Ну а дальше – все ясно.
Раздался очередной телефонный звонок.
– Вот черт! – Арнольд потянулся к трубке, но в последний момент отдернул руку. – Ладно, кто бы это ни был, пусть пообщается с автоответчиком.
– Это не выход. – Оценив ситуацию, Кензи решила взять дело в свои руки. – Слушайте-ка, ребятки. У тебя, Арнольд, вообще голоса не осталось, так что самое время немного помолчать.
– Отличная мысль!
– Ну так и забудь на время про телефоны, да и про факс тоже. Лучше заведи все эти заявки в компьютер, да поскорее. Но сначала позвони, пусть принесут кофе.
– Слушаюсь, босс.
– Так, а ты, Зандра, до половины десятого оставайся на телефонах. Я тоже. А потом возьмем в помощь трех первых попавшихся, кто придет на работу пораньше, и наплевать мне, из каких они отделов.
– Эй, – вспомнил вдруг Арнольд, – ответь-ка для начала по третьей линии, бедняга уже заждалась.
– Да, слушаю вас, – взялась за дело Зандра, – извините, что так долго заставила ждать. Спасибо, что не бросили трубку...
– Отдел старых мастеров, чем могу быть полезна? – это уже Кензи отвечала по шестой.
Обвал звонков продолжался еще часа два. Но теперь их было трое, и работали они, как хорошо отлаженный механизм.
В кабинете только и звучало:
– Лот 21, де Хамильтон, девять тысяч. Так и рассчитывали.
– Лот 160, Гуарди, четыре с половиной миллиона. Так и рассчитывали.
– 208, Хендрик Майер, двадцать тысяч. Чуть меньше.
– 74, Ринакер, двести пятьдесят тысяч. Больше.
Голова шла кругом. Ничего подобного Кензи раньше не испытывала. Впервые за последние три дня у нее возникла надежда, и даже больше, чем надежда.
Вот бы и дальше так, молча взмолилась она.
До девяти часов ее молитвы явно достигали ушей Господа.
Но потом произошел какой-то сбой.
– Кензи, боюсь, у нас большие неприятности, – раздался голос Зандры. – Ответь по седьмой.
Кензи прикрыла ладонью мембрану и спросила:
– А кто там?
– Бэмби.
– Да, вот уж от кого не жди хороших новостей. Ладно, – вздохнула она, – сейчас возьму трубку, вот только с клиентом договорю.
Бэмби нетерпеливо поглядывала в окно, за которым метались миллионы снежинок. В них утонул весь город, кроме двух возвышающихся неподалеку небоскребов, выглядевших сейчас какими-то скелетами-призраками. В другое время она бы нафантазировала целую историю о принцессе, заточенной в одну из этих башен.
Но нынче утром действительность в виде обнаженного мускулистого мужчины исключала необходимость в сказках. Именно поэтому Бэмби не терпелось побыстрее закончить разговор.
И чего это там Кензи копается, целый день ее, что ли, ждать?
– Ну же, ну! – Бэмби раздраженно побарабанила гладко отполированными ногтями по мембране.
– Да, малыш, да, мне и самому не терпится.
Заскрипел матрас, и к ее спине прижался мужчина, с которым она познакомилась только накануне вечером.
Чувствуя, как ее все сильнее охватывает желание, Бэмби вздрогнула.
Они встретились на какой-то вечеринке, и это знакомство продолжилось в ее новой квартире. Подумать только, сам Лекс Багг, известный психотерапевт! Тот самый, по кому она с ума сходила с самого детства, что и неудивительно, ведь он так чудесно изображал радуги, луны, звезды, облака.
И вот он здесь, и на нем ничего нет, разве только цепочка на шее.
«А я черт знает чем занимаюсь!»
Наконец в трубке послышался голос Кензи:
– Да, Бэмби, слушаю, какие проблемы?
Бэмби почувствовала, как Лекс прижимается к ней все теснее.
– Привет, Кензи. Паршивая погодка, а?
– Ну, это с какой стороны посмотреть.
– С моей – хуже некуда, – Бэмби намотала провод на палец. – И мистер Фейри того же мнения. Я только что говорила с ним по телефону, и мы решили отложить сегодняшние торги.
– Что-о? – Голос Кензи загрохотал с такой силой, что Бэмби даже трубку отвела от уха. – Ты в своем уме?
– Попридержи язычок! – ощетинилась Бэмби. – И запомни, решения тут принимаю я.
– В таком случае очень советую тебе еще раз подумать. Зандра, наверное, уже сказала тебе, что тут у нас творится?
– Да, и это только лишний раз доказывает, что я права. Если отложить, торги пройдут еще лучше.
– Слушай, Бэмби, ты имеешь хоть отдаленное представление, как провалились на этой неделе «Кристи» и «Сотби»?
– А какое это имеет к нам отношение? Если они выставляют на продажу какую-то дешевку, то мы здесь при чем?
– А ты видела эти картины? – вкрадчиво спросила Кензи. – Или хотя бы в каталоги заглядывала?
– Я не обязана перед тобой отчитываться! – фыркнула Бэмби. – И спорить не собираюсь. Все, разговор окончен, торги на сегодня отменяются.
– Ты совершаешь большую ошибку, – сказала Кензи.
Бэмби швырнула трубку.
– Правильно, крошка. – Лекс послал ей ослепительную улыбку. – Не позволяй никому садиться себе на голову.
– Да, ну и денек, – протянула Кензи, вешая трубку.
– Так что мне говорить людям? – послышался голос Зандры.
– А ничего. Принимай заказы. Аукцион состоится.
– Уверена?
– Абсолютно.
Не позволит она этой дурочке ломать все дело, особенно когда все так удачно складывается. Кензи порывисто схватила трубку и набрала номер секретариата Шелдона Д. Фейри.
Как и можно было ожидать, там никто не ответил. Кензи оставила сообщение на автоответчике. Попробовала дозвониться до Эллисон Стил. Тот же результат.
Так, протокольная часть закончена.
Кензи пробежалась пальцами по клавиатуре компьютера и отыскала незарегистрированный домашний номер Фейри.
– Да? – на третьем гудке ответил женский голос.
– Будьте любезны, мистера Фейри. Это Маккензи Тернер из «Бергли».
– К сожалению, он в душе. Это миссис Фейри. Быть может, я могу помочь?
– Боюсь, что нет. Будьте любезны, передайте мистеру Фейри, что дело чрезвычайно срочное. Я подожду у телефона.
– Хорошо.
Кензи закусила губу. Мир искусства – до чего же он удивителен и непостоянен! Сегодня тебе протягивают руку, а завтра та же рука вонзает нож в спину. Если удалось вскарабкаться на верхнюю ступеньку, все равно нужно каждодневно бороться, чтобы не скинули. А если нет, борешься за место под солнцем.
Мир искусства. Если кто и сомневается в верности Дарвиновой теории, то вот вам неопровержимое ее подтверждение. Выживает наиболее приспособленный.
В трубке послышался знакомый густой голос:
– Шелдон Фейри слушает.
Кензи быстро ввела начальство в курс дела.
– Сами видите, сэр, такая возможность выпадает раз в жизни. И если мы отложим торги, то заявки вполне могут быть аннулированы. Нет, мы просто не имеем права останавливаться!
Последовала пауза.
– Вы уверены, мисс Тернер? – прервал молчание Фейри.
– Если ошибусь, можете меня уволить, – решительно заявила Кензи.
Зандра с испугом посмотрела на нее.
– В таком случае, – Фейри откашлялся, – я позвоню мисс Паркер и отменю свое прежнее указание.
– Спасибо, сэр, – с явным облегчением сказала Кензи.
– И вот еще что, мисс Тернер...
– Да, сэр?
– Желаю удачи. Она вам сегодня понадобится, – сухо закончил разговор Фейри.
Вешая трубку, Кензи заметила, что ладони у нее взмокли от пота. А руки дрожат.
Аукцион должен был начаться ровно в десять утра.
Без пяти десять Арнольд, Кензи и Зандра прошли во главе с Бэмби по проходу в середине зала и заняли свои места за столом, на котором стояло несколько телефонных аппаратов и четыре компьютера.
Кензи испытывала необыкновенный подъем. Сегодня ее звездный час!
Зандра незаметно сжала ей руку. Арнольд слегка наклонился вперед и показал ей скрещенные пальцы. И только Бэмби, плотно сжав губы, не обращала на нее ни малейшего внимания.
В девять пятьдесят шесть появился первый потенциальный покупатель. Через минуту в зал вошла пара, и сразу вслед за ней – известный торговец картинами.
Без одной минуты десять в зале, рассчитанном на двести человек, было только четверо.
И лишь тут Кензи пришло в голову, на какой риск она отважилась. Если не подтвердятся заказы по телефону, уныло подумала она, то с работой можно распрощаться.
Она подняла голову: на подиум, как всегда безупречно одетый, поднимался Шелдон Д. Фейри. Шел он уверенно и даже с некоторым изяществом, так, будто зал набит битком, а за каждым его движением следят телекамеры. Он бесстрастно оглядел пустой зал.
Торги состоятся, поняла Кензи, испытывая смешанные чувства человека, оказавшегося случайным свидетелем аварии.
«Нас ждет провал, – мысли в голове у Кензи отчаянно метались. – И все из-за меня. И теперь уж мне ни за что не найти новой работы. Да поможет мне Бог. И что это на меня нашло?»
И еще одна вещь вдруг дошла до ее сознания: последние пять минут телефоны молчат. Зловеще молчат.
– Лот первый, – объявил Шелдон Д. Фейри. – «Портрет леди Дигби». Мастерская Ван Дейка.
Двое молодых людей в зеленой униформе вынесли картину в позолоченной раме и установили ее на подставку. Одновременно на экране высветился слайд.
– Стартовая цена – одна тысяча долларов.
Взглянув на монитор стоящего перед ним компьютера, Арнольд поднял карандаш.
– Одна тысяча...
На противоположной стене заплясали цифры, фиксирующие обменный курс доллара – японские йены, марки ФРГ, английские фунты, итальянские лиры, франки – французские и швейцарские.
– ...сто долларов, – закончил Арнольд.
Тут же взметнулись карандаши в руках Зандры и Кензи.
– ...Тысяча двести... тысяча пятьсот... две тысячи... три... четыре...
Цена стремительно, словно подгоняемая палочкой невидимого фокусника, поползла вверх, живя собственной жизнью.
– Десять тысяч... Десять пятьсот... одиннадцать... двенадцать...
Прошла еще одна томительная минута, и раздался стук молотка:
– Продано за восемнадцать тысяч долларов по телефонному звонку.
В четыре с половиной раза дороже расчетной стоимости!
Кензи глубоко вздохнула. Так, подумала она, пока неплохо. Если и дальше так пойдет...
Зеленорубашечники унесли проданное полотно и появились с новой картиной.
– Лот номер два.
Невозмутимо возвышаясь над кафедрой, Фейри излучал полную уверенность в себе.
– «Портрет итальянского вельможи», также из мастерской Ван Дейка. Стартовая цена – тысяча долларов.
Зандра и Кензи уже переговаривались с покупателями, находящимися в сотнях миль от них; Арнольд не сводил глаз с монитора, на котором возникали все новые цифры.
– Шесть тысяч... шесть пятьсот... семь... семь пятьсот...
Цифры прыгали, нули умножались.
– Пятнадцать тысяч... пятнадцать пятьсот... пятнадцать пятьсот раз... пятнадцать пятьсот два...
Удар молотка.
– Продано.
Почти в четыре раза дороже, чем предполагалось.
Кензи испытала необыкновенное чувство облегчения, словно на нее подействовало сильное успокоительное. Ближайшее будущее представало в розовом свете.
Радоваться, конечно, рано, однако же на такое начало даже она не рассчитывала.
«Кто знает, – с оптимизмом спрашивала себя Кензи, – кто знает, может, все и впрямь получится, как надо? Может, когда все закончится, все мы будем благоухать, как розы?»
Но тут везение кончилось.
На третий лот – распятие работы одного из учеников Ван Клеве, на четвертый – небольшой пейзаж работы Барента Граата, на пятый – «Портрет дамы в облике Венеры» Ван дер Хельста покупателей не нашлось. Каждая неудача сопровождалась бесстрастным ударом молотка: «Снимается с торгов».
Для Кензи эти удары были что нож в сердце. «Беда, – подумала она, и тут же себя одернула. – Надо называть вещи своими именами. Мы в дерьме. В куче дерьма».
Но фортуна, видно, решила сегодня поиграть с ней. Колесо завертелось в обратную сторону.
За шестой лот, «Поклонение волхвов» Яна Ван Скорела, дали двадцать одну тысячу, примерно на шесть тысяч больше, чем они рассчитывали.
Седьмой лот, «Мадонна с младенцем» кисти Рафаэлино дель Гарбо, ушел за тридцать шесть с половиной вместо двадцати.
Теперь Кензи уже не позволяла себе предаваться мечтам, и правильно делала. Следующие шесть лотов не дотянули до стартовой цены.
Чувствуя, как начинает раскалываться голова, Кензи изо всех сил прижала ладони к вискам. Она по опыту знала, что ждет ее впереди. И заранее страшилась этого.
Пойдут звонки и письма от акционеров, разгневанных тем, что они не сумели продать картины. А отвечать придется ей.
– Лот четырнадцатый, – послышался невозмутимый голос Фейри, – натюрморт Питера Клеха. Масло. 1630 год.
Оцененная предварительно в сумму от пятисот до семисот тысяч долларов, данная работа представляла собой первую по-настоящему значительную приманку на этих торгах.
– Стартовая цена – двести пятьдесят тысяч долларов.
Кензи затаила дыхание – она слишком хорошо понимала, что стоит на кону.
Непродолжительная, но яростная схватка между клиентами Зандры, с одной стороны, и Арнольда – с другой, привела к тому, что картина была продана за миллион двести пятьдесят тысяч.
Ну вот он и настал, миг триумфа! Услышав удар молотка, Кензи почувствовала такую слабость, что ее едва не стошнило.
Отныне все пошло как по маслу.
К десяти тридцати в зале появилось еще одиннадцать покупателей – они точно рассчитали, что интересующие их вещи будут выставлены как раз к этому времени.
Еще через полчаса эта цифра дошла до тридцати трех, включая и репортера из «Нью-Йорк таймс».
Хоть народу было все еще немного, атмосфера в зале накалилась, торговля пошла серьезная.
Примерно через два часа после открытия аукциона молоток в руках Фейри упал в последний раз.
– Дамы и господа, – объявил он, – торги окончены. Благодарю вас.
Кензи без сил осела в кресле. Аукцион высосал из нее все соки. Она лишь тупо смотрела, как Арнольд заканчивает свои операции с компьютером.
– Ничего себе, – негромко проговорил он, – ты только взгляни!
– Успеется, – слабо выдохнула Кензи и подумала: «Если отсутствие новостей – это плохие новости, то куда торопиться? Скоро все и так станет ясно. К тому же аукцион закончился, и все равно ничего поправить уже нельзя».
Зандра выглядела бодрее. Быстро прикинув в уме объем сделок, она впилась взглядом в монитор. Цифры примерно совпадали.
Из двухсот двадцати восьми выставленных на продажу лотов примерно две трети – для точности, сто тридцать девять – ушли. Общая выручка составила пятьдесят шесть миллионов шестьсот девять тысяч сто двенадцать долларов.
– Фантастика! – воскликнула Зандра. – И как это нам удалось? Нет, Кензи, ты все же взгляни.
– Уволь, – слабо возразила Кензи, – боюсь, мне этого не вынести.
– Ну что за чушь ты несешь?! В общем и целом мы заработали пятьдесят шесть с половиной миллионов. Представляешь? Пятьдесят шесть! Каково?
– Пятьдесят шесть... – прошептала Кензи.
– Да проснись же ты наконец! Положим, это не дотягивает до предпродажных расчетов, но признай, что в них мы изрядно зарвались. Ты меня слушаешь? В любом случае мы крепко побили и «Сотби», и «Кристи». Ты была абсолютно права, говоря, что матч должен состояться при любой погоде.
– Я... так говорила? – слабо пискнула Кензи.
– А кто же еще? Ты победила, и сумма приза – пятьдесят шесть миллионов! Арнольд, ты не думаешь, что по этому поводу стоит выпить?
– Непременно. – Он заговорил с китайским акцентом: – Пошли, дамы. Поработал – отдохни. Как насчет того, чтобы пообедать?
Кензи покачала головой:
– Идите вдвоем. Мне сейчас никакой кусок в горло не полезет.
– Ну и что с того? – упрямо гнула свое Зандра. – Выпьешь чего-нибудь. Знаешь, это как лекарство. Что-нибудь покрепче тебе явно не помешает.
Она взяла Кензи за руки и рывком подняла со стула.
– Все, пошли, никаких возражений слушать не желаю! Ну вот, умница.
Когда они вышли наружу, по Мэдисон-авеню ползли снегоочистители. Кензи подняла голову.
– Каково? Стоило аукциону закрыться, как и снег перестал.
Глава 34
Бекки Пятая отправилась за город в одиннадцать утра. Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, она надела большие темные очки, повязала голову косынкой и поехала на темно-сером огромном «крайслере» с крытым верхом. Розовощекий, с брюшком, как у мистера Пиквика, лорд Розенкранц устроился рядом с ней на заднем сиденье. Их сопровождал темно-синий «форд таурус» с охраной, за которым, в свою очередь, следовал черный «шевроле».
За рулем «крайслера» сидел шеф-повар Бекки, а кузов был набит коробками с трюфелями, белыми и черными, ящиками с красным вином с собственных виноградников Бекки в Испании, банками с черной икрой и свежей рыбой, купленной сегодня утром на рынке.
Кавалькада миновала туннель под Гудзоном и вскоре оказалась на знаменитых охотничьих угодьях в Нью-Джерси: девственные леса, колышущиеся нивы и пастбища. Извилистый проселок, хоть и хорошо укатанный, был небезопасен, и машины двигались медленно.
Через полчаса они свернули на неприметную дорогу, рассекающую огороженное, покрытое снегом пастбище.
Еще четверть мили, и показалось поместье Бекки.
Главный дом представлял собой красивый, в тридцать комнат, особняк, считающийся одним из лучших образцов псевдогреческой архитектуры в Америке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Раздался очередной телефонный звонок.
– Вот черт! – Арнольд потянулся к трубке, но в последний момент отдернул руку. – Ладно, кто бы это ни был, пусть пообщается с автоответчиком.
– Это не выход. – Оценив ситуацию, Кензи решила взять дело в свои руки. – Слушайте-ка, ребятки. У тебя, Арнольд, вообще голоса не осталось, так что самое время немного помолчать.
– Отличная мысль!
– Ну так и забудь на время про телефоны, да и про факс тоже. Лучше заведи все эти заявки в компьютер, да поскорее. Но сначала позвони, пусть принесут кофе.
– Слушаюсь, босс.
– Так, а ты, Зандра, до половины десятого оставайся на телефонах. Я тоже. А потом возьмем в помощь трех первых попавшихся, кто придет на работу пораньше, и наплевать мне, из каких они отделов.
– Эй, – вспомнил вдруг Арнольд, – ответь-ка для начала по третьей линии, бедняга уже заждалась.
– Да, слушаю вас, – взялась за дело Зандра, – извините, что так долго заставила ждать. Спасибо, что не бросили трубку...
– Отдел старых мастеров, чем могу быть полезна? – это уже Кензи отвечала по шестой.
Обвал звонков продолжался еще часа два. Но теперь их было трое, и работали они, как хорошо отлаженный механизм.
В кабинете только и звучало:
– Лот 21, де Хамильтон, девять тысяч. Так и рассчитывали.
– Лот 160, Гуарди, четыре с половиной миллиона. Так и рассчитывали.
– 208, Хендрик Майер, двадцать тысяч. Чуть меньше.
– 74, Ринакер, двести пятьдесят тысяч. Больше.
Голова шла кругом. Ничего подобного Кензи раньше не испытывала. Впервые за последние три дня у нее возникла надежда, и даже больше, чем надежда.
Вот бы и дальше так, молча взмолилась она.
До девяти часов ее молитвы явно достигали ушей Господа.
Но потом произошел какой-то сбой.
– Кензи, боюсь, у нас большие неприятности, – раздался голос Зандры. – Ответь по седьмой.
Кензи прикрыла ладонью мембрану и спросила:
– А кто там?
– Бэмби.
– Да, вот уж от кого не жди хороших новостей. Ладно, – вздохнула она, – сейчас возьму трубку, вот только с клиентом договорю.
Бэмби нетерпеливо поглядывала в окно, за которым метались миллионы снежинок. В них утонул весь город, кроме двух возвышающихся неподалеку небоскребов, выглядевших сейчас какими-то скелетами-призраками. В другое время она бы нафантазировала целую историю о принцессе, заточенной в одну из этих башен.
Но нынче утром действительность в виде обнаженного мускулистого мужчины исключала необходимость в сказках. Именно поэтому Бэмби не терпелось побыстрее закончить разговор.
И чего это там Кензи копается, целый день ее, что ли, ждать?
– Ну же, ну! – Бэмби раздраженно побарабанила гладко отполированными ногтями по мембране.
– Да, малыш, да, мне и самому не терпится.
Заскрипел матрас, и к ее спине прижался мужчина, с которым она познакомилась только накануне вечером.
Чувствуя, как ее все сильнее охватывает желание, Бэмби вздрогнула.
Они встретились на какой-то вечеринке, и это знакомство продолжилось в ее новой квартире. Подумать только, сам Лекс Багг, известный психотерапевт! Тот самый, по кому она с ума сходила с самого детства, что и неудивительно, ведь он так чудесно изображал радуги, луны, звезды, облака.
И вот он здесь, и на нем ничего нет, разве только цепочка на шее.
«А я черт знает чем занимаюсь!»
Наконец в трубке послышался голос Кензи:
– Да, Бэмби, слушаю, какие проблемы?
Бэмби почувствовала, как Лекс прижимается к ней все теснее.
– Привет, Кензи. Паршивая погодка, а?
– Ну, это с какой стороны посмотреть.
– С моей – хуже некуда, – Бэмби намотала провод на палец. – И мистер Фейри того же мнения. Я только что говорила с ним по телефону, и мы решили отложить сегодняшние торги.
– Что-о? – Голос Кензи загрохотал с такой силой, что Бэмби даже трубку отвела от уха. – Ты в своем уме?
– Попридержи язычок! – ощетинилась Бэмби. – И запомни, решения тут принимаю я.
– В таком случае очень советую тебе еще раз подумать. Зандра, наверное, уже сказала тебе, что тут у нас творится?
– Да, и это только лишний раз доказывает, что я права. Если отложить, торги пройдут еще лучше.
– Слушай, Бэмби, ты имеешь хоть отдаленное представление, как провалились на этой неделе «Кристи» и «Сотби»?
– А какое это имеет к нам отношение? Если они выставляют на продажу какую-то дешевку, то мы здесь при чем?
– А ты видела эти картины? – вкрадчиво спросила Кензи. – Или хотя бы в каталоги заглядывала?
– Я не обязана перед тобой отчитываться! – фыркнула Бэмби. – И спорить не собираюсь. Все, разговор окончен, торги на сегодня отменяются.
– Ты совершаешь большую ошибку, – сказала Кензи.
Бэмби швырнула трубку.
– Правильно, крошка. – Лекс послал ей ослепительную улыбку. – Не позволяй никому садиться себе на голову.
– Да, ну и денек, – протянула Кензи, вешая трубку.
– Так что мне говорить людям? – послышался голос Зандры.
– А ничего. Принимай заказы. Аукцион состоится.
– Уверена?
– Абсолютно.
Не позволит она этой дурочке ломать все дело, особенно когда все так удачно складывается. Кензи порывисто схватила трубку и набрала номер секретариата Шелдона Д. Фейри.
Как и можно было ожидать, там никто не ответил. Кензи оставила сообщение на автоответчике. Попробовала дозвониться до Эллисон Стил. Тот же результат.
Так, протокольная часть закончена.
Кензи пробежалась пальцами по клавиатуре компьютера и отыскала незарегистрированный домашний номер Фейри.
– Да? – на третьем гудке ответил женский голос.
– Будьте любезны, мистера Фейри. Это Маккензи Тернер из «Бергли».
– К сожалению, он в душе. Это миссис Фейри. Быть может, я могу помочь?
– Боюсь, что нет. Будьте любезны, передайте мистеру Фейри, что дело чрезвычайно срочное. Я подожду у телефона.
– Хорошо.
Кензи закусила губу. Мир искусства – до чего же он удивителен и непостоянен! Сегодня тебе протягивают руку, а завтра та же рука вонзает нож в спину. Если удалось вскарабкаться на верхнюю ступеньку, все равно нужно каждодневно бороться, чтобы не скинули. А если нет, борешься за место под солнцем.
Мир искусства. Если кто и сомневается в верности Дарвиновой теории, то вот вам неопровержимое ее подтверждение. Выживает наиболее приспособленный.
В трубке послышался знакомый густой голос:
– Шелдон Фейри слушает.
Кензи быстро ввела начальство в курс дела.
– Сами видите, сэр, такая возможность выпадает раз в жизни. И если мы отложим торги, то заявки вполне могут быть аннулированы. Нет, мы просто не имеем права останавливаться!
Последовала пауза.
– Вы уверены, мисс Тернер? – прервал молчание Фейри.
– Если ошибусь, можете меня уволить, – решительно заявила Кензи.
Зандра с испугом посмотрела на нее.
– В таком случае, – Фейри откашлялся, – я позвоню мисс Паркер и отменю свое прежнее указание.
– Спасибо, сэр, – с явным облегчением сказала Кензи.
– И вот еще что, мисс Тернер...
– Да, сэр?
– Желаю удачи. Она вам сегодня понадобится, – сухо закончил разговор Фейри.
Вешая трубку, Кензи заметила, что ладони у нее взмокли от пота. А руки дрожат.
Аукцион должен был начаться ровно в десять утра.
Без пяти десять Арнольд, Кензи и Зандра прошли во главе с Бэмби по проходу в середине зала и заняли свои места за столом, на котором стояло несколько телефонных аппаратов и четыре компьютера.
Кензи испытывала необыкновенный подъем. Сегодня ее звездный час!
Зандра незаметно сжала ей руку. Арнольд слегка наклонился вперед и показал ей скрещенные пальцы. И только Бэмби, плотно сжав губы, не обращала на нее ни малейшего внимания.
В девять пятьдесят шесть появился первый потенциальный покупатель. Через минуту в зал вошла пара, и сразу вслед за ней – известный торговец картинами.
Без одной минуты десять в зале, рассчитанном на двести человек, было только четверо.
И лишь тут Кензи пришло в голову, на какой риск она отважилась. Если не подтвердятся заказы по телефону, уныло подумала она, то с работой можно распрощаться.
Она подняла голову: на подиум, как всегда безупречно одетый, поднимался Шелдон Д. Фейри. Шел он уверенно и даже с некоторым изяществом, так, будто зал набит битком, а за каждым его движением следят телекамеры. Он бесстрастно оглядел пустой зал.
Торги состоятся, поняла Кензи, испытывая смешанные чувства человека, оказавшегося случайным свидетелем аварии.
«Нас ждет провал, – мысли в голове у Кензи отчаянно метались. – И все из-за меня. И теперь уж мне ни за что не найти новой работы. Да поможет мне Бог. И что это на меня нашло?»
И еще одна вещь вдруг дошла до ее сознания: последние пять минут телефоны молчат. Зловеще молчат.
– Лот первый, – объявил Шелдон Д. Фейри. – «Портрет леди Дигби». Мастерская Ван Дейка.
Двое молодых людей в зеленой униформе вынесли картину в позолоченной раме и установили ее на подставку. Одновременно на экране высветился слайд.
– Стартовая цена – одна тысяча долларов.
Взглянув на монитор стоящего перед ним компьютера, Арнольд поднял карандаш.
– Одна тысяча...
На противоположной стене заплясали цифры, фиксирующие обменный курс доллара – японские йены, марки ФРГ, английские фунты, итальянские лиры, франки – французские и швейцарские.
– ...сто долларов, – закончил Арнольд.
Тут же взметнулись карандаши в руках Зандры и Кензи.
– ...Тысяча двести... тысяча пятьсот... две тысячи... три... четыре...
Цена стремительно, словно подгоняемая палочкой невидимого фокусника, поползла вверх, живя собственной жизнью.
– Десять тысяч... Десять пятьсот... одиннадцать... двенадцать...
Прошла еще одна томительная минута, и раздался стук молотка:
– Продано за восемнадцать тысяч долларов по телефонному звонку.
В четыре с половиной раза дороже расчетной стоимости!
Кензи глубоко вздохнула. Так, подумала она, пока неплохо. Если и дальше так пойдет...
Зеленорубашечники унесли проданное полотно и появились с новой картиной.
– Лот номер два.
Невозмутимо возвышаясь над кафедрой, Фейри излучал полную уверенность в себе.
– «Портрет итальянского вельможи», также из мастерской Ван Дейка. Стартовая цена – тысяча долларов.
Зандра и Кензи уже переговаривались с покупателями, находящимися в сотнях миль от них; Арнольд не сводил глаз с монитора, на котором возникали все новые цифры.
– Шесть тысяч... шесть пятьсот... семь... семь пятьсот...
Цифры прыгали, нули умножались.
– Пятнадцать тысяч... пятнадцать пятьсот... пятнадцать пятьсот раз... пятнадцать пятьсот два...
Удар молотка.
– Продано.
Почти в четыре раза дороже, чем предполагалось.
Кензи испытала необыкновенное чувство облегчения, словно на нее подействовало сильное успокоительное. Ближайшее будущее представало в розовом свете.
Радоваться, конечно, рано, однако же на такое начало даже она не рассчитывала.
«Кто знает, – с оптимизмом спрашивала себя Кензи, – кто знает, может, все и впрямь получится, как надо? Может, когда все закончится, все мы будем благоухать, как розы?»
Но тут везение кончилось.
На третий лот – распятие работы одного из учеников Ван Клеве, на четвертый – небольшой пейзаж работы Барента Граата, на пятый – «Портрет дамы в облике Венеры» Ван дер Хельста покупателей не нашлось. Каждая неудача сопровождалась бесстрастным ударом молотка: «Снимается с торгов».
Для Кензи эти удары были что нож в сердце. «Беда, – подумала она, и тут же себя одернула. – Надо называть вещи своими именами. Мы в дерьме. В куче дерьма».
Но фортуна, видно, решила сегодня поиграть с ней. Колесо завертелось в обратную сторону.
За шестой лот, «Поклонение волхвов» Яна Ван Скорела, дали двадцать одну тысячу, примерно на шесть тысяч больше, чем они рассчитывали.
Седьмой лот, «Мадонна с младенцем» кисти Рафаэлино дель Гарбо, ушел за тридцать шесть с половиной вместо двадцати.
Теперь Кензи уже не позволяла себе предаваться мечтам, и правильно делала. Следующие шесть лотов не дотянули до стартовой цены.
Чувствуя, как начинает раскалываться голова, Кензи изо всех сил прижала ладони к вискам. Она по опыту знала, что ждет ее впереди. И заранее страшилась этого.
Пойдут звонки и письма от акционеров, разгневанных тем, что они не сумели продать картины. А отвечать придется ей.
– Лот четырнадцатый, – послышался невозмутимый голос Фейри, – натюрморт Питера Клеха. Масло. 1630 год.
Оцененная предварительно в сумму от пятисот до семисот тысяч долларов, данная работа представляла собой первую по-настоящему значительную приманку на этих торгах.
– Стартовая цена – двести пятьдесят тысяч долларов.
Кензи затаила дыхание – она слишком хорошо понимала, что стоит на кону.
Непродолжительная, но яростная схватка между клиентами Зандры, с одной стороны, и Арнольда – с другой, привела к тому, что картина была продана за миллион двести пятьдесят тысяч.
Ну вот он и настал, миг триумфа! Услышав удар молотка, Кензи почувствовала такую слабость, что ее едва не стошнило.
Отныне все пошло как по маслу.
К десяти тридцати в зале появилось еще одиннадцать покупателей – они точно рассчитали, что интересующие их вещи будут выставлены как раз к этому времени.
Еще через полчаса эта цифра дошла до тридцати трех, включая и репортера из «Нью-Йорк таймс».
Хоть народу было все еще немного, атмосфера в зале накалилась, торговля пошла серьезная.
Примерно через два часа после открытия аукциона молоток в руках Фейри упал в последний раз.
– Дамы и господа, – объявил он, – торги окончены. Благодарю вас.
Кензи без сил осела в кресле. Аукцион высосал из нее все соки. Она лишь тупо смотрела, как Арнольд заканчивает свои операции с компьютером.
– Ничего себе, – негромко проговорил он, – ты только взгляни!
– Успеется, – слабо выдохнула Кензи и подумала: «Если отсутствие новостей – это плохие новости, то куда торопиться? Скоро все и так станет ясно. К тому же аукцион закончился, и все равно ничего поправить уже нельзя».
Зандра выглядела бодрее. Быстро прикинув в уме объем сделок, она впилась взглядом в монитор. Цифры примерно совпадали.
Из двухсот двадцати восьми выставленных на продажу лотов примерно две трети – для точности, сто тридцать девять – ушли. Общая выручка составила пятьдесят шесть миллионов шестьсот девять тысяч сто двенадцать долларов.
– Фантастика! – воскликнула Зандра. – И как это нам удалось? Нет, Кензи, ты все же взгляни.
– Уволь, – слабо возразила Кензи, – боюсь, мне этого не вынести.
– Ну что за чушь ты несешь?! В общем и целом мы заработали пятьдесят шесть с половиной миллионов. Представляешь? Пятьдесят шесть! Каково?
– Пятьдесят шесть... – прошептала Кензи.
– Да проснись же ты наконец! Положим, это не дотягивает до предпродажных расчетов, но признай, что в них мы изрядно зарвались. Ты меня слушаешь? В любом случае мы крепко побили и «Сотби», и «Кристи». Ты была абсолютно права, говоря, что матч должен состояться при любой погоде.
– Я... так говорила? – слабо пискнула Кензи.
– А кто же еще? Ты победила, и сумма приза – пятьдесят шесть миллионов! Арнольд, ты не думаешь, что по этому поводу стоит выпить?
– Непременно. – Он заговорил с китайским акцентом: – Пошли, дамы. Поработал – отдохни. Как насчет того, чтобы пообедать?
Кензи покачала головой:
– Идите вдвоем. Мне сейчас никакой кусок в горло не полезет.
– Ну и что с того? – упрямо гнула свое Зандра. – Выпьешь чего-нибудь. Знаешь, это как лекарство. Что-нибудь покрепче тебе явно не помешает.
Она взяла Кензи за руки и рывком подняла со стула.
– Все, пошли, никаких возражений слушать не желаю! Ну вот, умница.
Когда они вышли наружу, по Мэдисон-авеню ползли снегоочистители. Кензи подняла голову.
– Каково? Стоило аукциону закрыться, как и снег перестал.
Глава 34
Бекки Пятая отправилась за город в одиннадцать утра. Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, она надела большие темные очки, повязала голову косынкой и поехала на темно-сером огромном «крайслере» с крытым верхом. Розовощекий, с брюшком, как у мистера Пиквика, лорд Розенкранц устроился рядом с ней на заднем сиденье. Их сопровождал темно-синий «форд таурус» с охраной, за которым, в свою очередь, следовал черный «шевроле».
За рулем «крайслера» сидел шеф-повар Бекки, а кузов был набит коробками с трюфелями, белыми и черными, ящиками с красным вином с собственных виноградников Бекки в Испании, банками с черной икрой и свежей рыбой, купленной сегодня утром на рынке.
Кавалькада миновала туннель под Гудзоном и вскоре оказалась на знаменитых охотничьих угодьях в Нью-Джерси: девственные леса, колышущиеся нивы и пастбища. Извилистый проселок, хоть и хорошо укатанный, был небезопасен, и машины двигались медленно.
Через полчаса они свернули на неприметную дорогу, рассекающую огороженное, покрытое снегом пастбище.
Еще четверть мили, и показалось поместье Бекки.
Главный дом представлял собой красивый, в тридцать комнат, особняк, считающийся одним из лучших образцов псевдогреческой архитектуры в Америке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59