Отлучись я в туалет хоть на минутку, и кто-нибудь непременно наложит на него лапы, и мне потом придется заявлять о своих правах. А может, и пустить в ход кулаки.
Слова вырвались сами собой:
– Не хочешь по дорожке кокса?
И вот мы в номере Тома. Он оказался ближе. И, как полагается, был точной копией моего, с той лишь разницей, что располагался четырьмя этажами ниже. Из-за сходства интерьера я тут же почувствовала себя как дома. Скинула туфли, запрыгнула на диван и, поджав ноги, аккуратно высыпала кокаин на стеклянный столик. Пару часов назад я не менее ловко проделала то же самое в своем номере.
Том приглушил свет, включил телевизор и со смущенной ухмылкой пробежался по эротическим каналам, которые заказал перед тем, как въехать в номер, и присоединился ко мне. Меня тут же потянуло к нему. Замечу, потянуло в буквальном смысле: под его весом диванные подушки просели, и я буквально скатилась в образовавшуюся яму. Кстати, я предпочитаю иметь дело с мужчинами, которые заметно крупнее меня. У меня даже есть правило – никогда не встречаться с теми, в чьи джинсы я не могу влезть.
Взгляд Тома, прямой и опасный, как лазерный прицел, сверлил мне щеку. Желая отвлечь его, я постучала по столу:
– Эй! Вот лекарство.
В конце концов, именно такова была тема нашей встречи, и я решила не отклоняться от нее.
– Ух ты! – И Том с энтузиазмом втянул дорожку.
– Выпивка у тебя найдется? – осведомилась я.
В мои планы не входило зависать здесь до глубокой ночи. Я хотела побыстрее вернуться вниз: надо еще кое-кого повидать. Выпивка нужна лишь для того, чтобы проветрить мозги после химии. Мы опрокинули по стакану белого вина. Чувствуя, как меня немного ведет, я разделила остатки кокаина на две части – дабы, так сказать, восполнить баланс. Том тем временем наткнулся на какой-то боевик. Дело близилось к кровавой развязке, и мы с интересом досмотрели фильм, захваченные энергичным финалом. В качестве главного героя там орудовал увалень с накачанными мышцами. Превосходно. Вот в его джинсах я бы точно утонула.
Но Том все же мешал мне полностью отключиться. Напряжение между нами росло, грозя вот-вот сдетонировать. В моей власти было выдернуть чеку или, наоборот, обломать весь кайф. Мужчины вечно предоставляют женщине решать, когда взорвать бомбу.
Я поставила стакан.
– Еще? – Том буквально подскочил.
– Нет, – протянула я, нарочито помедлив с ответом.
Он взглянул на меня огромными голубыми глазами, все еще не веря, и пробормотал:
– Тогда… тогда чего?
Улыбаясь, я поманила его пальцем. Том рванул ко мне со скоростью реактивного снаряда. Его огромное тело вопреки воле хозяина не желало умещаться на маленьком диване, отчего последовала целая серия нелепых поз и сдавленных проклятий. Мне тут же вспомнился один мой приятель, жутко высокий и костлявый, который пытался свернуться на заднем сиденье крошечного «фиата». Ему тогда пришлось временно превратиться в складную линейку, и все равно колени грозили проткнуть крышу авто.
Когда Том кое-как пристроился и проклятия стихли, я притянула его лицо к себе и поцеловала.
О, он был очень хорош в этом деле. Как все-таки поведение людей в постели отличается от их поведения в быту. Неуклюжий и застенчивый Том оказался смелым, изобретательным и изощренным любовником, что я всегда ценила в мужчинах.
Для начала мы хорошенько взъерошили друг другу волосы, потом я прошлась языком по его уху… Затем прикусила мочку, слегка дыхнув на нее, и Том блаженно зарычал – ну точно дикий зверь.
Дальше мой язык отправился исследовать его шею, и я ощутила, как бедняга просто затрясся. Чтобы не терять времени, я проворно содрала с его мускулистых плеч рубашку. И тут меня будто током шарахнуло. Мне, конечно, чертовски нравилась эта игра, мы с Томом могли бы кувыркаться хоть всю ночь, и я была бы счастлива до умопомрачения, однако имелось одно «но»: предательское дежа-вю подсказывало, что все это уже было тысячу раз и репертуар мой до отвращения беден. Сначала ты их целуешь, потом кусаешь за уши, вылизываешь им шею, медленно пробираешься вниз, хватаешь острыми зубами их пальцы… Ну не робот же я, чтобы проделывать одно и то же?
Том мягко потянул меня к себе на колени, спустил платье с плеча и ткнулся губами. Я наклонила голову, задумчиво посмотрела на него и безо всякого интереса сунула большой палец ему в рот.
– Укуси его, – приказала я, нащупав пальцем клык.
Том послушно укусил, сначала легко, потом сильнее. Я вздрогнула, и наши глаза встретились – полное ощущение, будто мы наблюдали за собой со стороны. Том еще раз нетерпеливо куснул мой палец.
А затем мы вцепились друг в друга. Диванные подушки полетели во все стороны, сам диван заскрипел и затрясся. Оседлав Тома, я старательно извивалась, целуя его все сильнее и сильнее – так, что бедного малого забила крупная дрожь. Его руки судорожно ласкали мои ягодицы, губы массировали грудь через кружева лифчика… Я откинула голову назад и представила, будто я – героиня порнофильма. Сомнительное удовольствие. С одной стороны, я чувствовала себя дикой штучкой, а с другой… а с другой – мне было жутко неловко. Но любовная игра неумолимо затягивала, и вскоре мне хотелось лишь одного – нестись вперед и только вперед, с бешеной скоростью. Я уже не могла ни остановиться, ни вырубить сирену, которая орала и пульсировала в голове.
Том, несомненно, тут же и трахнул бы меня: стащил бы мое бельишко и вошел в меня с рыком неземного облегчения. А пятнадцать минут спустя мы бы не знали, куда девать глаза, я бы собрала свои шмотки, а он бы притворялся спящим, – короче, все как всегда. Вы скажете, что я – циничная ехидна. Ваше право. Но хотела бы я когда-нибудь повстречать парня, который понимает: чем дольше оттягиваешь секс, тем он слаще, особенно в первый раз; парня, который может дурачиться часами, прежде чем приступить к делу. С другой стороны, я ведь так падка на двадцатипятилеток, а они взрываются как порох. В общем, я – существо, полное бесконечных противоречий. Моя подруга Джил в таких случаях говорит: «Я – Женщина, и поэтому я – Тайна».
Вот только какого черта я взялась философствовать, вместо того чтобы преспокойно поиметь мальчишку, который явно ас по части секса, и оторваться на полную катушку?
– Ты в порядке? – пробормотал Том.
Я тряхнула головой, чтобы привести мысли в порядок.
– Все о'кей, – ответила я, стараясь придать голосу убедительности.
Платье уже сползло до талии. Рубашка Тома была расстегнута, обнажая широкую ровную грудь. Для такого крупного парня у него были удивительно маленькие розовые соски. Желая подбодрить его, я наклонилась и провела языком вокруг соска. Некоторые парни любят это дело до безумия, а другие плевать хотели. Том, кажется, относился к первой группе. Его раскаленное тело согревало не хуже мощной батареи, так и хотелось свернуться рядом довольной кошкой и заурчать. Сквозь кружево лифчика я чувствовала покалывающий жар. Грудь моя нагрелась, словно ее долго терли руками.
– Тебе нравится? – пробормотала я, не отрывая рта.
– Да, да… – простонал он.
Господи, какая у него светлая кожа. Давненько же я не имела дела с блондинами, раз забыла, какими молочно-белыми они бывают…
Том резко выпрямился и запустил руку мне между ног. Мы двигались в одном ритме. Свободной рукой он спустил лифчик с моей груди и припал к соску.
Вот только почему я готова разрыдаться, откуда вообще взялась эта слезливость?
– Том, – сказала я вяло.
Его волосы, мягкие и шелковистые, пахли сосновыми иголками. Он был увлечен моим соском, водя языком вокруг него с таким энтузиазмом, что мой бедный маленький дружок совсем потерял ориентиры.
– Что? – послышался сдавленный голос.
Как все это глупо. Я затормозила так резко, что меня практически занесло.
Том оторвался от моей груди и поднял на меня горящие глаза.
– Что с тобой?
– Ничего. Вернее… что-то не так. – Я замолчала, сбитая с толку и готовая себя убить.
– Что не так?
– НЕ ЗНАЮ! – сердито рявкнула я.
– Если ты не хочешь это делать, ты не должна… – Том говорил так, как обычно говорят хорошие и добрые мальчики, которых угораздило связаться с туповатой девицей.
Весьма благородно, учитывая, что эрекция была тут как тут и настойчиво стучалась мне в правое бедро: ощущение, сходное с тем, когда кошка тычется в тебя головой, желая, чтобы ее приласкали.
– ОЧЕНЬ даже хочу! – возразила я и хищно протянула руку. Но все было ни к черту – рука безвольно коснулась плеча Тома и упала.
– Тогда продолжим? – Горячим пальцем Том провел по моему соску.
Все это было очень приятно, но комок, застрявший у меня внутри, все никак не хотел рассасываться.
– Нет, – сказала я, смутившись еще больше. – Мы спятили…
– Справедливо замечено.
– …поэтому нам надо остановиться.
Я отказывалась верить, что этот бред происходит со мной. Такое чувство, что если я не перестану об этом думать, голова моя просто взорвется.
– Хорошо, – проскулил Том, как обиженный щенок.
Чувствуя себя последней сукой, я неохотно отлепилась от него. Мое тело вопило: «Какого хрена ты вытворяешь? Мне нужно СОГРЕШИТЬ!» Я была кругом виновата – и перед собственным телом, и перед Томом. Почему я так обошлась с ними? Я машинально привела одежду в порядок, ногами нашарила туфли, стараясь не наклоняться, чтобы не провоцировать Тома. Хотя какая теперь разница?
Когда ноги наконец оказались в туфлях, Том предложил проводить меня до моего номера.
Пребывая в пьяно-слезливом настроении кающейся грешницы, я растроганно согласилась.
Прямо напротив комнаты Тома находилась дверь, ведущая на лестницу. Я справедливо рассудила, что лифты наверняка до отказа забиты пьяными гуляками, а мне хотелось, чтобы вся эта история с Томом осталась никем не замеченной. Было бы из-за чего выслушивать издевки! Если они узнают, что я, так сказать, упустила свой шанс, моя репутация окажется в полном нокауте. Тотчас поползут слухи, что я старею и теряю хватку. А вдруг и правда? Боже, вдруг я слишком стара, чтобы трахаться?
Разумеется, я зря разрешила Тому тащиться за мной хвостом. Но я вцепилась в его предложение мертвой хваткой утопленника, поскольку не хотела оставаться наедине со своими идиотскими мыслями. Преодолев четыре лестничных пролета – что на каблуках не так уж здорово, – я как заправская шпионка выглянула в коридор: проверить, не плетется ли нетвердой походкой кто-то из моих знакомых. Насколько позволяла видеть стеклянная дверь, путь был свободен. Пуск! Я быстро засеменила по коридору, Том послушно топал следом. Это не гостиница, а какая-то полоса препятствий. Одна тяжеленная дверь, разделяющая коридор на две части, чего стоит! Надеюсь, кто-нибудь надорвется и подаст на владельцев в суд.
Как только дверь поддалась, в конце коридора нарисовался Генри Риджли. Его нарочито твердая поступь в сочетании с отчаянным вихлянием верхней части тела свидетельствовала: старый хрыч пьян в хлам. Генри с минуту постоял, сверяясь с указателем на стене. Господи, только бы не заметил нас!
Тут тяжелая дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась.
Генри повернул голову и обратил к нам мутный взор.
– Ну что там? – нетерпеливо спросил Том.
Опустив голову пониже, я снова двинулась вперед, глаза мои изучали ковер – ядовитое сочетание красного, зеленого и розово-оранжевого. Том упорно не отставал. Генри все еще таращился на нас пустыми глазами.
Ну вот и мой номер! Я выловила из сумки пластиковую карточку и провела ею в замке. Замок зажужжал, вспыхнул красный огонек, и карточка выехала назад со скрежетом, который запросто смог бы заглушить меня, вздумай я завизжать.
– Джульет, это ты? Черт побери, узнал.
– Джу-у-льет! – Генри зашатался в нашем направлении, являя собой редкий экземпляр отвислости и мешковатости (штаны, брюхо, груди и брыли органично дополняли друг друга).
– Жу-Жу, а чго мне скзл этот ублюдок Фолком! Жу!
Мне удалось снова запихнуть карточку в щель. На этот раз небеса оказались благосклоннее. Зажегся зеленый огонек, раздался щелчок.
– Заходи, чего стоишь? – прорычала я Тому, толкая его в дверь.
Он озадаченно оглянулся.
Неуклюжесть Тома подвела нас. Генри настиг меня раньше, чем я успела прошмыгнуть в номер. Мозг бешено пульсировал, силясь придумать способ отшить толстяка, не обидев его. Генри был одним из самых известных в Лондоне ресторанных экспертов, и если он взъестся на меня, то скоро я буду пиарить в лучшем случае «Бургер Кинг». К тому же Генри хоть и староват, но свой в доску.
– Джульет! – вздорным голосом проорал Генри. – Стой, Жу!
– Изфиняйте, я хотеть проходи ф мой комната, – сказала я вежливо. – Их бин фрейлейн Грета Кугельшрайбер. Што фы хочешь?
И я одарила его терпеливой улыбкой. А чего еще ждать от представительницы германской нации, когда пьяный в стельку критик «Санди геральд» накидывается на нее – в темном коридоре посреди ночи? Жаль, что я вовремя не сообразила сделать ее фрау. Тогда поведение герра Кугельшрайбер, который за секунду до того тенью проскользнул в дверь, выглядело бы вполне законно. Но нельзя же предвидеть все на свете. В общем, фрейлейн Грета та еще развратница.
Генри ошарашенно молчал.
– Их бин усталь, вы тоше. Расойдемся па-каро-шему. – И еще одна улыбка.
– Но… но… – забормотал Генри и побледнел, – вы же… Вот хрень… Дас ист доппельгангер! Сколько ше я фыпивай коньяк?
Он прикрыл лицо руками и медленно сполз по стене.
– Ахтунг, ахтунг! – попыталась предостеречь я. Если бы я могла убедить Генри, что с ним все в порядке, и при этом не продать с потрохами бедную Грету! Шмыгнув наконец в номер, я заперла дверь на замок и щеколду. Немного постояла, прижавшись спиной к двери и тяжело дыша, – как героиня дешевого триллера.
В коридоре царила зловещая тишина. Я сощурилась в глазок. Генри все еще подпирал стенку, закрыв лицо руками. Наконец он осторожно отнял одну, затем другую руку и посмотрел по сторонам, прикрываясь ладонями, словно боялся увидеть, как толпы Джульет Купер, точно только что явившиеся из копировального аппарата, валом валят из всех дверей. Бедный Генри! Увидеть воплощенный кошмар Сальвадора Дали!
– Ты в порядке? – прошептал Том, но мои расстроенные нервы его шепот резанул похлеще крика.
Том сидел на краешке кровати и смотрел на меня как на чокнутую.
Пока он не сказал еще чего-нибудь, я в три прыжка пересекла комнату и зажала ему рот рукой.
– Это же был Генри Риджли! – прошипела я ему в ухо как последняя шизофреничка, боясь, что Генри услышит меня через дверь.
– Да знаю я! – пробубнил Том мне в ладонь.
– Ужасный сплетник! Еще бы ты не знал! Это все знают!
– Я не так давно тут работаю, – натянуто сказал
Том.
Взглянув на Тома, я тут же прочла его мысли. Естественно, в двадцать лет тебе плевать на сплетни. До тебя не доходит, зачем надо держать некоторые вещи в тайне и почему не стоит появляться в баре с каждым встречным поперечным. Ты думаешь, что если кто-то не тащит тебя на аркане в свет, значит, он тебя стесняется. В общем, так оно и есть, но бывают исключения. Жизненный опыт – вот что учит нас осторожности.
Из-за двери донеслись тяжелые шаги – Генри побрел наконец в свою берлогу.
Том отстранил мою руку. Бедняга выглядел обиженным и явно не желал задерживаться.
– Прости. – Я поцеловала его. – Я немного спятила из-за Генри. Но ты тут ни при чем. Ты – прелесть. Дело во мне, прости. Господи, это какое-то затмение!
Том хмыкнул, а потом расхохотался в голос.
– Ты извиняешься, как облажавшийся мужчина.
Очень смешно. Сравнение с импотентом не прибавило мне боевого духа. Зато к Тому вернулось прекрасное настроение.
– Иди сюда, обними меня, – сказал он, падая на кровать. – Я все-таки пережду какое-то время. Вдруг твой Генри все еще бродит в округе.
Он был такой внимательный. Я свернулась рядом клубком, пристроив голову у него на локте. Том поцеловал меня в макушку. Мы не стали зажигать лампу, свет горел только в ванной. Уходя, я оставила его включенным.
У Тома была очень жесткая щетина, что, по-моему, нетипично для блондинов. Мое лицо горело так, будто Том несколько часов кряду скреб меня зубной щеткой. «Зря я купила тот дорогой скраб, – лениво подумала я. – Он теперь долго не понадобится. А вот сверхактивный ночной крем очень пригодится».
На этом я и вырубилась.
Глава вторая
– Так ты его не поимела? Почему? Почему?! Не понимаю. – Джил никак не могла прийти в себя и вот уже в сотый раз задавала мне один и тот же вопрос.
Джил, Мэл и я развалились в моей гостиной и уговаривали бутылку мартини. Район, в котором я купила квартиру, Чок-Фарм, явно страдал от недостатка известных питейных заведений, что обрекало нас на домашнее пьянство. Впрочем, идея взбалтывать мартини в графине пришлась мне по вкусу. Есть что-то в этом изощренно-декадентское. Готовая закуска в духовке аппетитно шкворчала, – может, и не ресторанный харч, но запросто удовлетворит любого гурмана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Слова вырвались сами собой:
– Не хочешь по дорожке кокса?
И вот мы в номере Тома. Он оказался ближе. И, как полагается, был точной копией моего, с той лишь разницей, что располагался четырьмя этажами ниже. Из-за сходства интерьера я тут же почувствовала себя как дома. Скинула туфли, запрыгнула на диван и, поджав ноги, аккуратно высыпала кокаин на стеклянный столик. Пару часов назад я не менее ловко проделала то же самое в своем номере.
Том приглушил свет, включил телевизор и со смущенной ухмылкой пробежался по эротическим каналам, которые заказал перед тем, как въехать в номер, и присоединился ко мне. Меня тут же потянуло к нему. Замечу, потянуло в буквальном смысле: под его весом диванные подушки просели, и я буквально скатилась в образовавшуюся яму. Кстати, я предпочитаю иметь дело с мужчинами, которые заметно крупнее меня. У меня даже есть правило – никогда не встречаться с теми, в чьи джинсы я не могу влезть.
Взгляд Тома, прямой и опасный, как лазерный прицел, сверлил мне щеку. Желая отвлечь его, я постучала по столу:
– Эй! Вот лекарство.
В конце концов, именно такова была тема нашей встречи, и я решила не отклоняться от нее.
– Ух ты! – И Том с энтузиазмом втянул дорожку.
– Выпивка у тебя найдется? – осведомилась я.
В мои планы не входило зависать здесь до глубокой ночи. Я хотела побыстрее вернуться вниз: надо еще кое-кого повидать. Выпивка нужна лишь для того, чтобы проветрить мозги после химии. Мы опрокинули по стакану белого вина. Чувствуя, как меня немного ведет, я разделила остатки кокаина на две части – дабы, так сказать, восполнить баланс. Том тем временем наткнулся на какой-то боевик. Дело близилось к кровавой развязке, и мы с интересом досмотрели фильм, захваченные энергичным финалом. В качестве главного героя там орудовал увалень с накачанными мышцами. Превосходно. Вот в его джинсах я бы точно утонула.
Но Том все же мешал мне полностью отключиться. Напряжение между нами росло, грозя вот-вот сдетонировать. В моей власти было выдернуть чеку или, наоборот, обломать весь кайф. Мужчины вечно предоставляют женщине решать, когда взорвать бомбу.
Я поставила стакан.
– Еще? – Том буквально подскочил.
– Нет, – протянула я, нарочито помедлив с ответом.
Он взглянул на меня огромными голубыми глазами, все еще не веря, и пробормотал:
– Тогда… тогда чего?
Улыбаясь, я поманила его пальцем. Том рванул ко мне со скоростью реактивного снаряда. Его огромное тело вопреки воле хозяина не желало умещаться на маленьком диване, отчего последовала целая серия нелепых поз и сдавленных проклятий. Мне тут же вспомнился один мой приятель, жутко высокий и костлявый, который пытался свернуться на заднем сиденье крошечного «фиата». Ему тогда пришлось временно превратиться в складную линейку, и все равно колени грозили проткнуть крышу авто.
Когда Том кое-как пристроился и проклятия стихли, я притянула его лицо к себе и поцеловала.
О, он был очень хорош в этом деле. Как все-таки поведение людей в постели отличается от их поведения в быту. Неуклюжий и застенчивый Том оказался смелым, изобретательным и изощренным любовником, что я всегда ценила в мужчинах.
Для начала мы хорошенько взъерошили друг другу волосы, потом я прошлась языком по его уху… Затем прикусила мочку, слегка дыхнув на нее, и Том блаженно зарычал – ну точно дикий зверь.
Дальше мой язык отправился исследовать его шею, и я ощутила, как бедняга просто затрясся. Чтобы не терять времени, я проворно содрала с его мускулистых плеч рубашку. И тут меня будто током шарахнуло. Мне, конечно, чертовски нравилась эта игра, мы с Томом могли бы кувыркаться хоть всю ночь, и я была бы счастлива до умопомрачения, однако имелось одно «но»: предательское дежа-вю подсказывало, что все это уже было тысячу раз и репертуар мой до отвращения беден. Сначала ты их целуешь, потом кусаешь за уши, вылизываешь им шею, медленно пробираешься вниз, хватаешь острыми зубами их пальцы… Ну не робот же я, чтобы проделывать одно и то же?
Том мягко потянул меня к себе на колени, спустил платье с плеча и ткнулся губами. Я наклонила голову, задумчиво посмотрела на него и безо всякого интереса сунула большой палец ему в рот.
– Укуси его, – приказала я, нащупав пальцем клык.
Том послушно укусил, сначала легко, потом сильнее. Я вздрогнула, и наши глаза встретились – полное ощущение, будто мы наблюдали за собой со стороны. Том еще раз нетерпеливо куснул мой палец.
А затем мы вцепились друг в друга. Диванные подушки полетели во все стороны, сам диван заскрипел и затрясся. Оседлав Тома, я старательно извивалась, целуя его все сильнее и сильнее – так, что бедного малого забила крупная дрожь. Его руки судорожно ласкали мои ягодицы, губы массировали грудь через кружева лифчика… Я откинула голову назад и представила, будто я – героиня порнофильма. Сомнительное удовольствие. С одной стороны, я чувствовала себя дикой штучкой, а с другой… а с другой – мне было жутко неловко. Но любовная игра неумолимо затягивала, и вскоре мне хотелось лишь одного – нестись вперед и только вперед, с бешеной скоростью. Я уже не могла ни остановиться, ни вырубить сирену, которая орала и пульсировала в голове.
Том, несомненно, тут же и трахнул бы меня: стащил бы мое бельишко и вошел в меня с рыком неземного облегчения. А пятнадцать минут спустя мы бы не знали, куда девать глаза, я бы собрала свои шмотки, а он бы притворялся спящим, – короче, все как всегда. Вы скажете, что я – циничная ехидна. Ваше право. Но хотела бы я когда-нибудь повстречать парня, который понимает: чем дольше оттягиваешь секс, тем он слаще, особенно в первый раз; парня, который может дурачиться часами, прежде чем приступить к делу. С другой стороны, я ведь так падка на двадцатипятилеток, а они взрываются как порох. В общем, я – существо, полное бесконечных противоречий. Моя подруга Джил в таких случаях говорит: «Я – Женщина, и поэтому я – Тайна».
Вот только какого черта я взялась философствовать, вместо того чтобы преспокойно поиметь мальчишку, который явно ас по части секса, и оторваться на полную катушку?
– Ты в порядке? – пробормотал Том.
Я тряхнула головой, чтобы привести мысли в порядок.
– Все о'кей, – ответила я, стараясь придать голосу убедительности.
Платье уже сползло до талии. Рубашка Тома была расстегнута, обнажая широкую ровную грудь. Для такого крупного парня у него были удивительно маленькие розовые соски. Желая подбодрить его, я наклонилась и провела языком вокруг соска. Некоторые парни любят это дело до безумия, а другие плевать хотели. Том, кажется, относился к первой группе. Его раскаленное тело согревало не хуже мощной батареи, так и хотелось свернуться рядом довольной кошкой и заурчать. Сквозь кружево лифчика я чувствовала покалывающий жар. Грудь моя нагрелась, словно ее долго терли руками.
– Тебе нравится? – пробормотала я, не отрывая рта.
– Да, да… – простонал он.
Господи, какая у него светлая кожа. Давненько же я не имела дела с блондинами, раз забыла, какими молочно-белыми они бывают…
Том резко выпрямился и запустил руку мне между ног. Мы двигались в одном ритме. Свободной рукой он спустил лифчик с моей груди и припал к соску.
Вот только почему я готова разрыдаться, откуда вообще взялась эта слезливость?
– Том, – сказала я вяло.
Его волосы, мягкие и шелковистые, пахли сосновыми иголками. Он был увлечен моим соском, водя языком вокруг него с таким энтузиазмом, что мой бедный маленький дружок совсем потерял ориентиры.
– Что? – послышался сдавленный голос.
Как все это глупо. Я затормозила так резко, что меня практически занесло.
Том оторвался от моей груди и поднял на меня горящие глаза.
– Что с тобой?
– Ничего. Вернее… что-то не так. – Я замолчала, сбитая с толку и готовая себя убить.
– Что не так?
– НЕ ЗНАЮ! – сердито рявкнула я.
– Если ты не хочешь это делать, ты не должна… – Том говорил так, как обычно говорят хорошие и добрые мальчики, которых угораздило связаться с туповатой девицей.
Весьма благородно, учитывая, что эрекция была тут как тут и настойчиво стучалась мне в правое бедро: ощущение, сходное с тем, когда кошка тычется в тебя головой, желая, чтобы ее приласкали.
– ОЧЕНЬ даже хочу! – возразила я и хищно протянула руку. Но все было ни к черту – рука безвольно коснулась плеча Тома и упала.
– Тогда продолжим? – Горячим пальцем Том провел по моему соску.
Все это было очень приятно, но комок, застрявший у меня внутри, все никак не хотел рассасываться.
– Нет, – сказала я, смутившись еще больше. – Мы спятили…
– Справедливо замечено.
– …поэтому нам надо остановиться.
Я отказывалась верить, что этот бред происходит со мной. Такое чувство, что если я не перестану об этом думать, голова моя просто взорвется.
– Хорошо, – проскулил Том, как обиженный щенок.
Чувствуя себя последней сукой, я неохотно отлепилась от него. Мое тело вопило: «Какого хрена ты вытворяешь? Мне нужно СОГРЕШИТЬ!» Я была кругом виновата – и перед собственным телом, и перед Томом. Почему я так обошлась с ними? Я машинально привела одежду в порядок, ногами нашарила туфли, стараясь не наклоняться, чтобы не провоцировать Тома. Хотя какая теперь разница?
Когда ноги наконец оказались в туфлях, Том предложил проводить меня до моего номера.
Пребывая в пьяно-слезливом настроении кающейся грешницы, я растроганно согласилась.
Прямо напротив комнаты Тома находилась дверь, ведущая на лестницу. Я справедливо рассудила, что лифты наверняка до отказа забиты пьяными гуляками, а мне хотелось, чтобы вся эта история с Томом осталась никем не замеченной. Было бы из-за чего выслушивать издевки! Если они узнают, что я, так сказать, упустила свой шанс, моя репутация окажется в полном нокауте. Тотчас поползут слухи, что я старею и теряю хватку. А вдруг и правда? Боже, вдруг я слишком стара, чтобы трахаться?
Разумеется, я зря разрешила Тому тащиться за мной хвостом. Но я вцепилась в его предложение мертвой хваткой утопленника, поскольку не хотела оставаться наедине со своими идиотскими мыслями. Преодолев четыре лестничных пролета – что на каблуках не так уж здорово, – я как заправская шпионка выглянула в коридор: проверить, не плетется ли нетвердой походкой кто-то из моих знакомых. Насколько позволяла видеть стеклянная дверь, путь был свободен. Пуск! Я быстро засеменила по коридору, Том послушно топал следом. Это не гостиница, а какая-то полоса препятствий. Одна тяжеленная дверь, разделяющая коридор на две части, чего стоит! Надеюсь, кто-нибудь надорвется и подаст на владельцев в суд.
Как только дверь поддалась, в конце коридора нарисовался Генри Риджли. Его нарочито твердая поступь в сочетании с отчаянным вихлянием верхней части тела свидетельствовала: старый хрыч пьян в хлам. Генри с минуту постоял, сверяясь с указателем на стене. Господи, только бы не заметил нас!
Тут тяжелая дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась.
Генри повернул голову и обратил к нам мутный взор.
– Ну что там? – нетерпеливо спросил Том.
Опустив голову пониже, я снова двинулась вперед, глаза мои изучали ковер – ядовитое сочетание красного, зеленого и розово-оранжевого. Том упорно не отставал. Генри все еще таращился на нас пустыми глазами.
Ну вот и мой номер! Я выловила из сумки пластиковую карточку и провела ею в замке. Замок зажужжал, вспыхнул красный огонек, и карточка выехала назад со скрежетом, который запросто смог бы заглушить меня, вздумай я завизжать.
– Джульет, это ты? Черт побери, узнал.
– Джу-у-льет! – Генри зашатался в нашем направлении, являя собой редкий экземпляр отвислости и мешковатости (штаны, брюхо, груди и брыли органично дополняли друг друга).
– Жу-Жу, а чго мне скзл этот ублюдок Фолком! Жу!
Мне удалось снова запихнуть карточку в щель. На этот раз небеса оказались благосклоннее. Зажегся зеленый огонек, раздался щелчок.
– Заходи, чего стоишь? – прорычала я Тому, толкая его в дверь.
Он озадаченно оглянулся.
Неуклюжесть Тома подвела нас. Генри настиг меня раньше, чем я успела прошмыгнуть в номер. Мозг бешено пульсировал, силясь придумать способ отшить толстяка, не обидев его. Генри был одним из самых известных в Лондоне ресторанных экспертов, и если он взъестся на меня, то скоро я буду пиарить в лучшем случае «Бургер Кинг». К тому же Генри хоть и староват, но свой в доску.
– Джульет! – вздорным голосом проорал Генри. – Стой, Жу!
– Изфиняйте, я хотеть проходи ф мой комната, – сказала я вежливо. – Их бин фрейлейн Грета Кугельшрайбер. Што фы хочешь?
И я одарила его терпеливой улыбкой. А чего еще ждать от представительницы германской нации, когда пьяный в стельку критик «Санди геральд» накидывается на нее – в темном коридоре посреди ночи? Жаль, что я вовремя не сообразила сделать ее фрау. Тогда поведение герра Кугельшрайбер, который за секунду до того тенью проскользнул в дверь, выглядело бы вполне законно. Но нельзя же предвидеть все на свете. В общем, фрейлейн Грета та еще развратница.
Генри ошарашенно молчал.
– Их бин усталь, вы тоше. Расойдемся па-каро-шему. – И еще одна улыбка.
– Но… но… – забормотал Генри и побледнел, – вы же… Вот хрень… Дас ист доппельгангер! Сколько ше я фыпивай коньяк?
Он прикрыл лицо руками и медленно сполз по стене.
– Ахтунг, ахтунг! – попыталась предостеречь я. Если бы я могла убедить Генри, что с ним все в порядке, и при этом не продать с потрохами бедную Грету! Шмыгнув наконец в номер, я заперла дверь на замок и щеколду. Немного постояла, прижавшись спиной к двери и тяжело дыша, – как героиня дешевого триллера.
В коридоре царила зловещая тишина. Я сощурилась в глазок. Генри все еще подпирал стенку, закрыв лицо руками. Наконец он осторожно отнял одну, затем другую руку и посмотрел по сторонам, прикрываясь ладонями, словно боялся увидеть, как толпы Джульет Купер, точно только что явившиеся из копировального аппарата, валом валят из всех дверей. Бедный Генри! Увидеть воплощенный кошмар Сальвадора Дали!
– Ты в порядке? – прошептал Том, но мои расстроенные нервы его шепот резанул похлеще крика.
Том сидел на краешке кровати и смотрел на меня как на чокнутую.
Пока он не сказал еще чего-нибудь, я в три прыжка пересекла комнату и зажала ему рот рукой.
– Это же был Генри Риджли! – прошипела я ему в ухо как последняя шизофреничка, боясь, что Генри услышит меня через дверь.
– Да знаю я! – пробубнил Том мне в ладонь.
– Ужасный сплетник! Еще бы ты не знал! Это все знают!
– Я не так давно тут работаю, – натянуто сказал
Том.
Взглянув на Тома, я тут же прочла его мысли. Естественно, в двадцать лет тебе плевать на сплетни. До тебя не доходит, зачем надо держать некоторые вещи в тайне и почему не стоит появляться в баре с каждым встречным поперечным. Ты думаешь, что если кто-то не тащит тебя на аркане в свет, значит, он тебя стесняется. В общем, так оно и есть, но бывают исключения. Жизненный опыт – вот что учит нас осторожности.
Из-за двери донеслись тяжелые шаги – Генри побрел наконец в свою берлогу.
Том отстранил мою руку. Бедняга выглядел обиженным и явно не желал задерживаться.
– Прости. – Я поцеловала его. – Я немного спятила из-за Генри. Но ты тут ни при чем. Ты – прелесть. Дело во мне, прости. Господи, это какое-то затмение!
Том хмыкнул, а потом расхохотался в голос.
– Ты извиняешься, как облажавшийся мужчина.
Очень смешно. Сравнение с импотентом не прибавило мне боевого духа. Зато к Тому вернулось прекрасное настроение.
– Иди сюда, обними меня, – сказал он, падая на кровать. – Я все-таки пережду какое-то время. Вдруг твой Генри все еще бродит в округе.
Он был такой внимательный. Я свернулась рядом клубком, пристроив голову у него на локте. Том поцеловал меня в макушку. Мы не стали зажигать лампу, свет горел только в ванной. Уходя, я оставила его включенным.
У Тома была очень жесткая щетина, что, по-моему, нетипично для блондинов. Мое лицо горело так, будто Том несколько часов кряду скреб меня зубной щеткой. «Зря я купила тот дорогой скраб, – лениво подумала я. – Он теперь долго не понадобится. А вот сверхактивный ночной крем очень пригодится».
На этом я и вырубилась.
Глава вторая
– Так ты его не поимела? Почему? Почему?! Не понимаю. – Джил никак не могла прийти в себя и вот уже в сотый раз задавала мне один и тот же вопрос.
Джил, Мэл и я развалились в моей гостиной и уговаривали бутылку мартини. Район, в котором я купила квартиру, Чок-Фарм, явно страдал от недостатка известных питейных заведений, что обрекало нас на домашнее пьянство. Впрочем, идея взбалтывать мартини в графине пришлась мне по вкусу. Есть что-то в этом изощренно-декадентское. Готовая закуска в духовке аппетитно шкворчала, – может, и не ресторанный харч, но запросто удовлетворит любого гурмана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37