Она смутно припоминала, что читала когда-то исследования о людях, которые могли сознательно влиять на мысли и сны других. Информация. Нужно больше информации.
— Кстати, — произнесла Мери, причем сознание ее в это время продолжало судорожно рыскать в поисках ответа на главный вопрос: что же происходит сейчас на самом деле? При этом она слегка освободилась от его объятий и посмотрела ему в глаза. — Расскажите, как вы узнали, что я буду здесь сегодня вечером?
— Мне сказал Хасан.
«О Господи, — подумала она, — в довершение ко всему, он еще умеет разговаривать и с верблюдами».
— Значит, это верблюд вам сказал?
Он вскинул брови:
— Какой верблюд?
— Мой верблюд. Вчерашний.
Его удивление сменилось смехом. Он снова прижал ее к себе и закружил в танце.
— Нет. Тот верблюд, наверное, умеет разговаривать только с вами. Во всяком случае, я от него ничего добиться не смог. Я имел в виду метрдотеля. Как только вы пришли, он позвонил мне.
Мери снова отодвинулась от него:
— А зачем он должен был вам позвонить?
— Потому что я ему очень хорошо заплатил. Чтобы он проследил, когда явится потрясающая блондинка по имени Мери Воэн. Я также подкупил портье, лифтеров и официантов в кафе. — Он остановился, пробежал глазами по ее лицу и нахмурился. — Всему виной моя тупость. Я с такой одержимостью принялся искать вас, что совсем не учел, что вы можете испугаться. — Он прижал ее к себе и прошептал:
— О любовь моя, я прошу прощения. Ведь вы не знали о моем существовании и могли подумать, что я лунатик.
— Я думала, что повредилась рассудком.
Либо он сумасшедший, либо я. Лучше, конечно, первое, чем второе. А может быть, я все-таки сплю. Конечно же. Так оно и есть. Сон во время бодрствования. Грезы наяву. Такое бывает, я читала. При этом мне кажется, что вижу сон. То есть сон во сне.
Что за чертовщина?! Как в этом разобраться? А если это не сон?
Но если это сон, я могу его контролировать. Могу в этом сне вызвать все, что захочу. Например, пусть сейчас на этой танцевальной площадке появится слон.
Она закрыла глаза и попыталась представить огромное серое животное, которое должно сейчас материализоваться. Ничего не произошло.
Но если я не сплю, почему же тогда уже несколько лет этот человек появляется в моих снах?
— О Господи!
— Что-то случилось, моя шакар?
— Я сейчас очень эмоционально перегружена, все это меня смущает и даже пугает. Прежде всего, мне хочется знать, кто вы есть на самом деле? Насколько я понимаю, вы должны быть какой-то современной версией Свенгали или Джека Потрошителя.
Вместо ответа Рэм начал оглядывать присутствующих.
— Пошли, — наконец произнес он и повел Мери за собой по направлению к столику, где сидели две пары, заметно отличающиеся от других. Он представил ее губернатору Каира и профессору экономики американского университета и их женам. Они несколько минут приятно болтали, после чего жена губернатора тронула Мери за руку и сказала:
— Моя дорогая, мы так счастливы познакомиться с вами. Рэм такой чудесный молодой человек. Мы все его очень любим. И его семью.
Они раскланялись, и Рэм повел ее к другому столику, где представил троим египтологам, которые прервали оживленный разговор, по-видимому, очень важный, чтобы приветствовать ее. Мери никогда не слышала их имен, но была уверена, что в своей области они весьма знамениты. Их внимание, правда, было сосредоточено больше на ее груди, чем на лице.
Рэм провел ее дальше, к другом столику, где она познакомилась с армейским полковником и его семьей. Когда они уходили, полковник что-то сказал Рэму по-арабски.
Улыбка Рэма растаяла, зрачки глаз холодно сузились. Он помолчал некоторое время, видимо, стараясь взять себя в руки. На это потребовалось несколько секунд. Затем он глубоко вздохнул, притянул Мери поближе к себе, улыбнулся, посмотрел на нее, покачал головой и только тогда коротко бросил:
— Ла.
Было очевидно, что полковник сказал что-то такое, что имело отношение к ней. Мери терпеть не могла, когда люди обсуждали ее, а она не могла понять, о чем идет речь. Когда они вернулись к своему столику, она спросила:
— Что он вам сказал?
— Вы все еще мне не доверяете?
— Я настолько ошеломлена всем этим, что даже не знаю, доверяю я вам или нет. Я просто ничего не знаю. Но надеюсь, что вы будете столь любезны и кое-что мне все-таки объясните. Так что же сказал полковник?
— Полковник Аль-Нахаас предложил мне за вас десять тысяч верблюдов. — В ответ на ее насмешливый взгляд он добавил:
— В нашей стране раньше существовал обычай: мужчина предлагает за женщину, которую он хочет, верблюдов или другие товары. — Он наклонился, взял ее левую руку и большим пальцем нежно прошелся по ее ладони, задержавшись на пальце, на который обычно надевают обручальное кольцо. — А сколько верблюдов для вас оказалось бы достаточным?
— Верблюдов?
Он улыбнулся:
— А может быть, подходящей заменой будут алмазы или рубины?
Мери вырвала свою руку, ее глаза блеснули.
— Вы не лучше этого старого толстого развратника! К вашему сведению, я не товар, который можно купить или продать. Я оставлю все ваши подарки в сейфе отеля, чтобы вы могли их забрать. И пожалуйста, не беспокойте меня больше. Спокойной ночи, мистер Габри. — Она встала и схватила свою сумочку. — Заранее благодарю вас за то, что вы больше не будете возвращаться в мои сны!
Мери повернулась, но уйти ей не дала крепкая рука, обвившая ее талию.
— О нет, моя гордая львица. Снова исчезнуть я вам не позволю. Мои намерения абсолютно честные и порядочные. Дело в том, что верблюдов предлагают, когда хотят жениться. — Он сделал паузу. — Не уходите, — прошептал он и повернул ее к себе.
О, эти всюду преследующие ее, вездесущие голубые глаза. Они были наполнены такой нежностью и мольбой, что Мери мгновенно почувствовала себя обезоруженной. Какой же магией должен обладать он, чтобы одним только взглядом погасить ее гнев, а двумя простыми словами растопить всю решимость?
— Давайте не будем торопиться. Прошу вас, наберитесь терпения. Мы просто поговорим, чтобы получше узнать друг друга. Когда-нибудь я расскажу вам о своем отце и дедушке, и тогда вы поймете, почему я так по-сумасшедшему веду себя с вами. — Он улыбнулся и коснулся ее подбородка. — Я буду настоящим джентльменом. Слово скаута. — Рэм поднял правую руку, сжав кулак и оставив торчащими вверх указательный палец и мизинец.
Мери, даже если бы она очень старалась, все равно не удалось бы удержаться от смеха.
— Это вовсе не знак скаутов. Если хотите знать, это называется «Обломаем им рога» — знак победы спортивных команд Техасского университета. Сразу видно, что вы не были бойскаутом.
Рэм улыбнулся:
— Нет. Но я учился в Техасском университете. Это, конечно, не то, что скаут, но все же кое-что.
— В Техасском университете? Вы, наверное, шутите. Я тоже училась в Техасском университете.
— Вот видите, сколько у нас общего. В каком году вы там учились?
Когда она ему сказала, он покачал головой:
— Просто не верится. У нас разница всего один год — вполне могли бы встретиться.
Они разговорились о жизни в Остине, вспомнили разные знакомые места, события. Мери почувствовала себя свободнее.
— А почему вам надо было ехать учиться в Техас? Я думала, вы египтянин.
— Я и есть египтянин. Здесь родился и вырос. Но моя мама из Далласа.
— И моя мама тоже из Далласа.
Он улыбнулся:
— Может быть, мы родственники?
— Вот в этом я сомневаюсь.
Он взял ее сумочку и снова бросил на стол.
— Давайте потанцуем.
Рэм проводил ее на площадку, и она — хотя ее все еще мучила загадка необычайной привлекательности и силы этого человека — уже больше не боялась. Пожав плечами, Мери подумала: «Сейчас надо просто получать удовольствие. Неужели я этого не заслужила? Хотя бы несколько минут».
Оркестр играл медленную мелодию сороковых годов. Она расслабилась и отдалась танцу. И получалось у них очень хорошо, потому что танцор он был отменный. На своих шпильках она была все метр восемьдесят, то есть выше большинства мужчин в зале, но Рэм все равно возвышался над ней, по крайней мере сантиметров на десять. Она вздохнула и прижалась к нему. Давно, уже очень давно ее не обнимал высокий мужчина. Он поднес ее руку к своим губам. Кончиком языка он сделал на ней несколько влажных теплых кругов, потом мягко поцеловал и снова положил себе на грудь. Мери начала размягчаться подобно теплому шоколаду, пока не опомнилась. И тут же слегка одеревенела.
Как будто почувствовав, что она собирается отстраниться, он вдруг спросил:
— А вы живете в Далласе?
Она покачала головой:
— В Хьюстоне.
— Расскажите мне о Мери Воэн из Хьюстона.
— Моя мама считает меня дилетанткой.
Рэм откинул голову назад и засмеялся.
— Вы находите это смешным?
Прижав ее покрепче, так, чтобы она не могла отпрянуть назад, Рэм поцеловал кончики ее пальцев и ответил:
— Я думаю, это восхитительно. Меня тоже таким считали. А мне нравилось заниматься сразу многими вещами. Правда, получалось поверхностно. У меня широкий круг интересов.
— Вот как? Вы тоже слушали курсы?
— Курсы?
— Да, курсы в университете. Факультативные. Ну, всякие там общеобразовательные курсы. Мне они очень нравились, и я прослушала их несколько десятков. Все — начиная с оригами и кончая техникой пользования дыхательными аппаратами под водой. Я, наверное, все еще училась бы и прослушивала бы всякую всячину, если бы не мать. Она вмешалась и своей железной рукой направила меня в нужное ей русло, заставила выбрать что-то главное. Но когда вместо бизнеса я выбрала фотографию, она пришла в бешенство.
— Так вы занимаетесь фотографией?
Мери кивнула:
— Я окончила двухлетний колледж в Хьюстоне. Правда, я училась там пять лет, так как слушала все курсы, какие мне хотелось. А в прошлом году мы с подругой решили организовать нашу собственную фирму — «V&V. Творческие консультации». Мы изготовляем рекламные и туристические проспекты, ну и все такое. Наша фирма маленькая, но растущая. Создание рекламной брошюры для отеля «Гор» в Египте — это наш первый большой заказ.
Рэм неожиданно коротко рассмеялся.
Мери вскинула на него голову:
— Вам что-то показалось смешным?
— Мир тесен. Я… тоже имею некоторое отношение к отелю «Гор». Я архитектор отеля «Гор» в Гизе.
— Потрясающе. Я только сегодня делала там съемки. Он будет замечательным, когда следующей осенью закончится строительство всего комплекса. Значит, вы архитектор?
— Среди всего прочего.
Она улыбнулась и позволила себе снова расслабиться. Непонятно почему, но она чувствовала себя сейчас в объятиях Рэма в полной безопасности. Большей, чем когда бы то ни было. И не важно, снится ей это или все происходит на самом деле. Мери уютно примостилась на его широком плече, а свою правую руку положила ему на грудь. Он прижал ее еще крепче, обвив обе руки вокруг талии, и они молча двигались в такт медленным синкопам оркестра.
Музыка кончилась, и он, развернув ее, эффектно закончил танец. Заметив, что оркестранты приготовились идти на перерыв, они направились к столу.
— Ну, на этот раз действительно пришло время пожелать спокойной ночи, — сказала она.
— Будет очень жаль, если вы пропустите представление. Оно начнется через несколько минут.
— Простите, сегодня был тяжелый день. Я очень устала. — Она потерла сзади шею ладонью и пожала плечами.
Он тут же заменил ее руку своей и начал массировать ее шею.
— Вы устали. А я об этом даже не подумал. Это ужасно. Пойдемте, я провожу вас до вашего номера. А шоу можно будет посмотреть завтра вечером.
Когда они вышли из ресторана, Мери вдохнула прохладный свежий воздух и посмотрела на звезды. Они показались ей сейчас другими — более близкими, дрожащими, живыми.
— Они как бриллиантовая пыль, — сказала она.
— Хотите, я достану для вас одну? — спросил Рэм.
— Чего уж там одну — принесите мне пригоршню. — Она улыбнулась. — Вы еще не рассказали о своем отце и дедушке.
— Это может подождать до завтра. Я, как Шехерезада, буду поддерживать ваш интерес к себе, обещая каждый вечер новые рассказы.
Сад благоухал. При лунном свете лепестки цветов переливались, блестели. На фоне неба цвета индиго резко выделялись серебряные силуэты башен старого отеля.
— Прямо как замок из «Тысячи и одной ночи», — сказала Мери.
— Все это, — отозвался он, кивнув в сторону здания, которое они только что покинули, — было построено больше ста лет назад. Здесь располагалась королевская охотничья резиденция. Некоторое время спустя она была преобразована в отель. Сад, то есть то место, где вы сейчас стоите, был разбит примерно двадцать лет назад. — Рэм обернулся и ностальгически посмотрел на величественное сооружение в мавританском стиле. — Большая часть оригинального убранства сохранена, особенно в ресторане и кафе… в том самом, где я в первый раз увидел вас вчера утром. — Он улыбнулся и обратной стороной пальцев провел по ее щеке.
— Вчера утром? Я вас там не видела.
— Но я вас видел. Это кафе имеет большое значение для нашей семьи. Маленьким мальчиком я часто заходил туда с дедушкой. Он рассказывал мне, как в первый раз увидел здесь бабушку. Там ведь раньше была веранда. Колониальные чиновники, британцы, сидели и потягивали чай, любуясь закатом у пирамид.
— А ваш дедушка еще жив?
— Нет, он умер уже много лет назад. Он умер через несколько месяцев после смерти бабушки. Пойдемте, — Рэм взял ее за руку, — вам пора в постель.
У двери он взял ее сумочку, достал ключ и, прежде чем закрыть ее, положил туда маленький пакетик.
— Пожалуйста, не надо больше подарков.
— Шшш. — Он коснулся ее губ. — Это только заколки, чтобы заменить те, которые вы потеряли во время прогулки на верблюде. — Он пропустил несколько ее локонов сквозь пальцы. — Хотя должен признаться, что так мне тоже нравится.
— Заколки, конечно, мне пригодятся, но вы должны подождать одну минутку, я принесу вам остальные вещи.
— Нет. Я не возьму их. Они ваши. Выбросите их прочь, отдайте кому-нибудь, если они вам не нравятся. А теперь вам надо отдохнуть. Постарайтесь утром поспать подольше. Мне же завтра необходимо встать рано, но я вернусь, чтобы пообедать с вами, и тогда спланируем, чем будем заниматься дальше.
— Но Вэлком и я должны…
— Вэлком? А, это ваша рыжеволосая подруга. Я захвачу вас обеих.
Рэм отпер дверь, открыл ее и передал Мери ключ с сумочкой. Затем поднес руку к ее лицу, отвел волосы с щеки и большим пальцем ласково погладил маленький шрамик. Поцеловав его, он прошептал ей на ухо:
— Я приду к тебе во сне.
Когда Мери открыла глаза, его уже не было. Все еще находясь во власти обаяния Рэма, она не вошла, а вплыла в комнату, добралась до своей спальни и двинулась к постели, роняя по пути одежду. Какой мужнина — подумать только! Но существует ли он на самом деле, или я просто попала в сети старинной египетской магии?
Она открыла пакетик, который Рэм положил ей в сумочку. Там были звездочки, целая пригоршня, — золотые заколки. На кончике каждой сверкал бриллиант или жемчужина. Смеясь, она осыпала ими свои волосы, затем собрала, улеглась и закрыла глаза, готовясь вспоминать пережитое. Готовясь снова увидеть заветный сон.
Глава 4
Когда нависает тьма,
Свои логова покидают львы,
Змея начинают убивать
А земля безмолвствует.
Из гимна Атону, 1350 г. до Рождества Христова
Полутемная комната. За резным письменным столом красного дерева на стуле с высокой спинкой сидит человек. Он курит турецкую сигарету. Струйки дыма медленно поднимаются к потолку. Когда они попадают в прямоугольник лунного света, слегка освещающего комнату, их можно даже увидеть. Человек развернулся на стуле лицом к окну и мягко произнес кому-то в телефонную трубку:
— Я говорю вам, что видел это своими собственными глазами. Его видел также Аль-Саед и двое его коллег. Завтра об этом будет знать пол-Каира. Все думали, что это миф, но сейчас, узнав, что он действительно существует, многие будут потрясены.
— А вы уверены, что он подлинный?
— Как можно быть уверенным, не рассмотрев его вблизи? Но все-таки да, я уверен. Он меньше и более изящный. Золото и вся отделка тоньше, но за исключением некоторых деталей этот кулон, вероятно, тот самый, который послужил моделью сокола для гробницы Тутанхамона.
— А как он попал к этой женщине — вы говорите, она американка?
— Понятия не имею. Но в любом случае она играет с огнем. Носить его так открыто! Одно из двух: либо она безрассудна до предела, либо не знает о его ценности. Но кто их поймет, этих американцев.
— Хм-м-м. Вы говорите, она остановилась в отеле «Мена-Хаус»?
— Вот в этом я уверен. И кажется, она довольно близкая приятельница… Рэмсона Габри. Вы с ним знакомы?
— Хм-м-м.
— Какие мои действия?
— В данный момент никаких. Я позвоню вам утром.
Человек положил трубку. Когда он гасил сигарету, его рука дрожала. Даже в полумраке можно было заметить, как блестят его глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29