Джесс вздохнула. Два серьезных разговора в течение одного вечера — это слишком обременительно для нее.— Думаю, лучше отложить на завтра.— Спокойной ночи, мамочка.— Спокойной ночи, доченька.Джесс выключила свет, вышла в холл и направилась в спальню.Он стоял перед зеркалом уже одетый и сушил волосы феном.— Куда ты собрался? — поинтересовалась Джесс.— В клуб, — бросил он и, выключив фен, швырнул его на туалетный столик.— В половине двенадцатого ночи?— Бар работает до двух.Не глядя на нее, Чарльз пошел к двери.— Чарльз…Дверь захлопнулась.Джесс осталась одна. Она прислушалась к звукам, доносившимся с улицы. Вот Чарльз завел свой «БМВ», выехал из гаража, включил первую скорость и покатил по длинной окружной подъездной аллее — по шелковым обоям комнаты пробежал свет от фар. За совместно прожитые годы Чарльз никогда не оставлял ее одну. Нельзя сказать, что они никогда не ссорились, бывало всякое, но правым всегда оказывался он. Джесс старалась не спорить с ним — так было спокойнее.Но сейчас будет по-другому. Будет так, как захотят они с Маурой. Она не допустит, чтобы Чарльз исковеркал жизнь дочери, как сделал когда-то ее отец. Ей пришлось отказаться от своего ребенка в угоду обществу.Джесс сняла влажный халат и надела пижаму из тонкой шерсти.Что случилось, почему мир переменился? Почему раньше считалось недопустимым незамужней девушке самой воспитывать своего ребенка, а теперь — пожалуйста?Джесс вышла из спальни и направилась в комнату, где обычно занималась шитьем. Когда ей хотелось побыть одной, она приходила сюда. Здесь нервы успокаивались, напряжение спадало. В этом маленьком мирке, в тихой гавани она чувствовала себя в безопасности.Она огляделась, ощущая царившую вокруг тишину.Именно здесь, в этой комнатке, Джесс придумывала самые немыслимые модели одежды, чехлы для мебели, шторы, и все из самой шикарной ткани. Чарльз относился предвзято к ее увлечению и неоднократно замечал, что она сэкономила бы кучу денег, если бы пользовалась готовыми вещами. «Твое маленькое хобби стоит нам целого состояния», — часто повторял он. Но для Джесс это было не «маленькое хобби», а способ самовыражения, потребность чувствовать себя полезной. Однако в последнее время она стала замечать, что приходит сюда не шить, а поразмыслить над своей жизнью, над своим замужеством.Джесс закрыла за собой дверь. В комнате стоял слабый запах портновского мела и резины. Она села в кресло и заплакала. Ее не покидали мысли о Мауре, а теперь к ним примешивались думы о другом ребенке — ее первенце.Джесс встала и направилась к стенному шкафу с определенной целью. Она открыла дверцу и не спеша стала вынимать тщательно свернутые куски материи: гладкую черную шерсть, из которой она шила Мауре костюм для верховой езды, мятую хлопчатобумажную ткань (что-то мастерила Тревису для школьной театральной, постановки) и остатки легчайшего шелка нежного персикового цвета, из которого она сшила себе платье для коктейля перед поездкой в Мадрид прошлой весной. Под материей лежали с аккуратными надписями коробки с нитками, ножницами, разнообразным кружевом и тесьмой для отделки. Джесс была женщиной аккуратной до педантизма и отлично знала, что нужный ей предмет спрятан в самом укромном уголке, подальше от любопытных глаз.Это была небольшая коричневая коробка из-под обуви с заклеенной скотчем крышкой. Нагнувшись, Джесс вытащила ее, потом, усевшись на пол, положила на колени и несколько секунд сидела не шелохнувшись.Она не открывала ее почти двадцать пять лет, но не могла заставить себя выбросить хранившиеся в ней вещи.Теперь пришло время просмотреть их и решить — то ли выбросить, то ли…Джесс поставила коробку на пол и пошла за длинными серебряными ножницами, которые навеяли воспоминания о том времени, когда ее действия, совершенные этими ножницами, изменили жизни многих людей. Внезапно Джесс поняла: если она сейчас откроет коробку, то не просто вспомнит былое, а вскроет старые, зарубцевавшиеся временем раны, выпустит на волю прошлое.Она вернулась к коробке и принялась решительно разрезать пожелтевшую от времени клейкую ленту, но вдруг остановилась. Чарльз… Он никогда не простит ей этого.Маура, сыновья… А если они ее возненавидят? Джесс тряхнула головой. Пусть! Настало время думать не о детях, а о себе, о своей старшей дочери. Уверенной рукой Джесс разрезала бумагу и окунулась в прошлое.На секунду мучительно сжалось сердце и все внутри похолодело. Джесс провела рукой по вещам, которые лежали сверху, и медленно, одну за другой принялась их вынимать. В коробке лежали годами: календарь, год 1968; числа с апреля по ноябрь специально зачеркнуты черным фломастером; последняя дата — 27 ноября; квадратная коробка с канцелярскими принадлежностями, наполовину пустая; блокнот. Джесс вспомнила, что листы его когда-то пахли духами; новый розовый кожаный ошейник, украшенный фальшивыми бриллиантами; корешок железнодорожного билета Нью-Йорк — Нью-Хейвен; обратный билет — Файерфилд — Нью-Йорк-Сити; Библия. Джесс коснулась шероховатой обложки, открыла книгу и взглянула на папирусную бумагу форзаца, на которой было написано:«Книга Ричарда Брайанта». У нее было много его вещей: старые фотографии, карточки, письма, но все это было уничтожено, дабы не напоминало о былом. Все, за исключением Библии. Рука не поднялась выбросить ее.В этой же коробке лежали пожелтевшие газетные вырезки некролог: «Леонард Стивенс, работник крупной бостонской строительной фирмы, оставил вдовой жену Стер и падчерицу».Джесс поспешно положила на место газетные вырезки и вытащила поделку, которую когда-то купила к Рождеству, — головку Санта-Клауса, сшитую из красного атласа, с белой пушистой бородой и в зеленой бархатной шапочке.Она смотрела на незатейливую игрушку до тех пор, пока не почувствовала слезы на щеках. Тогда она поставила головку на стол и взяла последнюю вещицу.Ею оказался пластиковый браслет, на котором было написано: «Джессика Бейтс. 28 ноября 1968 г. Комната 203.Родильное отделение». Она осторожно взяла его в руки, словно боясь, что он рассыплется, потом обвела пальцем каждую буковку, вспоминая, какое одиночество и стыд она испытала тогда. Словно наяву Джесс услышала пронзительный крик новорожденного, зовущего свою мать, которая никогда не придет.Дрожащими руками Джесс положила браслет на стол и взглянула на лежащие перед ней вещи. Не много, но, оказывается, достаточно, чтобы в корне изменить мир, в котором она жила до сих пор. Джесс принялась складывать вещи обратно в коробку. Все, за исключением красной поделки из атласа-. Ее можно не прятать. Никому и в голову не придет, откуда она взялась.Джесс спрятала коробку обратно в шкаф, потом положила туда материю и швейные принадлежности. «Нужно все обстоятельно обдумать, прежде чем начать действовать», — решила она.Держа в руках рождественскую поделку, она спустилась вниз, на кухню. В доме было темно, но сегодня темнота ее не пугала. Она включила электрический чайник, и когда вода закипела, заварила себе черного ароматного чая.Пока он настаивался, Джесс взяла в холодильнике молоко.Она увидела на коробке сбоку надпись «Вы видели этого ребенка?» и замерла. Забыв про поделку, которая тут же упала на пол, Джесс стала разглядывать плохонькую, нечеткую фотографию пропавшей маленькой девочки. «Нет, — подумала она. — Я никогда не видела этого ребенка, как и свою дочку, которую родила много лет назад и которая теперь уже взрослая». Джесс еще раз взглянула на фотографию и задумалась. Интересно, какая она, ее дочка? Такая же хрупкая, как и она, с маленьким продолговатым лицом и бледно-голубыми глазами? А может, похожа на Ричарда?Но лицо его Джесс никак не могла вспомнить. Как сложилась ее жизнь? Счастлива ли она? Кого любит? Кем любима?Джесс подумала о Ларчвуд-Холле, вспомнила остальных: Сьюзен, Пи Джей, Джинни. Где они сейчас? Что с ними стало? Думают ли они когда-нибудь о своих детях?Джесс перевела взгляд на фотографию пропавшей девочки, и где-то глубоко-глубоко всколыхнулась знакомая тоска и сильное желание найти своего ребенка…Джесс была в постели до тех пор, пока дети не ушли в школу. «Ну наконец-то!» — подумала она. Чарльз вернулся домой около трех часов ночи. Она услышала, как хлопнула входная дверь, но не встала. В семь часов утра он проснулся, принял душ и уехал на работу. И в этот раз Джесс притворилась спящей. Сейчас ей нужны были только время и тишина. Теперь, когда и то и другое у нее есть, необходимо было воспользоваться моментом.Джесс быстренько встала, выпила кофе и полстакана сока. Потом натянула бежевые полотняные брюки, шелковую кофточку и сунула ноги в лакированные туфли из змеиной кожи, которые купила в Рио-де-Жанейро в поездке с мужем. Ох уж эти деловые поездки! Она их терпеть не могла, но ни разу не отказалась. Послушная жена… Хотя предпочла бы остаться дома, помочь детям делать уроки, сшить что-нибудь новенькое для Мауры. Маура… Надевая изящные часики и застегивая на них браслет, Джесс подумала, будет ли Чарльз разводиться с ней из-за Мауры или — что более вероятно — из-за того, что Джесс надумала сделать.Неужели чувство унижения возьмет верх над любовью к детям, чувством долга, наконец, к своей жене? Неужели его не остановит даже боязнь лишиться всего нажитого за годы совместной жизни? Нажитого, впрочем, на ее деньги.Джесс на секунду закрыла глаза, но тут же открыла их, стянула свои вьющиеся светлые волосы в тугой пучок. Об этом можно поразмыслить позже, не сейчас.Джесс спустилась в кабинет, нашла на полке телефонный справочник, но города Вествуд, где когда-то находился Ларчвуд-Холл, не обнаружила. Вот незадача! Схватив телефонную трубку, набрала справочную. Раздался скрипучий безразличный голос.— Алло.— Пожалуйста, номер Ларчвуд-Холла в Вествуде.Джесс с удивлением услышала свой спокойный четкий голос. Можно подумать, спрашивает телефон своей давней приятельницы.— Номера Ларчвуд-Холла у меня нет, — ответила телефонистка.— Что? — дрогнувшим голосом переспросила Джесс.— У меня есть только телефоны Ларчвуд-Арнольда и Ларчвуд-Джорджа из Файерфилда.— Извините… — растерянно пробормотала Джесс.Она сразу почувствовала слабость, растерянность. Похоже, затея ее провалилась.— Подождите, — послышалось в трубке. — У меня есть номер телефона Ларчвуд-Ритрита. Может, его дать?Ларчвуд-Ритрит… Что ж, стоит попробовать.— Давайте.Быстро записав номер, Джесс повесила трубку, но тут же, пока не передумала, схватила ее.— Ларчвуд.Ответил мужской голос. Джесс внезапно поняла, что не знает, о чем говорить.— Алло! Вас слушают!Джесс с силой вцепилась в телефонный шнур.— Алло… — едва выдохнула она.Мужчина помолчал, ожидая, что Джесс скажет, но, не дождавшись, спросил:— Чем могу служить?Джесс перевела дух.— Не могли бы вы сказать, как назывался раньше Ларчвуд-Ритрит? Ларчвуд-Холлом?— Не знаю, я здесь работаю всего полгода.— Понятно… — В голосе Джесс послышалось разочарование.— А кто вам нужен?— Кто-нибудь, кто давно работает здесь.— Тогда, может. Попа позвать? Он здесь уже сто лет.Джесс не поверила своим ушам:— Вы имеете в виду Попа Хайнса?— Ну да.Джесс с трудом перевела дыхание.— Неужели он еще здесь?— Ага! Забавный старикашка. Подождите, сейчас я его позову.Послышался стук — мужчина положил трубку. «Интересно, куда? — подумала Джесс. — Может, на тот самый стол, который стоял когда-то в комнате мисс Тейлор?»Сердце ее забилось чаще. Она живо представила себе комнату, какой та была в 1968 году: книжные шкафы, стол из красного дерева, кожаные кресла, едва ощутимый аромат лаванды — любимых духов мисс Тейлор, пробивающийся сквозь застарелый запах табака. Она вспомнила о Попе Хайнсе, стороже-негре, и его жене — женщине, при одном взгляде на которую Джесс охватывал страх.— Алло!Господи, это он!— Поп? — дрогнувшим голосом спросила Джесс.— Это я.Она представила себе его ослепительную улыбку — зубы на фоне черной кожи казались белоснежными. Вспомнилось, каким он был добрым, чутким, отзывчивым.— Поп, — повторила она, и сердце замерло в груди, но голова работала поразительно четко. — Это Джессика Бейтс.Уверена, вы не помните меня. Я жила здесь когда-то, но это было очень давно.— Мисс Джесс? Я вас отлично помню. Как поживаете?И по какому поводу вы звоните?Джесс расхохоталась.— Пытаюсь разыскать мисс Тейлор.— Она давно на пенсии, мисс Джесс, и живет в Кейп-Код со своей сестрой.— В Кейп-Код?— Ну да, в городке Фэлмаут. Я каждое Рождество получаю от нее открытку.— А как поживает миссис Хайнс, Поп?Наступила напряженная тишина.— Умерла лет одиннадцать назад…— Мне очень жаль. Поп…Джесс и в самом деле было жаль ее. Несмотря на грубый и сварливый характер миссис Хайнс, Поп обожал ее.— Я не знал, куда податься после ее смерти, и решил остаться здесь. Но, доложу я вам, мисс Джесс, сейчас у нас здесь совсем по-другому, не то что в былые времена.— А что в Ларчвуде сейчас? Приют?— Хм… Раньше-то с вами, с молодыми девочками, и проблем никаких не было. А теперь… — Он помолчал. — Теперь здесь приют для наркоманов.Покрутив в руках телефонный шнур, Джесс почему-то подумала о Мауре.— Что ж, — промолвила она. — Времена меняются.— Это уж точно.— Поп, а у тебя есть номер телефона или адрес мисс Тейлор?— В записной книжке записан адрес. Если подождете, поднимусь к себе и посмотрю.— Обязательно подожду, Поп.Поп отсутствовал так долго, что, казалось, никогда не вернется. Джесс взглянула на часы. Десять минут десятого.Интересно, сколько нужно времени, чтобы добраться до Кейпа? Три часа? Четыре? Успеет ли она съездить туда и обратно до возвращения детей из школы? Сердце радостно забилось. Когда она чувствовала себя так легко, свободно, непринужденно, словно горы готова свернуть? И не припомнить! Прошло, казалось, сто лет. А может, так и должно быть? Может, для совершения поступка, о котором она постоянно думала, нужно время, и немалое…Наконец старик снова взял трубку.— Нашел. А скажите-ка мне, мисс Джесс, вы и вправду собираетесь приехать сюда?Джесс рассмеялась.— Очень может быть.— Я очень хотел бы вас повидать, — внезапно охрипшим голосом проговорил Поп и, откашлявшись, спросил:— Ну что, готовы писать?По дороге Джесс изменила свой план. Причина? Она и сама не знала. Может, оттого, что после разговора с Попом воспоминания о Ларчвуд-Холле и ребенке, от которого отказалась, лавиной нахлынули на нее, а может, потому, что немного испугалась своего предприятия. Где-то между Нью-Хейвеном и Фол-Ривер Джесс решила, что одной ей с этим не справиться. Нужно постараться найти девочек, с которыми она жила когда-то в Ларчвуд-Холле, — Сьюзен, Пи Джей и Джинни. Кто знает, может, в течение этих лет они тоже о многом передумали и тоже захотят отыскать своих детей, отданных на воспитание чужим людям? Но сначала нужно повидаться с мисс Тейлор.Ее небольшой домик, крытый гонтом, найти было несложно. Он стоял у самой дороги за белым плетеным забором, по которому взбиралось вверх какое-то вьющееся растение с премиленькими розовыми цветочками. Джесс поставила свой «ягуар» на узкой подъездной дорожке и, перекинув через плечо спортивную сумку, с бьющимся сердцем, как у первоклассницы, впервые отправляющейся в школу, зашагала к дому. Дверь открыла незнакомая пожилая женщина.— Я ищу Франсис Тейлор, — деловым тоном проговорила Джесс и, видя, что женщина с сомнением смотрит на нее, добавила:— Я ее старая знакомая.Та повернулась и крикнула в глубину коридора:— Мэри Франсис!После чего перевела взгляд на Джесс и, нахмурившись, ворчливым голосом проговорила:— Последние теплые денечки, похоже, стоят. Погода шепчет.Джесс, ничего не придумав в ответ, просто улыбнулась.— Когда курортники уезжают, воздух становится чище, — прибавила суровая дама.Джесс, услышав приближающиеся шаги, поспешно кивнула. И вот она, мисс Тейлор, уже стоит на пороге.Постарела, конечно, спина уже не такая прямая, да и в талии чуть располнела. Волосы, убеленные сединами, морщинистое лицо… Но тонкие губы, как и в былые времена, накрашены ярко-красной помадой. Джесс ни секунды не сомневалась, что, подойдя к ней ближе, сразу же почувствует аромат лаванды, смешанный с запахом табака.— Мисс Тейлор, вы помните меня? Я — Джессика Бейтс.Хмурая дама, стоящая рядом с мисс Тейлор, продолжала неодобрительно поглядывать на Джесс. Мисс Тейлор несколько раз моргнула.— Джессика Бейтс… — ясным голосом, никак не вязавшимся с ее преклонным возрастом, произнесла она. — Из Ларчвуд-Холла?Джесс кивнула, слезы навернулись у нее на глаза. Эта женщина была всегда добра к ней, так же как и ко всем остальным девушкам.Откинув маленький крючок, мисс Тейлор распахнула дверь.— Входи, Джесс, — пригласила она и, секунду поколебавшись, протянула руки.Джесс не мешкая бросилась к ней в объятия. Она не ошиблась: был все тот же знакомый домашний запах. Слезы покатились у нее по щекам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48