
истерики.
Сегодня в ее голосе слышалось безразличие.
- Мне нужно свыкнуться с этим. Он будет сниться мне до тех пор, пока
нож не настигнет меня. Так и будет, я знаю.
- Лори, в медицине воспроизведение стрессовой ситуации для
освобождения от угнетающих воспоминаний называется абреакцией. Я хотел бы,
чтобы ты сейчас дала выход эмоциям при помощи абреакции. Покажи мне, что
ты видишь в этом сне. Мне кажется, ты боишься ложиться спать из-за того,
что тебе может присниться этот сон. А спать необходимо всем. Ты можешь не
рассказывать ничего. Просто покажи, что происходит в этом сне.
Медленно встав, Лори подняла руку. Губы растянулись в коварной
улыбке. Размеренным шагом, огибая стол, она неторопливо направилась к
нему. Словно сжимая воображаемый нож, она резко взмахивала рукой. Подойдя
к нему почти вплотную, она остановилась. Ее поза изменилась. Лори стояла с
широко раскрытыми глазами, будто прикованная к этому месту. Рукой она
пыталась что-то стряхнуть с лица и волос. Посмотрев вниз, она в ужасе
отпрыгнула назад.
Закрыв лицо руками, она упала на пол, затем прижалась к стене,
издавая звуки, похожие на крик раненого животного.
Прошло десять минут. Лори затихла и, опустив руки, медленно встала.
- Это тот самый сон про нож, - сказала она.
- А ты есть в этом сне, Лори?
- Да.
- Кто же ты - тот, кто с ножом, или тот, кто испуган?
- И тот, и другой. И в конце концов мы вместе умираем.
- Лори, я бы хотел поговорить с одним своим знакомым психиатром, у
которого большой опыт работы с людьми, перенесшими в детстве травму. Ты
дашь мне расписку в том, что я могу это сделать с твоего согласия?
- Да, если вам надо. Какая мне разница?

17
В половине восьмого утра в понедельник доктор Джастин Донелли быстро
шел по Пятой авеню, направляясь в больницу Лемана на Шестьдесят девятой
улице. Каждый день он старался пройти это расстояние в две мили на
одну-две минуты быстрее, чем в предыдущий день, стремясь тем самым побить
свой собственный рекорд. Однако, если не бежать, ему никак не удавалось
улучшить свое же двадцатиминутное достижение.
Джастин был высокого роста, и, глядя на него, казалось, что дома он
неизменно ходит в ковбойских сапогах и огромной шляпе. Донелли вырос на
овцеферме в Австралии. Его вьющиеся черные волосы были постоянно
взъерошены. Когда он улыбался, пышные черные усы подчеркивали белизну
крепких зубов. Ярко-синие глаза с темными бровями и ресницами вызывали
зависть у женщин. В начале своей медицинской карьеры он решил
специализироваться на психологических расстройствах, вызывающих
расщепление личности. Неутомимый зачинатель всего нового, Донелли с
энтузиазмом взялся за создание клиники психических расстройств в Новом
Южном Уэльсе. Клиника быстро стала одной из ведущих в этой области.
Статьи, опубликованные в известных медицинских журналах, вскоре принесли
ему международное признание. В тридцать пять лет ему предложили создать
аналогичный центр при больнице Лемана.
Прожив два года в Манхэттене, Джастин считал себя коренным жителем
Нью-Йорка. По дороге на работу и с работы он с любовью смотрел на уже
привычные ему картины: подъезжавшие к парку экипажи с лошадьми,
видневшийся на Шестьдесят пятой улице зоопарк, роскошные жилые дома с
привратниками на Пятой авеню. Многие приветствовали его по имени. Сейчас,
когда он проходил мимо, они с улыбкой отмечали, что в октябре стоит на
редкость хорошая погода.
День предстоял трудный. Обычно Джастин старался оставлять время с
десяти до одиннадцати на проведение консультаций со своими сотрудниками.
Но сегодня он сделал исключение. Неожиданный субботний звонок психиатра из
Нью-Джерси очень заинтересовал его. Доктор Питер Карпентер хотел срочно
встретиться с ним, чтобы поговорить об одном из своих пациентов, у
которого он подозревал расщепление личности и который был потенциальным
самоубийцей. Джастин согласился встретиться с доктором Карпентером сегодня
в десять часов.
Добравшись до пересечения Девяносто шестой улицы и Пятой авеню за
двадцать пять минут, он успокоил себя тем, что ему мешало большое
количество народа на улице. Главный вход в больницу находился на Пятой
авеню. Почти незаметная дверь, ведущая в его клинику, была на Девяносто
шестой улице. Джастин почти незаметно приходил на работу первым. Его
небольшой кабинет находился в конце коридора. Первая комната со стенами
цвета слоновой кости была обставлена довольно просто: письменный стол с
вертящимся стулом, два кресла для посетителей, книжные шкафы и полки с
историями болезни. Комнату оживляли лишь цветные фотографии яхт в гавани
Сиднея. Дальняя комната предназначалась для приема пациентов. Она была
оборудована сложной видеокамерой и магнитофоном. Его первой пациенткой
была женщина сорок одного года из Огайо, находившаяся на лечении в течение
шести лет с диагнозом шизофрения. Она оказалась среди его пациентов, когда
кто-то из наблюдательных психологов выяснил, что ей слышатся разные
голоса. Сейчас она выздоравливала.
Доктор Карпентер пришел ровно в десять. Вежливо поблагодарив Джастина
за его согласие на встречу, он тут же принялся рассказывать о Лори.
Донелли слушал, что-то записывал и задавал кое-какие вопросы. В
заключение Карпентер сказал:
- Я не считаю себя большим специалистом в области психических
расстройств, связанных с расщеплением личности, однако мне всегда
удавалось распознать их при наличии характерных признаков. Во время двух
наших с ней последних встреч в голосе пациентки и манере поведения
произошли заметные изменения. Я уверен, что она не отдает себе отчета в
том, что как-то недавно на несколько часов выходила из своей комнаты. У
меня нет сомнения в том, что она честно говорит, что все это время спала.
По ночам ее часто мучает кошмар, в котором ей угрожают ножом. Однако во
время абреакции она была то в роли нападающего, то в роли жертвы. Я сделал
копию ее истории болезни.
Донелли быстро просмотрел страницы, обводя и отмечая особо
заинтересовавшие его места. Случай был, на его взгляд, исключительный.
Любимый ребенок, похищенный в возрасте четырех лет и брошенный
похитителями в возрасте шести! Потеря памяти, она не помнила то, что
произошло с ней за эти два года! Повторяющийся кошмар! Утверждение сестры
о детской реакции Лори на стресс. Трагическая смерть родителей, в которой
Лори считает виновной себя.
Отложив историю болезни, он сказал:
- Записи, сделанные в питтсбурской больнице, указывают на
предполагаемое сексуальное насилие в течение длительного времени и
содержат рекомендации о прохождении соответствующего курса лечения.
Насколько я понимаю, никакого лечения не было.
- Ее родители наотрез отказались от какого бы то ни было лечения, -
ответил доктор Карпентер.
- Пятнадцать лет назад подобное поведение было типичным - сделать
вид, что ничего не произошло. К тому же Кеньоны были уже довольно
немолодыми родителями, - заметил Донелли. - Хорошо бы убедить Лори
приехать сюда, чтобы побеседовать с ней. И, на мой взгляд, чем быстрее,
тем лучше.
- Думаю, что это будет очень непросто. Саре пришлось долго упрашивать
Лори, прежде чем та согласилась прийти ко мне.
- Если она откажется, мне бы хотелось поговорить с ее сестрой. Она
должна следить за любыми проявлениями аномалий и быть начеку при малейшем
намеке на самоубийство.
Оба психиатра вместе подошли к двери. В приемной находилась
темноволосая девочка-подросток, грустно смотревшая в окно, с руками,
перевязанными бинтами.
- Вам следует отнестись к этому со всей серьезностью, - тихо сказал
Донелли. - Пациенты, перенесшие в детстве травму, весьма склонны к
самоубийству.

18
Когда в тот вечер Сара вернулась с работы домой, почта аккуратненькой
стопкой лежала на столике в прихожей. Софи, уже давно работавшая у них
горничной и приходившая ежедневно, после похорон предложила Саре сократить
свои услуги до двух раз в неделю.
- Я не нужна вам чаще, Сара. К тому же я уже не так молода.
Понедельник был одним из тех дней, когда она приходила. Поэтому почта
была разобрана, в доме стоял легкий запах политуры, шторы были задернуты,
и неяркий свет ламп мягко освещал комнаты на первом этаже.
Возвращение в пустой дом было для Сары самым тягостным моментом.
Когда родители были живы, они всегда ждали ее прихода, чтобы до обеда
посидеть с ней за коктейлем.
Закусив губу, Сара попыталась отделаться от воспоминаний. Сверху
лежало письмо из Англии. Открывая конверт, она уже знала, что оно было от
Грега Беннета. Пробежав его глазами, она перечитала письмо уже
повнимательнее. Грег только что узнал об их трагедии и очень трогательно
выражал свои соболезнования. Он писал о своем теплом отношении к Джону и
Мэри Кеньон, о том, как он любил бывать у них, и о том, что он понимает,
как должно быть тяжело им сейчас с Лори.
Ее встревожил последний абзац письма:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30