— Тебе не терпится от меня избавиться? — догадалась Ирина. — Что, я тебе уже не нравлюсь?
Самойлов поморщился и сдержанно сказал:
— Тебе будет легче, если мы с тобой тоже поссоримся? Я предлагаю все же сохранить лицо… Ведь тебе тоже предстоит объясняться с Полиной…
— Я с ней уже объяснилась. Между прочим, она сама мне сказала, что ты ей не нужен, что она ушла от тебя навсегда! Так что я чужого не брала! — парировала Ирина.
Борис скривился, как от удара: ему было больно это слышать. А Ирина не успокаивалась:
— А тебе я не советую бежать и валяться в ногах! Теперь она тебя точно никогда не простит!
Самойлов решительно встал:
— Вот что, Ира. Не вижу смысла дальше продолжать разговор. Так мы черт знает до чего дойдем. Давай, я отвезу тебя домой.
Ирина тоже встала и ехидно поинтересовалась:
— А ты — к Поле? Вымаливать прощение?
— Нет. На работу. У меня еще куча дел, — холодно ответил он.
Довезя Ирину до дома, Борис молча открыл ей дверцу" Ирина вышла из машины, остановилась и повернулась к нему:
— У нас был сегодня такой тяжелый день. Мы оба понервничали. Все получилось совсем не так, как нам хотелось…
Она осторожно прикоснулась к руке Самойлова, но тот убрал руку.
— Да, Ира… К сожалению…
— Давай не будем ругаться, Боря. Забудь, что я тебе наговорила. Это все эмоции, обиды. На самом деле ты знаешь, как я» к тебе отношусь. Я всегда тебя рада видеть, всегда поддержу, пойму. Давай останемся друзьями, — предложила Ирина.
Борис отстраненно кивнул:
— Конечно, Ира… Извини, мне пора. Счастливо.
* * *
В кабинет следователя, постучавшись, зашел милиционер.
— Разрешите доложить?
— Разрешаю. Что у тебя? — спросил тот, отрываясь от дел.
— Готов ордер на обыск у смотрителя маяка и его сыновей, — сообщил милиционер.
Следователь кивнул:
— Отлично. Очень кстати. Милиционер протянул ему бумагу, и следователь, ознакомившись, еще раз довольно кивнул: — Все, по коням, сержант, едем их брать. Жду не дождусь, когда смогу с ними как следует побеседовать, — и он, встав, достал из сейфа пистолет.
Через несколько минут они уже были на месте, и следователь, на ходу доставая пистолет, отдавал распоряжения:
— Вы двое — вниз, прочешите подвал. Я буду наверху. Быстро!
Он ворвался в каморку, держа пистолет наготове. Но там никого не оказалось.
— Вот черт! — раздосадованный следователь опустил пистолет.
— Разрешите доложить? — спросил милиционер, входя в каморку.
Следователь махнул рукой:.
— Докладывай. Хотя я и сам догадываюсь. Внизу тоже никого нет?
— Так точно. Никого. Но там есть вход в катакомбы, — кивнул милиционер.
Следователь усмехнулся:
— В катакомбы? Это интересно. Пойдем-ка, покажешь.
Они подошли к входу в катакомбы, и милиционер пояснил:
— Там длинный лаз, прямо лабиринт какой-то. Без карты можно заблудиться. Да неизвестно, есть ли такая точная карта.
— Ясно. Если они спрятались там, то их можно будет взять на выходе. Остаемся здесь. Отгоните машину, будем ждать. В засаде. Все-таки я уверен, что они скоро сюда сунутся…
— А если уже ушли? — озадаченно поинтересовался подчиненный.
Следователь взял рацию:
— Это следователь Буряк. Срочно перекройте все выходы из катакомб!
— Есть! — ответили из рации.
— Подождем… — задумчиво произнес следователь.
* * *
Буравин попытался разобраться в тех деловых бумагах, которые были дома в сейфе. Он с удивлением обнаружил, что нужных бумаг там нет. Буравин изменился в лице и крикнул:
— Таисия!
— Ты меня звал? Что случилось? — входя, спросила жена.
Он сурово смотрел на нее, просто пронизывая взглядом.
— Сядь, — скомандовал он.
Таисия послушно села, в изумлении глядя на мужа.
— Тая, мне нужно с тобой поговорить. Таисия пожала плечами:
— Хорошо. О чем?
— Объясни, каким образом бумаги из моего личного сейфа попали к Самойлову? — спросил он.
Таисия вздрогнула, тоже изменившись в лице.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — она изобразила удивление.
Буравин испытующе смотрел на нее, и в его тоне не было ничего хорошего:
— Я повторяю: где мои бумаги? Те, что лежали в сейфе! Это ты их взяла?
— Какие бумаги? Что за бред, Витя? Как ты смеешь меня обвинять? — изображала невинность Таисия.
Буравин в ярости ударил кулаком по столу:
— Смею! Потому что они не могли просто так исчезнуть, а потом появиться у Самойлова!
Таисия недовольно поджала губы:
— Я ничего не понимаю в твоих бумагах, и ты это прекрасно знаешь.
— А мне кажется, я тебя недооценивал. Все ты прекрасно понимаешь, — отрубил он.
Неожиданно Таисия усмехнулась:
— Нет, Витя, у тебя этот номер не пройдет. Буравин в изумлении посмотрел на нее:
— Какой номер?
Таисия, продолжая усмехаться, сказала:
— Что, думаешь, я не понимаю? Ты специально меня обвиняешь, чтобы оправдать свои подлые поступки по отношению ко мне!
Буравин был удивлен и даже слегка растерян.
— Что?
А Таисия продолжала гнуть свою линию, уверенно и спокойно:
— Неужели ты думаешь, что мне выгодно было тебя разорять? Ведь мы же одна семья! Включи логику! До недавнего времени ты рассуждал довольно здраво.
— Именно здравый смысл мне подсказывает, что бумаги взяла ты, — объяснил Буравин.
Таисия покачала головой, вздохнув:
— Плохой из тебя детектив. Вспомни первый закон юриспруденции: ищи, кому выгодно! А если кому-то и выгодно было тебя разорить, так это семейству Самойловых! Вспомни, может, ты говорил о своем личном сейфе Полине? — насмешливо уточнила она.
Буравин возмутился:
— Что за чушь, при чем здесь Полина? Таисия гневно ответила:
— А при том! Тебе твоя любовь глаза застила! Где гарантии, что Полина не плетет против тебя интриги на пару со своим мужем?
— Да то, что ты говоришь, — это полный бред! — и Буравин пристально посмотрел ей в глаза. — Тая, не уходи от ответа! Не заговаривай мне зубы!
Таисия с вызовом заявила:
— А мне обидно, что ты ведешь со мной такой разговор и в таком тоне!
— Ну а что, что еще я должен думать? — хмуро отозвался он.
Не знаю! Возможно, тот, кто взял бумаги, хотел меня подставить… Но я здесь ни при чем! Ну какая, какая мне польза от твоего разорения, ответь?! Буравин задумался, качая головой:
— Я не знаю, какой тебе резон и какая выгода меня разорять, но я уверен, что без тебя не обошлось! Лучше признайся сама! Ты в этом замешана?
— Нет! — Таисия смотрела на него твердо и с искренней верой в собственную непричастность.
Но Виктор все равно ей не верил:
— Ну смотри! Я ведь все равно узнаю правду, и не дай Бог, ты меня обманула! — мрачно подытожил он.
Таисия не выдержала:
— «Не дай Бог, узнаешь» — и что? Что? Ты мне угрожаешь?
Буравин, уже уставший от этой перепалки, сдержанно ответил:
— Мне бы очень не хотелось, чтобы ты оказалась в этом замешана. Если ты ни при чем, извини.
В глазах Таисии сверкнули азарт и ярость:
— А если все-таки замешана? Мне просто интересно, что ты мне сделаешь, убьешь?
— Что означают твои слова? Это значит, что ты признаешься в том, что бумаги взяла ты? — изумленно спросил Виктор.
Таисия бесстрашно выкрикнула:
— Да! Да, это я сделала! И что? Ну, убей меня теперь за это!
— Но как ты могла, Таисия? — спросил он.
— Ты сам меня довел! — отрезала она. Буравин в недоумении переспросил:
— Я?
— Да, ты! Ты бросил меня! Оставил одну! Что мне оставалось делать? — не унималась Таисия.
— И поэтому ты меня предала?! — изумился Виктор. Таисия гневно кинула ему в лицо:
— Это не я тебя предала, а ты меня!
Буравин, не в силах поверить в сказанное Таисией, настойчиво повторил:
— Значит, ты вынула из сейфа документы и отдала их Самойлову? Это так, Тася?
И он сделал шаг к Таисии. Она испуганно попятилась. Таисия уже успела пожалеть о том, что призналась, и начала оправдываться:
— Он… он меня заставил… Он сыграл на моей слабости, на моих чувствах, он пообещал, что после этого ты ко мне вернешься, — со страхом глядя на Буравина, залепетала она. На глазах у нее появились слезы: — Витя, я была как в тумане… Ты ушел, и я была согласна на все, лишь бы ты опять был со мной…
Буравин был потрясен:
— Тася… Неужели ты думала, что вернешь меня с помощью такого предательства?
— Я клянусь тебе, Витя! Я не понимала, для чего ему эти документы. Я ничего не знала… Он сказал, что они ему нужны… что у вас общие дела… Я же не думала, что он может так поступить! Ведь он был твоим другом, Витя! Почему ты мне не веришь, Витя?
Буравин смотрел на нее со смешанным чувством жалости и презрения:
— Потому что не могу поверить. Я прекрасно помню, что в тот момент, когда Борис объявил мне, что я разорен, ты тоже была в кабинете. И ты торжествовала, Тася! Я помню твою улыбку…
Таисия сделала вид, что потрясена.
— Как ты мог такое подумать? Для меня эта новость тоже была шоком! Я просто не знала, что сказать… как поступить… — горячо запротестовала она.
— А почему ты вообще оказалась с Борисом в кабинете? И именно в этот момент? Не слишком ли странное совпадение? — в Викторе вновь пробудились подозрения.
Таисия поспешила их развеять:
— Я пришла к тебе, Витя… И решила подождать… Клянусь, это чистая случайность! Я понятия не имела, что он тебя разорит! — Буравин недоверчиво покачал головой, было видно, что он сомневается. И Таисия выдвинула последний аргумент: — И потом, ты же мой муж, Витя! Я не работаю, деньги мне даешь ты. Как я могла помогать разорить тебя, если от этого зависит благополучие моей семьи? Мое и нашей дочери? Неужели я хотела сама лишить себя всего, пустить по миру? Ты же понимаешь, что вместе с тобой разорились и мы с Катей.
Она опять всхлипнула, потихоньку наблюдая за Буравиным. Последний аргумент произвел на него впечатление.
— Да… похоже на правду… — протянул он. — Но если я узнаю, что ты мне врала… И что ты все же затеяла это вместе с Борисом.
— Нет! Я же поклялась! — прижала руки к груди Таисия.
Буравин мрачно сказал:
— И я тебе тоже клянусь. Если ты была заодно с Самойловым, ты меня больше никогда не увидишь.
Смотритель стоял на катере и ждал сыновей. Настроение у него было далеко не мирное. Неожиданно у него зазвонил мобильный. Звонил Жора.
— Жора! Где тебя носит, твою мать? Ты нашел Толика? — загремел в трубку отец.
— Да. Но с ним возникли проблемы… — начал Жора.
— Какие проблемы? Тащи его сюда, нам ехать нужно, время теряем! — продолжал орать смотритель.
— Я знаю, шо он… он отказался ехать. Сказал, что передумал… Чтобы мы уезжали одни… Дал мне в челюсть и куда-то ушел…
Смотритель помрачнел:
— Что? Что значит «куда-то»? А ты почему не пошел за ним? Идиот! Бегом на маяк, и если найдешь его там, тащи на катер. Ясно?
Жора послушно кивнул, как будто отец мог его видеть, и, вытянувшись чуть ли не в струнку, крикнул:
— Да, папа!
Смотритель отключил телефон и пробормотал:
— Ни на кого нельзя понадеяться. Надо все делать самому!
Заперев сундук, он в сердцах ушел с катера.
А Толик уже мысленно попрощался со свободой: он принял решение идти в милицию и признаться в похищении Леши.
Но на подходе к зданию милиции его неожиданно окликнули:
— Толик!
Толя вздрогнул и резко обернулся: он не мог не узнать голос отца.
Злой смотритель подошел к нему и сквозь зубы прошипел:
— Что, щеник, сдать нас решил? Толик на мгновение растерялся:
— Да, папа… Я хотел во всем признаться…
— Молчи, придурок! Ты посмел пойти против отца? — и он отвесил сыну крепкую затрещину. Толик сник, испуганно глядя на отца. Смотритель взял его за шиворот и потащил:
— Быстро! Уходим, идиот! На катер!
— Подожди, папа… я объясню… я не хочу уезжать… — лепетал Толик.
Но отец пригрозил:
— Еще хоть слово вякнешь, и я тебя убью! Заткнись и перебирай ногами! Живее!
Смотритель пинками загнал Толика на катер.
— Папа, выслушай меня! Я никуда не хочу плыть! Я хочу остаться здесь, в городе… — продолжал объяснять сын.
— Никто не спрашивает, чего ты хочешь, щенок! Вырастил предателя! Ишь ты, Павлик Морозов выискался! Да я шкуру с тебя спущу! — и он пнул Толика. Тот чуть не со слезами в голосе взмолился:
— Папа! Подожди! Я всю жизнь был послушным, делал, как ты скажешь. Но у меня есть и свое мнение!
Отец перебил его:
— Что? Свое мнение?! Да ты мне всем обязан, гаденыш!
Сколько я для тебя сделал? А ты оказался неблагодарной тварью!
Толик испуганно смотрел на него:
— Ты все неправильно понял, папа! Я не собирался тебя предавать. Вы с Жорой могли уплыть, куда угодно… Я хотел все взять на себя. Просто я понял, что не смогу жить с такой тяжестью на душе…
Отец с усмешкой смерил его взглядом:
— Ты смотри, о душе заговорил! Спохватился! Раньше надо было думать, придурок!
Решительно отодвинув Толика в сторону, он начал сматывать канат, готовясь отчаливать.
— Помогай давай. Швартовы держи! Сейчас „отчалим.
— А Жора? — осторожно спросил Толик. Смотритель быстро набрал номер на мобильнике. Голос оператора равнодушно сообщил: «Абонент временно недоступен».
— Черт! Теперь этот где-то шляется! — в сердцах отшвырнул телефон смотритель.
* * *
Маша сидела в кабинете врача.
— Наслышан о ваших успехах. Нетрадиционная медицина, похвально! Значит, вы теперь пропагандируете эти методы лечения? — спросил врач.
Маша пожала плечами:
— А что делать, если ваша медицина не помогает?
— Ну, вы вправе делать то, что считаете более правильным, конечно, хотя я бы на вашем месте не был столь самоуверенным. У Леши на самом деле тяжелый случай, — предупредил он.
— А разве вы не помните, как я уже вытаскивала Лешу? — спросила Маша.
— Ну что ж, попытка — не пытка. Удачи, — улыбнулся врач.
Маша вышла в коридор, где сидела убитая горем Полина.
Маша с сочувствием наклонилась над ней:
— Здравствуйте… Полина слабо улыбнулась:
— Я рада, что вы пришли.
— Я обещаю вам, я постараюсь сделать все, что смогу! — заверила ее Маша, но Полина только вздохнула:
— Я бы очень хотела, чтобы ты помогла Леше, но врачи не дают никаких надежд.
— Надежда есть всегда! Вы должны верить в чудо. Если есть хоть какой-то шанс, что я помогу Леше, я должна это сделать, — уверенно сказала Маша. — Я поговорила с врачом, получила разрешение…
— Спасибо, — прошептала Полина. Маша вошла в Лешину палату. Увидев ее, Леша счастливо улыбнулся:
— Маша, я… так рад тебя видеть… Я нормально, держусь…
Маша была растрогана, в ее глазах стояли слезы:
— Леша, прости, я не знала, что ты в больнице, я бы пришла раньше!
Алеша слабо улыбнулся:
— Маша… Я так ждал тебя! Я так надеялся, что ты придешь и поможешь мне.
Маша, с нежностью глядя на него, прошептала:
— Я тебе обещаю: я сделаю все, чтобы тебе помочь. Но я лечу тебя для Кати, ты должен быть счастлив со своей невестой, она тебя так любит.
Алеша задумчиво взглянул на Машу:
— Может быть, она и любит, не знаю… Но я понял другое, Маша. Я люблю тебя.
Маша в изумлении смотрела на него, боясь поверить в услышанное.
— Почему ты молчишь? Ты слышала? Я люблю тебя… — повторил Леша.
Маша грустно объяснила:
— Я боюсь поверить тебе…
— Почему? — недоумевая, спросил он.
— Потому что у тебя есть невеста. И она тебя очень любит…
Алеша попытался возразить, но Маша остановила его жестом.
— Катя любит тебя, иначе она не позвала бы меня сюда… И ты ее любишь. Вы такая чудесная пара… А ко мне ты испытываешь обычную благодарность, которую принимаешь за любовь.
Леша горячо запротестовал:
— Нет, Маша. Поверь мне, я не ошибаюсь. Я действительно тебя люблю. И у меня было время понять это.
— Но ты совсем недавно собирался жениться на Кате, — все еще недоверчиво напомнила Маша.
— Я думал, что не нужен тебе. Ты ведь ушла от меня. Погналась за деньгами, за славой…
Маша воскликнула:
— Это не так! Ты совсем ничего не знаешь, Леша… Леша упрямо замотал головой:
— И знать не хочу. Сядь ко мне поближе, Маша. Дай мне руку…
Маша протянула ему руку, Алеша взял ее и сжал:
— Вот так… Мне всегда становится лучше, когда я держу тебя за руку…
— Тебе очень больно? — участливо спросила Маша.
— С тобой я забываю о боли, — сказал Леша, с любовью глядя на Машу. Маша наклонилась над ним, мягко провела ладонью по лбу. Алеша закрыл глаза.
— Сейчас тебе станет легче, — пообещала Маша. Леша кивнул:
— Я готов так лежать хоть всю жизнь, лишь бы ты была рядом.»
Маша покачала головой:
— Хитрюга…
Неожиданно Леша сморщился от боли. Маша обеспокоенно спросила:
— Леша… Что с тобой? Алеша виновато улыбнулся:
— Кажется, боль стала сильнее. Маша растерянно смотрела на него:
— Как же так? Я ничего не понимаю… Тебе же раньше всегда это помогало.
— Я не знаю… Но когда ты раньше так делала, я чувствовал от твоих рук такую горячую, волну, — стал объяснять Леша, борясь с болью.
Маша взволнованно спросила:
— А теперь? Теперь не чувствуешь? Алеша с виноватым видом пожал плечами.
— Но я делаю то же самое… Абсолютно так же… — заверила его Маша.
— Я ничего не понимаю, Маша. Но сейчас все совсем не так, — прошептал он.
Маша обеспокоенно смотрела на Лешу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38