Он замолчал и посмотрел на меня.
– Ладно, ладно, – согласился он. – Я посмотрю, что я могу сделать.
– Спасибо, – я вручила ему конверт. Он взглянул на него. Я уже заклеила письмо. Он положил его в верхний ящик своего стола. Как только это было сделано, его лицо изменилось. Встревоженное выражение на лице исчезло, и он улыбнулся.
– Ну, ладно. А теперь я хочу поговорить с тобой о твоем гардеробе. Лаура Сю и я обсудили это вчера вечером. У Клэр Сю много вещей, которые она больше не носит и которые могут подойти тебе. Миссис Бостон принесет их тебе сегодня попозже в комнату, и ты сможешь присмотреть, что тебе годится, а что нет.
– Она уже сделала это.
– Значит, все в порядке. Лаура Сю хочет с тобой через день или два пройтись по магазинам и купить еще кое-что, в чем ты нуждаешься. А теперь есть что-нибудь еще, чтобы я мог сделать для тебя прямо сейчас?
Я покачала головой.
– Спасибо, – сказала я и встала.
– Это дар небес, чудо, что ты снова вернулась к нам, – сказал он. Потом он поднялся со своего кресла, вышел из-за стола, чтобы проводить меня до двери.
– Да, Филипп говорил мне, как хорошо ты играешь на фортепьяно, – вспомнил он.
– Я только начала учиться, и у меня пока получается не слишком хорошо.
– Что ж, будет очень мило, если ты придешь и сыграешь что-нибудь Лауре Сю и мне на фортепьяно.
Я уже была готова ответить ему, когда он снова взглянул на свой стол и произнес:
– Очень сожалею, но просто я очень занят. Скоро я смогу проводить с тобой больше времени.
«Занят чем? – размышляла я. – Скреплением бумажек? Почему у него нет секретарши, которая занималась бы этим?»
– Все будет в порядке, просто должно пройти какое-то время, – он распахнул передо мной дверь.
– Спасибо.
Отец наклонился и поцеловал меня в щеку. Это был пробный, быстрый поцелуй. Он стиснул мою руку в своей руке, а затем закрыл дверь между нами так быстро, словно боялся, что кто-нибудь может увидеть, что он поцеловал меня и разговаривал со мной.
Его странные манеры, неожиданная жесткость моей бабушки, странная слабовольность моей матери, – все это повергало меня в прострацию и отчаянье. Как мне плыть в этом новом океане хаоса и смятения?
И кто станет моим плотом и поддержит меня на плаву?
Глава 11
Преданная
Сначала я не собиралась носить платья Клэр Сю, но мне хотелось выглядеть красивой и чувствовать себя девушкой, а не усталой измученной служанкой. Я надеялась, что, может быть, Филип пройдется со мной по отелю, как только закончит свои дела в столовой; поэтому сразу после обеда я вернулась в свою комнату и примерила кое-какие юбки и блузки. Я выбрала светло-голубую блузку и темно-синюю юбку в складку. В пакете я нашла пару симпатичных беленьких туфелек на низком каблучке. Они были запачканы по бокам, но выглядели почти новыми.
Затем я распустила волосы и расчесала их. Их, конечно, необходимо вымыть и подстричь; кончики волос во многих местах посеклись. Я подумала о Клэр Сю. Она ходила в косметический салон, у нее были любые новые платья, какие она того пожелает, к ней всегда относились по-особенному. Неужели бабушка Катлер когда-нибудь со временем признает меня и будет обращаться со мной подобным же образом? Я не могла не мечтать о том, что тоже буду посещать косметический салон и носить новые платья. Я тоже предпочла бы работать за регистрационной стойкой, чем убирать комнаты.
Я завязала волосы ленточкой, подняв наверх, и стянула их на затылке. Мамочка всегда говорила, что я не должна закрывать уши. Даже сейчас я слышала ее голос: «У тебя очень красивые ушки, девочка. Позволь всем их видеть». Я улыбнулась при этом воспоминании, в глазах появился блеск. Я радовалась, что приход Филипа вызвал во мне желание вновь стать красивой. Как здорово вновь ждать чего-то, а не находиться в мрачном подавленном состоянии все время.
Однако, надев на себя новую одежду и причесав волосы, я решила, что все еще выгляжу бледной и болезненной. Мои веки уныло опускались, и блеск моих светлых волос, оживлявших улыбку, исчез от печали, боли и страданий. Я подумала, что никакая дорогая одежда, даже косметолог, не смогли бы улучшить внешность, если внутри все еще жива печаль. Я попробовала пощипать щеки, как это иногда делала мама, чтобы они покраснели.
Однако, когда я вновь посмотрела на себя в зеркало, вдруг подумала: «Зачем я все это делаю?» Филип больше не был моим поклонником. И какое имеет значение насколько хорошо я выгляжу? Почему мне все еще важно сделать ему приятное?
Я играла с огнем. В этот момент я услышала шаги в коридоре. Я выглянула из комнаты и увидела служащего отеля.
– Ваш отец просит вас подняться в комнату ваших родителей и сыграть на пианино для вашей матери. – И маленький клерк поспешил уйти.
«Ну и хорошо, – подумала я, хотя приказ сыграть для них вовсе не говорил о внимании ко мне, на что я надеялась, но все же это было какое-то начало. – Может быть, к концу лета мы станем настоящей семьей», – думала я, идя в их апартаменты.
Я увидела Филипа и Клэр Сю в креслах у постели матери. Она сидела, оперевшись на две высокие пуховые подушки. Ее волосы были распущены и мягко спадали на плечи. Под халатом на ней была золотистая ночная рубашка, она еще не сняла серьги и бриллиантовое ожерелье, на лице оставался макияж. Филип держал ее руку в своей. Клэр Сю откинулась назад, сложив руки, на лице ее была самодовольная улыбка.
– О, какая ты красивая Дон! – воскликнула мать. – Одежда Клэр Сю сидит на тебе прекрасно.
– Эта юбка так давно вышла из моды, – вставила Клэр Сю.
– Если одежда хорошо сидит и выглядит прекрасно, она не может быть немодной, – вступился за меня отец. Я заметила, что Клэр Сю не понравилось, как отец смотрит на меня. – Нам повезло, что у нас такие красивые дочери, не так ли? Клэр Сю и Дон.
Я заметила, что Филип пристально смотрит на меня с улыбкой. Клэр Сю перевела взгляд с него на меня, в глазах ее промелькнула зависть.
– Я думаю, что нам не следует называть ее Дон, – напомнила Клэр Сю. – Я считала, что ее имя Евгения. Так сказала бабушка.
– Ну, когда мы одни, это не имеет значения, – возразила мама. – Не так ли, Рэндольф?
– Конечно, – отозвался он и мягко сжал мою руку, бросив на меня взгляд, заклинавший: «Пожалуйста, не огорчай ее сейчас».
– Бабушке это не понравится, – упорствовала Клэр Сю. Она уставилась на меня. – Тебя назвали в честь ее умершей сестры. Ты должна быть благодарна, что у тебя такое имя, а не какое-то дурацкое.
– Мое имя вовсе не дурацкое.
– Разве Дон это имя? – возразила Клэр Сю. В ее голосе слышалась издевка.
– Заткнись, – отрезал Филипп.
– О, пожалуйста, Клэр Сю! – воскликнула мама. – Не надо сегодня спорить. Я так устала. – Она повернулась ко мне. – Это всегда так изнуряет, когда летом начинают прибывать первые гости, а нам надо запомнить все имена и сделать так, чтобы они чувствовали себя как дома. Никому из нас нельзя быть усталым, несчастным или больным, когда бабушке Катлер необходимо наше присутствие, – добавила она с горечью. Она бросила ледяной взгляд на отца, но он потер руки и улыбнулся как-будто не слышал ее слов.
– Ну, а теперь, – произнес он, – мы наконец здесь все вместе. Мы за многое должны быть благодарны. Разве это не прекрасно? И разве есть лучший способ сделать Дон частью нашей семьи, чем попросить ее сыграть для нас?
– Пожалуйста, Дон, что-нибудь успокаивающее, – попросила мать. – Сейчас я не вынесу звуков рок-н-ролла.
Клэр Сю чувствовала себя очень неуютно и выглядела несчастной.
– Я не знаю рок-н-ролла, – сказала я. – Эту мелодию я выучила под руководством мистера Мура, моего учителя музыки. Это одна из его любимых мелодий. Я попытаюсь ее вспомнить.
Я была рада, что все они остались в спальне с мамой, а я отправлялась в гостиную. «В конце концов, – думала я, – мне не придется играть под наблюдением Клэр Сю». Но когда я села за пианино, вошел Филип и встал рядом. Он смотрел на меня так пристально, что я задрожала.
Я пробежалась пальцами по клавишам, как учил меня мистер Мур. Пианино было в прекрасном состоянии.
– Это еще та песня! – колко заметила Клэр Сю, издеваясь надо мной, Но никто не засмеялся.
– Расслабься, – сказал Филипп. – Ты в кругу своей семьи, – он прикоснулся к моему плечу и, оглянувшись на дверь, быстро поцеловал меня в шею. – Удачи, – поспешно произнес он, когда я удивленно посмотрела на него.
Потом я закрыла глаза и попыталась отстраниться от всего мира, как я всегда делала в «Эмерсон Пибоди». С первыми звуками я мягко скользнула в мое музыкальное королевство, страну, где не было лжи и болезней, мрачного неба и ужасных дней, страну, полную улыбок и любви. Ветерок там был ласковый, и листва едва шевелилась под ним. Облака были ослепительно белыми и легкими, как пуховые шелковые подушки.
Мои пальцы коснулись клавишей, казалось, они живут своей собственной жизнью. Звуки музыки наполняли меня, защищали и окружали меня, создавая ощущение безопасности… Никто не мог коснуться меня, ничьи завистливые глаза или издевательский смех. Обида, горечь, все унизительные слова были забыты в этот миг. Я даже не помнила, что Филип стоит рядом со мной.
Закончив, я ощутила полный упадок сил. Музыка все еще звучала во мне, призывая к продолжению. Пальцы покалывало, они застыли над клавишами, глаза оставались закрытыми.
Я очнулась от аплодисментов отца, который подошел к двери, и Филипа. Из спальни доносились слабые аплодисменты матери и Клэр Сю.
– Великолепно, – сказал отец. – Я поговорю с мамой. Может быть, ты будешь играть для гостей.
– О, я не смогу!
– Конечно, сможешь. Как ты думаешь, Лаура Сю? – поинтересовался он.
– Это было прекрасно, Дон! – воскликнула она. Я встала. Филип сиял от удовольствия, в глазах светилось счастье. Я вернулась в комнату матери, и она удивила меня, раскрыв объятия. Я подошла к ней и позволила обнять себя. Она нежно поцеловала меня в щеку, и когда я отодвинулась, то увидела слезы в ее глазах, но в том, как она смотрела на меня, было что-то, что вызвало во мне дрожь и испуг. Я поняла, что она видела во мне что-то еще, о чем я и не подозревала, будто видела кого-то другого.
Я вопросительно смотрела на нее. Сейчас, находясь так близко, я заметила, какими крошечными были ее ресницы, черты лица, то, что я унаследовала. Ее глаза были ослепительны. Я не могла отвести взгляд от загадочно мерцавшей нежной голубизны; красоты драгоценного камня. Я заметила вокруг глаз почти незаметные веснушки, как раз там, где они были и у меня. Ее кожа была настолько прозрачна, что я могла увидеть крошечные голубые прожилки в уголках ее глаз и на висках.
Как прелестна была ее улыбка, от ее волос исходил аромат жасмина. И какой шелковистой и мягкой была кожа на щеках. «Неудивительно, – подумала я, – что отец так ее любит». Несмотря на состояние ее нервной системы, она сохранила здоровую цветущую внешность и была так драгоценна и привлекательна, как только может быть женщина.
– Это было прекрасно, – повторила она. – Ты должна приходить почаще и играть для меня. Ты сделаешь это?
Я кивнула и посмотрела на Клэр Сю. Ее лицо покраснело и перекосилось от зависти, глаза горели, рот отвердел, губы были сжаты так крепко, что даже небольшие белые пятна появились в уголках рта. Она стиснула пальцы на коленях в маленькие пухлые кулачки и продолжала свирепо смотреть на меня.
– Я должна повидаться с бабушкой, – сказала она, вскакивая с места.
– О, уже? – печально воскликнула мама. – Ты только что вернулась из школы, и у нас даже не было времени пошептаться, как это мы обычно делаем. Мне так приятно слышать о твоих школьных друзьях и их семьях.
– Я не сплетничаю, – неожиданно выпалила Клэр Сю, быстро переводя взгляд то на меня, то на мать.
– Хорошо, я только думала…
– Бабушка говорит, что мы сейчас очень заняты и у нас нет времени бездельничать.
– О, как я ненавижу такие выражения, – произнесла мать. – Рэндольф? – умоляла она.
– Я уверена, что бабушка не хотела бы, чтобы ты спешила обратно. Она знает, что ты здесь, у нас.
– Я обещала, – настаивала Клэр Сю.
Отец вздохнул и пожал плечами, глядя на мать. Та тоже глубоко вздохнула и откинулась на подушку, как-будто услышала смертный приговор. Почему она воспринимает все так трагически? Неужели это все началось тогда, когда меня украли? Я ощутила жалость к ней и сильную печаль, потому что это делало поступок мамочки и папы еще более ужасным.
– Все равно я уже устала, – призналась мать. – Я думаю, что сейчас лягу спать.
– Очень хорошо, дорогая, – отозвался отец.
Филип подошел ко мне.
– Я могу тебе здесь кое-что показать, – предложил он.
Клэр Сю резко повернулась к нам, глаза ее сверкали.
– Она здесь уже достаточно давно, тебе незачем ей все тут показывать, – пожаловалась она.
– Она постоянно работает, и у нее нет времени оглядеться вокруг. Правильно, папа?
– Да, да, конечно. Мы всегда были так заняты. Во всяком случае я планирую отдых для всей нашей семьи – обед в Сифуд Хаус на Вирджиния-Бич на следующей неделе. Конечно, если с твоей матерью будет все в порядке, – добавил он.
– Я работаю в четверг вечером, – возразила Клэр Сю.
– Хорошо, я поговорю с боссом и посмотрю, нельзя ли изменить твое расписание, – улыбнулся отец, но Клэр Сю не отозвалась на его улыбку.
– Бабушка ненавидит, когда мы так делаем. Ей нужно, чтобы дела в отеле шли как часы, – настаивала Клэр Сю. Когда она ворчала или хныкала, она морщила нос, ноздри ее раздувались, и это делало ее похожей на маленького поросенка.
– Посмотрим, – отозвался отец, все еще не выказывая никакого волнения. Я не могла понять – почему. Я подумала, что как никто другой Клэр Сю нуждается в дисциплине.
– Я должна идти, – повторила Клэр Сю и устремилась к выходу.
– О, как я ненавижу летний сезон, – сказала мать. – Он держит всех в таком напряжении. Мне бы хотелось заснуть и проснуться лишь в сентябре. – В уголках ее глаз появились две маленькие слезинки.
– О, пожалуйста, дорогая, – бросился к ней отец. – Не позволяй ни чему беспокоить тебя этим летом, хорошо? Вспомни, что сказал доктор Мадео: нельзя все принимать так близко к сердцу: надо не обращать внимания на то, что расстраивает тебя, и думать только о приятных вещах. Теперь, когда Дон снова с нами, такая талантливая и красивая, мы можем думать только о приятном.
– Да, – мать улыбнулась ему сквозь слезы. – Я так наслаждалась ее игрой на пианино.
– Дон, талантливые исполнители уже выступали здесь, – произнес он. – Прекрасно, что вскоре твое имя добавится к этому списку.
Я перевела взгляд с его улыбающегося лица на мать. Она заплакала еще сильнее, взгляд ее стал печальнее, когда она пристально смотрела на меня. Снова я заметила в ее глазах что-то, смущавшее меня, но постаралась не думать об этом.
На следующий день весь отель был охвачен волнением. Куда бы я не посмотрела, сотрудники усердно трудились, стараясь придать отелю безупречный вид. На кухне повар Нассбаум готовил праздничный обед, а снаружи садовники тщательно наводили окончательный блеск.
– Что происходит? – спросила я Сисси, пробегающую мимо со стопкой великолепных кружевных скатертей.
Сисси замерла на месте. Она уставилась на меня, широко раскрыв глаза.
– А ты не знаешь? Ты не знаешь, какой сегодня день?
– Нет, не знаю, – честно ответила я. – Разве сегодня какой-то особенный день?
– Конечно, – воскликнула Сисси. – Сегодня день рождения бабушки Катлер. Сегодня будет большой праздник, праздничный торт и огромное количество гостей и подарков.
Сообщив эти новости, Сисси продолжила свой путь, оставив меня в замешательстве. Сегодня день рождения бабушки Катлер, а я не знала. Но даже, если бы мне было об этом известно, разве это что-нибудь изменило бы? Я знала, что она обо мне думает – ее чувства были очевидны. И почему я должна думать о том, что у нее сегодня день рождения? Вдруг я вспомнила, как мамочка всегда учила меня относиться к другим людям так же, как мне хотелось бы, чтобы они относились ко мне. Хотя я хотела бы относиться к бабушке Катлер также невнимательно и несправедливо, как она обращалась со мной, но всегда вспоминала слова мамочки. Я вздохнула. Я полагала, что могла бы подставить свою щеку еще один раз. Может, это как раз тот самый случай, которого я ждала. Может, это станет первым шагом, чтобы наладить отношения между мной и бабушкой Катлер. Я не накопила достаточно денег, чтобы купить ей хороший подарок. Что же мне делать?
Я подумала, что могла бы обратиться к отцу за деньгами для покупки подарка, но это будет совсем не то, если бы я сама купила что-то для нее. И кроме того, зная ее достаточно хорошо, я понимала, что она будет вдвойне подозрительна, если я подарю ей что-то, что на самом деле не могу себе позволить. И тут меня внезапно осенило. Прекрасное решение! Я могу сделать бабушке Катлер подарок от всего сердца и без ценника из магазина.
Я подарю ей песню. Это будет шагом к примирению с моей стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36