Она понимала, что выглядит ужасно – бледна, измучена, под глазами круги после бессонной ночи. Да что там ночь – два дня она провела не смыкая глаз, а тут еще разница во времени, и нервы натянуты, как струна. Шея опухла, в горле комок.
– Ну? – улыбнулся Карл Хайнц. – Ты что застыла? Я не кусаюсь.
Зандра выдавила жалкую улыбку. Он прав. Действительно, она топчется на месте как дура.
Зандра пересекла кабинет и подставила щеку для поцелуя. Она была слишком напряжена, чтобы ответить на приветствие.
– Я ненадолго, Хайнц, – извиняющимся тоном заговорила Зандра. – Так что сразу к делу.
– Что за спешка? – любезно откликнулся Карл Хайнц.
Зандра тяжело вздохнула, сжала губы и подняла на него глаза.
– Речь идет о прошлом уик-энде, – начала она.
– Каком уик-энде? – со смехом перебил ее Карл Хайнц. – Разве так уж обязательно все помнить? Кое-какие вещи лучше забывать, как думаешь?
Зандра покачала головой:
– Не надо шутить, Хайнц, мне и без того нелегко.
– Слушай, что-нибудь не так? – Он участливо посмотрел на нее.
– Так вот, о уик-энде. Я... э-э... честно говоря, ты тогда застал меня врасплох. Наверное, нельзя было на тебя так набрасываться, но, понимаешь... я не ожидала.
– Да чего уж там. Сам хорош.
– Наверное, ты спрашиваешь себя, какого черта меня принесло сюда? Есть деловое предложение. Возможно, оно тебя заинтересует.
– В таком случае, – он мягко взял ее за руку и подвел к дивану, – присядем. Я давно уже взял за правило не говорить о делах стоя.
Зандра благодарно улыбнулась и села.
Карл Хайнц устроился в кресле напротив.
– Что выпьешь? Кофе? Или чего-нибудь покрепче?
– Да не стоит. Хочу побыстрее с этим покончить.
Зандра нервно облизнула губы и твердо уперлась ладонями в колени.
– Понимаю, ты можешь меня презирать...
– Ну что ты. – Он наклонился к ней. – Не верю, что ты способна на что-либо, заслуживающее презрения.
– Не торопись, сначала дослушай. – Не в силах выдержать его пристальный взгляд, Зандра отвернулась. – Я все понимаю. Я все о том же злосчастном уик-энде. Ясно, тебе было нелегко. – Она глубоко вздохнула. – Так же, как мне сейчас.
Опасаясь сказать что-нибудь невпопад, Карл Хайнц промолчал.
– Твое предложение... оно носило ведь сугубо деловой характер, да?
У Карла Хайнца остро заныло сердце. О Господи, знала бы она правду! Чего бы он только не отдал, лишь бы обнять ее и взять на руки.
– Словом... – Зандра нервно переплела пальцы. – Смысл был в том, что я должна выйти за тебя замуж и родить младенца стоимостью в миллиард долларов. Так?
– Так, – глухо ответил Карл Хайнц.
Зандра посмотрела ему прямо в глаза.
– Предложение еще в силе?
Он был потрясен.
– То есть я хочу сказать, а почему, собственно, ты должен отказываться от наследства? Чтобы его сохранить, нужен наследник, только и всего. Большое дело! В конце концов, мы живем в девяностые годы. Больше половины браков так или иначе распадаются. И мы ведь вовсе не должны оставаться вместе до самой смерти?
– Да, – напряженно проговорил Карл Хайнц.
– Ну а поскольку все эти миллиарды отчасти... в моих руках, мне тоже кое-что полагается. Согласен? Можно сказать... комиссионные.
– Стало быть, ты выставляешь себя на продажу. – Голос у него упал до шепота.
– Не на продажу, – твердо поправила его Зандра, – в лизинг. Ты можешь арендовать меня, Хайнц. Меня со всеми моими причиндалами, включая бесценную утробу. Все по законам Священной Римской империи.
– Зандра...
– Конечно, я не могу гарантировать, что родится мальчик, но сделаю все от меня зависящее, чтобы наследство досталось тебе. Иными словами, если первый ребенок окажется девочкой, я по-прежнему в твоем распоряжении.
– А эта... эта арендованная утроба, – сухо осведомился Карл Хайнц, – сколько будет мне стоить?
– Ровно миллион с четвертью фунтов стерлингов. Платить надо сразу, в один прием.
– Почему миллион с четвертью? – удивленно спросил он. – По-моему, ты себя недооцениваешь. Скажем, четверть миллиарда? Или половина? Видит Бог, цену назначаешь ты.
– Я и назначила.
– Но почему такая жалкая сумма?
– Давай не будем об этом, Хайнц, – мягко проговорила Зандра, отводя взгляд.
– Слушай, – выпрямился он, – скажи честно, ты попала в беду? В любом случае совершенно не обязательно продавать себя...
– Я и не продаю! – огрызнулась Зандра. – Всего лишь сдаю в аренду.
– И в этом нет никакой нужды. Я с удовольствием тебя выручу.
Слезы подступили к ее глазам, и Зандре пришлось напрячь все силы, чтобы не разрыдаться.
– Помощь мне не нужна. Это чистая сделка. Да–да, нет–нет. Жду твоего ответа.
Карл Хайнц вздохнул и печально посмотрел на кузину.
– Ну! – нетерпеливо воскликнула она. – Тебя беспокоит наследство? Отлично! Вот она я! Настоящее сокровище! Безупречный объект лизинга. Решайся!
– Зандра, – покачал головой Карл Хайнц, – ну какой же ты объект?
– К черту малодушие, Хайнц! – проговорила Зандра сквозь слезы. – Ну так как? Сейчас или никогда.
– Хорошо, – вздохнул Карл Хайнц и поднялся с кресла. – Пусть будет по-твоему.
Облегчение, отразившееся на ее лице, было почти невыносимо.
«Но наследство здесь ни при чем, – хотелось ему добавить. – Просто тебе нужна моя помощь. И я просто люблю тебя».
Порывшись в сумочке, Зандра швырнула ему визитку, полученную от Джо Лича.
– Переведи миллион с четвертью на этот счет. После этого я полностью в твоем распоряжении.
– В моем распоряжении? – повторил Карл Хайнц. – Интересно, как это возможно? Что-то я не слышал, чтобы кому-нибудь удавалось поймать солнечный луч и запечатать его в бутылку.
– Вот именно. Все, что видишь, – твое. Все пять футов десять дюймов. С головы до ног, включая золотое чрево.
Он повертел визитку в руках.
– В течение часа деньги будут переведены.
– И еще одно.
– Да? – Карл Хайнц высоко поднял брови.
– Пусть твои адвокаты составят договор, по которому я отказываюсь от алиментов, от наследства – словом, от всего.
– А ты себя не обкрадываешь?
– Это обязательное условие. – Зандра яростно тряхнула головой.
– Ну что ж, будь по-твоему.
Зандра глубоко вздохнула, повернулась к нему спиной и высоко подняла руки.
– Раздень меня, Хайнц. – Ее голос прозвучал неожиданно твердо и решительно.
У Карла Хайнца стеснило грудь.
– Но ведь деньги еще не отосланы.
– Ну и что? Ты человек слова. Чего тянуть? Займемся золотым мальчиком.
Карл Хайнц по-прежнему не трогался с места.
– Ну! – нетерпеливо прикрикнула Зандра. – Одной мне не справиться. Для такого дела нужны двое...
– Прекрати! – Карл Хайнц грубо схватил ее за руки и круто развернул лицом к себе.
– Что такое? – испуганно посмотрела на него Зандра. – Ты меня больше не хочешь? Сделка отменяется?
– Не будь дурой! Просто я человек старомодный и привык, чтобы все было по правилам.
– Шутишь?
– Совсем не шучу.
– Ну что ж, дело твое. – Зандра подняла голову. – Дай знать, когда будешь готов. – «Что-то все это больше походит на поминки, чем на свадьбу», – подумала она.
– Непременно.
Не отрывая от Карла Хайнца глаз, Зандра быстро чмокнула его в щеку, повернулась и выбежала из кабинета.
Лишь оказавшись на улице, она позволила себе отвести душу. Укрывшись в ближайшем подъезде, она прижалась лбом к холодной стене и разрыдалась во весь голос.
Сегодня она разом распрощалась с тремя вещами, какими дорожила больше всего на свете. Со своим именем. Со своим телом. И с чувством собственного достоинства.
У нее не осталось ничего. Решительно ничего.
Глава 42
Глава адвокатской конторы «Фраймен, Стайнберг, Хирст и Эндрюс» оторвался от бумаг. На пороге кабинета стояла его секретарша. Он взял у нее конверт и медленно положил на стол.
– Гарантийное письмо от «Сотби»?
– Да, сэр.
– А кто сейчас осматривает рисунки?
– Люди из «Кристи».
– А что «Бергли»?
– Их эксперт ожидает в приемной.
– Хорошо. Надеюсь, вы проводили представителей «Сотби» к лифтам?
– Собиралась, сэр, но они сказали, что в этом нет нужды.
– Как они вам показались?
– Места себе не находят.
– Ага. Отлично. Ну что ж, придется вам попросить эксперта из «Бергли» немного подождать. Извинитесь перед ним за доставленное неудобство...
– Это не он, сэр, это она.
– Какая разница? Правила для всех одинаковые.
– Разумеется, сэр. – Секретарша поспешно вышла в приемную и растерянно огляделась.
Кензи испарилась.
Всего несколько минут назад она сидела в роскошной приемной, склонившись над альбомом рисунков Леонардо, что захватила с собой из Нью-Йорка. В этот момент в приемной появились трое.
– Прошу за мной, к лифтам сюда, – услышала она голос секретарши.
– Спасибо, не беспокойтесь, – раздался смутно знакомый ей мужской голос. – Обратный рейс только в семь пятнадцать, так что нам все равно надо как-то убить время. Не подскажете, где тут ближайший бар?
– Да они тут на каждом шагу, – сказала секретарша.
– Рестораны, наверное, уже закрыты? – послышался женский голос.
И он тоже был знаком Кензи. Наклонив голову пониже, так, чтобы полностью скрыться за альбомом, Кензи осторожно выглянула.
Неподалеку от нее стояли, безупречно одетые, ухоженные до кончиков ногтей, конкуренты – люди из «Сотби»: Роберт Салливан и Гретхен Нэг.
– Лифтом до первого этажа, – объясняла секретарша, – потом по улице направо. Там очень симпатичный бар, и закуски тоже подают.
– Что ж, прекрасно, – сказал Роберт Салливан, – большое спасибо.
Последовал обмен рукопожатиями.
– Надеюсь, вы остались удовлетворены рисунками? – спросила секретарша.
– Мы в восторге, – воскликнула Гретхен, – и скоро свяжемся с вами!
– Ну что ж, счастливо добраться до дома. Приятно было познакомиться. – С этими словами секретарша вышла, а Салливан подошел к платяному шкафу, где гости оставили свои пальто.
– Это твое, Гретхен.
– Да, спасибо. Потрясающие рисунки, а, Боб?
– В жизни ничего подобного не видел.
– Думаешь, у нас есть шанс их заполучить?
– А почему бы нет?
– Да, конечно, но эти гарантии...
– Слушай, мне надо срочно промочить горло. В баре поговорим. Ничего не забыла?
И гости вышли в коридор, плотно прикрыв за собой стеклянную дверь адвокатской конторы.
«В баре поговорим». Эти слова решили дело.
Захлопнув альбом, Кензи сунула его в дорожную сумку и вскочила на ноги.
– Если меня будут спрашивать, скоро вернусь, – бросила она секретарше в прихожей. – Какой здесь номер факса?
Секретарша нацарапала его на клочке бумаги и протянула Кензи.
– А где вас можно отыскать...
Но Кензи ее не слушала. Она уже мчалась по коридору. Пританцовывая от нетерпения, она едва дождалась лифта и спустилась на второй этаж здания, где были расположены различные магазины и толпилось полно народа.
Кензи подошла к охраннику.
– Извините, не подскажете, где тут ближайшая парикмахерская?
– Вот тут, рядом. Боюсь только, что вам не подойдет, стригут там на старый манер, и вообще...
У Кензи часто забилось сердце. «Как раз то, что мне нужно», – подумала она.
– Спасибо, – бросила она охраннику уже на ходу.
Салон действительно оказался старомодным. В витрине – выцветшие фотографии причесок, которые уже давно никто не носит, да пыльные парики, такие же древние. Казалось, что Кензи шагнула в прошлое. При виде дам, сидящих под феном и листающих глянцевые журналы, это ощущение только усиливалось.
– Извините, дорогуша, – обратилась к Кензи рыжеволосая женщина в голубом халате, – на сегодня у нас запись закончена.
– Не важно, я просто хотела купить парик.
– Парик? В таком случае вы не туда попали. Мы тут только укладку делаем.
– А... а что за парики в витрине?
– А, эти. Да так, просто для украшения. Они уже Бог знает сколько времени там висят.
Кензи полезла за бумажником.
«Сколько, интересно, они могут стоить? – думала она. – Наверняка не больше двадцатки».
Она вытащила стодолларовую купюру.
– Мне вот этот, блондинистый.
– Сию минуту, дорогуша. – Женщина в халате ловко выудила у Кензи банкноту.
Минуту спустя Кензи уже выходила из парикмахерской. На носу у нее были огромные солнечные очки, голову украшали локоны по моде середины семидесятых. По дороге она остановилась и критически осмотрела себя в зеркало.
«Ничего себе, – подумала Кензи, – мама родная не узнала бы».
Но именно это ей и требовалось.
* * *
В полутемном баре почти не было людей. Его убранство свидетельствовало о пристрастии хозяев к отходам химического производства: искусственные «витражи», красные ковровые дорожки из акрила, светящиеся пластмассовые фонарики, покрытая красной виниловой скатертью стойка в форме лошадиного копыта, пластмассовые, под дерево, столики.
«На какие только жертвы не пойдешь ради родного „Бергли“!» – подумала Кензи, остановившись в дверях и разглядывая из-под очков зал.
Смотреть, впрочем, было почти не на что. Скучающий бармен протирал бокалы. За одним из столиков о чем-то оживленно беседовали двое мужчин, по виду бизнесмены. Опустил голову на стойку неизбежный в таких заведениях пьянчужка. Симпатичная, чистенькая бабуля потягивала джин с тоником. А в дальнем углу, в кабинке, – Роберт Салливан и Гретхен Нэг.
Так, прекрасно!
Кензи пересекла зал и устроилась в соседней кабине, спиной к Гретхен. Парочка умолкла, но тут же, явно решив, что новая посетительница им ничем не помешает, возобновила разговор. Кензи было слышно каждое слово.
– Ну что ж, за победу? – предложил Салливан.
– А не рано ли?
– Да брось ты, Гретхен! Что нам может помешать?
– Ну, мало ли. Скажем, «Кристи» или «Бергли»...
– Чушь! В «Кристи», сама знаешь, слишком большие воображалы, от всего нос воротят, ну а «Бергли» просто дешевка.
«Ах вот, стало быть, как!» – лишь в последний момент Кензи удержалась от того, чтобы не высказать свое возмущение.
Пузырь жвачки лопнул, словно хлопушка. Кензи испуганно обернулась.
– Что будем заказывать? – Это оказалась официантка.
– Что? – переспросила Кензи и тут же вспомнила, что надо изменить голос. – А-а, заказывать, – на южный манер протянула она. – Пожалуй, мятный сироп. – Это было первое, что пришло ей в голову.
– Один мятный сироп. Сию минуту.
Официантка неслышно отошла, и Кензи вновь принялась вслушиваться.
– ...ничего подобного в жизни не видел...
– ...рынок усох...
– ...даже Королевская библиотека в Виндзоре не...
– ...музей Гетти, целая куча коллекционеров...
– ...двадцать миллионов – это ничто, имея в виду...
Выяснив, что ей было нужно, Кензи поспешно вскочила на ноги.
– Ваш сироп. – Официантка поставила бокал на стол.
– Спасибо. Сколько я должна?
– Три девяноста пять.
Кензи протянула ей пятерку.
– Сдачи не надо.
И, оставив бокал нетронутым, Кензи чуть не бегом припустилась к выходу.
Официантка посмотрела ей вслед и, пожав плечами, отнесла заказ назад.
Кензи зашла в ближайшую телефонную будку.
– Мистер Фейри? Кензи Тернер.
– Да, мисс Тернер, посмотрели эскизы?
– Пока нет, сэр. Жду очереди. Но есть кое-что интересное. Боюсь, вам придется еще раз связаться с мистером Голдсмитом.
Последовала пауза.
– Да? В связи с чем?
Кензи быстро объяснила боссу суть дела и продиктовала номер факса, который ей дала секретарша.
– Спасибо, мисс Тернер, – поблагодарил Фейри. – Я в любом случае свяжусь с вами.
Кензи стащила с себя парик, бросила его в ближайшую урну и вернулась в адвокатскую контору.
Там ее уже ожидал факс следующего содержания:
«Одобрение получено. Шелдон Фейри».
Да, подумала Кензи, ничего не скажешь – с ответом они не затянули.
Секретарша меж тем вернулась в кабинет, где восседал престарелый адвокат, глава фирмы.
– Эксперты из «Кристи» только что ушли, сэр.
– Ну и?..
– Сказали, что с радостью возьмут эскизы на комиссию, но от предоплаты отказались.
– Ну что ж, этого можно было ожидать. А «Бергли»?
– Из их юридического отдела пришел чистый бланк. Его должна заполнить мисс Тернер. Сейчас она осматривает эскизы.
– Отлично.
– Да, сэр, однако...
– В чем дело?
– Смущает меня эта мисс Тернер, какая-то она... непредсказуемая.
– Да ну? Это интересно.
Двое адвокатов и охранник внимательно наблюдали за тем, как Кензи, надев шерстяные перчатки и вооружившись большими, в войлоке, щипцами, разглядывает эскизы Леонардо.
Внешне она оставалась спокойной, но внутри у нее все кипело. Вот-вот сердце выскочит из груди.
Никогда и нигде – ни у мистера Вагсби, ни в «Бергли», да ни в едином музее мира – не видела она такого чуда.
О Господи, даже в Уффици, не говоря уж о Королевской библиотеке Виндзора, нет ничего подобного! Поистине бесценные шедевры!
И ведь не два, не три – двадцать четыре!
Поразительно, собственным глазам не поверишь...
Жаль, что не с кем разделить этого счастья. Вот если бы Арнольд оказался рядом. Или Зандра. Мистер Споттс был бы на седьмом небе, а что касается бедного Вагсби – да будет ему земля пухом! – тот вообще упал бы в обморок.
Кензи отложила последний эскиз, стянула перчатки, устало откинулась на спинку стула и потерла веки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Ну? – улыбнулся Карл Хайнц. – Ты что застыла? Я не кусаюсь.
Зандра выдавила жалкую улыбку. Он прав. Действительно, она топчется на месте как дура.
Зандра пересекла кабинет и подставила щеку для поцелуя. Она была слишком напряжена, чтобы ответить на приветствие.
– Я ненадолго, Хайнц, – извиняющимся тоном заговорила Зандра. – Так что сразу к делу.
– Что за спешка? – любезно откликнулся Карл Хайнц.
Зандра тяжело вздохнула, сжала губы и подняла на него глаза.
– Речь идет о прошлом уик-энде, – начала она.
– Каком уик-энде? – со смехом перебил ее Карл Хайнц. – Разве так уж обязательно все помнить? Кое-какие вещи лучше забывать, как думаешь?
Зандра покачала головой:
– Не надо шутить, Хайнц, мне и без того нелегко.
– Слушай, что-нибудь не так? – Он участливо посмотрел на нее.
– Так вот, о уик-энде. Я... э-э... честно говоря, ты тогда застал меня врасплох. Наверное, нельзя было на тебя так набрасываться, но, понимаешь... я не ожидала.
– Да чего уж там. Сам хорош.
– Наверное, ты спрашиваешь себя, какого черта меня принесло сюда? Есть деловое предложение. Возможно, оно тебя заинтересует.
– В таком случае, – он мягко взял ее за руку и подвел к дивану, – присядем. Я давно уже взял за правило не говорить о делах стоя.
Зандра благодарно улыбнулась и села.
Карл Хайнц устроился в кресле напротив.
– Что выпьешь? Кофе? Или чего-нибудь покрепче?
– Да не стоит. Хочу побыстрее с этим покончить.
Зандра нервно облизнула губы и твердо уперлась ладонями в колени.
– Понимаю, ты можешь меня презирать...
– Ну что ты. – Он наклонился к ней. – Не верю, что ты способна на что-либо, заслуживающее презрения.
– Не торопись, сначала дослушай. – Не в силах выдержать его пристальный взгляд, Зандра отвернулась. – Я все понимаю. Я все о том же злосчастном уик-энде. Ясно, тебе было нелегко. – Она глубоко вздохнула. – Так же, как мне сейчас.
Опасаясь сказать что-нибудь невпопад, Карл Хайнц промолчал.
– Твое предложение... оно носило ведь сугубо деловой характер, да?
У Карла Хайнца остро заныло сердце. О Господи, знала бы она правду! Чего бы он только не отдал, лишь бы обнять ее и взять на руки.
– Словом... – Зандра нервно переплела пальцы. – Смысл был в том, что я должна выйти за тебя замуж и родить младенца стоимостью в миллиард долларов. Так?
– Так, – глухо ответил Карл Хайнц.
Зандра посмотрела ему прямо в глаза.
– Предложение еще в силе?
Он был потрясен.
– То есть я хочу сказать, а почему, собственно, ты должен отказываться от наследства? Чтобы его сохранить, нужен наследник, только и всего. Большое дело! В конце концов, мы живем в девяностые годы. Больше половины браков так или иначе распадаются. И мы ведь вовсе не должны оставаться вместе до самой смерти?
– Да, – напряженно проговорил Карл Хайнц.
– Ну а поскольку все эти миллиарды отчасти... в моих руках, мне тоже кое-что полагается. Согласен? Можно сказать... комиссионные.
– Стало быть, ты выставляешь себя на продажу. – Голос у него упал до шепота.
– Не на продажу, – твердо поправила его Зандра, – в лизинг. Ты можешь арендовать меня, Хайнц. Меня со всеми моими причиндалами, включая бесценную утробу. Все по законам Священной Римской империи.
– Зандра...
– Конечно, я не могу гарантировать, что родится мальчик, но сделаю все от меня зависящее, чтобы наследство досталось тебе. Иными словами, если первый ребенок окажется девочкой, я по-прежнему в твоем распоряжении.
– А эта... эта арендованная утроба, – сухо осведомился Карл Хайнц, – сколько будет мне стоить?
– Ровно миллион с четвертью фунтов стерлингов. Платить надо сразу, в один прием.
– Почему миллион с четвертью? – удивленно спросил он. – По-моему, ты себя недооцениваешь. Скажем, четверть миллиарда? Или половина? Видит Бог, цену назначаешь ты.
– Я и назначила.
– Но почему такая жалкая сумма?
– Давай не будем об этом, Хайнц, – мягко проговорила Зандра, отводя взгляд.
– Слушай, – выпрямился он, – скажи честно, ты попала в беду? В любом случае совершенно не обязательно продавать себя...
– Я и не продаю! – огрызнулась Зандра. – Всего лишь сдаю в аренду.
– И в этом нет никакой нужды. Я с удовольствием тебя выручу.
Слезы подступили к ее глазам, и Зандре пришлось напрячь все силы, чтобы не разрыдаться.
– Помощь мне не нужна. Это чистая сделка. Да–да, нет–нет. Жду твоего ответа.
Карл Хайнц вздохнул и печально посмотрел на кузину.
– Ну! – нетерпеливо воскликнула она. – Тебя беспокоит наследство? Отлично! Вот она я! Настоящее сокровище! Безупречный объект лизинга. Решайся!
– Зандра, – покачал головой Карл Хайнц, – ну какой же ты объект?
– К черту малодушие, Хайнц! – проговорила Зандра сквозь слезы. – Ну так как? Сейчас или никогда.
– Хорошо, – вздохнул Карл Хайнц и поднялся с кресла. – Пусть будет по-твоему.
Облегчение, отразившееся на ее лице, было почти невыносимо.
«Но наследство здесь ни при чем, – хотелось ему добавить. – Просто тебе нужна моя помощь. И я просто люблю тебя».
Порывшись в сумочке, Зандра швырнула ему визитку, полученную от Джо Лича.
– Переведи миллион с четвертью на этот счет. После этого я полностью в твоем распоряжении.
– В моем распоряжении? – повторил Карл Хайнц. – Интересно, как это возможно? Что-то я не слышал, чтобы кому-нибудь удавалось поймать солнечный луч и запечатать его в бутылку.
– Вот именно. Все, что видишь, – твое. Все пять футов десять дюймов. С головы до ног, включая золотое чрево.
Он повертел визитку в руках.
– В течение часа деньги будут переведены.
– И еще одно.
– Да? – Карл Хайнц высоко поднял брови.
– Пусть твои адвокаты составят договор, по которому я отказываюсь от алиментов, от наследства – словом, от всего.
– А ты себя не обкрадываешь?
– Это обязательное условие. – Зандра яростно тряхнула головой.
– Ну что ж, будь по-твоему.
Зандра глубоко вздохнула, повернулась к нему спиной и высоко подняла руки.
– Раздень меня, Хайнц. – Ее голос прозвучал неожиданно твердо и решительно.
У Карла Хайнца стеснило грудь.
– Но ведь деньги еще не отосланы.
– Ну и что? Ты человек слова. Чего тянуть? Займемся золотым мальчиком.
Карл Хайнц по-прежнему не трогался с места.
– Ну! – нетерпеливо прикрикнула Зандра. – Одной мне не справиться. Для такого дела нужны двое...
– Прекрати! – Карл Хайнц грубо схватил ее за руки и круто развернул лицом к себе.
– Что такое? – испуганно посмотрела на него Зандра. – Ты меня больше не хочешь? Сделка отменяется?
– Не будь дурой! Просто я человек старомодный и привык, чтобы все было по правилам.
– Шутишь?
– Совсем не шучу.
– Ну что ж, дело твое. – Зандра подняла голову. – Дай знать, когда будешь готов. – «Что-то все это больше походит на поминки, чем на свадьбу», – подумала она.
– Непременно.
Не отрывая от Карла Хайнца глаз, Зандра быстро чмокнула его в щеку, повернулась и выбежала из кабинета.
Лишь оказавшись на улице, она позволила себе отвести душу. Укрывшись в ближайшем подъезде, она прижалась лбом к холодной стене и разрыдалась во весь голос.
Сегодня она разом распрощалась с тремя вещами, какими дорожила больше всего на свете. Со своим именем. Со своим телом. И с чувством собственного достоинства.
У нее не осталось ничего. Решительно ничего.
Глава 42
Глава адвокатской конторы «Фраймен, Стайнберг, Хирст и Эндрюс» оторвался от бумаг. На пороге кабинета стояла его секретарша. Он взял у нее конверт и медленно положил на стол.
– Гарантийное письмо от «Сотби»?
– Да, сэр.
– А кто сейчас осматривает рисунки?
– Люди из «Кристи».
– А что «Бергли»?
– Их эксперт ожидает в приемной.
– Хорошо. Надеюсь, вы проводили представителей «Сотби» к лифтам?
– Собиралась, сэр, но они сказали, что в этом нет нужды.
– Как они вам показались?
– Места себе не находят.
– Ага. Отлично. Ну что ж, придется вам попросить эксперта из «Бергли» немного подождать. Извинитесь перед ним за доставленное неудобство...
– Это не он, сэр, это она.
– Какая разница? Правила для всех одинаковые.
– Разумеется, сэр. – Секретарша поспешно вышла в приемную и растерянно огляделась.
Кензи испарилась.
Всего несколько минут назад она сидела в роскошной приемной, склонившись над альбомом рисунков Леонардо, что захватила с собой из Нью-Йорка. В этот момент в приемной появились трое.
– Прошу за мной, к лифтам сюда, – услышала она голос секретарши.
– Спасибо, не беспокойтесь, – раздался смутно знакомый ей мужской голос. – Обратный рейс только в семь пятнадцать, так что нам все равно надо как-то убить время. Не подскажете, где тут ближайший бар?
– Да они тут на каждом шагу, – сказала секретарша.
– Рестораны, наверное, уже закрыты? – послышался женский голос.
И он тоже был знаком Кензи. Наклонив голову пониже, так, чтобы полностью скрыться за альбомом, Кензи осторожно выглянула.
Неподалеку от нее стояли, безупречно одетые, ухоженные до кончиков ногтей, конкуренты – люди из «Сотби»: Роберт Салливан и Гретхен Нэг.
– Лифтом до первого этажа, – объясняла секретарша, – потом по улице направо. Там очень симпатичный бар, и закуски тоже подают.
– Что ж, прекрасно, – сказал Роберт Салливан, – большое спасибо.
Последовал обмен рукопожатиями.
– Надеюсь, вы остались удовлетворены рисунками? – спросила секретарша.
– Мы в восторге, – воскликнула Гретхен, – и скоро свяжемся с вами!
– Ну что ж, счастливо добраться до дома. Приятно было познакомиться. – С этими словами секретарша вышла, а Салливан подошел к платяному шкафу, где гости оставили свои пальто.
– Это твое, Гретхен.
– Да, спасибо. Потрясающие рисунки, а, Боб?
– В жизни ничего подобного не видел.
– Думаешь, у нас есть шанс их заполучить?
– А почему бы нет?
– Да, конечно, но эти гарантии...
– Слушай, мне надо срочно промочить горло. В баре поговорим. Ничего не забыла?
И гости вышли в коридор, плотно прикрыв за собой стеклянную дверь адвокатской конторы.
«В баре поговорим». Эти слова решили дело.
Захлопнув альбом, Кензи сунула его в дорожную сумку и вскочила на ноги.
– Если меня будут спрашивать, скоро вернусь, – бросила она секретарше в прихожей. – Какой здесь номер факса?
Секретарша нацарапала его на клочке бумаги и протянула Кензи.
– А где вас можно отыскать...
Но Кензи ее не слушала. Она уже мчалась по коридору. Пританцовывая от нетерпения, она едва дождалась лифта и спустилась на второй этаж здания, где были расположены различные магазины и толпилось полно народа.
Кензи подошла к охраннику.
– Извините, не подскажете, где тут ближайшая парикмахерская?
– Вот тут, рядом. Боюсь только, что вам не подойдет, стригут там на старый манер, и вообще...
У Кензи часто забилось сердце. «Как раз то, что мне нужно», – подумала она.
– Спасибо, – бросила она охраннику уже на ходу.
Салон действительно оказался старомодным. В витрине – выцветшие фотографии причесок, которые уже давно никто не носит, да пыльные парики, такие же древние. Казалось, что Кензи шагнула в прошлое. При виде дам, сидящих под феном и листающих глянцевые журналы, это ощущение только усиливалось.
– Извините, дорогуша, – обратилась к Кензи рыжеволосая женщина в голубом халате, – на сегодня у нас запись закончена.
– Не важно, я просто хотела купить парик.
– Парик? В таком случае вы не туда попали. Мы тут только укладку делаем.
– А... а что за парики в витрине?
– А, эти. Да так, просто для украшения. Они уже Бог знает сколько времени там висят.
Кензи полезла за бумажником.
«Сколько, интересно, они могут стоить? – думала она. – Наверняка не больше двадцатки».
Она вытащила стодолларовую купюру.
– Мне вот этот, блондинистый.
– Сию минуту, дорогуша. – Женщина в халате ловко выудила у Кензи банкноту.
Минуту спустя Кензи уже выходила из парикмахерской. На носу у нее были огромные солнечные очки, голову украшали локоны по моде середины семидесятых. По дороге она остановилась и критически осмотрела себя в зеркало.
«Ничего себе, – подумала Кензи, – мама родная не узнала бы».
Но именно это ей и требовалось.
* * *
В полутемном баре почти не было людей. Его убранство свидетельствовало о пристрастии хозяев к отходам химического производства: искусственные «витражи», красные ковровые дорожки из акрила, светящиеся пластмассовые фонарики, покрытая красной виниловой скатертью стойка в форме лошадиного копыта, пластмассовые, под дерево, столики.
«На какие только жертвы не пойдешь ради родного „Бергли“!» – подумала Кензи, остановившись в дверях и разглядывая из-под очков зал.
Смотреть, впрочем, было почти не на что. Скучающий бармен протирал бокалы. За одним из столиков о чем-то оживленно беседовали двое мужчин, по виду бизнесмены. Опустил голову на стойку неизбежный в таких заведениях пьянчужка. Симпатичная, чистенькая бабуля потягивала джин с тоником. А в дальнем углу, в кабинке, – Роберт Салливан и Гретхен Нэг.
Так, прекрасно!
Кензи пересекла зал и устроилась в соседней кабине, спиной к Гретхен. Парочка умолкла, но тут же, явно решив, что новая посетительница им ничем не помешает, возобновила разговор. Кензи было слышно каждое слово.
– Ну что ж, за победу? – предложил Салливан.
– А не рано ли?
– Да брось ты, Гретхен! Что нам может помешать?
– Ну, мало ли. Скажем, «Кристи» или «Бергли»...
– Чушь! В «Кристи», сама знаешь, слишком большие воображалы, от всего нос воротят, ну а «Бергли» просто дешевка.
«Ах вот, стало быть, как!» – лишь в последний момент Кензи удержалась от того, чтобы не высказать свое возмущение.
Пузырь жвачки лопнул, словно хлопушка. Кензи испуганно обернулась.
– Что будем заказывать? – Это оказалась официантка.
– Что? – переспросила Кензи и тут же вспомнила, что надо изменить голос. – А-а, заказывать, – на южный манер протянула она. – Пожалуй, мятный сироп. – Это было первое, что пришло ей в голову.
– Один мятный сироп. Сию минуту.
Официантка неслышно отошла, и Кензи вновь принялась вслушиваться.
– ...ничего подобного в жизни не видел...
– ...рынок усох...
– ...даже Королевская библиотека в Виндзоре не...
– ...музей Гетти, целая куча коллекционеров...
– ...двадцать миллионов – это ничто, имея в виду...
Выяснив, что ей было нужно, Кензи поспешно вскочила на ноги.
– Ваш сироп. – Официантка поставила бокал на стол.
– Спасибо. Сколько я должна?
– Три девяноста пять.
Кензи протянула ей пятерку.
– Сдачи не надо.
И, оставив бокал нетронутым, Кензи чуть не бегом припустилась к выходу.
Официантка посмотрела ей вслед и, пожав плечами, отнесла заказ назад.
Кензи зашла в ближайшую телефонную будку.
– Мистер Фейри? Кензи Тернер.
– Да, мисс Тернер, посмотрели эскизы?
– Пока нет, сэр. Жду очереди. Но есть кое-что интересное. Боюсь, вам придется еще раз связаться с мистером Голдсмитом.
Последовала пауза.
– Да? В связи с чем?
Кензи быстро объяснила боссу суть дела и продиктовала номер факса, который ей дала секретарша.
– Спасибо, мисс Тернер, – поблагодарил Фейри. – Я в любом случае свяжусь с вами.
Кензи стащила с себя парик, бросила его в ближайшую урну и вернулась в адвокатскую контору.
Там ее уже ожидал факс следующего содержания:
«Одобрение получено. Шелдон Фейри».
Да, подумала Кензи, ничего не скажешь – с ответом они не затянули.
Секретарша меж тем вернулась в кабинет, где восседал престарелый адвокат, глава фирмы.
– Эксперты из «Кристи» только что ушли, сэр.
– Ну и?..
– Сказали, что с радостью возьмут эскизы на комиссию, но от предоплаты отказались.
– Ну что ж, этого можно было ожидать. А «Бергли»?
– Из их юридического отдела пришел чистый бланк. Его должна заполнить мисс Тернер. Сейчас она осматривает эскизы.
– Отлично.
– Да, сэр, однако...
– В чем дело?
– Смущает меня эта мисс Тернер, какая-то она... непредсказуемая.
– Да ну? Это интересно.
Двое адвокатов и охранник внимательно наблюдали за тем, как Кензи, надев шерстяные перчатки и вооружившись большими, в войлоке, щипцами, разглядывает эскизы Леонардо.
Внешне она оставалась спокойной, но внутри у нее все кипело. Вот-вот сердце выскочит из груди.
Никогда и нигде – ни у мистера Вагсби, ни в «Бергли», да ни в едином музее мира – не видела она такого чуда.
О Господи, даже в Уффици, не говоря уж о Королевской библиотеке Виндзора, нет ничего подобного! Поистине бесценные шедевры!
И ведь не два, не три – двадцать четыре!
Поразительно, собственным глазам не поверишь...
Жаль, что не с кем разделить этого счастья. Вот если бы Арнольд оказался рядом. Или Зандра. Мистер Споттс был бы на седьмом небе, а что касается бедного Вагсби – да будет ему земля пухом! – тот вообще упал бы в обморок.
Кензи отложила последний эскиз, стянула перчатки, устало откинулась на спинку стула и потерла веки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59