Коул никогда в жизни не испытывал столь сильного желания. Это была не слабость, не похоть, это была всепоглощающая страсть. Он хотел сдержаться, хотел, чтобы поцелуй был только нежным, но, когда она приоткрыла рот и коснулась его губ своим языком, он потерял голову. Он обнял ее, прижал к себе, возбуждаясь от жара ее тела еще больше. Его останавливало только одно. Он боялся, что ей неудобно. Нехотя он отпустил ее.
– Прости, – сказала она. – Это рефлекторно.
Он взял ее за затылок и снова притянул к себе. На сей раз он действовал с напором, поцелуй был жарким и требовательным. Он взял в ладонь ее грудь, и Холли на мгновение прижалась к нему, но потом отстранилась.
– Мы не должны этого делать, – сказала она, с трудом переводя дыхание, и едва заметным жестом коснулась рукой своего живота. Это были совсем не те слова, которые мечтал услышать Коул, но он понимал, что она права. Как страстно он ни желал заняться с ней любовью, но у нее могут быть совсем другие чувства. Ее тело уже не принадлежало ей. Надо было думать о ребенке. Надо быть очень осторожным. Увы, здравый смысл убеждал его только в этом. Надо стараться и удерживать свою страсть.
– Хочешь пойти в кино?
– Не очень, но мысль неплохая. – Она взглянула на него, и по ее глазам он понял, что она испытывает. – Нам сейчас лучше отправиться на люди.
Возвращаясь в город, Коул думал только о том, что именно произошло между ним и Холли. Он мечтал заняться с ней любовью, но внутренний голос говорил ему, что они к этому не готовы. Нет, что он к этому не готов.
Ответ наконец нашелся, и это его больно поразило. Он никогда не считал, что при его образе жизни можно подхватить СПИД, но разве можно быть до конца уверенным? За последние пять лет он спал со многими женщинами и порой должным образом не предохранялся. В больнице ему сделали анализы, ответ был отрицательным, но врач сказал, что, чтобы быть абсолютно уверенным, надо провериться еще раз через полгода.
Как он мог забыть о таких важных вещах?
– Ты не расстроишься, если мы все-таки в кино не пойдем? – спросил он. – Я совсем забыл, что мне нужно сегодня съездить по еще одному делу.
– У меня нет никаких особых планов. Хочешь, я поеду с тобой?
Он покачал головой. Холли, как ни старалась она это скрыть, была удивительно открытым человеком, доверяющим миру бесконечно.
– Нет, этим мне нужно заняться одному.
– Хорошо, – сказала она, притворяясь беспечной.
– Когда-нибудь я тебе про это все расскажу, – пообещал он.
Холли потянулась к кассете, торчавшей из магнитофона, поправила ее, нажала на кнопку. Полилась музыка.
Коулу показалось, что эта песня написана специально для него. Всю жизнь он пел песни о любви, но никогда их до конца не понимал.
До сегодняшнего дня.
Глава 21
– Звонок от Нила Чэпмена, – сказала телефонистка. – Будете оплачивать?
– Буду, – ответил Бадди и спросил Коула: – Почему ты через телефонистку? Что, не можешь пользоваться карточкой? – Коул не успел ответить, как Бадди добавил: – Да ладно, не обращай внимания. Я чертовски рад, что ты позвонил.
Что-то в его тоне насторожило Коула.
– Что-то случилось?
– Пару дней назад мне позвонил Эрик Джордж. Он сказал, что к нему приходили, расспрашивали про тебя. А потом позвонил Майк и сказал то же самое. У тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет?
– А с Рэнди ты об этом разговаривал?
– Я полчаса назад туда звонил. Дома сказали, что он уехал в офис и пробудет там до вечера.
– В какой офис? – встрепенулся Коул.
– В твой.
– А что он там делает?
Глупо было задавать этот вопрос Бадди. Откуда ему знать, чем именно занимается Рэнди?
– Судя по тому, что он мне говорил на прошлой неделе, он довольно много времени собирается проводить в конторе, – ответил Бадди. – Он теперь заведует отделом продаж.
Коул чуть дара речи не лишился. Раньше, если он заговаривал с Рэнди о работе в «Вебстер знтерпрайсиз», тот нарочито зевал или переводил разговор на другую тему. Если Коул продолжал настаивать, желая услышать его мнение по тому или иному вопросу, Рэнди молча уходил. С чего это вдруг он решил взять на себя отдел продаж? Чушь какая-то. Надо будет позвонить и выяснить, что происходит.
– Когда ты с ним говорил, – вернулся Коул к теме разговора, – он не упоминал о том, что Фрэнк снова меня ищет?
– Про Фрэнка он сказал только, что тот отправился в отпуск.
Насколько Коулу было известно, Фрэнк Вебстер в жизни не уезжал в отпуск.
– Мы с тобой про одного и того же Фрэнка говорим? Про моего отца?
– Да я сам изумился. Погоди, ты еще не все знаешь. Он поехал не один, а с женщиной, которую зовут Джэнет Рейнолдс.
Ну теперь-то все ясно. Никакой это не отпуск. У Фрэнка какие-то дела, только и всего.
– Они куда поехали, в Нашвилл?
– На Гавайи.
Да, похоже, что многое изменилось, пока он отсутствовал. Фрэнк, конечно, не станет вести дел в подобных местах. Он терпеть не мог оплачивать счета за телефонные разговоры, а работа его как раз в основном и велась по телефону.
– Да, черт подери... – сказал Коул скорее самому себе, нежели Бадди. Надо время, чтобы такое переварить. – Вернемся лучше к Майку.
– Ах, да. Так вот, он пытался выудить хоть какую-то информацию из того парня, что к нему приходил, но тот держал рот на замке.
– А как Майк догадался рассказать об этом тебе?
– Он разговаривал с Эриком, они кое-что прикинули и решили, что, раз приходили к ним обоим, это не просто совпадение, и надо известить тебя. Поскольку я все время поддерживаю связь с Рэнди, они поняли, что это самый простой путь.
– – А им не приходило в голову самим связаться со мной?
– Когда ты был у меня, Коул, я говорил тебе, что люди, знавшие тебя в старые времена, давно учли, что ты, сделав карьеру, взлетел слишком высоко.
– Ты им все объяснил?
– Я решил, что это не мое дело. Если ты хочешь, чтобы эти люди с тобой общались, сам позаботься об этом. Так будет вернее.
После того как Коул уехал из дому, он узнал про себя много не слишком приятных вещей. Как бы он ни жаловался на то, что его жизнью управляют, ему нравилось, что все делают за него.
Коулу было гораздо проще сидеть и смотреть, как кто-нибудь (чаще всего Фрэнк) принимает за него решения, особенно по делам малоприятным или требующим личного внимания. Чем изолированнее Коул был от других, тем меньше мучился чувством вины – ведь все было не в его власти. Он забросил старых друзей, потому что у него не было другого выбора. Когда надо за сутки сделать работу, на которую требуется часов тридцать, о многом приходится забывать.
Понимание это далось с трудом, но он нашел в себе силы признаться самому себе – ему было удобно и то, что Фрэнк всем руководил, и то, что все ошибки можно было на него же и свалить.
Коул откашлялся. Противно думать о том, как он прикидывался честным и ни в чем не виноватым.
– Прости, – сказал он Бадди. – Ты действительно не обязан налаживать мои отношения с Майком и Эриком.
– Времена меняются, Коул, и люди меняются. Ты вовсе не должен дружить со всеми, кого встречал в своей жизни, нельзя все время мучиться виной из-за того, что ты достиг успеха, а они нет. Знаешь, я иногда с ума схожу при мысли о том, что некоторым легче быть с тобой в горе, чем в радости. Надо только... – Он запнулся. – Слушай, ты понимаешь, что я несу? Или тебе все это кажется полным бредом?
– Это не бред, Бадди, просто немного смахивает на проповедь. Но ты говоришь то, что я должен был когда-нибудь выслушать. Когда я вернусь...
– Думаю, уже пора, – перебил его Бадди. – Я уж и надеяться перестал, что услышу от тебя эти слова.
– Не понимаю, о чем ты, – сказал Коул совершенно искренне.
– Свершилось, мальчик мой. Я впервые услышал от тебя «когда». До сих пор ты говорил только «если». Произошло что-нибудь, о чем ты мне не рассказывал?
И только в этот момент Коул понял, что каким-то образом пришел к тому решению, которое искал, он знает теперь, что хочет делать со своей жизнью. Он думал, что это снизойдет на него немыслимым откровением. А решение пришло само собой, незаметно.
– Пару недель назад я еще кое-что про себя понял, – сказал Коул. – Меня завораживает то чувство, которое появляется, когда ты выступаешь перед публикой. Особенно, если они перестают жевать и начинают тебя слушать.
– Ты что, поешь? – изумился Бадди. – Выступаешь перед публикой? И никто тебя не узнал?
– Правда, здорово? – рассмеялся Коул.
– Как, черт подери, тебе это удалось?
– Люди видят то, что ожидают увидеть. Тот Коул Вебстер, которого знает публика, живет в Калифорнии в огромном доме за высоким забором. Он поет с оркестром из десяти человек в многотысячных залах. У него длинные волосы, он гладко выбрит и не носит очков. И песни поет свои, Коула Вебстера. Как можно меня принять за него?
– Послушай, и никто – ни один человек – тебя не раскусил? – совершенно обалдел Бадди. – Но ты же в Теннесси. В пяти часах езды от Нашвилла.
– Вот именно. Что такой знаменитости, как я, делать в таком городишке, как Мэривилл? Ведь совсем рядом центр кантри-рока. – Коул пригладил ладонью бороду. – Кстати, врач был прав. Отеки прошли, и шрамы рассосались. Лицо, которое я каждое утро вижу в зеркале, становится день ото дня все более знакомым.
– Значит, скоро твоя спокойная жизнь кончится. Может, ты живешь и в маленьком городке, но в один прекрасный день кто-то посмотрит на тебя внимательно и поймет, кто перед ним. Надеюсь только, что ты все расскажешь Холли до того, как это случится. Не дай бог, она узнает все со стороны.
Что ж, разве сам Коул не твердил себе постоянно то же самое? Коул решил сменить тему и поговорить о самом Бадди.
– Между прочим, ты забыл вычесть из денег, которые ты мне послал в прошлом месяце, стоимость разговоров.
– Там была сущая ерунда.
– Бадди, мы же договорились.
– Вот как! Значит, тебе можно менять свой «Лотус» на мой фургон, а мне нельзя забыть про пятидесятидолларовый счет?
– Если тебе так хочется, когда все кончится, я верну тебе твой проклятый фургон.
– И на кой черт мне сдалась эта развалюха? Коул расхохотался:
– Знаешь, Бадди, передай-ка трубку мозговому центру вашей семьи.
Через несколько секунд он услышал голос Сыози.
– Ты заставил ее уйти с работы? – спросила она.
– Она была этим весьма недовольна.
– Но ты ее все-таки убедил?
– Ну почти.
– То есть как почти? Ты думаешь, я шутила, когда объясняла тебе, что Холли вредно так много работать? – произнесла Сьюзи бесстрастным тоном. – Работать официанткой и так тяжело, а все остальное – уж совсем лишнее.
– Она больше не работает в мотеле, во всяком случае, комнаты не убирает. Арнольд ее уволил. Я занял ее место.
– Ты работаешь горничной? – настороженно спросила Сьюзи.
– Я знал, что именно ты, заядлая феминистка, меня поймешь. – Коул очень жалел только, что она не видит его счастливой улыбки.
– Какие еще новости? – продолжала допра: шивать его Сьюзи.
– Холли дала мне послушать, как шевелится ребенок, – сказал Коул, явно давая понять, что это для него значит многое.
– Я помню, как Бадди впервые слушал, как шевелится Коул, – сказала она потеплевшим голосом. – Это было очень важно для нас обоих.
– Я люблю ее, Сьюзи, – признался он.
– Конечно, любишь. Я об этом еще несколько недель назад догадалась. Из тебя получится потрясающий отец.
Она сказала это так просто и уверенно, что у Коула перехватило дыхание от радости.
– Я тебя кое о чем хотел спросить, но не знаю...
– Не понимаю, почему у меня исчезло желание тебя помучить, но ничего не поделаешь. Полагаю, ты хочешь узнать, можно ли заниматься любовью с беременной женщиной. Я угадала?
Да. Прямолинейность Сьюзи сродни египетским пирамидам. Время тут не властно.
– Ты права, – признал он.
– Все женщины разные, но у некоторых из нас начинаются такие гормональные бури, что во второй трети беременности мы превращаемся в нимфоманок. Если Холли хоть немного похожа на меня, думаю, у вас все получится замечательно.
Коул услышал, как смущенно фыркнул стоявший рядом Бадди.
– А если она другая?
– Не торопи ее. Поспешность здесь ни к чему.
– Спасибо, – сказал Коул.
– Рада помочь. Кстати, ты узнал, когда ей рожать?
– Дня за три до тебя.
– Вот было бы здорово, если бы я поторопилась или она чуть задержалась. Дети могли бы праздновать день рождения вместе. – Она расхохоталась. – У вас.
Коулу было приятно, что Сьюзи уже включила Холли и ее ребенка в круг своих друзей. Его мечты, похоже, становились реальностью.
Когда-нибудь ему придется признаться Холли, откуда он почерпнул столько информации о беременных. Либо он сознается сам, либо Сыози расскажет об этом при первой же встрече с Холли. Они поговорили еще минут пять, пока Сыози не заявила, что опаздывает на работу. Попрощавшись с ней, Коул попросил:
– Позови Бадди, хорошо?
– Если ты снова заведешь разговор про счет, я повешу трубку, – предупредил его Бадди.
– Не буду, – успокоил его Коул. – Я просто хотел узнать, что говорит твоя интуиция про эти странные визиты к Эрику и Майку. Мне сначала показалось, что это дело рук Фрэнка. Но я, кажется, напрасно виню его во всем на свете.
– А, ты и это в себе заметил?
– Ага. Должен признаться, в восторг меня это не привело.
– Как бы ни было приятно свалить все грехи на него, я не думаю, что он имеет к этому какое-то отношение.
– А почему это так уж приятно?
– Ну, тогда нам не надо было бы ломать голову и искать другие ответы. Может, у тебя есть какие идеи?
– Ну что тут скажешь? Должно быть, появился журналист, который не поверил в историю, которую рассказывают всем, и решил покопать поглубже.
– Мысль здравая.
– Я позвоню Рэнди, может, он что подскажет, – сказал Коул.
– Если что-нибудь выяснишь, дай мне знать.
– Обязательно, – пообещал Коул. Закончив разговор, он тут же набрал номер офиса «Вебстер энтерпрайсиз» в Лос-Анджелесе.
– «Вебстер энтерпрайсиз», – ответил голос с мелодичным южным акцентом. – Чем могу вам помочь?
– Я бы хотел поговорить с Рэнди Вебстером.
– Как вас представить? Вопрос Коула озадачил.
– Скажите, что его спрашивает Бадди Чэпмен.
– Подождите минутку. Рэнди тут же взял трубку.
– Ты слышал что-нибудь от Коула? Он тебе сказал...
– Разумеется, сказал, – ответил Коул и улыбнулся. Ему было приятно слышать голос Рэнди.
– Как дела?
Он мог ответить совсем иначе, но это вырвалось само:
– Впрочем, в дальнейшем я, конечно, буду все отрицать. Но сейчас должен тебе признаться, что у меня тоска по родине.
– По Калифорнии?
– По прежней жизни. Вернее, по ее улучшенному варианту, который я собираюсь претворять в жизнь, когда вернусь.
– Я уж думал, что никогда не дождусь от тебя этих слов, – признался Рэнди.
– Я решил, что люблю зарабатывать на жизнь пением. Это очень здорово, тем более что ничего другого я делать не умею.
– Папа говорил то же самое, когда ты уехал.
– Кстати, о папе. Он что, действительно на Гавайях?
– Был на Гавайях, – фыркнул Рэнди. – Три дня назад вернулся.
– Но он уезжал? Ты наверняка был удивлен не меньше моего.
– Он теперь только и говорит, что об этой поездке. Можно подумать, он первый в мире человек, уезжавший в отпуск.
– Ты кое о чем умалчиваешь, – заметил Ко ул.
– Тебе Бадди рассказал, да?
– Так это правда? Джэнет действительно с ним ездила?
– Да, бывают странные парочки, – сказал Рэнди. – Я так и не понял, что она в нем нашла, правда, я в таких вещах никогда не был силен.
– Так что же папа? – спросил Коул, внутренне напрягшись. Пока они гастролировали по стране, у Фрэнка перебывало множество женщин. Все это были мимолетные романы, которые может позволить себе человек, занятый очень важным делом. Так, по крайней мере, казалось детям. Ни Коулу, ни Рэнди в голову не приходило, что Фрэнк может мучиться одиночеством, что ему нужен кто-то, помимо сыновей. А легко ли найти женщину, которая взвалит на себя такой груз, – стать матерью двух мальчишек-подростков?
– Он еще хуже Джэнет, – сообщил Рэнди. – Мне пришлось его чуть ли не связать, чтобы он выслушал мое мнение. Но едва он прозрел, остановить его было невозможно.
Коулу вдруг стало грустно от того, что он так далеко от них. И это чувство его насторожило.
– А ты-то как об этом узнал?
– Как-то раз мы сидели с Джэнет на работе, и она случайно проговорилась о том, какие чувства питает к нашему папочке. А потом расстроилась и взяла с меня слово, что я буду молчать, но...
– Ты не удержался и взял на себя роль свахи. – Это говорило о том, как существенно изменились отношения Рэнди и Фрэнка после отъезда Коула. Коул был за них ужасно рад, только жалел, что его не было в этот момент рядом.
– Мне кажется, у них все получится, – сказал Рэнди.
Пока Коул не увидел их вместе, он мог представить их только деловыми партнерами.
– Знаешь, кажется, я уже знаю ответ на свой вопрос, но на всякий случай, как считаешь, не мог ли Фрэнк послать кого-нибудь наводить обо мне справки?
Прошло несколько секунд, прежде чем Рэнди ответил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29