У нас возникла небольшая проблема. Я вспомнила , что в комнату над гаражом надо подниматься по лестнице , и , кроме того , там нет кровати. В доме есть тахта , но она вам будет коротка. Если вы предпочтете одиночество , пренебрегая рекомендациями врача , то можете спать над гаражом , на полу (в таком случае возьмите в шкафу в холле од еяла , простыни и подушку). Или ж е располагайтесь в одной из спален. Вообще-то можете выбрать себе любую , кроме моей.
Дома я буду около половины первого. Меня не ждите. Спите спокойно до утра , поговорим , когда я вернусь из мотеля.
Ешьте все , что найдете , хотя , боюсь , выбор невелик. Я не успела заехать в магазин.
Холл и».
Коул перечитал записку и недоверчиво покачал головой. Либо Холли существо из другой эпохи, либо она удивительно наивна. Ну какая женщина предложит мужчине, о котором она ничего не знает, расположиться в соседней спальне? А вдруг он какой-нибудь маньяк-насильник? Хорошо бы ей кто-нибудь преподал пару уроков, разъяснив наконец, как устроен этот мир.
Упоминание о еде разбудило давно дремавший голод. В больнице ему предложили поужинать, но он отказался – хотел добраться до места еще засветло. Он обвел взглядом кухню, пытаясь определить, на какой из полок стоят консервы. Решил взглянуть на полке над плитой. Потянул за ручку, и та, оторвавшись, осталась у него в кулаке. Коул положил ее на подоконник и попытался открыть дверцу пальцами. Не тут-то было.
Пришлось перейти к следующему шкафчику. Там была только одна полка, заставленная тарелками и чашками. Он заглянул внутрь и увидел, что крепления для остальных полок отсутствуют. Да, здесь и впрямь есть к чему приложить руки.
Он прошелся по кухне, открывая то одну дверцу, то другую. Везде чего-то не хватало или что-то было сломано. Коул засунул руки в карманы и огляделся. Комната была в удручающем состоянии. Краска на потолке облупилась, линолеум протерся до дыр.
Месячную плату за стол и жилье он мог заработать, не выходя из кухни.
Глава 10
До комнаты Коула донесся запах бекона, проникший ему в подсознание. Он счел это сном и решил в нем остаться, совершенно не желая просыпаться и разочаровываться. Но запах его преследовал – он витал над школьной столовой в Нью-Мексико, где играл Бадди, а потом долетел и до белого с зеленым домика.
Запах не исчезал. Коул очнулся и открыл глаза. Он зевнул, потянулся, нашарил рукой очки. Выбирая комнату, в которой будет жить у Холли, он был убежден, что впереди ужасная ночь. Старая железная кровать, лучшая из двух, предоставленных ему на выбор, была продавлена посередине, а когда он уселся на краешек, угрожающе заскрипела. Но стоило ему лечь, опустить голову на подушку, накрыться хрустящей крахмальной простыней, и ему показалось, будто он в объятиях нежной и ласковой возлюбленной. Впервые за долгое время сон был ему преданным другом, а не изощренным мучителем.
Чувствуя себя совершенно выспавшимся и отдохнувшим, Коул перевернулся на спину и тут же вспомнил, каким образом он стал гостем Холли Мердок. Он с удивлением ощупал свою голову. Потрясающе, но мигрень так и не началась. И тут новые запахи проникли в комнату – запахи свежесваренного кофе и горячих тостов.
Он слез с кровати, отдернул кружевные занавески и выглянул в окно. Солнце было уже высоко. Холли давным-давно должна была быть на работе. Он натянул рубашку, влез в джинсы и, застегивая их на ходу, направился к двери.
Вчера вечером, когда Коул приехал, он не обнаружил в доме следов присутствия кого-либо еще, кроме хозяйки. Правда, он не заглядывал ни в шкафы, ни в комоды в других спальнях.
Коул замер у двери. А что, если она привела кого-то с собой ночью? Она не в его вкусе, но это не значит, что она не имеет успеха у мужчин. Он знал множество таких, которым нравятся крепенькие спортивного вида девушки.
Ну, что делать? Можно, конечно, посидеть в комнате, пока она не уйдет на работу, а можно рискнуть и предстать перед ней и ее возможным спутником неожиданно. Пожалуй, ни то, ни другое ему не нравится.
Вечером он съел банку консервированных равиоли и выпил диетической колы. Запахи, доносившиеся из-за двери, были столь притягательными, что Коул решил преодолеть смущение. Если ей не захочется видеть его за столом, он поест у себя в комнате. Он взялся за ручку двери.
– Ой, – сказала Холли, отступая назад. – Ты меня напугал.
Коул подтянул джинсы.
– Я хотел пройти в ванную.
– Поторопись. Завтрак готов.
– А я думал, ты утром уезжаешь в мотель. Она вытерла руки о кухонное полотенце, висевшее у нее на плече.
– Я уже час как освободилась.
– А который час?
– Без четверти двенадцать.
– Шутишь?
– Я даже начала немного волноваться, – призналась она. – Ты, конечно, очень устал, но ведь и травма головы дело серьезное. Когда я вернулась с работы, то не удивилась, что ты еще спишь, но, придя из магазина, подумала: а что, если он взял и умер?
Коул рассмеялся.
– И решила, что, если меня не разбудит запах жареного бекона...
– То тебя ничто уже не разбудит, – закончила она.
– Прости, что напугал тебя. – Коул пригладил ладонью волосы. Ему нестерпимо хотелось в душ. – Сейчас быстренько приведу себя в порядок и приду.
– Даю тебе две минуты, а потом начинаю завтракать, – предупредила она. – Ненавижу остывшую яичницу.
Он ни секунды не сомневался в реальности угроз.
– Овсянку тоже сварила?
– Ты любишь овсянку?
– Ненавижу.
Наконец-то он добился от нее улыбки.
– Я бы на твоем месте не говорила об этом вслух в здешних местах. Людей выгоняли из города и за менее серьезные проступки.
Ему нравилось, как она улыбается – всем лицом, а не только губами.
– Спасибо, что предупредила. Постараюсь впредь быть осторожнее.
Она пошла в кухню.
– Имей в виду, тридцать секунд ты уже потратил.
На ходу заправляя рубашку в джинсы, Коул подошел к столу. Он не знал, уложился ли он в срок или Холли его подождала. На столе стояли мисочки и тарелки с яичницей, беконом, жареной картошкой и тостами в таких количествах, что их хватило бы на шестерых. Перед ее тарелкой стояли стакан молока и стакан сока. Перед его – то же самое и еще кружка кофе.
– Приступай, – сказала она. Повторять приглашение не требовалось. За едой они почти не разговаривали. Коул забыл, когда был так голоден и когда еда была такой вкусной. Бекон был поджарен изумительно – с корочкой, но не подгорел. Картошка – с луком и перцем, яичница – пышная, в меру прожаренная, а к тостам – свежее масло и джем, похоже – домашний.
Правда, кофе оказался отвратительным.
Холли предложила ему последний кусочек бекона.
Он замахал рукой:
– Я и так напоминаю себе того парня из «Чужих».
– Не смотрела. Терпеть не могу страшные фильмы.
– У него в животе росло...
– И слушать про это тоже не люблю. – Она встала из-за стола, собрала тарелки и понесла к раковине.
Коул стал помогать ей убирать со стола.
– Ты готовила, я вымою посуду.
– Согласна. – Она собрала остатки еды и поставила в шкафчик у плиты, а потом обернулась к нему: – Понимаю, что это несправедливо, но я никак не могу отделить то, какой ты, от того, кто ты. Я пыталась, но, когда начинаю думать, что все люди разные независимо от их занятий, тут же вспоминаю всех похожих на тебя парней, относительно которых я ошибалась.
– Похожих на меня? Что ты имеешь в виду? Она хотела что-то сказать, но запнулась, помолчала несколько секунд и все-таки ответила:
– Я встречалась с парнем по имени Трой Мартин, начинающим певцом, уверенным, что перед ним большое будущее. Он ездил на гастроли и уговаривал меня ездить с ним. В каждом городке мы встречали таких же певцов, игравших ту же музыку. Все они выглядели по-разному, но по сути были одинаковыми. Каждый был убежден, что идет верной дорогой, что именно он станет новым Коулом Вебстером. Я часто слушала их разговоры. Они честно признавались, что пойдут куда угодно и на что угодно, переступят через все, лишь бы добиться своей цели. Эта страсть не просто вела их, она ими управляла.
Коул хотел сказать ей, что она ошибается. Можно было рассказать о Бадди и о многих других, кого он теперь знал и с кем не хотел терять связи. Но в том, что она сказала, было так много ею пережитого, что Коул понимал – так просто ее не переубедить, если, конечно, он не расскажет ей, кто он такой на самом деле. Он налил в раковину горячей воды, добавил жидкости для мытья посуды.
– Это занятие действительно требует жертв, – сказал он.
– Да, конечно. И это все вполне понятно, но только до тех пор, пока жертвой не оказываешься ты. Те, кто попадал в такие ситуации, рассказывали, что человек, которого привязали к каменному алтарю и приставили к горлу нож, стареет в одно мгновение.
– Откуда ты знаешь, может, твой ТроЙ – обычный подонок. Он мог быть механиком или продавцом и вел бы себя точно так же.
– Я так и думала, что ты скажешь что-нибудь в этом роде, – ответила она спокойно. – В конце концов... – Холли вдруг замолчала. Лицо ее сильно побледнело. – Черт подери, – пробормотала она, – я сейчас.
Коул продолжал себе спокойно мыть посуду, мало ли что. Вытирая со стола, он услышал доносящиеся из ванной звуки, которые его озадачили. По Холли не было заметно, что ей нехорошо, но эти звуки трудно было с чем-то перепутать. Завтрака, который она проглотила, хватило бы на небольшую сТройтельную бригаду, а сейчас она, несомненно, с ним расставалась.
Ах ты, господи! Кто бы мог подумать? Видел он это не единожды и знал, как это бывает.
Утро было такое светлое, такое радостное, но Коул понял, что расстроен. Он вернулся к раковине, сполоснул уже вымытые тарелки, поставил их на сушилку.
Холли вернулась – бледная, пахнущая зубной пастой. Не сказав ни слова, она взяла полотенце и стала вытирать стакан. Когда она потянулась, чтобы убрать его наверх, ее кофточка задралась. Коул увидел, что пуговица на джинсах расстегнута и «молния» тоже. Это подтвердило его подозрения. Он подумал и решил промолчать. В конце концов, какое ему дело до того, каким способом она следит за своим весом. Ему важно только одно – она захотела ему помочь.
– Холли, наверное, мне не следует совать свой нос... – все-таки не выдержал он.
– Обожаю такие фразы.
– Я только хотел сказать, что, по-моему, ты и в таком виде привлекательна. Не всем же быть ростом метр семьдесят пять при весе шестьдесят. Я знаю мужчин, которым искренне нравятся девушки поплотнее. Может, на твоем пути встретился другой, но мы не все такие.
Она удивленно на него посмотрела:
– О чем это ты?
– Я насчет того, что ты делала в ванной.
– Извини, я старалась потише.
Его изумило то, как она легко во всем призналась. Неужели она не понимает, как это серьезно? Здоровье разрушается незаметно.
– То, чем ты занимаешься, не просто глупо, это опасно. Никакой мужчина не достоин таких жертв.
Она уперлась руками в бока и взглянула на него воинственно.
– Ты что, псих? Думаешь, я делаю это для какого-то мужчины? Это было мое решение, только мое! Он даже не знает ничего, и сообщать ему я не собираюсь.
– Тогда зачем ты так стараешься?
– Ты что, считаешь, что женщина рожает ребенка только для того, чтобы заставить мужика жениться?
– Ребенка? – изумленно переспросил Коул. – Ты что, беременна? Тебя поэтому тошнит?
Она нахмурилась:
– А с чего бы мне расставаться с завтраком, который я полчаса готовила и с таким удовольствием, ела? Не говоря уж о деньгах, которые были на него потрачены?
Коул чувствовал себя полным идиотом.
– Я думал, ты так худеешь, – пробормотал он.
– Не знаю уж, как это принято у тебя на родине, Нил, но в здешних местах расплывшаяся талия и неожиданная беготня в ванную говорят только об одном.
– Так ты беременна? – Коул отступил еще на шаг назад.
– В этом нет ничего сверхъестественного.
– Может, тебе надо лежать? Она удивленно покачала головой:
– Ты какой-то странный, ей-богу.
– Я никогда не общался с беременными.
– Поразительно. Ты что, с Марса? Как так получилось, что ты никогда не общался с беременными женщинами? – И тут, найдя ответ на свой вопрос, она напряглась. Настал ее черед изумляться очевидному. – Господи, ну как же я раньше не догадалась? Все яснее ясного. Ты вышел из тюрьмы, да?
Он рассмеялся:
– Нет. Во всяком случае, если это и было тюрьмой, то совсем не той, о которой ты думаешь.
– А что, они бывают разные?
– Я имею в виду те, которые мы сами себе сТройм.
– Красивая фразочка, из нее, наверное, получится отличная песня. Но, знаешь, если хочешь здесь жить, придумай что-нибудь получше. Мне сейчас надо думать о безопасности ребенка. Ну, не сейчас, а через пять с половиной месяцев.
Рано или поздно она все равно все узнает, так, может, рассказать ей? Он открыл было рот, собираясь выложить правду, и тут понял, что не хочет этого по очень странной причине. Потому что в ту секунду, когда она поймет, кто он, их отношения неминуемо изменятся. Она будет по-другому смотреть на него, по-другому с ним разговаривать. Исчезнет простота и открытость, причем навсегда.
– Самое смешное, что я как раз думал, какая ты странная. Пустила меня к себе, толком обо мне ничего не зная.
– Ну, так расскажи.
Она не отстанет, пока он не придумает хоть что-нибудь. Можно было бы и солгать, но лжи Коулу не хотелось. Он решил пойти на компромисс.
– Я всегда был довольно одиноким человеком. В детстве я много разъезжал с отцом и братом. При таком образе жизни трудно завести близких друзей.
– А чем ты зарабатываешь на хлеб?
– Играю на гитаре. Это ты правильно угадала. Я понял, что мне нужно немного, – добавил он со смущенной улыбкой.
– И больше ты ничего не умеешь?
– Это я делаю лучше, чем все остальное. Но справлюсь и со всем прочим.
– Плотницкое дело знаешь? Красить, чинить водопровод умеешь?
– Немного. Думаю, здесь я тебе пригожусь. – Он обвел взглядом кухню.
– Ты вроде не нервничал, когда тебя расспрашивали полицейские. Значит, ты не в бегах.
Коул вернулся к недомытой посуде. Он рассказал ей правду, но не всю правду. Холли успокоилась. Все в порядке. Он не должен чувствовать себя виноватым перед ней. Он же не грехи свои скрывает.
– Я думал, беременные носят футболки со стрелочками, указывающими на их животы.
Холли взяла с сушилки следующий стакан.
– Зачем тратиться на новую одежду? Я пока что во все влезаю.
– Неужели удобно ходить в незастегнутых брюках?
Она прикрыла рукой живот.
– Это что, заметно?
– Носи рубашки подлиннее.
– Слушай, давай сменим тему.
– Хорошо. – Он выудил из раковины последнюю вилку и вытащил затычку. – А кто отец? – спросил он.
– Не твое дело.
– Будущая звезда кантри, да?
– Повторяю, не твое...
– Он хотел, чтобы ты избавилась от ребенка? – Коул сам удивлялся своей непонятной настырности. Что это с ним случилось? Это совсем не в его характере.
Она швырнула вилку в ящик и повернулась к нему.
– Повторяю, этот вопрос я с тобой обсуждать не собираюсь. Неужели не ясно?
– Но ведь иначе он бы помогал тебе хотя бы платить по счетам, разве нет?
Холли медленно разгладила полотенце, повесила его на крючок. И, не глядя на него, вышла из кухни, направляясь в свою комнату.
Коул растерянно почесал в затылке и сбил повязку. Он не стал ее прилаживать на место, а просто сорвал. Фрэнк бы просто взбесился, если бы увидел, что затылок у Коула снова выбрит. С такими темпами он не скоро вернется к своему имиджу длинноволосого паренька с гитарой. По словам многих не самых доброжелательных критиков, это и было тем единственным, что привело его к славе.
Он вышел в коридор, посмотрел на дверь в комнату Холли. То ли пойти извиниться за назойливые расспросы, то ли выждать, дать ей время успокоиться. Никогда раньше он не лез в чужую жизнь. Непонятно, что это на него нашло.
Черт возьми, пора бы хоть чему-то научиться. Опять он пытается усложнять. Его интерес к Холли объясняется очень просто – он рад, что нашел человека, жизнь которого так же запутана, как у него самого.
Холли повернулась на бок, открыла глаза и застонала. Скоро два. Полдня пролетело, а она толком ничего не сделала, даже не выстирала форму к вечеру.
Хуже всего в этом дневном сне то, что, сколько ни спи, все равно кажется мало. Она всего-навсего хотела переждать несколько минут, пока этот наглец не уберется из кухни, но в последнее время, стоило ей хоть на минуту приклонить голову, она тут же засыпала.
До нее донеслись звуки гитары, и в какое-то мгновение ей показалось, что произошло чудо и Трой ее нашел. Но тут она вспомнила, кто это играет, и надежда угасла. Она была разочарована и злилась на себя за это. Сколько можно вздрагивать при этих звуках и млеть, как шестнадцатилетняя дурочка?
Она прислушалась. Нил наигрывал разные мелодии одну за другой. Какие-то она узнавала, какие-то слышала впервые. Те, которые были для нее новыми, он, наверное, сам написал.
Никогда она не встречала певца, который не сТройл бы из себя еще и автора.
Она снова вспомнила про форму, лежавшую на стиральной машинке, и заставила себя встать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29