Теперь я не выступаю, но стараюсь держать форму. А вы не желаете поучаствовать в нашем международном конкурсе танцев?
— Мы можем представить Техас. — Она постучала в грудь Рэма:
— Скажи-ка мне, шакар, когда ты учился в университете, тебе не приходилось, случайно, танцевать народные танцы?
— Как же, как же, дорогая, конечно.
— Отлично, — объявила она, преувеличенно замахав руками. — Рэм, Вэлком и я покажем наши танцы. Даже не так, мы научим всех вас и вместе потанцуем.
Вэлком скосила на нее глаза и покачала головой.
— Нет, не получится. — Мери всплеснула руками.
— В чем дело, милая? — спросил Рэм.
— У нас есть только джинсы, но, чтобы все было по-настоящему, нужны еще сапоги, шляпы и цветные шейные платки. Причем для всей группы.
— Я позабочусь об этом.
Она просияла:
— О, Рэм, неужели?
— Если ты хочешь, это будет.
Она схватила его за руку и, слегка запинаясь, громко объявила:
— Мой Рэм может все.
Улыбаясь, Рэм записал размеры обуви и шляп у всех членов группы. Затем извинился, сказав, что отлучится на несколько минут. Но прежде чем уйти, он наклонился и прошептал ей на ухо:
— Любимая, не пей больше, пока меня нет.
Не пить? Хорошо, не буду.
Она не пила. Вместо этого она танцевала: с доктором Стоктоном вальс, потом с Жан-Жаком, который был очень грациозен, хотя едва доставал ей до подбородка, потом еще с двумя, которых она не знала, но они были такие милые. Она даже вспомнила, что одного звали Джерри, он был из Джексона, Миссисипи, а другой… имя она не запомнила, но он откуда-то из Канады.
Когда она собралась исполнить рок-н-ролл с третьим, тоже очень приятным, Вэлком схватила ее за руку:
— Садись, золотко, ты совсем пьяная.
Пьяная? Да я не была пьяной ни разу в жизни.
Она уже собиралась решительно запротестовать, но тут появился Рэм. Он скользнул в кресло рядом с ней и сказал, что отдал нужные распоряжения.
Она задумчиво смотрела на Вэлком.
— Послушай, что я тебе скажу. — Обхватив обеими руками шею Рэма, она притянула его ухо к своему рту. — Вэлком говорит, что я пьяная. Я пьяная, Рэм?
— Может быть, чуть-чуть. Давай выйдем на воздух.
— Я хочу потанцевать с тобой вначале.
— Один танец, и мы выйдем на палубу.
Они протанцевали больше, чем один танец. Под медленный чувственный бит Мери обвила руками его шею и всем телом прижалась к нему, буквально распласталась на нем. Рэм едва слышно застонал и пробормотал что-то, чего она не могла уловить. Ее охватила приятная теплая радость. Наполненная ею до краев, она устроила голову под его подбородком и пробормотала:
— Мне так нравится танцевать с тобой. Меня всю в этот момент пронзает током. — Вскинув глаза, она посмотрела на него. — А ты? Ты это чувствуешь тоже?
— Да, конечно, чувствую. Но здесь так душно. Давай выйдем наверх и немного прогуляемся.
Они поднялись на безлюдную прогулочную палубу, где прохладный ветерок сразу же растрепал ей волосы.
Полная сияющая луна отражалась в воде. Снизу доносилась приглушенная музыка. Тишину нарушали только ее звуки да еще мягкие ритмические удары волн о борт парохода. Время от времени где-то вдалеке ухала сова.
В воздухе было разлито что-то магическое. Мери казалось, что она могла даже это потрогать. Она несколько раз глубоко вздохнула и весело засмеялась.
Я вовсе не пьяная. Чего это Рэм и Вэлком клевещут на меня? От вина мне просто стало тепло, вот и все. А еще оно дало мне возможность расслабиться и почувствовать себя свободной. Совсем свободной.
Мери пошла дальше, покачиваясь. Рэм твердой рукой остановил ее. Еще секунда, и она бы совершила пируэт, причем прямо в бассейн.
— Неужели ты, моя бесценная принцесса, хочешь станцевать вальс в воде? — Смеясь, он повел ее к поручням и прижал к себе.
— Я не пьяная. — Она завертелась в его объятиях и обхватила его шею. — Мне так хорошо. — Устроив свое тело между его ног, она стала притягивать его лицо к своему, пока их носы не соприкоснулись. — Ты знаешь, что у тебя сексуальнейшие в мире глаза? Они такие голубые, что меня удивляет, как ты можешь ими что-то видеть. И сексуальнейшие в мире губы…
Она отклонилась назад и кончиком языка обвела линию его рта. Затем пробормотала:
— А целуешься ты тоже лучше всех в мире. — И Мери прижала свои губы к его губам, покусывая и слегка дергая зубами его мягкие усы.
Он застонал и попытался немного отстранить ее. Неудержимо она ринулась к нему, к его широкой груди, плотно прижимаясь бедрами.
— И у тебя сексуальнейшее в мире тело. — Она сгребла его голову и снова жадно прижала его губы к своим.
Рэм ответил на ее страстный поцелуй, но это длилось недолго. С огромным усилием он оторвал свой рот и прижал ее голову к своему плечу, дыша в ухо и пытаясь ослабить захват ее рук.
— Все чудесно, дорогая. Мне большого труда составляет убедить себя, что ты сейчас не ведаешь, что творишь. Но поверь, любимая, мне это очень тяжело, поэтому, прошу тебя, позволь мне уложить тебя в постель. Сейчас же.
— Хорошо. — Она улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой. — Только в чью постель, твою или мою?
— Сегодня ты будешь спать одна, дорогая. В виде исключения.
— Ты меня не хочешь?
Он по-прежнему прижимал ее к себе.
— Черт побери, Мери, я же умолял тебя выйти за меня замуж.
— А я не хочу замуж. Я просто хочу провести с тобой ночь. Страстную чудесную ночь.
— Этого не будет, пока ты не согласишься выйти за меня.
Извиваясь на его груди, она пробормотала:
— О, Рэм, я так хочу тебя. Я так возбуждена. Ты уверен, что не хочешь меня?
— Нет.
— Ты врешь. — Она захихикала и сунула руку ему между ног. — Я так и знала, что врешь. Ну, возьми же меня. Люби меня.
Он застонал и убрал ее руку:
— Дорогая, не делай этого со мной. Не сегодня. Не так.
На лестнице послышались тяжелые шаги. На палубу кто-то вышел. Рэм пытался оторвать от себя ее пальцы. А они были очень настырные. Они уже расстегнули ему рубашку и, скользнув внутрь, начали ласкать его грудь. Он откашлялся и громко произнес:
— Привет, Джордж.
— О, привет, Рэм. Привет, Мери. Извините, что нарушил ваше уединение. Как дела? — Джордж дружески улыбался.
Мери, которая продолжала исследовать голую грудь Рэма, хихикнула:
— Ты спрашиваешь, как дела? Отвечаю: не очень хорошо. Я, как видишь, пытаюсь соблазнить Рэма, но он не поддается. Сам не хочет и другим портит удовольствие.
Рэм схватил ее запястья одной рукой, а другой быстро застегнул рубашку. Затем поднял ее сумочку, снова откашлялся и сказал:
— Извини нас, пожалуйста. — И потащил ее к лестнице.
— Спокойной ночи, Джордж. Как видишь, Рэм тащит меня в постель. Наконец-то уговорила, — громко объявила она.
— Завтра утром ты будешь себя ненавидеть, — пробормотал он, увлекая ее к каюте.
Она молча наблюдала, как он ищет в ее сумочке ключ, затем отпирает дверь, и вдруг крепко обхватила его за шею:
— Ты уверен, что не хочешь разделить со мной постель?
— Не то что в этом, я в своем имени сейчас не уверен. — Он улыбнулся и убрал ее руки, поцеловав на ходу каждую кисть. Затем повернул ее и втолкнул в открытую дверь.
Она кокетливо пролепетала:
— Рэм, будь так добр, расстегни мне молнию, пока не ушел. Надеюсь, на это ты хотя бы способен.
— Хорошо, милая ведьма. Давай поворачивайся.
Сильные пальцы быстро справились с молнией. Она чувствовала, как дрожат его пальцы, касающиеся ее голой спины. Но все же он их убрал.
Дверь тихо затворилась, и Мери осталась одна. Сбросив платье на пол, она поежилась.
Здесь так прохладно.
Не зажигая света — он был не нужен, в незашторенное окно светила полная луна, — она сбросила туфли, белье и ринулась в постель под теплое одеяло. Натянув его на нос, она проворчала:
— Рэм мог бы сейчас меня согреть.
Рэм. При мысли о нем в груди начало покалывать, а болезненное тепло внизу живота распространилось еще ниже.
Она представила, что его тело касается ее, и пальцы на ее ногах стали рефлекторно сжиматься, она начала извиваться в постели. Это был сон наяву. Она занималась с ним любовью. Таких ночей у нее было уже много. Очень много. Опять к ней явился герой ее снов.
И снова его губы начали сладостное путешествие по ее телу, его усы щекотали кожу, он ласкал ее своим ртом, своим теплым дыханием, пальцы касались наиболее чувствительных интимных мест. Ей стало невообразимо жарко. Она сбросила одеяло, раскинув в экстазе руки и ноги.
Это было так реально, что она могла слышать шуршание арабских ласковых слов, когда напряженный мускул любви скользнул по ее бедрам… по ее тазу… через живот… к ее грудям.
Мягко застонав, она наслаждалась прохладной нежностью, которая терзала и дразнила ее горячую кожу.
Но из самой отдаленной ниши ее страсти, ее затуманенного вином сознания что-то подавало какой-то непонятный, но, несомненно, тревожный сигнал.
Почему же он такой холодный?.. Он не может быть таким холодным.
Холодный?
Мери уже проснулась, окончательно проснулась, она была в этом уверена, но все еще чувствовала его. Он был на ней, и он был почему-то холодный.
Внезапный страх — не страх даже, а ужас — пронзил ее, и она мгновенно протрезвела.
Сердце стучало, как басовый барабан.
Она заставила себя посмотреть и… оцепенела.
На животе, покачиваясь из стороны в сторону, сидела большая кобра и смотрела на нее своими маленькими умными злыми глазками.
Глава 18
Знающий слово против этого змея огню его не подвластен.
Книга Врат, Погребальный текст, пирамида Рамзеса VI
— Дорогой, милостивый Боженька! Спаси! — Ее глаза почти вылезли из орбит. Во рту пересохло. Она задыхалась, потому что в горле застрял собственный язык.
Мери молилась. Истово. Она не была даже католичкой, но умоляла каждого святого, имя которого смогла вспомнить, и панически рылась по сусекам памяти в поисках остальных.
Нет, это мне снится. Это ночной кошмар… или галлюцинация. Это мне наказание за то, что так много пила. А… может быть, это чья-нибудь злая шутка? Ну прямо как из романа Агаты Кристи.
Этого не может быть на самом деле.
Внутри огромной волной поднималась истерика. Мери хотелось закричать, вскочить с постели. Благодарение Богу, ужас парализовал ее члены.
Забавно, но часть ее сознания со спокойной отчужденностью и даже с каким-то нездоровым восторгом наблюдала за покачивающимся капюшоном, за тем, как поблескивает при свете луны язык рептилии. А он появлялся и исчезал в ее пасти, или как там еще это называется. По-своему это чудовище было красиво зловещей, жуткой красотой. Кожа змеи переливалась цветами побежалости, она грациозно извивалась прямо на пупке Мери.
Руки девушки были все еще заброшены за голову. Один палец касался стены и чувствовал неровную поверхность обоев. За этой перегородкой находится Рэм, но позвать его невозможно. Она боялась даже глубоко вздохнуть.
Думать. Надо думать. И главное — спокойствие!
Она медленно сжала кулак и попробовала тихо постучать в стену.
Звук был очень слабый, но кобра оживилась. Амплитуда ее качаний увеличилась. Мери окаменела. Змея успокоилась, но продолжала медленные покачивания, подняв капюшон и поигрывая языком. Мери крепко сжала губы, сдерживая крик.
Она закрыла глаза и попыталась представить Рэма. Затем начала беззвучно взывать:
О Рэм, помоги мне. Помоги мне. Прошу тебя. Рэм, это кобра, а я, как ты знаешь, очень боюсь змей. О Господи, Рэм, пожалуйста, приди и защити меня. Пожалуйста. Прошу тебя.
Она повторяла эту мольбу про себя снова и снова. Не смея пошевелиться. Она могла только ждать и беззвучно молиться.
И вскоре она почувствовала, как в ее сознание проникает что-то мягкое, нежное. Я иду. Иду.
Рэм? Разве такое возможно? Она почувствовала нежность, которая растапливала ее покрывшиеся коркой льда мысли.
Прошла целая вечность. Мускулы тела начали сокращаться независимо от ее воли. Она вся начала вибрировать. Невероятным усилием воли Мери удалось себя успокоить и снова заставить ждать.
Двигаться нельзя. Ни в коем случае. Надо ждать Рэма. Он придет.
Она напряженно вслушивалась. Ровно гудел кондиционер, методично стучала кровь в ушах, вот зазвонил телефон в соседней каюте, и наконец… ручка двери смежной каюты, где расположилась Вэлком, медленно и тихо повернулась.
Прошла еще одна вечность.
Краем глаза она увидела Рэма, на нем были только темные брюки, он осторожно крался к постели. Она даже чувствовала его запах.
За время, пока он стоял рядом, Мери успела умереть тысячью смертей. Внезапно его правая рука сделала рывок, схватила кобру и тут же сунула ее в наволочку, которая была заткнута у него за пояс брюк.
Освобождение от смертоносного груза оборвало последнюю ниточку, на которой она еще держалась. Мери издала пронзительный истерический крик. Вся трепеща, забыв про свою наготу, она рванулась к Рэму.
— Шшш, любовь моя, — пробормотал он, держа ее одной рукой. — Все уже кончилось. Все хорошо.
Часто дыша, она спрятала свое лицо на его потной голой груди.
Зажегся свет. Он сунул наволочку кому-то, кто стоял позади нее.
— Отдай это Марку и позови капитана. — Теперь у него освободились обе руки, и он смог наконец обнять ее. — Шшш, любовь моя. Все хорошо. Все хорошо.
— О, Рэм, это было так страшно, — захныкала она. Ее руки судорожно вцепились в него.
— Я знаю, любовь моя. Но все уже кончилось.
Когда он отошел на мгновение, она закричала:
— Не оставляй меня.
— Я не ухожу, шакар. — Он встряхнул одеяло и обернул им ее.
— О, Рэм, мне казалось, что я сошла с ума.
— Я знаю, любовь моя. Поверь мне, я знаю, — продолжал успокаивать ее Рэм. Увидев, как подгибаются ее колени, он хотел подвести ее к постели. — Тебе нужно прилечь.
Она одеревенела, затем поежилась:
— Больше в эту постель я не лягу никогда.
Рэм поднял ее и перенес к Вэлком. Здесь горел яркий свет, и каюта начала наполняться любопытными, разбуженными шумом. Вэлком быстро взбила подушки, и Рэм аккуратно уложил Мери.
Появилась бутылка бренди, Рэм сел на край постели и предложил ей бокал.
Нонна и Эстер, обе в халатах, озабоченно суетились и задавали вопросы. Появился доктор Стоктон в пижаме. Огромный Джордж, босой, в одних джинсах, возвышался, как монумент, рядом с постелью, грустный и сосредоточенный. Даже Джерри из Джексона и тот, который из Канады, и еще какие-то люди, которых она вообще не знала, просунули в дверь свои головы посмотреть, что случилось.
Жан-Жак в белой атласной пижаме и в сетке для волос на голове воздел руки к потолку:
— Sacre bleu! По пароходу ползают змеи! Совершенно свободно! Безобразие! Подумать только, змеи!
— Змеи?
— Он сказал, змеи?
Появился капитан. Белый китель застегнут не на те пуговицы, редкие седые волосы растрепаны.
— Что случилось?
Рэм сделал попытку подняться, но Мери схватила его за руку.
— В постели мисс Воэн оказалась кобра. Это чудо, что она ее не ужалила. И как часто на вашем пароходе кобры атакуют пассажиров?
Жан-Жак прижал ладони к щекам:
— Какой ужас!
Глаза Нонны расширились, Эстер вскрикнула, а Ли Генри оправила халат и заявила:
— Пойду сейчас же проверю Брэдли.
Бледный капитан нервно потирал затылок.
— Такого у нас прежде никогда не случалось. И я заверяю вас, я поставил человека в коридор после того вторжения утром, чтобы он все время следил за этой каютой. Никто не появлялся здесь, кроме пассажиров, чьи каюты рядом. Я расследую этот случай немедленно.
— Пожалуйста. А я проведу собственное расследование, — сердито сказал Рэм.
Мери сделала еще один глоток бренди, который, кажется, ее немного успокоил. Но как бы к окончанию круиза не спиться.
Рэм с Джорджем исчезли в каюте Мери.
Вэлком села рядом и потрепала ее по руке:
— С тобой все в порядке, золотко?
— Черта с два в порядке. Я напугана до смерти. Ты представляешь, чтобы такая, как я, которая боится змей как огня, провела с таким страшилищем почти две недели.
— Ну, тут ты слегка преувеличиваешь, золотко. Всего-то прошло несколько минут.
Мери сделала еще глоток.
— А мне показалось, две недели. Я уверена, что в моей каюте эта кобра оказалась не случайно. Наверняка ее кто-то подсунул.
— Кто же мог ее подсунуть? — нахмурилась Вэлком.
— Не знаю. Возможно…
— Что возможно?
— Возможно, это сделал тот человек с нависающими веками, который преследовал меня.
— Золотко, я чувствую, ты дала своему воображению волю. Думаю, всему этому есть вполне логическое объяснение. Раз в тысячу лет, но такое бывает. Змея каким-то образом заползла на пароход и случайно оказалась в твоей каюте.
— Как?
Вэлком пожала плечами:
— Не знаю как. Может быть, через кондиционер.
Мери пристально посмотрела на выходное отверстие кондиционера над головой:
— Меня почему-то такое объяснение не удовлетворяет.
Она сделала еще глоток.
Рэм с Джорджем вернулись.
— У меня хорошие новости, — произнес, улыбаясь, Рэм. — Я тщательно обыскал твою каюту и ответственно заявляю: змей там нет. Пойдем туда, и ты поспишь. — Он взял Мери на руки, с бутылкой и бокалом.
— Опусти меня, — запротестовала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Мы можем представить Техас. — Она постучала в грудь Рэма:
— Скажи-ка мне, шакар, когда ты учился в университете, тебе не приходилось, случайно, танцевать народные танцы?
— Как же, как же, дорогая, конечно.
— Отлично, — объявила она, преувеличенно замахав руками. — Рэм, Вэлком и я покажем наши танцы. Даже не так, мы научим всех вас и вместе потанцуем.
Вэлком скосила на нее глаза и покачала головой.
— Нет, не получится. — Мери всплеснула руками.
— В чем дело, милая? — спросил Рэм.
— У нас есть только джинсы, но, чтобы все было по-настоящему, нужны еще сапоги, шляпы и цветные шейные платки. Причем для всей группы.
— Я позабочусь об этом.
Она просияла:
— О, Рэм, неужели?
— Если ты хочешь, это будет.
Она схватила его за руку и, слегка запинаясь, громко объявила:
— Мой Рэм может все.
Улыбаясь, Рэм записал размеры обуви и шляп у всех членов группы. Затем извинился, сказав, что отлучится на несколько минут. Но прежде чем уйти, он наклонился и прошептал ей на ухо:
— Любимая, не пей больше, пока меня нет.
Не пить? Хорошо, не буду.
Она не пила. Вместо этого она танцевала: с доктором Стоктоном вальс, потом с Жан-Жаком, который был очень грациозен, хотя едва доставал ей до подбородка, потом еще с двумя, которых она не знала, но они были такие милые. Она даже вспомнила, что одного звали Джерри, он был из Джексона, Миссисипи, а другой… имя она не запомнила, но он откуда-то из Канады.
Когда она собралась исполнить рок-н-ролл с третьим, тоже очень приятным, Вэлком схватила ее за руку:
— Садись, золотко, ты совсем пьяная.
Пьяная? Да я не была пьяной ни разу в жизни.
Она уже собиралась решительно запротестовать, но тут появился Рэм. Он скользнул в кресло рядом с ней и сказал, что отдал нужные распоряжения.
Она задумчиво смотрела на Вэлком.
— Послушай, что я тебе скажу. — Обхватив обеими руками шею Рэма, она притянула его ухо к своему рту. — Вэлком говорит, что я пьяная. Я пьяная, Рэм?
— Может быть, чуть-чуть. Давай выйдем на воздух.
— Я хочу потанцевать с тобой вначале.
— Один танец, и мы выйдем на палубу.
Они протанцевали больше, чем один танец. Под медленный чувственный бит Мери обвила руками его шею и всем телом прижалась к нему, буквально распласталась на нем. Рэм едва слышно застонал и пробормотал что-то, чего она не могла уловить. Ее охватила приятная теплая радость. Наполненная ею до краев, она устроила голову под его подбородком и пробормотала:
— Мне так нравится танцевать с тобой. Меня всю в этот момент пронзает током. — Вскинув глаза, она посмотрела на него. — А ты? Ты это чувствуешь тоже?
— Да, конечно, чувствую. Но здесь так душно. Давай выйдем наверх и немного прогуляемся.
Они поднялись на безлюдную прогулочную палубу, где прохладный ветерок сразу же растрепал ей волосы.
Полная сияющая луна отражалась в воде. Снизу доносилась приглушенная музыка. Тишину нарушали только ее звуки да еще мягкие ритмические удары волн о борт парохода. Время от времени где-то вдалеке ухала сова.
В воздухе было разлито что-то магическое. Мери казалось, что она могла даже это потрогать. Она несколько раз глубоко вздохнула и весело засмеялась.
Я вовсе не пьяная. Чего это Рэм и Вэлком клевещут на меня? От вина мне просто стало тепло, вот и все. А еще оно дало мне возможность расслабиться и почувствовать себя свободной. Совсем свободной.
Мери пошла дальше, покачиваясь. Рэм твердой рукой остановил ее. Еще секунда, и она бы совершила пируэт, причем прямо в бассейн.
— Неужели ты, моя бесценная принцесса, хочешь станцевать вальс в воде? — Смеясь, он повел ее к поручням и прижал к себе.
— Я не пьяная. — Она завертелась в его объятиях и обхватила его шею. — Мне так хорошо. — Устроив свое тело между его ног, она стала притягивать его лицо к своему, пока их носы не соприкоснулись. — Ты знаешь, что у тебя сексуальнейшие в мире глаза? Они такие голубые, что меня удивляет, как ты можешь ими что-то видеть. И сексуальнейшие в мире губы…
Она отклонилась назад и кончиком языка обвела линию его рта. Затем пробормотала:
— А целуешься ты тоже лучше всех в мире. — И Мери прижала свои губы к его губам, покусывая и слегка дергая зубами его мягкие усы.
Он застонал и попытался немного отстранить ее. Неудержимо она ринулась к нему, к его широкой груди, плотно прижимаясь бедрами.
— И у тебя сексуальнейшее в мире тело. — Она сгребла его голову и снова жадно прижала его губы к своим.
Рэм ответил на ее страстный поцелуй, но это длилось недолго. С огромным усилием он оторвал свой рот и прижал ее голову к своему плечу, дыша в ухо и пытаясь ослабить захват ее рук.
— Все чудесно, дорогая. Мне большого труда составляет убедить себя, что ты сейчас не ведаешь, что творишь. Но поверь, любимая, мне это очень тяжело, поэтому, прошу тебя, позволь мне уложить тебя в постель. Сейчас же.
— Хорошо. — Она улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой. — Только в чью постель, твою или мою?
— Сегодня ты будешь спать одна, дорогая. В виде исключения.
— Ты меня не хочешь?
Он по-прежнему прижимал ее к себе.
— Черт побери, Мери, я же умолял тебя выйти за меня замуж.
— А я не хочу замуж. Я просто хочу провести с тобой ночь. Страстную чудесную ночь.
— Этого не будет, пока ты не согласишься выйти за меня.
Извиваясь на его груди, она пробормотала:
— О, Рэм, я так хочу тебя. Я так возбуждена. Ты уверен, что не хочешь меня?
— Нет.
— Ты врешь. — Она захихикала и сунула руку ему между ног. — Я так и знала, что врешь. Ну, возьми же меня. Люби меня.
Он застонал и убрал ее руку:
— Дорогая, не делай этого со мной. Не сегодня. Не так.
На лестнице послышались тяжелые шаги. На палубу кто-то вышел. Рэм пытался оторвать от себя ее пальцы. А они были очень настырные. Они уже расстегнули ему рубашку и, скользнув внутрь, начали ласкать его грудь. Он откашлялся и громко произнес:
— Привет, Джордж.
— О, привет, Рэм. Привет, Мери. Извините, что нарушил ваше уединение. Как дела? — Джордж дружески улыбался.
Мери, которая продолжала исследовать голую грудь Рэма, хихикнула:
— Ты спрашиваешь, как дела? Отвечаю: не очень хорошо. Я, как видишь, пытаюсь соблазнить Рэма, но он не поддается. Сам не хочет и другим портит удовольствие.
Рэм схватил ее запястья одной рукой, а другой быстро застегнул рубашку. Затем поднял ее сумочку, снова откашлялся и сказал:
— Извини нас, пожалуйста. — И потащил ее к лестнице.
— Спокойной ночи, Джордж. Как видишь, Рэм тащит меня в постель. Наконец-то уговорила, — громко объявила она.
— Завтра утром ты будешь себя ненавидеть, — пробормотал он, увлекая ее к каюте.
Она молча наблюдала, как он ищет в ее сумочке ключ, затем отпирает дверь, и вдруг крепко обхватила его за шею:
— Ты уверен, что не хочешь разделить со мной постель?
— Не то что в этом, я в своем имени сейчас не уверен. — Он улыбнулся и убрал ее руки, поцеловав на ходу каждую кисть. Затем повернул ее и втолкнул в открытую дверь.
Она кокетливо пролепетала:
— Рэм, будь так добр, расстегни мне молнию, пока не ушел. Надеюсь, на это ты хотя бы способен.
— Хорошо, милая ведьма. Давай поворачивайся.
Сильные пальцы быстро справились с молнией. Она чувствовала, как дрожат его пальцы, касающиеся ее голой спины. Но все же он их убрал.
Дверь тихо затворилась, и Мери осталась одна. Сбросив платье на пол, она поежилась.
Здесь так прохладно.
Не зажигая света — он был не нужен, в незашторенное окно светила полная луна, — она сбросила туфли, белье и ринулась в постель под теплое одеяло. Натянув его на нос, она проворчала:
— Рэм мог бы сейчас меня согреть.
Рэм. При мысли о нем в груди начало покалывать, а болезненное тепло внизу живота распространилось еще ниже.
Она представила, что его тело касается ее, и пальцы на ее ногах стали рефлекторно сжиматься, она начала извиваться в постели. Это был сон наяву. Она занималась с ним любовью. Таких ночей у нее было уже много. Очень много. Опять к ней явился герой ее снов.
И снова его губы начали сладостное путешествие по ее телу, его усы щекотали кожу, он ласкал ее своим ртом, своим теплым дыханием, пальцы касались наиболее чувствительных интимных мест. Ей стало невообразимо жарко. Она сбросила одеяло, раскинув в экстазе руки и ноги.
Это было так реально, что она могла слышать шуршание арабских ласковых слов, когда напряженный мускул любви скользнул по ее бедрам… по ее тазу… через живот… к ее грудям.
Мягко застонав, она наслаждалась прохладной нежностью, которая терзала и дразнила ее горячую кожу.
Но из самой отдаленной ниши ее страсти, ее затуманенного вином сознания что-то подавало какой-то непонятный, но, несомненно, тревожный сигнал.
Почему же он такой холодный?.. Он не может быть таким холодным.
Холодный?
Мери уже проснулась, окончательно проснулась, она была в этом уверена, но все еще чувствовала его. Он был на ней, и он был почему-то холодный.
Внезапный страх — не страх даже, а ужас — пронзил ее, и она мгновенно протрезвела.
Сердце стучало, как басовый барабан.
Она заставила себя посмотреть и… оцепенела.
На животе, покачиваясь из стороны в сторону, сидела большая кобра и смотрела на нее своими маленькими умными злыми глазками.
Глава 18
Знающий слово против этого змея огню его не подвластен.
Книга Врат, Погребальный текст, пирамида Рамзеса VI
— Дорогой, милостивый Боженька! Спаси! — Ее глаза почти вылезли из орбит. Во рту пересохло. Она задыхалась, потому что в горле застрял собственный язык.
Мери молилась. Истово. Она не была даже католичкой, но умоляла каждого святого, имя которого смогла вспомнить, и панически рылась по сусекам памяти в поисках остальных.
Нет, это мне снится. Это ночной кошмар… или галлюцинация. Это мне наказание за то, что так много пила. А… может быть, это чья-нибудь злая шутка? Ну прямо как из романа Агаты Кристи.
Этого не может быть на самом деле.
Внутри огромной волной поднималась истерика. Мери хотелось закричать, вскочить с постели. Благодарение Богу, ужас парализовал ее члены.
Забавно, но часть ее сознания со спокойной отчужденностью и даже с каким-то нездоровым восторгом наблюдала за покачивающимся капюшоном, за тем, как поблескивает при свете луны язык рептилии. А он появлялся и исчезал в ее пасти, или как там еще это называется. По-своему это чудовище было красиво зловещей, жуткой красотой. Кожа змеи переливалась цветами побежалости, она грациозно извивалась прямо на пупке Мери.
Руки девушки были все еще заброшены за голову. Один палец касался стены и чувствовал неровную поверхность обоев. За этой перегородкой находится Рэм, но позвать его невозможно. Она боялась даже глубоко вздохнуть.
Думать. Надо думать. И главное — спокойствие!
Она медленно сжала кулак и попробовала тихо постучать в стену.
Звук был очень слабый, но кобра оживилась. Амплитуда ее качаний увеличилась. Мери окаменела. Змея успокоилась, но продолжала медленные покачивания, подняв капюшон и поигрывая языком. Мери крепко сжала губы, сдерживая крик.
Она закрыла глаза и попыталась представить Рэма. Затем начала беззвучно взывать:
О Рэм, помоги мне. Помоги мне. Прошу тебя. Рэм, это кобра, а я, как ты знаешь, очень боюсь змей. О Господи, Рэм, пожалуйста, приди и защити меня. Пожалуйста. Прошу тебя.
Она повторяла эту мольбу про себя снова и снова. Не смея пошевелиться. Она могла только ждать и беззвучно молиться.
И вскоре она почувствовала, как в ее сознание проникает что-то мягкое, нежное. Я иду. Иду.
Рэм? Разве такое возможно? Она почувствовала нежность, которая растапливала ее покрывшиеся коркой льда мысли.
Прошла целая вечность. Мускулы тела начали сокращаться независимо от ее воли. Она вся начала вибрировать. Невероятным усилием воли Мери удалось себя успокоить и снова заставить ждать.
Двигаться нельзя. Ни в коем случае. Надо ждать Рэма. Он придет.
Она напряженно вслушивалась. Ровно гудел кондиционер, методично стучала кровь в ушах, вот зазвонил телефон в соседней каюте, и наконец… ручка двери смежной каюты, где расположилась Вэлком, медленно и тихо повернулась.
Прошла еще одна вечность.
Краем глаза она увидела Рэма, на нем были только темные брюки, он осторожно крался к постели. Она даже чувствовала его запах.
За время, пока он стоял рядом, Мери успела умереть тысячью смертей. Внезапно его правая рука сделала рывок, схватила кобру и тут же сунула ее в наволочку, которая была заткнута у него за пояс брюк.
Освобождение от смертоносного груза оборвало последнюю ниточку, на которой она еще держалась. Мери издала пронзительный истерический крик. Вся трепеща, забыв про свою наготу, она рванулась к Рэму.
— Шшш, любовь моя, — пробормотал он, держа ее одной рукой. — Все уже кончилось. Все хорошо.
Часто дыша, она спрятала свое лицо на его потной голой груди.
Зажегся свет. Он сунул наволочку кому-то, кто стоял позади нее.
— Отдай это Марку и позови капитана. — Теперь у него освободились обе руки, и он смог наконец обнять ее. — Шшш, любовь моя. Все хорошо. Все хорошо.
— О, Рэм, это было так страшно, — захныкала она. Ее руки судорожно вцепились в него.
— Я знаю, любовь моя. Но все уже кончилось.
Когда он отошел на мгновение, она закричала:
— Не оставляй меня.
— Я не ухожу, шакар. — Он встряхнул одеяло и обернул им ее.
— О, Рэм, мне казалось, что я сошла с ума.
— Я знаю, любовь моя. Поверь мне, я знаю, — продолжал успокаивать ее Рэм. Увидев, как подгибаются ее колени, он хотел подвести ее к постели. — Тебе нужно прилечь.
Она одеревенела, затем поежилась:
— Больше в эту постель я не лягу никогда.
Рэм поднял ее и перенес к Вэлком. Здесь горел яркий свет, и каюта начала наполняться любопытными, разбуженными шумом. Вэлком быстро взбила подушки, и Рэм аккуратно уложил Мери.
Появилась бутылка бренди, Рэм сел на край постели и предложил ей бокал.
Нонна и Эстер, обе в халатах, озабоченно суетились и задавали вопросы. Появился доктор Стоктон в пижаме. Огромный Джордж, босой, в одних джинсах, возвышался, как монумент, рядом с постелью, грустный и сосредоточенный. Даже Джерри из Джексона и тот, который из Канады, и еще какие-то люди, которых она вообще не знала, просунули в дверь свои головы посмотреть, что случилось.
Жан-Жак в белой атласной пижаме и в сетке для волос на голове воздел руки к потолку:
— Sacre bleu! По пароходу ползают змеи! Совершенно свободно! Безобразие! Подумать только, змеи!
— Змеи?
— Он сказал, змеи?
Появился капитан. Белый китель застегнут не на те пуговицы, редкие седые волосы растрепаны.
— Что случилось?
Рэм сделал попытку подняться, но Мери схватила его за руку.
— В постели мисс Воэн оказалась кобра. Это чудо, что она ее не ужалила. И как часто на вашем пароходе кобры атакуют пассажиров?
Жан-Жак прижал ладони к щекам:
— Какой ужас!
Глаза Нонны расширились, Эстер вскрикнула, а Ли Генри оправила халат и заявила:
— Пойду сейчас же проверю Брэдли.
Бледный капитан нервно потирал затылок.
— Такого у нас прежде никогда не случалось. И я заверяю вас, я поставил человека в коридор после того вторжения утром, чтобы он все время следил за этой каютой. Никто не появлялся здесь, кроме пассажиров, чьи каюты рядом. Я расследую этот случай немедленно.
— Пожалуйста. А я проведу собственное расследование, — сердито сказал Рэм.
Мери сделала еще один глоток бренди, который, кажется, ее немного успокоил. Но как бы к окончанию круиза не спиться.
Рэм с Джорджем исчезли в каюте Мери.
Вэлком села рядом и потрепала ее по руке:
— С тобой все в порядке, золотко?
— Черта с два в порядке. Я напугана до смерти. Ты представляешь, чтобы такая, как я, которая боится змей как огня, провела с таким страшилищем почти две недели.
— Ну, тут ты слегка преувеличиваешь, золотко. Всего-то прошло несколько минут.
Мери сделала еще глоток.
— А мне показалось, две недели. Я уверена, что в моей каюте эта кобра оказалась не случайно. Наверняка ее кто-то подсунул.
— Кто же мог ее подсунуть? — нахмурилась Вэлком.
— Не знаю. Возможно…
— Что возможно?
— Возможно, это сделал тот человек с нависающими веками, который преследовал меня.
— Золотко, я чувствую, ты дала своему воображению волю. Думаю, всему этому есть вполне логическое объяснение. Раз в тысячу лет, но такое бывает. Змея каким-то образом заползла на пароход и случайно оказалась в твоей каюте.
— Как?
Вэлком пожала плечами:
— Не знаю как. Может быть, через кондиционер.
Мери пристально посмотрела на выходное отверстие кондиционера над головой:
— Меня почему-то такое объяснение не удовлетворяет.
Она сделала еще глоток.
Рэм с Джорджем вернулись.
— У меня хорошие новости, — произнес, улыбаясь, Рэм. — Я тщательно обыскал твою каюту и ответственно заявляю: змей там нет. Пойдем туда, и ты поспишь. — Он взял Мери на руки, с бутылкой и бокалом.
— Опусти меня, — запротестовала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29