она пользовалась домом, в ее частную жизнь произошло вторжение. Теперь, когда дом полностью принадлежал ему, когда он сменил все замки и нанял новых сторожей, ему было наплевать на расследование.
Он, скорее всего, отказался от встречи с Колби, если бы в июле было много работы, но ему было скучно, он был раздражен. Во всем он винил Ленни: у человека, покинутого собственной женой, так много свободного времени. Не было даже заседаний правления корпорации, к которым приходилось готовить доклады о состоянии дел. Он сам отменил их на летний период Его мучила хандра, и он изнывал от необходимости отстаивать свою линию руководства корпорацией. Феликс считал, что за лето решит возникшие проблемы, а к сентябрю, когда члены правления соберутся вновь, контроль над состоянием дел будет полностью у него в руках. Но сейчас ему было скучно, так что Колби в некотором роде оказался развлечением.
— Я не распространяю слухов, — еще раз повторил он, — мои мысли я держу при себе.
Колби кивнул. «У него ледяная кровь», — подумал он.
— Что ж, тогда хорошо. Я расследую шесть краж, пять, не считая вашей, они имеют сходные черты, и я прорабатываю версию, что все они были совершены одним или одними и теми же людьми.
— Да?
— Сейчас для расследования мне необходима информация в отношении некоторых людей. Двое из них некогда работали на вас, фактически жили с вами, и я хотел бы спросить…
Феликс буквально выскочил из кресла, подался вперед, опрокинув подставку. Карандаши, ножи для бумаги, ручки раскатились во всех направлениях.
— Жили с нами?
— Почти четыре года, в… — Колби сверился со своими записями и назвал даты. — Я веду речь, как вы понимаете, о Лоре Фэрчайлд и ее брате Клэе Фэрчайлде,
Если не возражаете, попросил бы вас ответить на некоторые вопросы…
— Нет, — Феликс сел на свое место. — Вовсе нет. Все, чем могу быть полезен.
«Ну вот, разве мы теперь не тепленькие и веселенькие?» — проговорил про себя Колби.
— У нас пока нет никаких доказательств, — начал он. — Вы понимаете, насколько существенно эго обстоятельство. Я, как говорят у нас, выуживаю информацию, вот почему я так упорно настаиваю на строгой конфиденциальности.
Феликс, соглашаясь, кивнул; он весь напрягся и ждал продолжения.
— Итак, без доказательств, мы, судя по всему, обнаружили связь, существующую между шестью жертвами преступлений…
Он изложил Феликсу свои теории, которые тот выслушал с неослабевающим вниманием.
— Теперь, конечно, я могу установить наблюдение за этими людьми, но кражи совершаются с интервалом около шести месяцев, и что мне прикажете делать, пока я буду ждать следующего ограбления? Сидеть, сложа руки? Но даже в этом случае мы можем упустить их — слежка несовершенна — и тогда нам, возможно, придется ждать еще, а потом, может быть, еще шесть месяцев. В случае ошибки относительно Фэрчайлдов и вице-президентов, я упускаю шанс поймать настоящего вора. Поэтому вы, надеюсь, видите стоящую передо мной дилемму. Мне необходимо собрать всю возможную информацию в максимально короткий срок. Поэтому, что бы вы ни рассказали мне…
Феликс заговорил. Бесцветно. Он описал появление Лоры и ее брата на Кейп-Коде, как она окрутила и пролезла в дела Оуэна, кражу драгоценностей Ленни, которые так и не нашли, что, по-видимому, указывало на то, что действовали изнутри и вся эта операция была спланирована и реализована Лорой и Клэем. Он вспомнил, как семья возвратилась в Бостон с Лорой и Клэем, присосавшимися, как пиявки.
— Она даже умудрилась добиться помолвки с моим племянником: чтобы закрепить свое положение в нашей семье.
— А кто ваш племянник? — спросил Колби, приготовив карандаш.
— Поль Дженсен. Он кинорежиссер в Калифорнии. «Матерь Божия! — подумал Колби, машинально занося имя Поля в тетрадь. — Какого черта я тут делаю?»
— Они все еще помолвлены?
— Слава Богу, нет. Конечно, нет. Он дал ей пинка под зад тогда же, вместе со всеми нами. Потом женился на девушке из Бостона, она из хорошей семьи. Нет, их связь длилась недолго.
— Сколько? — спросил Колби.
— Год. Может, два.
— Два года они были помолвлены? И не были женаты?
— Нет. Мой отец умер, мы разоблачили ее двойственность и заставили собрать вещи. Обоих. С тех пор мы больше их не видели.
— Вы видели их на судебном процессе.
— Да, разумеется, я как-то забыл об этом.
Колби вздохнул. Предстояло решить, как быть с Полем. Проклятье, Поль нравился ему. Колби нравилось делиться с ним своими мыслями, к тому же хотелось сняться в его фильме, тем более что фильм будет транслироваться по телевидению. «Боги переменчивы», — с грустью подумал он.
Колби открыл новую страницу в своей тетради.
— Насколько я понимаю, от кухарки в вашем доме до владельца четырех отелей лежит большая дистанция, — сказал он, обращаясь к Феликсу. — Мне хочется знать подробности, и вы могли бы помочь мне выяснить сумму, необходимую для этого.
— Я не сую нос в чужие дела. Колби кивнул:
— Однако эти отели она купила у вас. Те самые, которые были частью завещания Оуэна Сэлинджера.
Феликс смотрел на него в напряженном молчании, и Колби поспешно произнес:
— Поэтому вам известно, сколько она заплатила за них. И вы можете оценить, хотя бы приблизительно, во что обходится реконструкция старого здания. Плюс расходы, связанные с оплатой персонала и эксплуатацией отеля на сотню или около того комнат.
— Номеров, — холодно проговорил Феликс. — В трех из этих отелей только многокомнатные номера. Лишь в чикагском отеле есть и комнаты и номера.
«Не отходи от нее», — подумал Колби, делая пометку.
— Хорошо, вы, думаю, поняли, к чему я веду. Большое значение имеет, находится ли она по уши в долгах, или что-нибудь в этом роде. Если бы вы могли мне помочь в этом…
— О! Да, конечно.
Он подался вперед и начал сыпать цифрами.
— Она заплатила приблизительно десять миллионов за три отеля и еще двадцать за «Нью-Йорк Сэлинджер-отель». Обновление зданий стоило от двадцати до тридцати миллионов; я не был в этих отелях, но читал доклады. Я бы сказал, что, по грубым оценкам, ей требовалось по десять миллионов наличными для каждого из трех отелей — выплаты по закладным, расходы по реставрации зданий и начальные расходы — может быть, четырнадцать миллионов на нью-йоркский отель. Затем, конечно, эксплуатационные расходы: в зависимости от соотношения количества персонала к количеству гостей они могут составлять от пятидесяти до ста пятидесяти тысяч долларов на комнату…
— В год? — уточнил Колби.
— Конечно.
Колби просуммировал названные цифры.
— Сорок четыре миллиона только на то, чтобы открыть двери ее отелей. Правильно? Три по десять миллионов, один за четырнадцать. Прежде чем туда вселится первый клиент.
— Приблизительно так.
— Где она могла достать такие деньги? Она работала у вас на кухне, верно? И ушла из вашего дома без гроша? На суде она заявила, что работала помощницей управляющего курорта в Адирондаке. А затем — бац! — вдруг она появляется, имея на руках сорок четыре миллиона долларов наличными, скупая отели направо и налево. Где она достала их?
Впервые за шесть недель, прошедших со дня, когда его покинула Ленни, Феликс ощутил прилив радости.
— Ей, должно быть, пришлось их занять, — проговорил он.
— Отлично. Интересно, как вы займете сорок четыре миллиона долларов, будучи лишь помощником управляющего курорта?
— Вы уговариваете кого-нибудь поддержать вас, — ласково сказал Феликс. — По этой части она обладала поразительными способностями: она уже окрутила двух стариков; наверное, нашла еще одного. Скорее всего, больше, чем одного.
— Звучит так, что лично я был бы не против иметь ее на своей стороне, если мне потребуются деньги, — сказал Колби, обращая все в шутку, однако Феликс не улыбался. — Хорошо, как это устроить?
Феликс откинулся на спинку кресла, посмотрел в потолок и когда начал говорить, его манеры совершенно изменились: он стал сухо профессиональным, его мышление логичным и почти абстрактным.
— Предположим, вам нужно десять миллионов долларов для отеля в Чикаго. Вы создаете корпорацию и продаете паи: половину тому, кто вас поддерживает, за пять миллионов, вторую себе, за пять миллионов, которые вы занимаете у того же, кто вас поддерживает.
— В таком случае он вступает в дело за десять миллионов.
— Да, но ваш партнер имеет половину доходов от деятельности корпорации. Если вы не сможете выплатить долг партнеру, прибыль полностью переходит к нему и он получает в собственность всю корпорацию.
Колби кивнул:
— А три другие отеля?
— Вы продолжаете занимать. Вовлекаете новых инвесторов, продаете им часть вашего пая. Это означает, что вы более не владеете половиной корпорации. Может случиться, что потребуется больше денег, но тогда вы теряете контроль: у вас может остаться только двадцать или тридцать процентов акций корпорации, прежде чем вы соберете нужную сумму. Если первоначальный партнер на вашей стороне, то у вас двоих вполне достаточно голосов, чтобы пересилить новых инвесторов. А может быть, и нет. Не знаю. Однако главная проблема — ваш долг. Можно предположить, — Феликс помолчал, а затем решил назвать сумму, раза в два превышающую действительную, чтобы представить положение Лоры Фэрчайлд как отчаянное, — вы должны выплачивать полмиллиона долларов в год только по процентам за ссуду.
Колби тихонько присвистнул:
— Выплачивать из зарплаты, которую она получает за управление своими отелями?
— Не знаю, где еще она достает деньги.
— Итак, она должна зарабатывать более полумиллиона долларов в год, чтобы прожить и выплачивать долг.
— Полагаю, так.
— Может ли она получать такой доход от четырех отелей?
Феликс колебался.
— Возможно, — проговорил он неохотно, — зарплата и премии зависят от того, насколько хорошо обстоят дела в отелях. Это, в свою очередь, означает необычайно высокую заполненность номеров во всех четырех отелях и чрезвычайно высокие расценки за комнаты и номера.
— Сколько стоит номер в ее отеле в Нью-Йорке? — спросил Колби.
Феликс снова заколебался:
— От одной до двух с половиной тысяч долларов в сутки.
Колби присвистнул снова:
— И она их получает?
— Не знаю, какова у нее заполняемость номеров. Но уверен, некоторые платят такие деньги.
— Получается, что она может выплачивать долг, но с определенным трудом.
— Совершенно верно.
Колби погрузился в глубокие размышления. «Полмиллиона долларов по процентам. Она, вероятно, выплачивает их на средства, вырученные от продажи краденых картин. Воры крали от шести до десяти картин в год; если она продолжит так и далее, то скоро выплатит долг. Или купит еще один-два отеля. Черт возьми, — подумал он, — скоро она сама станет инвестором и купит часть пакета акций какой-нибудь корпорации. Например, корпорацию отелей Сэлинджеров. Стоп, — сказал он себе. — Не торопись с выводами. Есть вероятность, что вором может оказаться ее брат или другие вице-президенты». Однако он не располагал данными о мотивах, которые могли двигать теми, другими. Колби вздохнул. Самое время приступить к сбору данных об их частной жизни. Также нужно придумать способ, как получить информацию, не настораживая их, как заполучить расписания их поездок: выяснить, находились ли они поблизости от мест преступления в дни, когда совершались кражи.
Конечно, подумал он, отложив в сторону тетрадь и пожимая руку Феликсу, вором может оказаться совершенно другой человек, который имеет что-то против Лоры Фэрчайлд и хотел бы подставить ее, или кто-нибудь кто просто нуждался в крупных суммах и который каким-то образом нашел некоторые связи, а может быть, друзей, которые знали работу отелей «Бикон-Хилл» и способ проникать в них на достаточно долгий срок, чтобы найти коды отключения охранной сигнализации и суметь изготовить слепки с ключей. В то же время между этими шестью кражами может существовать иная связь, которой он пока не обнаружил, и тогда отели «Бикон-Хилл» не будут иметь к ним никакого отношения.
«Никогда не известно заранее», — размышлял он, опускаясь в лифте с верхнего этажа «Бостон Сэлинджер-отеля». До завершения дела было еще далеко. Но если бы ему пришлось спорить прямо сейчас, сегодня, то он поставил бы свои деньги на находчивую, активную и, очевидно, чрезвычайно удачливую Лору Фэрчайлд.
ГЛАВА 29
После наступления темноты, когда августовское солнце спустилось за горизонт и начал дуть прохладный бриз, Лора и Джинни вышли в сад, разбитый на крыше дома, захватив с собой документы, которые подготовил юрист Джинни.
— Все выглядит удивительно просто, — сказала она.
— Чем крупнее суммы, тем проще, — прошептала Лора задумчиво, перечитывая документы. — Меня всегда поражало, насколько легче потратить десять миллионов долларов, чем десять долларов девяносто пять центов.
Какая-то птица высвистывала три чистые ноты в ниспадающем порядке, повторяя их снова и снова; дети во дворе бросали «летающие тарелки», уличный шум Манхэттена создавал спокойный хор на заднем плане сцены, а здесь, посреди цветущих кустарников и запаха роз, Лора подписала вексель на десять миллионов долларов. Затем она и Джинни поставили подписи под соглашением о покупке Лорой Фэрчайлд паевой части корпорации «Сэлинджер-отель», принадлежащей Вирджинии Старрет.
— Готово, — с удовлетворением сказала Джинни. — Да, но тебе придется пережить бурю, когда на следующей неделе ты придешь на сентябрьское заседание акционеров, чтобы утвердить покупку акций.
— Что ж, это не первый раз, когда у меня возникают скандалы с Сэлинджерами.
— Я пошла бы с тобой для моральной поддержки, но боюсь, не смогу.
— Нет, на законном основании мы не можем находиться там одновременно.
— Поэтому ты объявишься только на собрании?
— Да.
— Без предупреждения?
— Без предупреждения.
— Ты или очень храбрая женщина, или вся охвачена пламенем мщения.
Лора промолчала, они молча сели, держа в руках высокие бокалы чая со льдом, откусывая маленькие кусочки от миндального пирога, который Лора приготовила на десерт.
— Восхитительный обед, — сказала Джинни, — ты потрясающий повар.
— Роза была потрясающим учителем, — с улыбкой рассмеялась в ответ Лора. — Она до сих пор каждую неделю присылает мне рецепты. Скоро она приедет сюда; вот тогда приходи, пообедаем. Она не пустит меня на кухню, пока будет в доме, и она лучшая из всех известных мне поваров.
— И воспоминание о счастливых днях.
— Да, теперь уже не так больно, как бывало прежде. У меня немало других хороших воспоминаний: связанных с тобой, с Келли, с Клэем, со временем, проведенным с Уэсом. — Лора печально улыбнулась. — Знаешь, из всего, что сохранилось в памяти о тех днях, это прекрасное время, проведенное с ним.
— Ты скучаешь по нему.
— Иногда. Знаешь, большей частью, наверное, потому, что я не встретила никого, кто понравился бы мне хотя бы наполовину, как он.
— Это при том-то мужском окружении, что увивается вокруг тебя?
— Скольких мужчин встретила ты, с которыми хотелось бы встретиться более, чем один раз? Джинни вздохнула.
— Да, имеется существенная нехватка желаемых мужчин. Это не означает, что кое-кто из них плох в постели.
— Быть может. Но пока я не встретила никого, с кем хотела бы спать. У большинства из них такие испуганные глаза. А те, у кого они не напуганные, настолько уверены, что каждая одинокая женщина в Манхэттене так отчаянно ищет мужчину, что они полагают, будто им незачем прилагать усилий, чтобы заполучить всех женщин, которых они пожелают. Поэтому я предпочитаю оставаться в моем чудесном доме читать или слушать музыку.
— Неправда.
— Ну, не каждый вечер. Мне нравится бывать с теми, с кем просто весело и кто не предъявляет претензий. В самом деле, все в порядке. Иногда, правда, возвращаясь с вечеринки, я спрашиваю себя, зачем я туда ходила?
— Потому что ты ищешь мужчину, а сидя дома, слушая музыку, тебе его не найти.
— Мне не нравится такая постановка вопроса: охотница, прочесывающая Манхэттен, старающаяся заловить мужчину.
Джинни рассмеялась:
— Я знаю множество таких женщин. Но ты слишком холодна и спокойна, чтобы быть, как они.
«Холодна и спокойна», — Лора задумалась, вспоминая о гневе, желаниях и амбициях, которые так мощно кипели внутри, но которые она тщательно скрывала от других.
— Но ты непременно найдешь кого-нибудь раньше их, — сказала Джинни, — не сомневаюсь.
— Да. Мне почти тридцать…
— Старуха, — подшучивая, сказала Джинни.
— Становлюсь, — с улыбкой добавила Лора. — А что, если я не найду? Что тогда? Что мне — засохнуть и осыпаться? Или превратиться в лужу и испариться? Лучше я буду сидеть здесь и как-нибудь, но проживу. У меня появилось много друзей, мужчин и женщин, особенно женщин: иногда вечера в их компании нравятся мне больше, чем с мужчинами. Я руковожу моими отелями, покупаю новые, как только могу это устроить, много разъезжаю, хожу в театры, на концерты, играю в теннис, веду приятную жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Он, скорее всего, отказался от встречи с Колби, если бы в июле было много работы, но ему было скучно, он был раздражен. Во всем он винил Ленни: у человека, покинутого собственной женой, так много свободного времени. Не было даже заседаний правления корпорации, к которым приходилось готовить доклады о состоянии дел. Он сам отменил их на летний период Его мучила хандра, и он изнывал от необходимости отстаивать свою линию руководства корпорацией. Феликс считал, что за лето решит возникшие проблемы, а к сентябрю, когда члены правления соберутся вновь, контроль над состоянием дел будет полностью у него в руках. Но сейчас ему было скучно, так что Колби в некотором роде оказался развлечением.
— Я не распространяю слухов, — еще раз повторил он, — мои мысли я держу при себе.
Колби кивнул. «У него ледяная кровь», — подумал он.
— Что ж, тогда хорошо. Я расследую шесть краж, пять, не считая вашей, они имеют сходные черты, и я прорабатываю версию, что все они были совершены одним или одними и теми же людьми.
— Да?
— Сейчас для расследования мне необходима информация в отношении некоторых людей. Двое из них некогда работали на вас, фактически жили с вами, и я хотел бы спросить…
Феликс буквально выскочил из кресла, подался вперед, опрокинув подставку. Карандаши, ножи для бумаги, ручки раскатились во всех направлениях.
— Жили с нами?
— Почти четыре года, в… — Колби сверился со своими записями и назвал даты. — Я веду речь, как вы понимаете, о Лоре Фэрчайлд и ее брате Клэе Фэрчайлде,
Если не возражаете, попросил бы вас ответить на некоторые вопросы…
— Нет, — Феликс сел на свое место. — Вовсе нет. Все, чем могу быть полезен.
«Ну вот, разве мы теперь не тепленькие и веселенькие?» — проговорил про себя Колби.
— У нас пока нет никаких доказательств, — начал он. — Вы понимаете, насколько существенно эго обстоятельство. Я, как говорят у нас, выуживаю информацию, вот почему я так упорно настаиваю на строгой конфиденциальности.
Феликс, соглашаясь, кивнул; он весь напрягся и ждал продолжения.
— Итак, без доказательств, мы, судя по всему, обнаружили связь, существующую между шестью жертвами преступлений…
Он изложил Феликсу свои теории, которые тот выслушал с неослабевающим вниманием.
— Теперь, конечно, я могу установить наблюдение за этими людьми, но кражи совершаются с интервалом около шести месяцев, и что мне прикажете делать, пока я буду ждать следующего ограбления? Сидеть, сложа руки? Но даже в этом случае мы можем упустить их — слежка несовершенна — и тогда нам, возможно, придется ждать еще, а потом, может быть, еще шесть месяцев. В случае ошибки относительно Фэрчайлдов и вице-президентов, я упускаю шанс поймать настоящего вора. Поэтому вы, надеюсь, видите стоящую передо мной дилемму. Мне необходимо собрать всю возможную информацию в максимально короткий срок. Поэтому, что бы вы ни рассказали мне…
Феликс заговорил. Бесцветно. Он описал появление Лоры и ее брата на Кейп-Коде, как она окрутила и пролезла в дела Оуэна, кражу драгоценностей Ленни, которые так и не нашли, что, по-видимому, указывало на то, что действовали изнутри и вся эта операция была спланирована и реализована Лорой и Клэем. Он вспомнил, как семья возвратилась в Бостон с Лорой и Клэем, присосавшимися, как пиявки.
— Она даже умудрилась добиться помолвки с моим племянником: чтобы закрепить свое положение в нашей семье.
— А кто ваш племянник? — спросил Колби, приготовив карандаш.
— Поль Дженсен. Он кинорежиссер в Калифорнии. «Матерь Божия! — подумал Колби, машинально занося имя Поля в тетрадь. — Какого черта я тут делаю?»
— Они все еще помолвлены?
— Слава Богу, нет. Конечно, нет. Он дал ей пинка под зад тогда же, вместе со всеми нами. Потом женился на девушке из Бостона, она из хорошей семьи. Нет, их связь длилась недолго.
— Сколько? — спросил Колби.
— Год. Может, два.
— Два года они были помолвлены? И не были женаты?
— Нет. Мой отец умер, мы разоблачили ее двойственность и заставили собрать вещи. Обоих. С тех пор мы больше их не видели.
— Вы видели их на судебном процессе.
— Да, разумеется, я как-то забыл об этом.
Колби вздохнул. Предстояло решить, как быть с Полем. Проклятье, Поль нравился ему. Колби нравилось делиться с ним своими мыслями, к тому же хотелось сняться в его фильме, тем более что фильм будет транслироваться по телевидению. «Боги переменчивы», — с грустью подумал он.
Колби открыл новую страницу в своей тетради.
— Насколько я понимаю, от кухарки в вашем доме до владельца четырех отелей лежит большая дистанция, — сказал он, обращаясь к Феликсу. — Мне хочется знать подробности, и вы могли бы помочь мне выяснить сумму, необходимую для этого.
— Я не сую нос в чужие дела. Колби кивнул:
— Однако эти отели она купила у вас. Те самые, которые были частью завещания Оуэна Сэлинджера.
Феликс смотрел на него в напряженном молчании, и Колби поспешно произнес:
— Поэтому вам известно, сколько она заплатила за них. И вы можете оценить, хотя бы приблизительно, во что обходится реконструкция старого здания. Плюс расходы, связанные с оплатой персонала и эксплуатацией отеля на сотню или около того комнат.
— Номеров, — холодно проговорил Феликс. — В трех из этих отелей только многокомнатные номера. Лишь в чикагском отеле есть и комнаты и номера.
«Не отходи от нее», — подумал Колби, делая пометку.
— Хорошо, вы, думаю, поняли, к чему я веду. Большое значение имеет, находится ли она по уши в долгах, или что-нибудь в этом роде. Если бы вы могли мне помочь в этом…
— О! Да, конечно.
Он подался вперед и начал сыпать цифрами.
— Она заплатила приблизительно десять миллионов за три отеля и еще двадцать за «Нью-Йорк Сэлинджер-отель». Обновление зданий стоило от двадцати до тридцати миллионов; я не был в этих отелях, но читал доклады. Я бы сказал, что, по грубым оценкам, ей требовалось по десять миллионов наличными для каждого из трех отелей — выплаты по закладным, расходы по реставрации зданий и начальные расходы — может быть, четырнадцать миллионов на нью-йоркский отель. Затем, конечно, эксплуатационные расходы: в зависимости от соотношения количества персонала к количеству гостей они могут составлять от пятидесяти до ста пятидесяти тысяч долларов на комнату…
— В год? — уточнил Колби.
— Конечно.
Колби просуммировал названные цифры.
— Сорок четыре миллиона только на то, чтобы открыть двери ее отелей. Правильно? Три по десять миллионов, один за четырнадцать. Прежде чем туда вселится первый клиент.
— Приблизительно так.
— Где она могла достать такие деньги? Она работала у вас на кухне, верно? И ушла из вашего дома без гроша? На суде она заявила, что работала помощницей управляющего курорта в Адирондаке. А затем — бац! — вдруг она появляется, имея на руках сорок четыре миллиона долларов наличными, скупая отели направо и налево. Где она достала их?
Впервые за шесть недель, прошедших со дня, когда его покинула Ленни, Феликс ощутил прилив радости.
— Ей, должно быть, пришлось их занять, — проговорил он.
— Отлично. Интересно, как вы займете сорок четыре миллиона долларов, будучи лишь помощником управляющего курорта?
— Вы уговариваете кого-нибудь поддержать вас, — ласково сказал Феликс. — По этой части она обладала поразительными способностями: она уже окрутила двух стариков; наверное, нашла еще одного. Скорее всего, больше, чем одного.
— Звучит так, что лично я был бы не против иметь ее на своей стороне, если мне потребуются деньги, — сказал Колби, обращая все в шутку, однако Феликс не улыбался. — Хорошо, как это устроить?
Феликс откинулся на спинку кресла, посмотрел в потолок и когда начал говорить, его манеры совершенно изменились: он стал сухо профессиональным, его мышление логичным и почти абстрактным.
— Предположим, вам нужно десять миллионов долларов для отеля в Чикаго. Вы создаете корпорацию и продаете паи: половину тому, кто вас поддерживает, за пять миллионов, вторую себе, за пять миллионов, которые вы занимаете у того же, кто вас поддерживает.
— В таком случае он вступает в дело за десять миллионов.
— Да, но ваш партнер имеет половину доходов от деятельности корпорации. Если вы не сможете выплатить долг партнеру, прибыль полностью переходит к нему и он получает в собственность всю корпорацию.
Колби кивнул:
— А три другие отеля?
— Вы продолжаете занимать. Вовлекаете новых инвесторов, продаете им часть вашего пая. Это означает, что вы более не владеете половиной корпорации. Может случиться, что потребуется больше денег, но тогда вы теряете контроль: у вас может остаться только двадцать или тридцать процентов акций корпорации, прежде чем вы соберете нужную сумму. Если первоначальный партнер на вашей стороне, то у вас двоих вполне достаточно голосов, чтобы пересилить новых инвесторов. А может быть, и нет. Не знаю. Однако главная проблема — ваш долг. Можно предположить, — Феликс помолчал, а затем решил назвать сумму, раза в два превышающую действительную, чтобы представить положение Лоры Фэрчайлд как отчаянное, — вы должны выплачивать полмиллиона долларов в год только по процентам за ссуду.
Колби тихонько присвистнул:
— Выплачивать из зарплаты, которую она получает за управление своими отелями?
— Не знаю, где еще она достает деньги.
— Итак, она должна зарабатывать более полумиллиона долларов в год, чтобы прожить и выплачивать долг.
— Полагаю, так.
— Может ли она получать такой доход от четырех отелей?
Феликс колебался.
— Возможно, — проговорил он неохотно, — зарплата и премии зависят от того, насколько хорошо обстоят дела в отелях. Это, в свою очередь, означает необычайно высокую заполненность номеров во всех четырех отелях и чрезвычайно высокие расценки за комнаты и номера.
— Сколько стоит номер в ее отеле в Нью-Йорке? — спросил Колби.
Феликс снова заколебался:
— От одной до двух с половиной тысяч долларов в сутки.
Колби присвистнул снова:
— И она их получает?
— Не знаю, какова у нее заполняемость номеров. Но уверен, некоторые платят такие деньги.
— Получается, что она может выплачивать долг, но с определенным трудом.
— Совершенно верно.
Колби погрузился в глубокие размышления. «Полмиллиона долларов по процентам. Она, вероятно, выплачивает их на средства, вырученные от продажи краденых картин. Воры крали от шести до десяти картин в год; если она продолжит так и далее, то скоро выплатит долг. Или купит еще один-два отеля. Черт возьми, — подумал он, — скоро она сама станет инвестором и купит часть пакета акций какой-нибудь корпорации. Например, корпорацию отелей Сэлинджеров. Стоп, — сказал он себе. — Не торопись с выводами. Есть вероятность, что вором может оказаться ее брат или другие вице-президенты». Однако он не располагал данными о мотивах, которые могли двигать теми, другими. Колби вздохнул. Самое время приступить к сбору данных об их частной жизни. Также нужно придумать способ, как получить информацию, не настораживая их, как заполучить расписания их поездок: выяснить, находились ли они поблизости от мест преступления в дни, когда совершались кражи.
Конечно, подумал он, отложив в сторону тетрадь и пожимая руку Феликсу, вором может оказаться совершенно другой человек, который имеет что-то против Лоры Фэрчайлд и хотел бы подставить ее, или кто-нибудь кто просто нуждался в крупных суммах и который каким-то образом нашел некоторые связи, а может быть, друзей, которые знали работу отелей «Бикон-Хилл» и способ проникать в них на достаточно долгий срок, чтобы найти коды отключения охранной сигнализации и суметь изготовить слепки с ключей. В то же время между этими шестью кражами может существовать иная связь, которой он пока не обнаружил, и тогда отели «Бикон-Хилл» не будут иметь к ним никакого отношения.
«Никогда не известно заранее», — размышлял он, опускаясь в лифте с верхнего этажа «Бостон Сэлинджер-отеля». До завершения дела было еще далеко. Но если бы ему пришлось спорить прямо сейчас, сегодня, то он поставил бы свои деньги на находчивую, активную и, очевидно, чрезвычайно удачливую Лору Фэрчайлд.
ГЛАВА 29
После наступления темноты, когда августовское солнце спустилось за горизонт и начал дуть прохладный бриз, Лора и Джинни вышли в сад, разбитый на крыше дома, захватив с собой документы, которые подготовил юрист Джинни.
— Все выглядит удивительно просто, — сказала она.
— Чем крупнее суммы, тем проще, — прошептала Лора задумчиво, перечитывая документы. — Меня всегда поражало, насколько легче потратить десять миллионов долларов, чем десять долларов девяносто пять центов.
Какая-то птица высвистывала три чистые ноты в ниспадающем порядке, повторяя их снова и снова; дети во дворе бросали «летающие тарелки», уличный шум Манхэттена создавал спокойный хор на заднем плане сцены, а здесь, посреди цветущих кустарников и запаха роз, Лора подписала вексель на десять миллионов долларов. Затем она и Джинни поставили подписи под соглашением о покупке Лорой Фэрчайлд паевой части корпорации «Сэлинджер-отель», принадлежащей Вирджинии Старрет.
— Готово, — с удовлетворением сказала Джинни. — Да, но тебе придется пережить бурю, когда на следующей неделе ты придешь на сентябрьское заседание акционеров, чтобы утвердить покупку акций.
— Что ж, это не первый раз, когда у меня возникают скандалы с Сэлинджерами.
— Я пошла бы с тобой для моральной поддержки, но боюсь, не смогу.
— Нет, на законном основании мы не можем находиться там одновременно.
— Поэтому ты объявишься только на собрании?
— Да.
— Без предупреждения?
— Без предупреждения.
— Ты или очень храбрая женщина, или вся охвачена пламенем мщения.
Лора промолчала, они молча сели, держа в руках высокие бокалы чая со льдом, откусывая маленькие кусочки от миндального пирога, который Лора приготовила на десерт.
— Восхитительный обед, — сказала Джинни, — ты потрясающий повар.
— Роза была потрясающим учителем, — с улыбкой рассмеялась в ответ Лора. — Она до сих пор каждую неделю присылает мне рецепты. Скоро она приедет сюда; вот тогда приходи, пообедаем. Она не пустит меня на кухню, пока будет в доме, и она лучшая из всех известных мне поваров.
— И воспоминание о счастливых днях.
— Да, теперь уже не так больно, как бывало прежде. У меня немало других хороших воспоминаний: связанных с тобой, с Келли, с Клэем, со временем, проведенным с Уэсом. — Лора печально улыбнулась. — Знаешь, из всего, что сохранилось в памяти о тех днях, это прекрасное время, проведенное с ним.
— Ты скучаешь по нему.
— Иногда. Знаешь, большей частью, наверное, потому, что я не встретила никого, кто понравился бы мне хотя бы наполовину, как он.
— Это при том-то мужском окружении, что увивается вокруг тебя?
— Скольких мужчин встретила ты, с которыми хотелось бы встретиться более, чем один раз? Джинни вздохнула.
— Да, имеется существенная нехватка желаемых мужчин. Это не означает, что кое-кто из них плох в постели.
— Быть может. Но пока я не встретила никого, с кем хотела бы спать. У большинства из них такие испуганные глаза. А те, у кого они не напуганные, настолько уверены, что каждая одинокая женщина в Манхэттене так отчаянно ищет мужчину, что они полагают, будто им незачем прилагать усилий, чтобы заполучить всех женщин, которых они пожелают. Поэтому я предпочитаю оставаться в моем чудесном доме читать или слушать музыку.
— Неправда.
— Ну, не каждый вечер. Мне нравится бывать с теми, с кем просто весело и кто не предъявляет претензий. В самом деле, все в порядке. Иногда, правда, возвращаясь с вечеринки, я спрашиваю себя, зачем я туда ходила?
— Потому что ты ищешь мужчину, а сидя дома, слушая музыку, тебе его не найти.
— Мне не нравится такая постановка вопроса: охотница, прочесывающая Манхэттен, старающаяся заловить мужчину.
Джинни рассмеялась:
— Я знаю множество таких женщин. Но ты слишком холодна и спокойна, чтобы быть, как они.
«Холодна и спокойна», — Лора задумалась, вспоминая о гневе, желаниях и амбициях, которые так мощно кипели внутри, но которые она тщательно скрывала от других.
— Но ты непременно найдешь кого-нибудь раньше их, — сказала Джинни, — не сомневаюсь.
— Да. Мне почти тридцать…
— Старуха, — подшучивая, сказала Джинни.
— Становлюсь, — с улыбкой добавила Лора. — А что, если я не найду? Что тогда? Что мне — засохнуть и осыпаться? Или превратиться в лужу и испариться? Лучше я буду сидеть здесь и как-нибудь, но проживу. У меня появилось много друзей, мужчин и женщин, особенно женщин: иногда вечера в их компании нравятся мне больше, чем с мужчинами. Я руковожу моими отелями, покупаю новые, как только могу это устроить, много разъезжаю, хожу в театры, на концерты, играю в теннис, веду приятную жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89