– я кончу свои дни где-нибудь в графстве Литчфилд. А мне так хочется в Саутхэмптон! Я уже подобрала там домик. Как только увидела – сразу поняла, что именно это мне и нужно. Понимаете? Мое счастье в ваших руках!
У Фейри пересохло в горле, настолько живо ему представилось, как по его любимому гнездышку расхаживают Дина со своей вечной болтовней и ее мужлан Роберт со своими вонючими сигарами.
– Э-э, не вижу все же, чем мы с женой можем быть вам полезны, – неловко пробормотал он.
– Еще как можете! Ну что, через пару недель?
Фейри даже поперхнулся от такой наглости.
– Мне надо поговорить с женой, – выдавил он.
– Естественно. Это само собой разумеется.
– Я перезвоню.
– Буду ждать. – Дина немного помолчала. – И вот еще что, милый.
– Да, миссис Голдсмит?
– Не забывайте: рука руку моет.
И с этими словами Дина повесила трубку.
«Рука руку моет, – повторял про себя Фейри, – рука руку моет».
Все понятно, яснее не скажешь.
– Вот гнусная баба! – воскликнул он и грохнул кулаком по столу. – Да чтобы ты в аду сгорела!
Взяв кое-как себя в руки, Фейри позвонил домой. Жены не оказалось, сработал автоответчик.
Он поспешно повесил трубку и набрал номер мобильного.
Один звонок, другой... Фейри слышал собственное хриплое дыхание, пальцы его сжимали трубку с такой силой, будто он собирался раздавить ее. Ну же, ну, отвечай!
Ему просто необходимо поговорить с Ниной. Она мастак по части всяческих отговорок. Может, и на сей раз что-нибудь придумает, чтобы вытащить его из этого ада.
Не ведая о мучительных страданиях мужа, Нина Фейри заказывала себе в «Гермесе» новый костюм для выездки. Шапочка, блуза, жакет, сапоги, шпоры. Вообще-то все как обычно, но «Гермес» есть «Гермес».
В глазах Нины это значило немало.
Она как раз перечисляла все, что ей нужно, когда зазвонил мобильный телефон.
– Да, слушаю.
– О Господи, Нина, слава Богу, что нашел тебя наконец. Ты где?
– В «Гермесе». Я же тебе говорила...
– Да, да, да, – раздраженно перебил жену Фейри. – Слушай, тут возникло одно неотложное дело. Говорить можешь?
Нина огляделась. Вокруг сновали покупатели.
– Э-э, не совсем. Минуту. – Она прикрыла ладонью мембрану и повернулась к продавщице: – Я могла бы где-нибудь остаться одна?
– Ну, разумеется. Прошу за мной, мадам.
Миновав несколько залов с самыми разнообразными товарами, от превосходного фарфора до изысканной мебели, Нина оказалась в небольшом кабинете.
– Шелдон?
– Да, я слушаю, – выдохнул он.
– Теперь можно. Так что произошло? Ты прямо не в себе.
– Что произошло? – едва не взвизгнул Фейри. Казалось, еще чуть-чуть, и у него начнется настоящая истерика. – Нашествие Чингисхана, вот что!
– Боюсь, я не совсем тебя понимаю. – Нина потеребила золотую сережку.
– Нашествие Голдсмитов, вот что случилось!
– То есть как это?
– Ты что, оглохла?
– Не делай из меня идиотку. И перестань говорить загадками.
– Ладно, сейчас все поймешь. И ушам своим не поверишь!
– Ты все же попробуй. – Нина уселась за чей-то рабочий стол.
– Сейчас. – Слышно было, как он пытается справиться с прерывистым дыханием. – Едва я вернулся с обеда, как... что бы ты думала?
Нина промолчала.
– Зазвонил телефон. Мой личный телефон! Ты же знаешь, он почти никому не известен, его и в справочнике нет.
Нина сочувственно хмыкнула.
– Это была Дина Голдсмит! Не знаю уж, как она добыла этот номер. А впрочем, ничего удивительного, эта прохиндейка на все способна!
– Не так быстро, милый. – Чувствуя, что у нее начинает болеть голова, Нина прижала пальцы к вискам. – Давай по порядку, а то я все равно ничего не понимаю. Итак, позвонила Дина...
– Ну да, я же говорю!
– И что ей надо?
– Представляешь, она... она навязалась к нам в гости! – выпалил он. – О Господи, неужели не осталось ничего святого? Мой дом – моя крепость! Когда это только было!
– Ну а ты ей что сказал? – спокойно осведомилась Нина.
– А ты что думаешь? Конечно, попытался соскочить с крючка, да что толку?
Шелдон безрадостно рассмеялся. Чувствовалось, что нервы у него напряжены до предела.
– Эта женщина просто не знает слова «нет»!
– Возьми себя в руки, Шелдон. Дай подумать...
– Только побыстрее! Иначе уже через две недели мы окажемся в компании этой женщины и ее неотесанного мужа!
– А она объяснила, зачем ей все это понадобилось?
Шелдон быстро передал ей содержание разговора с Диной и добавил:
– Да только фокусы все это. У нее что-то свое на уме, только что – никак в толк не возьму.
– Гм, – задумчиво протянула Нина. – Через две недели...
– Ну да! Сделай что-нибудь! Придумай, как нам выбраться из этой... из этой...
– Да успокоишься ты или нет? Это еще не конец света. Вообще-то... – Нина поудобнее устроилась на стуле. – Тут возникают некоторые возможности...
– Эй, о чем это ты?
В его голосе снова послышались панические нотки. Нина подавила нарастающее раздражение.
– Слушай, милый! Я ведь о нас забочусь. О тебе. О твоей карьере, о положении в обществе. И с этой точки зрения, может, это даже совсем неплохо – пригласить к себе Голдсмитов...
– Нина!
– Доверься мне, дорогой. Забудь обо всем, занимайся своим делом, а уж об остальном я сама позабочусь.
– Да, но ты придумаешь, как от них избавиться? Обещай мне, что...
– Довольно! – О Господи, как же она ненавидит хнычущих мужчин. – Я знаю, что делаю.
– О Господи!..
– Тихо, тихо, милый. Неужели мне нужно тебе напоминать, что хоть Бекки Пятая нам и соседка, мы так ни разу и не встретились?
– Ну и что из этого?
– А то... – Нина скрестила ноги, – что прошел слух, будто в последнее время Бекки Пятая каким-то образом сблизилась с Диной Голдсмит. Отсюда следует, что на эту лошадку стоит поставить, глядишь, и выиграем.
– Ты в своем уме?
– В своем, в своем, – с улыбкой заверила его Нина. – Можешь считать меня интриганкой. Но интрига еще не безумие. Это я тебе говорю. Ладно, потом поговорим.
– Но...
– Я же сказала – потом! – оборвала его Нина. – А пока мне надо подумать. Да, кстати, дай телефон Дины, сразу же и позвоню.
* * *
Повесив трубку, Дина с удовлетворением подумала, какое все-таки великое дело – власть.
О власть, власть, что с тобой сравнится?
Впрочем, время насладиться одержанной победой у нее еще будет. А сейчас подгоняют разные неотложные дела. Прежде всего надо позвонить Зандре. Как Дина и рассчитывала, Нина Фейри пригласила всех троих – Роберта, ее и Зандру.
Если все и дальше пойдет по плану, именно Зандра станет очередной принцессой фон унд цу Энгельвейзен!
Не медля ни секунды, Дина набрала номер отдела старых мастеров «Бергли».
– Привет, дорогая, это я.
– Привет, – лениво откликнулась Зандра.
Она сидела за столом, глядя, как длинная лента, тянущаяся из факсового аппарата, постепенно переходит в нетерпеливые руки Кензи.
– Что случилось? Может, я забыла в ресторане сумочку или что-то еще? Представляешь, иногда становлюсь такой рассеянной...
– Нет, нет, – успокоила ее Дина, – ничего ты не забыла.
– Ну и слава Богу. А то ведь я не только сумочку – голову могу оставить, не будь она так плотно привинчена ко всему остальному.
Дина вежливо рассмеялась и сказала:
– Я вот что звоню, дорогая. Есть идея: поедешь с нами за город через две недели?
– Что-что? За город? Вот уж меньше всего ожидала.
– Так как, можно на тебя рассчитывать?
– Я... э-э... – Зандра постаралась собраться с мыслями. Уж слишком неожиданным было приглашение. Надо вспомнить, может, на это время у нее уже что-нибудь назначено? Она пролистала свой ежедневник.
– А кто еще будет?
– Да никто, в общем, – уклончиво ответила Дина. – Нас троих – тебя, меня и Роберта – приглашают Фейри. Вот и все. Так, небольшой междусобойчик.
– Я... Право, не знаю, что и сказать.
– Скажи «да», дорогая. Не то я... я умру от скуки, и отвечать за это придется тебе!
– Право, Дина, дай хоть подумать немного...
– Может, я не вовремя позвонила?
– Да нет, что ты. Просто я никак не ожидала...
– Ну и что? Нет, ты просто должна быть с нами, – настаивала Дина. – Я прошу. Я требую.
Должна? Зандра недовольно сдвинула брови. Ничего и никому она не должна. И чего это Дина так суетится из-за ерунды?
– Слушай, – начала Зандра, но тут ее остановил торжествующий возглас Кензи. Все ясно. Это факс от профессора Тиндеманса, и, стало быть, дело с картиной Гольбейна можно теперь передать в руки судебных властей.
– Эй, Зандра, – послышался в трубке голос Дины, – ты почему замолчала?
– Слушай, Дина, у меня тут срочное дело, потом перезвоню.
– Хорошо, но как все же насчет уик-энда?
– Идет. Можешь на меня рассчитывать, – сказала Зандра, лишь бы отделаться. – Отличная идея. Как в старые добрые времена. Ладно, потолкуем об этом позже. Вечером позвоню. Пока!
Зандра повесила трубку и задумалась.
Уик-энд за городом? А что, неплохая идея. Хотя бы развеется, а то уж целых три месяца, как не выбиралась с Манхэттена. Давно пора сменить обстановку.
Плотно обвешанная полотнами Гойи, гостиная в пентхаусе Бекки Пятой напоминала шкатулку с драгоценностями, в центре которой – самое главное, самое дорогое сокровище.
Бывшая первая леди разглядывает картину в позолоченной раме. Это Коро, «Купающаяся Венера». Ее прислали из галереи на Мэдисон-авеню.
Покупать или не покупать? Вопрос, ответ на который стоит три с половиной миллиона долларов.
Впрочем, дело не в деньгах – деньги, если надо, найдутся. Проблема в том, достойна ли эта картина ее собрания?
Именно над этим размышляет сейчас Бекки Пятая.
Ее мысли прервал громкий стук в дверь.
– Войдите.
Шаркающей походкой вошел Урия, откашлялся и прокричал:
– Мадам, на проводе миссис Голдсмит.
– Спасибо, Урия. – По-прежнему разглядывая Коро, Бекки подняла отводную трубку. – Да?
– Добрый день, дорогая, это Дина.
– Да, Дина?
– Все в порядке. Приглашение получено.
– А Зандра? – Бекки все еще не отрывала глаз от картины.
– Она будет с нами.
– Отлично. Поздравляю, дорогая. Сейчас позвоню Карлу Хайнцу.
Глава 31
Вечерний Манхэттен сверкал инеем. Если посмотреть сверху, в такие дни, как сегодня, он походил на знаменитую черно-белую фотографию Беренис Эббот, авторский экземпляр которой висел у Карла Хайнца в холле.
Правда, между действительностью и ее фотографическим изображением оставалась одна существенная разница: цвет.
Миллионы светящихся окон отдавали желтизной. На улице постоянно мигали светофоры: красный, желтый, зеленый... желтый, красный, зеленый... Переливалась неоновая реклама. Ослепляя фарами, по улицам-рекам плыли корабли-автомобили.
А в остальном мало что изменилось с тех пор, как мисс Эббот, поднявшись в воздух, сделала свой знаменитый снимок. Правда, здания подросли, машин стало больше, а свет ярче. А в остальном – все как в 1932 году.
Вот почему Манхэттен, особенно если смотреть на него сверху, всегда так легко узнать.
В половине восьмого Ханнес с Кензи вошли в «Луму», рыбный ресторан на Девятой авеню, где он зарезервировал столик.
– Мяса ты здесь не найдешь, – заметил Ханнес, подвигая Кензи стул.
Она благодарно улыбнулась и бегло оглядела зал, выдержанный в умиротворяющих тонах цвета морской волны.
Упершись локтями в стол и переплетя пальцы, Кензи исподтишка бросила взгляд на Ханнеса. В который раз ее поразила его физическая красота и властная повадка. Ей вдруг подумалось, что впервые встречает такого... в полном смысле мужчину.
И похоже, не одна она так думает. Стоило им войти, как вся женская клиентура ресторана, словно по команде, повернулась к Ханнесу.
Кензи охватило странное чувство – нечто среднее между гордостью и ревностью. «Извините, подруги, – подумала она, – но этот парень уже занят».
– По слухам, кормят в этом ресторане отлично, – заметил Ханнес.
Не желая портить ему удовольствия, Кензи умолчала о том, что уже была здесь несколько раз. Вспомнив с кем, она испытала острый приступ раскаяния. «Я что, совсем совесть потеряла? Ведь раньше на его месте сидел Чарли! О Боже! – Мысли ее метались, а чувство вины становилось все невыносимее. – И что же я за человек такой? Ведь всего сутки назад была с Чарли. Пусть даже мы и не собирались заниматься любовью, пусть все получилось само собой. Но ведь получилось! А теперь? Теперь я сижу с другим, и надо же, чтобы этот другой оказался его напарником!»
Кензи встряхнулась. «Нечего распускаться! – молча прикрикнула она на себя. – Не в чем мне каяться. Чарли остался в прошлом. И нельзя, чтобы это прошлое воздействовало на будущее».
– По-моему, крепких напитков здесь не подают, – откуда-то издалека донесся до нее голос Ханнеса. – Как насчет вина?
– Извини, – встрепенулась Кензи и разгладила перед собой скатерть. – Задумалась.
– А что такое? – Он обеспокоенно посмотрел на нее.
– Да нет, все в порядке, – улыбнулась Кензи. – Вино – это прекрасно.
Заказав бутылку вина урожая 1982 года, Ханнес повернулся к ней:
– Да, кстати. От профессора Тиндеманса факс пришел?
Кензи хлопнула себя рукой по лбу.
– Совсем забыла. – Она вытащила из сумки длинный продолговатый конверт и протянула его Ханнесу. – Вот ксерокопия.
Словно раздумывая, не прочитать ли сразу, Ханнес несколько секунд смотрел на конверт, но потом все же его отложил.
– Не возражаешь, если прочитаю утром? Не хочется портить вечер.
Его низкий голос обволакивал ее, обдавал теплом, так что Кензи почувствовала, как у нее внутри все полыхает.
От ответа ее спасло появление официанта. Церемонно продемонстрировав гостям наклейку на бутылке, он ловко вытащил пробку и плеснул несколько капель в бокал Ханнеса. Тот покрутил его в пальцах, принюхался, сделал глоток и важно кивнул:
– Отлично.
Официант наполнил бокалы доверху и сразу отошел.
– Тост, – заявил Ханнес.
Кензи выжидательно посмотрела на него.
– За нас, – мягко закончил он.
Она почувствовала, что заливается краской.
– За... нас, – прошептала Кензи, чокаясь с ним.
Атмосфера была перенасыщена эротической энергией, казалось, вот-вот между ними проскочит искра и все вокруг загорится.
Кензи отставила бокал.
– Чудесное вино, – хрипло выдавила она.
– Пожалуй. – Ханнес пристально посмотрел на нее. – Но компания еще лучше. Высший класс.
– Пять против одного, – рассмеялась Кензи, – ты это всем своим знакомым говоришь?
Ханнес задумчиво поигрывал бокалом.
– Не увлекайся. Можешь проиграть.
– Следует ли понимать тебя так, – улыбнулась Кензи, – что ты пригласил меня нынче вечером, чтобы соблазнить?
– Не отрицаю, – кивнул он. – И еще, чтобы узнать получше. В прошлый раз нам так толком и не удалось поговорить.
– Что ж, начинай.
– Да? А я-то собирался больше слушать, чем говорить.
– Не пойдет, – снова засмеялась Кензи. – Выкладывай. Помнится, ты говорил, что отец у тебя дипломат?
Ханнес согласно кивнул.
– А как ты оказался в Интерполе?
– Это длинная история.
– Ну и что? Я никуда не тороплюсь.
– Ну что ж, – глубоко вздохнул Ханнес. – Только с самого начала предупреждаю: счастливого конца в этой истории не будет.
– Такие концы бывают, как правило, только в литературе да в кино. – Кензи пристально посмотрела на него.
– Пожалуй.
– Не знаю даже, с чего начать, – сказал Ханнес, продолжая поигрывать бокалом.
– С чего начать? А почему бы не с самого начала?
– Действительно.
Кензи ловила каждое его слово. Жизнь, что разворачивалась перед ней, так походила на ее собственную, что аж дух захватывало. Правда, обнаружились два крупных различия. Во-первых, у нее было трое братьев, а Ханнес – единственный ребенок в семье. А во-вторых, если ее в детстве перевозили из одного военного городка в другой, то он мотался с родителями по столицам.
– На самом деле это не так романтично, как может показаться, – заметил Ханнес. – То есть, конечно, поначалу интересно, особенно когда попадаешь в какую-нибудь экзотическую страну. Словом, мир я повидал: Бангкок, Найроби, Вашингтон, Лондон, Москва, Мехико...
Ханнес отпил немного вина.
– Беда посольской жизни заключается в ее замкнутости. Это очень тесный мирок. С местной публикой почти не общаешься – только посольские и их семьи, ну и еще официальные лица. Что же касается меня, то стоило только завести приятелей, как отца тут же перебрасывали в другую часть света.
Ханнес задумчиво улыбнулся.
– Но знаешь, чего мне не хватало... не хватало больше всего?
Кензи покачала головой.
– Дома. Места, куда можно вернуться.
Это Кензи понимала хорошо. «Вот так же и со мной было в детстве, – подумала она. – У нас тоже никогда не было дома. И стоило только более или менее устроиться, как отца переводили в другую воинскую часть. При такой жизни сколько-нибудь прочной дружбы действительно не заведешь, Ханнес прав».
– ...естественно, родители рассчитывали, что я пойду по стопам отца, – продолжал Ханнес. Глаза у него вдруг подернулись дымкой, он словно перенесся в далекое прошлое. – А попросту говоря, они хотели, чтобы и я сделался дипломатом.
– А получилось по-другому, – сказала Кензи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
У Фейри пересохло в горле, настолько живо ему представилось, как по его любимому гнездышку расхаживают Дина со своей вечной болтовней и ее мужлан Роберт со своими вонючими сигарами.
– Э-э, не вижу все же, чем мы с женой можем быть вам полезны, – неловко пробормотал он.
– Еще как можете! Ну что, через пару недель?
Фейри даже поперхнулся от такой наглости.
– Мне надо поговорить с женой, – выдавил он.
– Естественно. Это само собой разумеется.
– Я перезвоню.
– Буду ждать. – Дина немного помолчала. – И вот еще что, милый.
– Да, миссис Голдсмит?
– Не забывайте: рука руку моет.
И с этими словами Дина повесила трубку.
«Рука руку моет, – повторял про себя Фейри, – рука руку моет».
Все понятно, яснее не скажешь.
– Вот гнусная баба! – воскликнул он и грохнул кулаком по столу. – Да чтобы ты в аду сгорела!
Взяв кое-как себя в руки, Фейри позвонил домой. Жены не оказалось, сработал автоответчик.
Он поспешно повесил трубку и набрал номер мобильного.
Один звонок, другой... Фейри слышал собственное хриплое дыхание, пальцы его сжимали трубку с такой силой, будто он собирался раздавить ее. Ну же, ну, отвечай!
Ему просто необходимо поговорить с Ниной. Она мастак по части всяческих отговорок. Может, и на сей раз что-нибудь придумает, чтобы вытащить его из этого ада.
Не ведая о мучительных страданиях мужа, Нина Фейри заказывала себе в «Гермесе» новый костюм для выездки. Шапочка, блуза, жакет, сапоги, шпоры. Вообще-то все как обычно, но «Гермес» есть «Гермес».
В глазах Нины это значило немало.
Она как раз перечисляла все, что ей нужно, когда зазвонил мобильный телефон.
– Да, слушаю.
– О Господи, Нина, слава Богу, что нашел тебя наконец. Ты где?
– В «Гермесе». Я же тебе говорила...
– Да, да, да, – раздраженно перебил жену Фейри. – Слушай, тут возникло одно неотложное дело. Говорить можешь?
Нина огляделась. Вокруг сновали покупатели.
– Э-э, не совсем. Минуту. – Она прикрыла ладонью мембрану и повернулась к продавщице: – Я могла бы где-нибудь остаться одна?
– Ну, разумеется. Прошу за мной, мадам.
Миновав несколько залов с самыми разнообразными товарами, от превосходного фарфора до изысканной мебели, Нина оказалась в небольшом кабинете.
– Шелдон?
– Да, я слушаю, – выдохнул он.
– Теперь можно. Так что произошло? Ты прямо не в себе.
– Что произошло? – едва не взвизгнул Фейри. Казалось, еще чуть-чуть, и у него начнется настоящая истерика. – Нашествие Чингисхана, вот что!
– Боюсь, я не совсем тебя понимаю. – Нина потеребила золотую сережку.
– Нашествие Голдсмитов, вот что случилось!
– То есть как это?
– Ты что, оглохла?
– Не делай из меня идиотку. И перестань говорить загадками.
– Ладно, сейчас все поймешь. И ушам своим не поверишь!
– Ты все же попробуй. – Нина уселась за чей-то рабочий стол.
– Сейчас. – Слышно было, как он пытается справиться с прерывистым дыханием. – Едва я вернулся с обеда, как... что бы ты думала?
Нина промолчала.
– Зазвонил телефон. Мой личный телефон! Ты же знаешь, он почти никому не известен, его и в справочнике нет.
Нина сочувственно хмыкнула.
– Это была Дина Голдсмит! Не знаю уж, как она добыла этот номер. А впрочем, ничего удивительного, эта прохиндейка на все способна!
– Не так быстро, милый. – Чувствуя, что у нее начинает болеть голова, Нина прижала пальцы к вискам. – Давай по порядку, а то я все равно ничего не понимаю. Итак, позвонила Дина...
– Ну да, я же говорю!
– И что ей надо?
– Представляешь, она... она навязалась к нам в гости! – выпалил он. – О Господи, неужели не осталось ничего святого? Мой дом – моя крепость! Когда это только было!
– Ну а ты ей что сказал? – спокойно осведомилась Нина.
– А ты что думаешь? Конечно, попытался соскочить с крючка, да что толку?
Шелдон безрадостно рассмеялся. Чувствовалось, что нервы у него напряжены до предела.
– Эта женщина просто не знает слова «нет»!
– Возьми себя в руки, Шелдон. Дай подумать...
– Только побыстрее! Иначе уже через две недели мы окажемся в компании этой женщины и ее неотесанного мужа!
– А она объяснила, зачем ей все это понадобилось?
Шелдон быстро передал ей содержание разговора с Диной и добавил:
– Да только фокусы все это. У нее что-то свое на уме, только что – никак в толк не возьму.
– Гм, – задумчиво протянула Нина. – Через две недели...
– Ну да! Сделай что-нибудь! Придумай, как нам выбраться из этой... из этой...
– Да успокоишься ты или нет? Это еще не конец света. Вообще-то... – Нина поудобнее устроилась на стуле. – Тут возникают некоторые возможности...
– Эй, о чем это ты?
В его голосе снова послышались панические нотки. Нина подавила нарастающее раздражение.
– Слушай, милый! Я ведь о нас забочусь. О тебе. О твоей карьере, о положении в обществе. И с этой точки зрения, может, это даже совсем неплохо – пригласить к себе Голдсмитов...
– Нина!
– Доверься мне, дорогой. Забудь обо всем, занимайся своим делом, а уж об остальном я сама позабочусь.
– Да, но ты придумаешь, как от них избавиться? Обещай мне, что...
– Довольно! – О Господи, как же она ненавидит хнычущих мужчин. – Я знаю, что делаю.
– О Господи!..
– Тихо, тихо, милый. Неужели мне нужно тебе напоминать, что хоть Бекки Пятая нам и соседка, мы так ни разу и не встретились?
– Ну и что из этого?
– А то... – Нина скрестила ноги, – что прошел слух, будто в последнее время Бекки Пятая каким-то образом сблизилась с Диной Голдсмит. Отсюда следует, что на эту лошадку стоит поставить, глядишь, и выиграем.
– Ты в своем уме?
– В своем, в своем, – с улыбкой заверила его Нина. – Можешь считать меня интриганкой. Но интрига еще не безумие. Это я тебе говорю. Ладно, потом поговорим.
– Но...
– Я же сказала – потом! – оборвала его Нина. – А пока мне надо подумать. Да, кстати, дай телефон Дины, сразу же и позвоню.
* * *
Повесив трубку, Дина с удовлетворением подумала, какое все-таки великое дело – власть.
О власть, власть, что с тобой сравнится?
Впрочем, время насладиться одержанной победой у нее еще будет. А сейчас подгоняют разные неотложные дела. Прежде всего надо позвонить Зандре. Как Дина и рассчитывала, Нина Фейри пригласила всех троих – Роберта, ее и Зандру.
Если все и дальше пойдет по плану, именно Зандра станет очередной принцессой фон унд цу Энгельвейзен!
Не медля ни секунды, Дина набрала номер отдела старых мастеров «Бергли».
– Привет, дорогая, это я.
– Привет, – лениво откликнулась Зандра.
Она сидела за столом, глядя, как длинная лента, тянущаяся из факсового аппарата, постепенно переходит в нетерпеливые руки Кензи.
– Что случилось? Может, я забыла в ресторане сумочку или что-то еще? Представляешь, иногда становлюсь такой рассеянной...
– Нет, нет, – успокоила ее Дина, – ничего ты не забыла.
– Ну и слава Богу. А то ведь я не только сумочку – голову могу оставить, не будь она так плотно привинчена ко всему остальному.
Дина вежливо рассмеялась и сказала:
– Я вот что звоню, дорогая. Есть идея: поедешь с нами за город через две недели?
– Что-что? За город? Вот уж меньше всего ожидала.
– Так как, можно на тебя рассчитывать?
– Я... э-э... – Зандра постаралась собраться с мыслями. Уж слишком неожиданным было приглашение. Надо вспомнить, может, на это время у нее уже что-нибудь назначено? Она пролистала свой ежедневник.
– А кто еще будет?
– Да никто, в общем, – уклончиво ответила Дина. – Нас троих – тебя, меня и Роберта – приглашают Фейри. Вот и все. Так, небольшой междусобойчик.
– Я... Право, не знаю, что и сказать.
– Скажи «да», дорогая. Не то я... я умру от скуки, и отвечать за это придется тебе!
– Право, Дина, дай хоть подумать немного...
– Может, я не вовремя позвонила?
– Да нет, что ты. Просто я никак не ожидала...
– Ну и что? Нет, ты просто должна быть с нами, – настаивала Дина. – Я прошу. Я требую.
Должна? Зандра недовольно сдвинула брови. Ничего и никому она не должна. И чего это Дина так суетится из-за ерунды?
– Слушай, – начала Зандра, но тут ее остановил торжествующий возглас Кензи. Все ясно. Это факс от профессора Тиндеманса, и, стало быть, дело с картиной Гольбейна можно теперь передать в руки судебных властей.
– Эй, Зандра, – послышался в трубке голос Дины, – ты почему замолчала?
– Слушай, Дина, у меня тут срочное дело, потом перезвоню.
– Хорошо, но как все же насчет уик-энда?
– Идет. Можешь на меня рассчитывать, – сказала Зандра, лишь бы отделаться. – Отличная идея. Как в старые добрые времена. Ладно, потолкуем об этом позже. Вечером позвоню. Пока!
Зандра повесила трубку и задумалась.
Уик-энд за городом? А что, неплохая идея. Хотя бы развеется, а то уж целых три месяца, как не выбиралась с Манхэттена. Давно пора сменить обстановку.
Плотно обвешанная полотнами Гойи, гостиная в пентхаусе Бекки Пятой напоминала шкатулку с драгоценностями, в центре которой – самое главное, самое дорогое сокровище.
Бывшая первая леди разглядывает картину в позолоченной раме. Это Коро, «Купающаяся Венера». Ее прислали из галереи на Мэдисон-авеню.
Покупать или не покупать? Вопрос, ответ на который стоит три с половиной миллиона долларов.
Впрочем, дело не в деньгах – деньги, если надо, найдутся. Проблема в том, достойна ли эта картина ее собрания?
Именно над этим размышляет сейчас Бекки Пятая.
Ее мысли прервал громкий стук в дверь.
– Войдите.
Шаркающей походкой вошел Урия, откашлялся и прокричал:
– Мадам, на проводе миссис Голдсмит.
– Спасибо, Урия. – По-прежнему разглядывая Коро, Бекки подняла отводную трубку. – Да?
– Добрый день, дорогая, это Дина.
– Да, Дина?
– Все в порядке. Приглашение получено.
– А Зандра? – Бекки все еще не отрывала глаз от картины.
– Она будет с нами.
– Отлично. Поздравляю, дорогая. Сейчас позвоню Карлу Хайнцу.
Глава 31
Вечерний Манхэттен сверкал инеем. Если посмотреть сверху, в такие дни, как сегодня, он походил на знаменитую черно-белую фотографию Беренис Эббот, авторский экземпляр которой висел у Карла Хайнца в холле.
Правда, между действительностью и ее фотографическим изображением оставалась одна существенная разница: цвет.
Миллионы светящихся окон отдавали желтизной. На улице постоянно мигали светофоры: красный, желтый, зеленый... желтый, красный, зеленый... Переливалась неоновая реклама. Ослепляя фарами, по улицам-рекам плыли корабли-автомобили.
А в остальном мало что изменилось с тех пор, как мисс Эббот, поднявшись в воздух, сделала свой знаменитый снимок. Правда, здания подросли, машин стало больше, а свет ярче. А в остальном – все как в 1932 году.
Вот почему Манхэттен, особенно если смотреть на него сверху, всегда так легко узнать.
В половине восьмого Ханнес с Кензи вошли в «Луму», рыбный ресторан на Девятой авеню, где он зарезервировал столик.
– Мяса ты здесь не найдешь, – заметил Ханнес, подвигая Кензи стул.
Она благодарно улыбнулась и бегло оглядела зал, выдержанный в умиротворяющих тонах цвета морской волны.
Упершись локтями в стол и переплетя пальцы, Кензи исподтишка бросила взгляд на Ханнеса. В который раз ее поразила его физическая красота и властная повадка. Ей вдруг подумалось, что впервые встречает такого... в полном смысле мужчину.
И похоже, не одна она так думает. Стоило им войти, как вся женская клиентура ресторана, словно по команде, повернулась к Ханнесу.
Кензи охватило странное чувство – нечто среднее между гордостью и ревностью. «Извините, подруги, – подумала она, – но этот парень уже занят».
– По слухам, кормят в этом ресторане отлично, – заметил Ханнес.
Не желая портить ему удовольствия, Кензи умолчала о том, что уже была здесь несколько раз. Вспомнив с кем, она испытала острый приступ раскаяния. «Я что, совсем совесть потеряла? Ведь раньше на его месте сидел Чарли! О Боже! – Мысли ее метались, а чувство вины становилось все невыносимее. – И что же я за человек такой? Ведь всего сутки назад была с Чарли. Пусть даже мы и не собирались заниматься любовью, пусть все получилось само собой. Но ведь получилось! А теперь? Теперь я сижу с другим, и надо же, чтобы этот другой оказался его напарником!»
Кензи встряхнулась. «Нечего распускаться! – молча прикрикнула она на себя. – Не в чем мне каяться. Чарли остался в прошлом. И нельзя, чтобы это прошлое воздействовало на будущее».
– По-моему, крепких напитков здесь не подают, – откуда-то издалека донесся до нее голос Ханнеса. – Как насчет вина?
– Извини, – встрепенулась Кензи и разгладила перед собой скатерть. – Задумалась.
– А что такое? – Он обеспокоенно посмотрел на нее.
– Да нет, все в порядке, – улыбнулась Кензи. – Вино – это прекрасно.
Заказав бутылку вина урожая 1982 года, Ханнес повернулся к ней:
– Да, кстати. От профессора Тиндеманса факс пришел?
Кензи хлопнула себя рукой по лбу.
– Совсем забыла. – Она вытащила из сумки длинный продолговатый конверт и протянула его Ханнесу. – Вот ксерокопия.
Словно раздумывая, не прочитать ли сразу, Ханнес несколько секунд смотрел на конверт, но потом все же его отложил.
– Не возражаешь, если прочитаю утром? Не хочется портить вечер.
Его низкий голос обволакивал ее, обдавал теплом, так что Кензи почувствовала, как у нее внутри все полыхает.
От ответа ее спасло появление официанта. Церемонно продемонстрировав гостям наклейку на бутылке, он ловко вытащил пробку и плеснул несколько капель в бокал Ханнеса. Тот покрутил его в пальцах, принюхался, сделал глоток и важно кивнул:
– Отлично.
Официант наполнил бокалы доверху и сразу отошел.
– Тост, – заявил Ханнес.
Кензи выжидательно посмотрела на него.
– За нас, – мягко закончил он.
Она почувствовала, что заливается краской.
– За... нас, – прошептала Кензи, чокаясь с ним.
Атмосфера была перенасыщена эротической энергией, казалось, вот-вот между ними проскочит искра и все вокруг загорится.
Кензи отставила бокал.
– Чудесное вино, – хрипло выдавила она.
– Пожалуй. – Ханнес пристально посмотрел на нее. – Но компания еще лучше. Высший класс.
– Пять против одного, – рассмеялась Кензи, – ты это всем своим знакомым говоришь?
Ханнес задумчиво поигрывал бокалом.
– Не увлекайся. Можешь проиграть.
– Следует ли понимать тебя так, – улыбнулась Кензи, – что ты пригласил меня нынче вечером, чтобы соблазнить?
– Не отрицаю, – кивнул он. – И еще, чтобы узнать получше. В прошлый раз нам так толком и не удалось поговорить.
– Что ж, начинай.
– Да? А я-то собирался больше слушать, чем говорить.
– Не пойдет, – снова засмеялась Кензи. – Выкладывай. Помнится, ты говорил, что отец у тебя дипломат?
Ханнес согласно кивнул.
– А как ты оказался в Интерполе?
– Это длинная история.
– Ну и что? Я никуда не тороплюсь.
– Ну что ж, – глубоко вздохнул Ханнес. – Только с самого начала предупреждаю: счастливого конца в этой истории не будет.
– Такие концы бывают, как правило, только в литературе да в кино. – Кензи пристально посмотрела на него.
– Пожалуй.
– Не знаю даже, с чего начать, – сказал Ханнес, продолжая поигрывать бокалом.
– С чего начать? А почему бы не с самого начала?
– Действительно.
Кензи ловила каждое его слово. Жизнь, что разворачивалась перед ней, так походила на ее собственную, что аж дух захватывало. Правда, обнаружились два крупных различия. Во-первых, у нее было трое братьев, а Ханнес – единственный ребенок в семье. А во-вторых, если ее в детстве перевозили из одного военного городка в другой, то он мотался с родителями по столицам.
– На самом деле это не так романтично, как может показаться, – заметил Ханнес. – То есть, конечно, поначалу интересно, особенно когда попадаешь в какую-нибудь экзотическую страну. Словом, мир я повидал: Бангкок, Найроби, Вашингтон, Лондон, Москва, Мехико...
Ханнес отпил немного вина.
– Беда посольской жизни заключается в ее замкнутости. Это очень тесный мирок. С местной публикой почти не общаешься – только посольские и их семьи, ну и еще официальные лица. Что же касается меня, то стоило только завести приятелей, как отца тут же перебрасывали в другую часть света.
Ханнес задумчиво улыбнулся.
– Но знаешь, чего мне не хватало... не хватало больше всего?
Кензи покачала головой.
– Дома. Места, куда можно вернуться.
Это Кензи понимала хорошо. «Вот так же и со мной было в детстве, – подумала она. – У нас тоже никогда не было дома. И стоило только более или менее устроиться, как отца переводили в другую воинскую часть. При такой жизни сколько-нибудь прочной дружбы действительно не заведешь, Ханнес прав».
– ...естественно, родители рассчитывали, что я пойду по стопам отца, – продолжал Ханнес. Глаза у него вдруг подернулись дымкой, он словно перенесся в далекое прошлое. – А попросту говоря, они хотели, чтобы и я сделался дипломатом.
– А получилось по-другому, – сказала Кензи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59