Название вашего города не будет в ней фигурировать.— Вы работаете в этой газете?— Нет. Пишу для нее обзорную статью.— Значит, вы внештатный корреспондент?— Да.— И хотите получить сведения о средних школах Файерфилда?— Да.— Каких именно?«О Господи, — взмолилась Джесс. — Только не это!»— Для начала этой, — сказала она.Женщина нахмурилась.— Вам придется смотреть журналы здесь, на вынос мы их не даем.Джесс облегченно вздохнула, радуясь, что сумела-таки усыпить подозрения бдительной библиотекарши.— Меня это вполне устраивает.— Женщина, шаркая дешевенькими шлепанцами, прошла в заднюю комнату, путаясь в подоле длинной, неаккуратно подшитой юбки.Джесс стала ждать, от нетерпения барабаня по стойке пальцами, потом огляделась: в ярко освещенном помещении за столами то тут, то там сидели школьники. Джесс с недоумением посмотрела на них. Зачем они сюда пришли?В самом начале учебного года рановато беспокоиться о школьных делах. Она приметила одну девочку возраста Мауры. Наверняка учится в старшем классе, как Маура.Джесс тяжело вздохнула. Ребенок Мауры должен был появиться на свет в конце апреля, но судьба распорядилась иначе: ему не суждено появиться на свет.Джесс опять вернулась мыслями к Мауре, день за днем старавшейся забыть о происшедшем с ней. Джесс знала, что лишь время способно залечить раны, притупить боль, .запрятать в глубину памяти этот злосчастный вопрос «что, если». Она понимала, настанет день, в течение которого дочь не вспомнит о своем неродившемся ребенке, потом два дня, потом три… Но никогда воспоминание о нем полностью не изгладится из памяти.Грохот книг о стойку вернул Джесс к действительности.— Вот, с 1985 по 1988 год, — сухо бросила библиотекарша. — Можете сесть вон за тот столик. — И она ткнула пальцем в свободный столик у стены.— Спасибо, — пробормотала Джесс и, взяв пухлые тома, поспешила сесть на предложенное место, подальше от пытливого взора библиотекарши.Она начала с 1985 года. За этот год ничего не было;1986 — тоже; 1987 и 1988 — то же самое. Не мог же Филип окончить школу позже! Ему, как и остальным юношам, было бы тогда двадцать лет.Джесс взглянула на библиотекаршу. Может, попросить у нее архив другой средней школы? Но у женщины был такой неприступный вид, что Джесс побоялась. Лучше еще разок просмотреть те книги, которые ей дали. Она снова начала с 1985 года, не спеша, внимательно просматривая каждую страницу. И опять никакого упоминания о Филипе Ачемболте не обнаружила. Тогда Джесс взяла книгу за 1986 год и принялась листать ее, уже ни на что не надеясь, как вдруг нашла: на странице, посвященной выпускникам этого года, было четыре фотографии, и среди них он, Филип Ачемболт. Джесс быстро прочитала подпись под фотографией. Оказывается, Филип был старостой класса. Она взглянула на снимок — красивый мальчик, с круглым, дружелюбным лицом и приветливой улыбкой. Джесс попыталась определить, похож ли он на Пи Джей. Что-то есть от матери. Глаза, что ли? Хотя фотография была цветная, трудно было сказать, такие же они изумрудные, как у матери, или какого-то другого оттенка.После фамилии Филипа шел перечень всевозможных спортивных команд и школьных кружков, в которых он участвовал, дававших представление о разносторонних интересах юноши: школьная футбольная команда, школьная баскетбольная команда, секция легкой атлетики, староста класса, дискуссионный кружок, художественный кружок.Художественный кружок… Значит, у Филипа есть что-то общее с его матерью. Дальше Джесс прочла, чем он собирался заняться после окончания школы: поступить в юридический колледж и стать первоклассным юристом по уголовному праву. Следовательно, он унаследовал от матери не только интерес к искусству, но и ее ум.Джесс напоследок взглянула на фотографию. «Ну что ж, Филип Ачемболт, — подумала она, — скоро у тебя появится возможность увидеться со своей матерью».Захлопнув книги, она вернула их библиотекарше и поблагодарила ее. Та лишь безразлично кивнула в ответ. Джесс вышла в коридор и отправилась искать телефон-автомат.Подойдя к нему, вытащила из сумочки письмо мисс Тейлор, бросила в отверстие монетку в десять центов и набрала номер. Когда раздался женский голос, Джесс уже знала, что ей говорить.— Миссис Ачемболт, меня зовут Джесс Ренделл. Я собираюсь организовать вечер встречи выпускников средней школы, в которой учился Филип. К сожалению, у нас нет сведений, в какой колледж он поступил и где его можно найти.Она замолчала, моля Бога, чтобы Филип и в самом деле поступил в колледж. Если он собирался стать юристом, он учится самое малое на первом курсе.— И чем я могу вам помочь? — спросила женщина.— Не могли бы вы дать мне его адрес?Джесс затаила дыхание.— Ну конечно! Он учится в юридическом колледже в Бостоне.Джесс улыбнулась. Бостон… В этом городе училась и Пи Джей. В нем же был зачат Филип. И она, щелкнув шариковой ручкой, быстро записала адрес, который услужливо продиктовала ей мать Филипа. Среда, 29 сентября После ухода детей в школу Джесс прилегла на диван отдохнуть. Вчера она ездила в Бостон, успев вернуться до возвращения ребят из школы, и ужасно устала. Но она пока ничего не хотела им говорить, считала — рановато.Она открыла глаза и задумчиво посмотрела в потолок.Сегодня ей предстоит отыскать дочь Джинни, Лайзу Эндрюс. С ней Джесс нужно быть особенно осторожной. Маловероятно, что Джинни соизволит прийти на встречу, поэтому Джесс решила просто объяснить Лайзе, что ей представляется возможность встретиться с друзьями ее матери и, возможно, что-то узнать о ней. Джесс лежала, терзаясь бесчисленными вопросами.Правильно ли она поступает?А что, если девушка захочет узнать больше?Что, если сама попробует отыскать Джинни?Что, если Джинни поведет себя со своей дочерью так же, как совсем недавно с Джесс?Может, вообще нужно оставить девушку в покое и не бередить старые раны?Тщательно взвесив все за и против, Джесс пришла к одному-единственному заключению — хоть и хочется ей защитить Лайзу от возможных нападок ее родной матери, но, быть может, именно этого она делать и не должна. Каждый раз, когда мы изо всех сил стараемся защитить кого-то, это выходит нам боком. Вот и в данном случае — хорошая ли, плохая, но Джинни — мать Лайзы, и девушка имеет право знать, что та собой представляет.Выдумка о встрече выпускников средней школы настолько себя оправдала в случае с матерью Филипа, что Джесс решила попробовать ее еще раз. Сейчас она даже рада была, что у нее такой тоненький, детский голосок; вряд ли у родителей Лайзы возникнут сомнения в том, что она — ее старая школьная подруга. Она позвонила им вчера вечером и узнала, что Лайза — актриса, играет в театре на Бродвее в пьесе «Маделейн», но телефона у нее нет.«Если она актриса, то, должно быть, очень похожа на свою мать, — подумала Джесс. — Наверняка знает, чего хочет от жизни, и умеет за себя постоять».Она встала с дивана и решила принять душ. Времени до отправления поезда оставалось в обрез, а ей нужно было успеть на утренний спектакль.Сюжет пьесы напоминал «Пигмалиона», но в несколько искаженном варианте: муж и жена, очень достойные люди, поставили своей целью направить на путь истинный одну молодую бездельницу. Дочь Джинни как раз ее и играла.Джесс сидела в третьем ряду полупустого зала и с интересом следила за происходящим на сцене. Девушка была абсолютно не похожа на мать: волосы светлые и длинные, фигурка стройная и гибкая и ходила она не такой горделивой поступью, словно собиралась завоевать весь мир. Единственным сходством был низкий, почти мужской, голос с глубокими чувственными нотками.У Сьюзен и Пи Джей были сыновья. Поэтому Джесс не испытывала при встрече с ними тех чувств, что охватили ее сейчас. Наблюдая за дочерью Джинни, такой взрослой, такой элегантной, Джесс в который раз осознала, что ее дочь больше не ребенок, в который раз почувствовала острое желание отыскать ее.— Я не считаю это клевым, — говорила между тем Лайза своему партнеру. — Я считаю это выполнением своего долга по отношению к людям, подвергшимся дискриминации.Джесс закрыла глаза, и ей показалось, что слушает она Джинни.В конце третьего акта наступила настолько неожиданная развязка, что Джесс улыбнулась. Лайза, то бишь Маделейн, бездельница и тунеядка, превратила жену вежливого, благовоспитанного человека в проститутку. Занавес упал.Раздались жиденькие аплодисменты. На сцене вспыхнул свет, и актеры вышли на поклон. Джесс хлопала изо всех сил, не спуская глаз с Лайзы, чувствуя себя не в своей тарелке оттого, что собиралась сделать. Огни на сцене погасли, в зале зажегся свет. Джесс встала и, едва передвигая ноги от страха, направилась за кулисы. Понедельник, 4 октября Джесс считала этот день самым подходящим для визита к родителям своей дочери: сегодня исполнялось шестьдесят лет со дня рождения мамы.Она сидела в машине и, щурясь от яркого солнышка, смотрела на стоявший перед ней дом — особняк георгианской эпохи из красного кирпича, окруженный аккуратно подстриженной изгородью из зеленого кустарника и огромными дубами, листья которых уже начали желтеть. По обеим сторонам от деревянной входной двери с двумя створками, выкрашенной белой краской, виднелись двойные окна с выступами, на которых висели кружевные занавески. Рядом с домом, словно взирая на него с благоговением, располагался просторный, на три машины, гараж. У ворот висела табличка, на которой была указана фамилия жильцов — Хоторн.Джесс не стала звонить по телефону и сообщать о своем приезде. Она понимала, что, врываясь в этот дом без звонка, она рискует наткнуться на Эми. Но сегодня был понедельник, так что скорее всего она уже ушла из дома.Кроме того, в глубине души Джесс очень надеялась, что дома вообще никого не окажется.— Ну что ж, я сделала все, что могла, для Сьюзен, Ни Джей и Джинни, — вслух сказала она. — Теперь моя очередь.Она медленно выбралась из машины и захлопнула дверцу. Мысли путались. От страха засосало под ложечкой. «Я поступаю правильно», — пыталась убедить себя Джесс, но это мало помогало.Она направилась по длинной подъездной аллее к дому, понурив голову. «Почему я не стала подъезжать к дому на машине? — спросила себя Джесс, и тут же у нее нашелся ответ на этот вопрос:— Потому, что тогда это показалось бы самым обыкновенным вторжением в частную жизнь этой семьи». Как будто задуманное ею не есть вторжение, горько усмехнулась она.Дрожащей рукой Джесс нажала на кнопку звонка. Внутри раздался мелодичный звон. Джесс стояла и ждала, слыша, как колотится сердце, заглушая шорох листьев, колышущихся осенним ветерком.Дверь открылась. На пороге стояла женщина — маленькая, седовласая, с приятным лицом.— Чем могу служить? — спросила она.За спиной пожилой дамы виднелся просторный холл, широкая лестница и хрустальные канделябры. Точно такие же канделябры из уотерфордского хрусталя, как и в столовой Джесс.— Миссис Хоторн? — едва слышно прошептала Джесс.На секунду ей даже показалось, что она вообще ничего не произнесла вслух.— Да?Джесс не могла отвести от миссис Хоторн глаз. Ведь эта женщина — мать ее дочери, она вырастила ее, заботилась о ней, любила ее. Точно так же, как она, Джесс, растила Мауру и двух своих сыновей. Внезапно она почувствовала отчаяние. Нет, не может она причинить боль этой милой женщине!— Чем могу служить? — повторила та.Джесс на секунду закрыла глаза, собираясь с силами.«И все-таки Эми имеет право со мной познакомиться», — подумала она и наконец решилась.— Миссис Хоторн, — начала она, словно бросаясь с головой в омут. — Меня зовут Джессика Ренделл.На секунду Джесс показалось, что она разговаривает со своей мамой — по возрасту эта женщина годилась ей в матери, — и она почувствовала острое желание показать ей свое уважение.— Да? — снова повторила миссис Хоторн, переступив с ноги на ногу, однако не проявляя ни малейших признаков нетерпения.— Миссис Хоторн, я пришла поговорить о вашей дочери, Эми.Вот она и сказала. Сказанных слов обратно не вернешь.У миссис Хоторн кровь отхлынула от лица — в одну секунду оно стало белым как мел.— О моей дочери?Джесс смешалась. Ей вдруг показалось, что миссис Хоторн не понимает, о ком идет речь. Может, мисс Тейлор ошиблась и дала ей не правильный адрес?— Да, — повторила Джесс. — Об Эми.— А в чем, собственно, дело?— Прошу вас, миссис Хоторн, не поймите меня превратно…— Простите, милочка, но я вас абсолютно не понимаю!Всю приветливость пожилой женщины как рукой сняло. Глаза смотрят настороженно, губы плотно сжаты.— Миссис Хоторн, вы удочерили Эми, когда она была еще новорожденной, верно?— Да, никакого секрета в этом нет.Внезапно лицо миссис Хоторн изменилось. Видно было, что она наконец-то поняла, в чем дело.— О Господи! — прошептала она, прикрыв рот ладонью.— Миссис Хоторн, — Джесс попыталась произнести эти слова громко, отчетливо, — я — мать Эми.— О Господи! — опять повторила миссис Хоторн. — Боже мой!И она заплакала.Джесс ожидала чего угодно — гнева, возмущения, протеста, — но только не этого.— Миссис Хоторн, пожалуйста… — Голос Джесс опять снизился до шепота:— Я не собираюсь причинять вам никаких неприятностей. Я специально пришла сейчас к вам, чтобы вы знали, что я хочу увидеться со своей дочерью. А уж Эми пусть сама решает, захочет она со мной познакомиться или нет. Я подумала, что сейчас, когда и в газетах множество публикаций на эту тему… — Джесс на секунду замолчала, чувствуя, что говорит бессвязно, перескакивая с одного на другое, но остановиться уже не могла. — Я подумала, что, может, Эми будет любопытно узнать…Я хотела дать ей возможность…Миссис Хоторн энергично замотала головой:— Вы ничего не поняли…Джесс почувствовала, как сердце сжалось, стало нечем дышать. Единственное, что она поняла, — происходит что-то не то. Вот только что?— Наша Эми… — дрожащим голосом проговорила миссис Хоторн. — Нашей Эми было одиннадцать лет. Это произошло почти четырнадцать лет назад.Внезапно Джесс показалось, что вокруг миссис Хоторн сгущается мрак. Она поморгала, мрак не исчез.— Она ехала на велосипеде. А сзади пьяный водитель… — Миссис Хоторн издала какой-то нервный смешок. — Нет, вы представьте себе только! Пьяный водитель в четыре часа дня!Мрак окутал миссис Хоторн с головы до ног. Джесс упала на дорожку. Последнее, что она запомнила, — резкую боль в затылке.— Она приходит в себя, — послышался тихий мужской голос, принадлежавший знакомому мужчине.Джесс открыла глаза. Над ней склонились двое. Один — в белом халате, а другой… В другом она узнала Чарльза.Джесс снова закрыла глаза.— Дорогая, это я. Ты в больнице. Ну и напугала же ты нас!— Что произошло? — слабым голосом спросила она, чувствуя сильную боль в голове.— У тебя легкое сотрясение мозга. Ты упала и ударилась головой.Джесс повернулась на бок. Затылок пронзила острая боль. Она застонала.— Пожалуйста, не шевелитесь, — сказал другой мужчина. — Меня зовут доктор Коу. У вас легкое сотрясение мозга, но на затылок пришлось наложить несколько швов. Очевидно, вы ударились обо что-то острое. Слава Богу, не получили никаких серьезных повреждений.— Я хочу домой.— Завтра поедете.— Доктор, можно нам побыть одним? — спросил Чарльз.— Ну конечно.Джесс услышала удаляющиеся шаги, потом хлопнула дверь. Чарльз присел на край постели. Джесс вся сжалась, ей не хотелось его слушать.— Миссис Хоторн вызвала «скорую», потом нашла в твоем бумажнике визитку и позвонила домой, а Делроуз связалась со мной.Джесс не хотелось знать, насколько Чарльз в курсе дел.— Который сейчас час? — спросила она.— Четыре. Ты была без сознания несколько часов.Протянув руку, он коснулся ее плеча. Джесс поспешно отстранилась.Чарльз порывисто вскочил.— Черт подери, Джесс! Где же твоя гордость?Джесс облизала сухие губы: в больнице было слишком жарко.— Мне нечего стыдиться. Я тебе уже говорила, что устала от всяческих недомолвок в собственной семье.Он с силой ударил кулаком по тумбочке.— Этого никогда не случилось бы, если бы ты не допустила беременности Мауры, — в сердцах бросил он.— Чарльз, уйди, — попросила Джесс. — Возвращайся в город, в свой дом, где ты будешь далек от всех событий, которые тебе не по душе.Круто повернувшись, Чарльз выскочил за дверь. Несмотря на головную боль, Джесс сразу стало легче. Откинувшись на подушку, она задремала. Разбудил ее тихий стук в дверь.— Да, войдите, — проговорила Джесс.Дверь открылась, на пороге стояла миссис Хоторн.— Джессика, как вы себя чувствуете?У Джесс потеплело на сердце.— Миссис Хоторн, прошу вас, заходите, — пригласила она.Пожилая женщина вошла в палату и подошла к кровати. В руке она держала маленький конверт.— Хочу извиниться перед вами, — сказала она.— Извиниться? Ну что вы! — Джесс попыталась покачать головой, но ей сразу стало больно. — Это я должна просить у вас прощения. Я не собиралась…— Шшш… дорогая. Вы ведь ничего не знали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48