- И тебя, естественно, это огорчало? - спросил Джастин.
- Естественно. Но я всегда чувствовал, что в Лори был какой-то страх,
и мне нужно было подождать, пока она станет мне доверять. - Грег прямо
посмотрел на Лори. - Я ничем не обидел ее. Я убил бы любого, кто посмел бы
обидеть ее.
Лори смотрела на него, уже не избегая его взгляда. Следующей
заговорила она.
- Я сидела за столиком рядом с Грегом. Мы выпили уже по две чашки
кофе и доедали третью булочку. Мы говорили о том, когда бы нам еще
поиграть в гольф. Я чувствовала себя очень счастливой в тот день. Было
такое прекрасное утро, и все казалось свежим и чистым. - На слове "чистым"
ее голос дрогнул.
Грег встал.
- Лори сказала, что ей нужно ехать. Она поцеловала меня и направилась
к двери.
- В этот момент не было никаких признаков страха или паники? -
уточнил Джастин.
- Никаких.
- Лори, я хочу, чтобы ты встала возле Грега точно так же, как в тот
день. Сделай вид, что ты собираешься уходить.
Лори нерешительно встала.
- Вот так, - прошептала она. Она протянула руку к воображаемой ручке
двери, стоя спиной к Грегу. - И он...
- И я хотел было приподнять ее... - сказал Грег. - В шутку, конечно.
Мне хотелось еще раз поцеловать ее.
Ее тело напряглось. Она начала всхлипывать. Грег сразу же отпустил
ее.
- Лори, скажи, чего ты боишься, - поспешно спросил Джастин.
Всхлипывания сменились сдавленными детскими рыданиями, но она не
отвечала.
- Дебби, это ты там плачешь, - обратился к ней Джастин. - Но скажи
мне, почему.
Она показала направо и вниз.
- Он хочет отнести меня туда, - сказала она сквозь слезы слабым
детским голосом.
У Грега был ошарашенно-озадаченный вид.
- Погодите-ка, - сказал он, - если бы мы были в моей квартире, то она
сейчас бы показывала на диван-кровать.
- Опиши его, - отрывисто вставил Джастин.
- Я только встал, так что он был разложен и неубран.
- Дебби, почему ты испугалась, решив, что Грег собирается отнести
тебя на кровать? Что могло там с тобой произойти? Расскажи нам.
Она закрыла лицо руками и продолжала тихо по-детски плакать.
- Не могу.
- Почему, Дебби? Мы же любим тебя.
Подняв глаза, она бросилась к Саре.
- Сара, я не знаю, что было потом, - прошептала она. - Как только мы
ложились в постель, я куда-то уносилась.

80
Вера Уэст не могла дождаться конца семестра. Ей было все труднее
казаться невозмутимой, что, как она понимала, было крайне необходимо.
Сейчас, когда она шла днем по территории городка, сжимая в руках кожаную
сумку, набитую работами студентов, она неожиданно для себя начала
молиться, чтобы не разрыдаться прежде, чем войти в свой коттедж.
Ей нравился коттедж, который она снимала здесь. Он был со всех сторон
окружен деревьями, и когда-то в нем жил садовник расположенного по
соседству большого дома. Она устроилась на работу на английское отделение
Клинтонского колледжа после того, как, проучившись дополнительно три года
и получив в сорок лет докторскую степень, она почувствовала, что ей нужно
что-то изменить в своей жизни, и уехала из Бостона.
Клинтон оказался именно таким небольшим и опрятным местечком, какие
ей очень нравились. Поскольку она была завзятой театралкой, ее также
устраивала близость Клинтона к Нью-Йорку.
В ее жизни было не много мужчин. Порой она мечтала встретить кого-то
особенного, но потом пришла к выводу, что ей уготовано судьбой пойти по
стопам своих незамужних теток.
И вот она встретила Элана Гранта.
Слишком поздно Вера поняла, что полюбила его. Он преподавал на том же
факультете. Это был замечательный человек блестящего ума, и он по праву
пользовался любовью у студентов.
Все началось в октябре. Как-то вечером после лекции о Киссинджере у
Элана не заводилась машина, и она предложила его подвезти. Грант предложил
ей зайти к нему что-нибудь выпить, и она согласилась. Она никак не могла
предположить, что его жены не окажется дома.
Его дом удивил Веру своей роскошной обстановкой, учитывая, что она
знала, сколько он получает. Однако не чувствовалось никаких усилий придать
этому надлежащий вид.
Квартира выглядела так, словно нуждалась в хорошей уборке. Она знала,
что Карен, его жена, работала в Манхэттене, но она не предполагала, что у
нее там была квартира.
- Здравствуйте, доктор Уэст.
- А? Да, привет. - Вера попыталась улыбнуться, проходя мимо группы
студентов. По их приподнятому настроению чувствовалось, что близится конец
семестра. Никому из них не грозит одинокое лето и одинокое будущее.
В тот первый вечер у Элана дома она предложила приготовить лед, пока
он наливал виски с содовой. В морозильнике лежала груда упаковок пиццы,
лазаньи, куриные полуфабрикаты и бог знает что еще. Боже мой, неужели он
так питается?
Через два дня вечером Элан занес ей домой книгу. Она только что
пожарила курицу, и аппетитный запах разнесся по всему дому. Когда он
что-то сказал по этому поводу, Вера, естественно, пригласила его
поужинать.
Элан привык подолгу гулять перед ужином. Он стал нередко заходить к
ней, затем - все чаще и чаще, когда Карен была в Нью-Йорке. Он звонил,
спрашивал, не хотела бы она составить ему компанию, и если да, то что ему
принести. Называя себя "мужчиной, который пришел поужинать", он приносил с
собой то вино, то сыр, то фрукты. Элан всегда уходил от нее в восемь или в
половине девятого. Он был всегда к ней внимателен, но не более, чем бы они
находились в окружении людей.
Но несмотря на это, Вера не могла уснуть по ночам, думая о том, скоро
ли о них начнут сплетничать. Она не спрашивала его, зная наверняка, что он
не рассказывает жене об их встречах.
Элан показал ей письма Леоны, как только начал их получать.
- Я не собираюсь показывать их Карен, - сказал он. - Они только
расстроят ее.
- Я уверена, что она не придаст им значения.
- Нет, Карен лишь выглядит умудренной опытной женщиной, на самом деле
она далеко не так уверена в себе. И она зависит от меня в гораздо большей
степени, чей ей кажется.
Через несколько недель он сказал ей, что Карен обнаружила письма.
- Как я и предполагал, она огорчена и встревожена.
В это время Вера подумала, что Карен ведет себя несколько странно.
Встревожена за своего мужа и все время в отъезде. Глупая женщина.
Сначала Элан, казалось, намеренно избегал разговоров о себе. Затем,
постепенно, он начал рассказывать ей о своем детстве.
- Отец ушел от нас, когда мне было восемь месяцев. Мама с бабушкой...
такой дуэт! Они только и делали, что зарабатывали деньги. - Он рассмеялся.
- Я имею в виду, что они почти только этим и занимались. У бабушки был
большой старый дом в Итаке. Она сдавала комнаты старикам. Я всегда
говорил, что вырос в доме престарелых. Четверо или пятеро стариков были в
прошлом педагогами, так что у меня не было проблем с домашними заданиями.
Моя мать работала в местном универмаге. Они экономили каждый цент, чтобы я
мог получить образование, и с умом вкладывали деньги. Готов поклясться,
что они были разочарованы, когда я получил право на большую стипендию в
Йельском университете. Они обе хорошо готовили. Я до сих пор помню, как
приятно было приходить домой холодным днем после занятий и, открывая
дверь, чувствовать тепло и вдыхать вкусные запахи, разносившиеся из
кухни...
Элан рассказывал ей все это за неделю до смерти. Затем он добавил:
- Вера, я чувствую то же самое, когда прихожу сюда. Тепло и ощущение,
что я прихожу домой к тому, с кем я хочу быть, и кто, я надеюсь, хочет
быть со мной. - Он обнял ее. - Ты можешь немного подождать? Мне нужно
что-то придумать.
Вечером перед смертью Элан в последний раз приходил к ней. Он был
очень расстроен и подавлен.
- Мне надо было сначала поговорить с Лори и ее сестрой. Я слишком
поторопился, обратившись сразу к декану. Теперь декан считает, что у меня
со студентами слишком панибратские отношения. Он прямо спросил, какие
проблемы у нас с Карен и что является причиной ее столь частого
отсутствия.
В тот вечер уже в дверях он медленно поцеловал ее и сказал:
- Все изменится. Ты нужна мне, и я очень люблю тебя.
Какое-то предчувствие подсказывало ей, что надо попросить его
остаться. Если бы она только прислушалась к нему и - плевать на все эти
сплетни. Но она дала ему уйти. После половины одиннадцатого она позвонила
ему. У него был радостный голос. Он уже поговорил с Карен и все выложил
ей. Он принял снотворное.
- Я люблю тебя, - вновь сказал он, и это были последние слова,
которые она от него услышала.
Слишком взволнованная, чтобы лечь спать, Вера посмотрела в
одиннадцать часов новости и начала прибираться в гостиной, взбивая подушки
и раскладывая журналы. Она заметила, как на кресле что-то блеснуло. Это
был ключ зажигания от машины Элана. Он, видимо, выпал из его кармана.
Ее внезапно охватило какое-то непонятное беспокойство. Найденный ключ
был предлогом для очередного звонка. Она набрала его номер и долго слушала
гудки. К телефону никто не подходил. "Должно быть, снотворное уже
подействовало", - убедила она себя.
Сегодня, под влиянием вновь нахлынувшего на нее чувства одиночества,
Вера торопливо шла с опущенной головой по вымощенной булыжником дорожке.
Перед ее глазами стояло лицо Элана. Ей мучительно хотелось обнять его. Она
дошла до ступенек. "Элан. Элан. Элан".
- Элан...
Вера не заметила, что произнесла его имя вслух, пока не встретилась с
проницательным взглядом Брендона Моуди, поджидавшего ее на крыльце.

81
Сидя в углу за столиком в "Вилья Чезаре" в Хиллздейле, в нескольких
километрах от Риджвуда, Сара никак не могла понять, как ей пришло в голову
согласиться на этот ужин с преподобным Бобби и Карлой Хоккинс.
Эта парочка показалась в дверях через пять минут после ее возвращения
из Нью-Йорка. Как они объяснили, они ездили тут неподалеку, осматривая
окрестности, и видели, как она обогнала их на Линкольн-авеню.
- У вас был такой вид, словно вам нужна помощь, - сказал преподобный
Бобби. - И я почувствовал, что Господь велел мне развернуться и заехать к
вам, чтобы узнать, как дела.
Когда Сара, распрощавшись с Грегом Беннетом, в семь часов приехала
домой из клиники, то почувствовала сильную усталость и голод. Софи не было
и, как только Сара открыла дверь пустого дома, поняла, что не хочет
находиться там. "Вилья Чезаре" издавна был ее любимым рестораном, где
можно великолепно поесть. "Устрицы, креветки, белое вино, каппучино,
всегда теплая, приветливая обстановка", - подумала она. Сара уже выходила
из дому, когда подъехали Хоккинсы; и в конце концов они поехали в ресторан
вместе.
Приветствуя кивком головы знакомых, сидевших за другими столиками,
Сара сказала себе: "Это доброжелательные люди, и я выслушаю все их
проповеди". Погруженная в свои мысли, она не сразу поняла, что преподобный
Хоккинс спрашивает ее о Лори.
- Это дело времени, - объяснила она. - Джастин, я имею в виду доктора
Донелли, совершенно не сомневается в том, что в конце концов Лори
перестанет упорствовать и расскажет о той ночи, когда умер профессор
Грант. Но похоже, что эти воспоминания тесно связаны со страхом, который
она испытывала в прошлом. Доктор полагает, что в какой-то момент у нее
наступит внезапное просветление памяти. Я молю Бога, чтобы это случилось.
- Аминь, - произнесли в унисон Бобби и Карла.
Сара поняла, что была неосмотрительна. Она рассказывала о Лори
слишком много. Ведь она совершенно не знала этих людей, и единственное,
что их связывало, это продажа дома.
Дом. Вот о чем можно поговорить.
- Мама сажала цветы с таким расчетом, чтобы у нас постоянно что-то
цвело, - сказала она, выбирая булочку поподжаристей. - Тюльпаны просто
великолепны. Вы сами видели. Мне они нравятся больше всего. У нас они
красивы, но у д'Андреас - вообще необыкновенны. Это угловой дом.
Опал ослепительно улыбнулась.
- О каком доме вы говорите? О том, что с зелеными ставнями, или о
белом, который прежде был розовым?
- О том, что был розовым. Отец просто видеть его не мог, когда
прежние владельцы покрасили его в этот цвет. Я помню, как он говорил, что
собирается ехать в муниципалитет и ходатайствовать о снижении налогов с
него.
Опал чувствовала, как Бик жег ее взглядом. Она чуть не ахнула,
осознав свою чудовищную оплошность. "И чего она сейчас вспомнила про этот
угловой розовый дом? Сколько лет назад его перекрасили?"
К счастью, Сара Кеньон, кажется, не заметила ее оплошности. Она
заговорила о новой квартире и о том, как хорошо там идет строительство.
- Она будет готова к первому августа, - сказала Сара. - И мы сможем
вовремя освободить для вас дом. Вы очень любезны, что дали нам столько
времени.
- Возможно ли то, что Лори будет жить дома? - как бы невзначай
спросил Бик, пока официант подавал ему телячью отбивную.
- Помолитесь за это, преподобный Хоккинс, - сказала ему Сара. -
Доктор Донелли утверждает, что она не представляет ни для кого угрозы. Он
хочет, чтобы ее обследовал психиатр, назначенный прокуратурой, и
подтвердил, что она может находиться на амбулаторном лечении. Он считает,
что Лори необходимо преодолеть чувство страха, вызывающее у нее стремление
запереться, чтобы почувствовать себя в безопасности, а это необходимо для
ее защиты.
- Мне больше всего хочется видеть вашу маленькую сестру дома в
Риджвуде, - сказал Бик, похлопав Сару по руке.
В ту ночь, когда Сара легла в постель, ее не покидало чувство, что
она упустила нечто такое, на что должна была обратить внимание.
"Должно быть, Лори что-то сказала", - решила она, погружаясь в сон".

82
Джастин Донелли шел из клиники к себе домой на Сентрал Парк Саут и
был так погружен в свои мысли, что впервые не обращал внимания на панораму
Нью-Йорка. В семь часов до захода солнца оставалось еще минут сорок.
Мягкая теплая погода выманила на улицу множество людей, которые не спеша
прогуливались по Пятой авеню, останавливаясь возле киосков на тротуаре
вдоль парка или возле картин художников-любителей.
Он не замечал ни пикантных запахов, исходивших от лотков, которые
уличные торговцы уже убирали на ночь, ни лошадей на углу Пятой авеню,
терпеливо стоящих в ожидании, когда их впрягут в празднично украшенные
тележки, ни ряда лимузинов перед отелем "Плаза". Мысли Джастина были
заняты Лори Кеньон.
Ее случай, безусловно, был самым ярким и интересным в практике
доктора Донелли. Обычно женщины, подвергшиеся в раннем возрасте
сексуальным домогательствам, чувствовали, что они в какой-то степени сами
виноваты в этом. Большинство из них приходит потом к выводу, что они
бессильны были предотвратить случившееся. Лори же противилась пониманию
этого факта.
Однако уже наблюдался какой-то прогресс. Перед уходом из клиники он
зашел повидаться с ней. Лори поужинала и сидела в солярии. Она была тихой
и задумчивой.
- Я очень благодарна Грегу, что он пришел сегодня, - неожиданно
начала она и потом добавила: - Я знаю, что он никогда не обидит меня.
Джастин ухватился за эту возможность.
- Он не только никогда не обижал тебя, Лори, он сделал гораздо
большее. Когда он в шутку приподнял тебя, он помог тебе что-то вспомнить.
Если ты напряжешь свою память и вспомнишь все, это поможет тебе
выздороветь. Так что все зависит от тебя.
- Я знаю, - ответила Лори. - Я попытаюсь. Обещаю. Вы знаете, доктор,
чего я хочу больше всего на свете? - Она не стала ждать его ответа. - Я
хочу полететь в Шотландию и поиграть в гольф в Сент-Андрусе. Вам кажется,
что я несу бред?
- Нет, мне кажется, это замечательная идея.
- Но этого, конечно, никогда не будет.
- Если только ты не поможешь себе.
Свернув к своему дому, он думал о том, что слишком давит на нее. Он
также раздумывал над тем, не совершил ли он ошибку, попросив прислать
назначенного прокуратурой психиатра с целью переосвидетельствовать
состояние Лори для возможного восстановления поручительства.
Спустя несколько минут, когда он уже сидел на террасе своей квартиры,
потягивая свой любимый австралийский "чардонней", раздался телефонный
звонок. Звонили из клиники. Извинившись за беспокойство, старшая сестра
сказала:
- Здесь мисс Кеньон. Она говорит, что у нее к вам что-то срочное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30