Вовсе не значит, что мы, выбирая Пакс, отвергаем чью-то другую кандидатуру, у нас просто нет никого более достойного. Джурис покачал головой:
— Ариания, вы ошибаетесь. Но я не уверен, что смогу убедить вас в этом. Предположим, она — потенциальный паладин, которого одобрит и позовет Гед. Но сейчас Пакс не более чем хороший солдат и новоиспеченный последователь Геда. Я не уверен, что она нам годится; у нее ведь нет опыта службы на мызе. Если она действительно так хороша, как вы ее описываете, пошлите ее ко мне — или на другую мызу — хотя бы на полгода. Давайте посмотрим, сможет ли она быть равной среди йоменов. Ведь у нас бывали неприятные сюрпризы в прошлом, порой мы ошибались в людях.
— О чем вы говорите, Джурис! Если бы я располагала временем, я бы, может, и послала Пакс к вам. Но у меня нет такой возможности.
Маршал-генерал услышала еще несколько аргументов, но недостаток паладинов был ее главным козырем в споре. В конце она твердо сказала:
— Мы должны иметь кандидатов. Должны. И Паксенаррион будет здесь вместе с остальными, под нашим наблюдением и покровительством. До тех пор, Джурис, пока вы не сможете предложить кого-то лучше, я должна настаивать на ее кандидатуре…
Он нахмурился, но в конце концов кивнул, соглашаясь с ней:
— Хорошо. Пусть будет по-вашему. Но учтите, маршал-генерал, вы берете ее под свою ответственность. И не надейтесь, что она приобретет за короткий срок необходимый опыт. Паксенаррион еще не рыцарь, не забывайте об этом. И у нее нет подготовки, отвечающей нашим требованиям.
Пакс, которую вызвали в кабинет маршал-генерала, ничего не знала о состоявшемся совещании. Она ожидала, что с ней будут детально обсуждать предстоящую церемонию, во время которой она должна стать последователем Геда. Войдя в комнату, она увидела там маршал-генерала, рыцарей-маршалов обоих орденов и нескольких незнакомцев.
— Паксенаррион, позвольте представить вам высшего маршала Коннаута, высшего маршала Суриеста и сэра Амбериона, паладина Геда, прибывшего к нам, чтобы работать в Фин-Пенире. Прошу вас, садитесь.
Пакс села на предложенное место, стараясь унять волнение. Что сейчас произойдет? Неужели что-то плохое? А если нет, то зачем здесь собрались два высших маршала и паладин?
— Вы не изменили своего решения вступить в наше содружество? — спросила маршал-генерал.
— Нет, маршал-генерал.
— Вы по-прежнему готовы относиться к Геду как к своему наставнику так же почтительно, как вы относитесь к Всевышнему?
— Да, маршал-генерал.
— Вы по-прежнему чувствуете, что должны изменить свою жизнь?
Пакс нахмурилась:
— Маршал-генерал, то, что я чувствую, мне трудно выразить словами. Это впервые произошло в Ааренисе, когда я еще служила в отряде герцога Пелана. Я поняла еще тогда, что должна сражаться как-то по-другому, и это решение, маршал-генерал, крепнет в моей душе. Во мне растет уверенность, что я должна вступить в содружество Геда; я верю, что именно здесь я смогу найти свою дорогу и стать таким воином, каким всегда хотела быть.
— Вы говорили маршалу Кедферу в Бреверсбридже, что не хотите сражаться только ради золота, — вы хотите сражаться против зла. Это по-прежнему так?
Пакс кивнула:
— Да, маршал-генерал.
— Паксенаррион, я говорила с маршалом Ченисом и маршалом Кери о ваших успехах, а с этими высшими маршалами и сэром Амберионом — и о ваших прошлых достижениях. Но им хотелось бы услышать об этом от вас самой. Ведь так?
Она выжидательно посмотрела на всех собравшихся. Один за другим они кивнули. Пакс смущенно смотрела на них. Что она должна им рассказать? А если что-то будет не так? Маршал-генерал, стараясь успокоить девушку, накрыла ее пальцы своей ладонью. Пакс вновь повернулась к ней.
— Паксенаррион, вы должны знать… вы — один из лучших молодых воинов в нашем учебном центре. Кедфер был прав, послав вас сюда. Вас по праву можно посвятить в любой из рыцарских орденов, если вы этого захотите.
На какой-то момент она умолкла, и Пакс едва могла дышать от волнения. Наконец маршал-генерал заговорила о самом главном:
— Но есть и другая возможность. Обычно я не делаю таких предложений тому, кто не является последователем Геда, кто еще не доказал свою преданность Геду. Но по докладам, которые я получала, можно судить: в прошлом вы не раз сослужили добрую службу Геду. Внимательно изучив все материалы, наш учебный Совет согласился с этим. Поэтому… согласны ли вы стать кандидатом в паладины?
Пакс от удивления раскрыла рот. Какое-то время от нахлынувшей на нее радости она не могла ни говорить, ни двигаться. Попыталась что-то сказать, но голос был чужим. Лишь со второй попытки ей удалось выдавить из себя:
— Я? Вы спрашиваете меня?.. Согласна ли я быть кандидатом в паладины?
Маршал-генерал ободряюще улыбнулась ей:
— Да, вы. Только поймите правильно: это не приказ. Если вы чувствуете, что не можете сказать “да”, лучше откажитесь. Ваш отказ не повлияет на наше доброе к вам отношение. К тому же некоторые из присутствующих считают, что вам нужно прежде приобрести некоторый опыт.
— Но я… слишком молода! Я… — Слезы застилали Пакс глаза, сердце бешено колотилось, и она боялась, что от волнения вот-вот упадет со стула.
— Да, вы еще очень молоды. К тому же будете новичком среди йоменов. Но если бы мы не были уверены в том, что вы сможете стать паладином, Паксенаррион, мы не предложили бы вам этого. — Маршал-генерал повернулась к Амбериону: — Сэр Амберион, расскажите, пожалуйста, как проходят ваши занятия, пока Пакс обдумывает наше предложение.
Девушка повернулась к паладину — высокому темноволосому мужчине с обезоруживающей улыбкой. По виду он был несколько моложе, чем маршал-генерал.
— Паксенаррион, паладинов-кандидатов обучают так же, как рыцарей и воинов Геда. Каждый кандидат прикреплен к одному из рыцарских орденов, но с ним проводит много времени его паладин-наставник. Обучение интенсивное и достаточно длительное, возможности кандидата проверяют разными способами и к тому же — многократно, потому что любая его слабость может быть использована силами зла. И, даже пройдя через многие испытания, кандидат в паладины может потерпеть поражение, поскольку во время последней проверки ему требуется доказать, что боги даровали ему те силы, которые должны быть у паладина. Из тех, кто начинает готовить себя к этому высокому званию, больше половины так никогда ими и не становятся.
— Но в любом случае этот путь означает отказ от независимой жизни. Паладины присягают на верность Геду, у них нет ничего, кроме собственной одежды и оружия. Они должны отправиться куда бы то ни было по первому требованию Геда и выполнить любые его приказы. Для многих подобные ограничения слишком обременительны, даже у нас, у маршалов, больше свободы в действиях. Поэтому мы и не ждем, что все, кому мы предлагаем стать кандидатами, согласятся на это или закончат обучение. Тех, кто отказывается, мы уважаем не меньше, чем тех, кто согласен на наши условия, — сказала маршал-генерал.
Пакс пыталась сдержать волнение, но в памяти вновь и вновь вставали ее прошлые мечты. Паладин… И перед мысленным взором сразу же возникали сияющие на солнце доспехи, волшебные мечи, удивительной красоты лошади, которые появляются неизвестно откуда в День Испытаний. В этом слове — отзвук старинных песен о великих битвах, о мужестве и подвигах паладинов прошлого.
Девушка вспомнила, как сражались эти отважные воины у стен Сибили. И она тут же представила себя, на великолепной лошади подъезжающей к ферме отца. А следом за ней бегут смеющиеся дети. Ее мать плачет от радости, братья стоят с широко открытыми ртами, а отец, изумленный и понявший наконец, что был не прав, просит у нее прощения.
Пакс заморгала, стараясь отогнать от себя это видение, и прислушалась к словам маршал-генерала, которая говорила о том, что она может изменить свое решение в будущем, если захочет. Но ее решение никогда не изменится, дала себе клятву Пакс. Когда маршал-генерал замолчала, она сказала:
— Благодарю вас за оказанную честь, маршал-генерал. Прошу вас, дайте мне возможность попробовать.
Присутствующие в комнате переглянулись, затем вновь посмотрели на девушку.
— Вы уверены в том, что действительно хотите этого, Паксенаррион?
— Да, маршал-генерал… очень хочу. Мне даже трудно поверить… Ведь я — дочь фермера… и вдруг — паладин-кандидат! — Пакс порозовела от волнения, она с трудом сдерживала рвущийся наружу счастливый смех.
По лицам собравшихся было видно: они хорошо понимают ее состояние. Маршал-генерал, рассмеявшись, мягко сказала:
— Паксенаррион, мы рады, что вы согласились. А теперь позвольте мне объяснить вам, почему возникла такая спешка.
В нескольких словах она рассказала о недостатке паладинов и — что чрезвычайно плохо — об участившихся случаях распространения власти дьявола в нескольких окрестных районах.
— Как видите, мы должны пополнить наши ряды, и как можно скорее. Иначе мы рискуем лишиться оставшихся паладинов. И тогда некому будет воспитывать новых.
— Сколько времени мне придется учиться? — спросила Пакс.
— Это зависит от того, какое положение занимает кандидат. Вам сначала нужно стать рыцарем и лишь затем — паладином. На это уйдет больше года, а может быть, и два. Одна из особенностей — обучение паладинов-кандидатов отдельно от других учащихся. Иногда это продолжается в течение нескольких месяцев, не все кандидаты совершенствуются одинаково быстро. Не удивляйтесь, если кто-то из тех, кто начнет учиться одновременно с вами, окончит курс раньше или позже вас. Другие кандидаты будут давать клятву верности тогда же, когда вы станете последователем Геда.
Таким образом, ваша клятва будет произнесена публично, и это очень важно. Затем, если ничто не помешает… — сказала маршал-генерал.
Но Пакс уже все решила для себя. Решения своего она не изменит, все будет так, как задумано. В этот момент она готова была сделать все, что угодно, лишь бы доказать всем и самой себе, насколько для нее важно стать паладином-кандидатом.
Пакс не чуяла под собой ног от радости, спускаясь вниз по лестнице. Когда она проходила через арку, направляясь к себе в комнату, то чуть не столкнулась с Аргальтом. Незадолго до этого она провела несколько вечеров в компании с ним и его друзьями в расположенной поблизости таверне. Он приветливо улыбнулся Пакс:
— Вас не выгнали, правда?
— Нет.
Пакс раздумывала, имеет ли она право рассказать ему о предложении, которое ей было сделано. Она не знала, нужно или нет держать это в секрете.
— Что ж, это хорошая новость. Не распить ли нам поэтому поводу кувшин с вином?
— Не могу. Мне нужно так много сделать, вы не поверите, Аргальт! — не сдержалась Пакс.
— Погодите-ка… Вам предложили стать паладином-кандидатом и вы вступаете в содружество?
Пакс была потрясена. — Вы знали об этом? Он лишь рассмеялся в ответ:
— Нет… Но на месте маршал-генерала я бы сделал именно так. Что ж, фермерская дочка, я рад за вас. Приехав сюда, вы чувствовали себя очень неуверенно. А помните, что я сказал вам тогда?
Пакс весело тряхнула головой:
— Да, да, помню. Но сейчас мне нужно идти… слишком много дел.
— Понимаю… Что ж, желаю удачи. Я буду болеть за вас. Надеюсь, вы проявите себя с самой лучшей стороны.
Пакс не представляла, как отмечают Праздник Середины Зимы в Фин-Пенире. В родительском доме это обычно бывало так: на столе стояло огромное блюдо с жарким из баранины, разносолы, а под конец пиршества — сладкие пироги. Хорошо поев и закусив, старшие члены семьи начинали рассказывать младшим разные интересные истории. В отряде герцога на празднике тоже было много еды и выпивки, шутки и интересные истории чередовались с играми и музыкой.
Здесь же, едва рассвело, младшие учащиеся выскочили во двор и начали игру в снежки, которая превратилась в настоящую битву. Пакс достаточно было одного взгляда на снежную крепость, чтобы понять: они потратили не менее полночи, чтобы построить ее. Когда главный тренер попытался подавить мятеж, учащиеся схватили его, бросив в сугроб. Спастись из этого плена ему удалось лишь тогда, когда Пакс повела старших учащихся в наступление. Наконец он согласился (позднее Пакс узнала, что таков обычай) принять требования младших учащихся — отныне они имели право взимать пошлину с каждого, кто пересекал двор, независимо от званий и различий.
Те же, кто отказывался платить дань, обстреливались снежками. Некоторых хватали и требовали за освобождение выкуп. После обильного снегопада выдалась отличная погода, и никто не смог бы проскользнуть через двор незамеченным.
Пиршество началось за завтраком. Вместо привычных каши и холодного мяса повара потчевали собравшихся сладкими пирогами с начинкой из меда, имбирными пряниками в форме прямоугольников, горячими колбасками, запеченными в тесто, “жареным снегом” — похожими на кружево сладостями, которых Пакс никогда не видела до этого.
В течение целого дня столы ломились от самой разнообразной еды. Как только тарелки пустели, на столах тут же появлялись новые блюда. Весь день участники праздника играли в разные игры, веселью и шуткам не было конца.
Пакс сказали, что она может быть свободна до середины дня. Она тут же примкнула к всадникам, выехавшим на неоседланных лошадях в заснеженное поле. Там они стали “сражаться” с кольями, врытыми в землю, и друг с другом до тех пор, пока все не попадали в сугробы.
Пакс дольше других удавалось оставаться верхом — благодаря ловкости и тренированности. Но в конце концов незнакомая женщина все-таки свалила ее с лошади. В течение нескольких минут хохочущая девушка никак не могла выбраться из снежного плена. Наконец все вновь уселись верхом и поехали, вытянувшись длинной цепочкой, держась за руки и управляя лошадьми ногами. Вскоре они все вновь оказались в снегу и, еще немного повозившись, решили вернуться обратно.
Жаркое и хлеб соседствовали на столах с конфетами. Пакс наполнила свою тарелку жареной свининой и бараниной, добавив к этому блюду полбуханки хлеба. В столовую вошли несколько младших учащихся с раскрасневшимися от холода лицами. Сзади показались гномы, которых Пакс уже встречала раньше. Они увидели девушку, приветливо помахали ей и подошли поближе, чтобы сесть напротив.
— Вы уже выздоровели, Паксенаррион, дочь Дортана, из Трех Пихт? — спросил Белкис.
— Да. Но врачи не разрешают мне пока принимать участие в состязаниях, — ответила Пакс.
— Мы слышали, вы собираетесь вступить в содружество. Это значит, вы будете кровно связаны с остальными, не так ли? — сказал Белкис, отправляя себе в рот кусок мяса.
Прежде чем Пакс успела открыть рот, женщина, которая недавно вываляла ее в снегу, опустилась на соседний стул и ответила гномам:
— Нет, не так. И запомните: ребенка не спрашивают о делах отца.
К удивлению Пакс, гномы вспыхнули от смущения. Она посмотрела на сидевшую рядом женщину с интересом:
— Вы — та, кто…
Ее соседка по столу усмехнулась и взяла с подноса сладкий пирог.
— Да, это я свалила вас в снег. Между прочим, меня зовут Кеми. Именно так меня здесь все называют, хотя мое настоящее имя — Рахель, если это, конечно, вам интересно.
Затем она сказала что-то гномам на их языке. Белкис, казалось, был немного испуган, но темноволосый карлик только рассмеялся. Пакс внимательно рассматривала Кеми — Рахель. Она была невысокой и смуглолицей и немного напомнила ей Канну.
— Почему вас называют Кеми, если ваше настоящее имя — Рахель? — спросила Пакс.
— А, вы об этом!.. Это началось с тех самых пор, как я только оказалась здесь. Многие начали дразнить меня за то, что я была паладином, но поклонялась Кемвину, а не Геду.
— Вы — паладин? — Пакс не думала, что паладины бывают такими беззаботными. Кеми казалась ей чуть ли нелегкомысленной.
Кеми засунула остатки пирога в рот и заговорила, даже не удосужившись прожевать его:
— Да. Я стала паладином, когда была еще молодой и взбалмошной. Не буду рассказывать вам, как это произошло, вам это не нужно. Здесь же меня сначала называли Кемвинна, но это имя слишком длинное. И впоследствии я превратилась в Кеми… А вы кандидат в паладины, правда?
— Буду после сегодняшней ночи, — сказала Пакс.
— Я так и думала… Хорошо, что вы уже познакомились с этими каменными братьями…
— Да нет, по-настоящему… — начала было Пакс, но Кеми оборвала ее:
— Насколько я понимаю, вы знакомы с ними лучше других. Белкис Белтиссон, я не буду больше говорить на языке гномов, поскольку эта леди не знает его. Позвольте лишь заметить: тот союз, в который она вступает сегодня ночью, не ставит на первое место узы крови.
— Как же так? Ведь это же содружество Геда.
— Да, конечно. Но содружество Геда подразумевает кровные узы с каждым йоменом, сэр гном, но не как-то иначе.
— Но ведь брат брата — тоже брат. Именно это и связывает клан воедино, составляет его кровные узы, — настаивал гном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— Ариания, вы ошибаетесь. Но я не уверен, что смогу убедить вас в этом. Предположим, она — потенциальный паладин, которого одобрит и позовет Гед. Но сейчас Пакс не более чем хороший солдат и новоиспеченный последователь Геда. Я не уверен, что она нам годится; у нее ведь нет опыта службы на мызе. Если она действительно так хороша, как вы ее описываете, пошлите ее ко мне — или на другую мызу — хотя бы на полгода. Давайте посмотрим, сможет ли она быть равной среди йоменов. Ведь у нас бывали неприятные сюрпризы в прошлом, порой мы ошибались в людях.
— О чем вы говорите, Джурис! Если бы я располагала временем, я бы, может, и послала Пакс к вам. Но у меня нет такой возможности.
Маршал-генерал услышала еще несколько аргументов, но недостаток паладинов был ее главным козырем в споре. В конце она твердо сказала:
— Мы должны иметь кандидатов. Должны. И Паксенаррион будет здесь вместе с остальными, под нашим наблюдением и покровительством. До тех пор, Джурис, пока вы не сможете предложить кого-то лучше, я должна настаивать на ее кандидатуре…
Он нахмурился, но в конце концов кивнул, соглашаясь с ней:
— Хорошо. Пусть будет по-вашему. Но учтите, маршал-генерал, вы берете ее под свою ответственность. И не надейтесь, что она приобретет за короткий срок необходимый опыт. Паксенаррион еще не рыцарь, не забывайте об этом. И у нее нет подготовки, отвечающей нашим требованиям.
Пакс, которую вызвали в кабинет маршал-генерала, ничего не знала о состоявшемся совещании. Она ожидала, что с ней будут детально обсуждать предстоящую церемонию, во время которой она должна стать последователем Геда. Войдя в комнату, она увидела там маршал-генерала, рыцарей-маршалов обоих орденов и нескольких незнакомцев.
— Паксенаррион, позвольте представить вам высшего маршала Коннаута, высшего маршала Суриеста и сэра Амбериона, паладина Геда, прибывшего к нам, чтобы работать в Фин-Пенире. Прошу вас, садитесь.
Пакс села на предложенное место, стараясь унять волнение. Что сейчас произойдет? Неужели что-то плохое? А если нет, то зачем здесь собрались два высших маршала и паладин?
— Вы не изменили своего решения вступить в наше содружество? — спросила маршал-генерал.
— Нет, маршал-генерал.
— Вы по-прежнему готовы относиться к Геду как к своему наставнику так же почтительно, как вы относитесь к Всевышнему?
— Да, маршал-генерал.
— Вы по-прежнему чувствуете, что должны изменить свою жизнь?
Пакс нахмурилась:
— Маршал-генерал, то, что я чувствую, мне трудно выразить словами. Это впервые произошло в Ааренисе, когда я еще служила в отряде герцога Пелана. Я поняла еще тогда, что должна сражаться как-то по-другому, и это решение, маршал-генерал, крепнет в моей душе. Во мне растет уверенность, что я должна вступить в содружество Геда; я верю, что именно здесь я смогу найти свою дорогу и стать таким воином, каким всегда хотела быть.
— Вы говорили маршалу Кедферу в Бреверсбридже, что не хотите сражаться только ради золота, — вы хотите сражаться против зла. Это по-прежнему так?
Пакс кивнула:
— Да, маршал-генерал.
— Паксенаррион, я говорила с маршалом Ченисом и маршалом Кери о ваших успехах, а с этими высшими маршалами и сэром Амберионом — и о ваших прошлых достижениях. Но им хотелось бы услышать об этом от вас самой. Ведь так?
Она выжидательно посмотрела на всех собравшихся. Один за другим они кивнули. Пакс смущенно смотрела на них. Что она должна им рассказать? А если что-то будет не так? Маршал-генерал, стараясь успокоить девушку, накрыла ее пальцы своей ладонью. Пакс вновь повернулась к ней.
— Паксенаррион, вы должны знать… вы — один из лучших молодых воинов в нашем учебном центре. Кедфер был прав, послав вас сюда. Вас по праву можно посвятить в любой из рыцарских орденов, если вы этого захотите.
На какой-то момент она умолкла, и Пакс едва могла дышать от волнения. Наконец маршал-генерал заговорила о самом главном:
— Но есть и другая возможность. Обычно я не делаю таких предложений тому, кто не является последователем Геда, кто еще не доказал свою преданность Геду. Но по докладам, которые я получала, можно судить: в прошлом вы не раз сослужили добрую службу Геду. Внимательно изучив все материалы, наш учебный Совет согласился с этим. Поэтому… согласны ли вы стать кандидатом в паладины?
Пакс от удивления раскрыла рот. Какое-то время от нахлынувшей на нее радости она не могла ни говорить, ни двигаться. Попыталась что-то сказать, но голос был чужим. Лишь со второй попытки ей удалось выдавить из себя:
— Я? Вы спрашиваете меня?.. Согласна ли я быть кандидатом в паладины?
Маршал-генерал ободряюще улыбнулась ей:
— Да, вы. Только поймите правильно: это не приказ. Если вы чувствуете, что не можете сказать “да”, лучше откажитесь. Ваш отказ не повлияет на наше доброе к вам отношение. К тому же некоторые из присутствующих считают, что вам нужно прежде приобрести некоторый опыт.
— Но я… слишком молода! Я… — Слезы застилали Пакс глаза, сердце бешено колотилось, и она боялась, что от волнения вот-вот упадет со стула.
— Да, вы еще очень молоды. К тому же будете новичком среди йоменов. Но если бы мы не были уверены в том, что вы сможете стать паладином, Паксенаррион, мы не предложили бы вам этого. — Маршал-генерал повернулась к Амбериону: — Сэр Амберион, расскажите, пожалуйста, как проходят ваши занятия, пока Пакс обдумывает наше предложение.
Девушка повернулась к паладину — высокому темноволосому мужчине с обезоруживающей улыбкой. По виду он был несколько моложе, чем маршал-генерал.
— Паксенаррион, паладинов-кандидатов обучают так же, как рыцарей и воинов Геда. Каждый кандидат прикреплен к одному из рыцарских орденов, но с ним проводит много времени его паладин-наставник. Обучение интенсивное и достаточно длительное, возможности кандидата проверяют разными способами и к тому же — многократно, потому что любая его слабость может быть использована силами зла. И, даже пройдя через многие испытания, кандидат в паладины может потерпеть поражение, поскольку во время последней проверки ему требуется доказать, что боги даровали ему те силы, которые должны быть у паладина. Из тех, кто начинает готовить себя к этому высокому званию, больше половины так никогда ими и не становятся.
— Но в любом случае этот путь означает отказ от независимой жизни. Паладины присягают на верность Геду, у них нет ничего, кроме собственной одежды и оружия. Они должны отправиться куда бы то ни было по первому требованию Геда и выполнить любые его приказы. Для многих подобные ограничения слишком обременительны, даже у нас, у маршалов, больше свободы в действиях. Поэтому мы и не ждем, что все, кому мы предлагаем стать кандидатами, согласятся на это или закончат обучение. Тех, кто отказывается, мы уважаем не меньше, чем тех, кто согласен на наши условия, — сказала маршал-генерал.
Пакс пыталась сдержать волнение, но в памяти вновь и вновь вставали ее прошлые мечты. Паладин… И перед мысленным взором сразу же возникали сияющие на солнце доспехи, волшебные мечи, удивительной красоты лошади, которые появляются неизвестно откуда в День Испытаний. В этом слове — отзвук старинных песен о великих битвах, о мужестве и подвигах паладинов прошлого.
Девушка вспомнила, как сражались эти отважные воины у стен Сибили. И она тут же представила себя, на великолепной лошади подъезжающей к ферме отца. А следом за ней бегут смеющиеся дети. Ее мать плачет от радости, братья стоят с широко открытыми ртами, а отец, изумленный и понявший наконец, что был не прав, просит у нее прощения.
Пакс заморгала, стараясь отогнать от себя это видение, и прислушалась к словам маршал-генерала, которая говорила о том, что она может изменить свое решение в будущем, если захочет. Но ее решение никогда не изменится, дала себе клятву Пакс. Когда маршал-генерал замолчала, она сказала:
— Благодарю вас за оказанную честь, маршал-генерал. Прошу вас, дайте мне возможность попробовать.
Присутствующие в комнате переглянулись, затем вновь посмотрели на девушку.
— Вы уверены в том, что действительно хотите этого, Паксенаррион?
— Да, маршал-генерал… очень хочу. Мне даже трудно поверить… Ведь я — дочь фермера… и вдруг — паладин-кандидат! — Пакс порозовела от волнения, она с трудом сдерживала рвущийся наружу счастливый смех.
По лицам собравшихся было видно: они хорошо понимают ее состояние. Маршал-генерал, рассмеявшись, мягко сказала:
— Паксенаррион, мы рады, что вы согласились. А теперь позвольте мне объяснить вам, почему возникла такая спешка.
В нескольких словах она рассказала о недостатке паладинов и — что чрезвычайно плохо — об участившихся случаях распространения власти дьявола в нескольких окрестных районах.
— Как видите, мы должны пополнить наши ряды, и как можно скорее. Иначе мы рискуем лишиться оставшихся паладинов. И тогда некому будет воспитывать новых.
— Сколько времени мне придется учиться? — спросила Пакс.
— Это зависит от того, какое положение занимает кандидат. Вам сначала нужно стать рыцарем и лишь затем — паладином. На это уйдет больше года, а может быть, и два. Одна из особенностей — обучение паладинов-кандидатов отдельно от других учащихся. Иногда это продолжается в течение нескольких месяцев, не все кандидаты совершенствуются одинаково быстро. Не удивляйтесь, если кто-то из тех, кто начнет учиться одновременно с вами, окончит курс раньше или позже вас. Другие кандидаты будут давать клятву верности тогда же, когда вы станете последователем Геда.
Таким образом, ваша клятва будет произнесена публично, и это очень важно. Затем, если ничто не помешает… — сказала маршал-генерал.
Но Пакс уже все решила для себя. Решения своего она не изменит, все будет так, как задумано. В этот момент она готова была сделать все, что угодно, лишь бы доказать всем и самой себе, насколько для нее важно стать паладином-кандидатом.
Пакс не чуяла под собой ног от радости, спускаясь вниз по лестнице. Когда она проходила через арку, направляясь к себе в комнату, то чуть не столкнулась с Аргальтом. Незадолго до этого она провела несколько вечеров в компании с ним и его друзьями в расположенной поблизости таверне. Он приветливо улыбнулся Пакс:
— Вас не выгнали, правда?
— Нет.
Пакс раздумывала, имеет ли она право рассказать ему о предложении, которое ей было сделано. Она не знала, нужно или нет держать это в секрете.
— Что ж, это хорошая новость. Не распить ли нам поэтому поводу кувшин с вином?
— Не могу. Мне нужно так много сделать, вы не поверите, Аргальт! — не сдержалась Пакс.
— Погодите-ка… Вам предложили стать паладином-кандидатом и вы вступаете в содружество?
Пакс была потрясена. — Вы знали об этом? Он лишь рассмеялся в ответ:
— Нет… Но на месте маршал-генерала я бы сделал именно так. Что ж, фермерская дочка, я рад за вас. Приехав сюда, вы чувствовали себя очень неуверенно. А помните, что я сказал вам тогда?
Пакс весело тряхнула головой:
— Да, да, помню. Но сейчас мне нужно идти… слишком много дел.
— Понимаю… Что ж, желаю удачи. Я буду болеть за вас. Надеюсь, вы проявите себя с самой лучшей стороны.
Пакс не представляла, как отмечают Праздник Середины Зимы в Фин-Пенире. В родительском доме это обычно бывало так: на столе стояло огромное блюдо с жарким из баранины, разносолы, а под конец пиршества — сладкие пироги. Хорошо поев и закусив, старшие члены семьи начинали рассказывать младшим разные интересные истории. В отряде герцога на празднике тоже было много еды и выпивки, шутки и интересные истории чередовались с играми и музыкой.
Здесь же, едва рассвело, младшие учащиеся выскочили во двор и начали игру в снежки, которая превратилась в настоящую битву. Пакс достаточно было одного взгляда на снежную крепость, чтобы понять: они потратили не менее полночи, чтобы построить ее. Когда главный тренер попытался подавить мятеж, учащиеся схватили его, бросив в сугроб. Спастись из этого плена ему удалось лишь тогда, когда Пакс повела старших учащихся в наступление. Наконец он согласился (позднее Пакс узнала, что таков обычай) принять требования младших учащихся — отныне они имели право взимать пошлину с каждого, кто пересекал двор, независимо от званий и различий.
Те же, кто отказывался платить дань, обстреливались снежками. Некоторых хватали и требовали за освобождение выкуп. После обильного снегопада выдалась отличная погода, и никто не смог бы проскользнуть через двор незамеченным.
Пиршество началось за завтраком. Вместо привычных каши и холодного мяса повара потчевали собравшихся сладкими пирогами с начинкой из меда, имбирными пряниками в форме прямоугольников, горячими колбасками, запеченными в тесто, “жареным снегом” — похожими на кружево сладостями, которых Пакс никогда не видела до этого.
В течение целого дня столы ломились от самой разнообразной еды. Как только тарелки пустели, на столах тут же появлялись новые блюда. Весь день участники праздника играли в разные игры, веселью и шуткам не было конца.
Пакс сказали, что она может быть свободна до середины дня. Она тут же примкнула к всадникам, выехавшим на неоседланных лошадях в заснеженное поле. Там они стали “сражаться” с кольями, врытыми в землю, и друг с другом до тех пор, пока все не попадали в сугробы.
Пакс дольше других удавалось оставаться верхом — благодаря ловкости и тренированности. Но в конце концов незнакомая женщина все-таки свалила ее с лошади. В течение нескольких минут хохочущая девушка никак не могла выбраться из снежного плена. Наконец все вновь уселись верхом и поехали, вытянувшись длинной цепочкой, держась за руки и управляя лошадьми ногами. Вскоре они все вновь оказались в снегу и, еще немного повозившись, решили вернуться обратно.
Жаркое и хлеб соседствовали на столах с конфетами. Пакс наполнила свою тарелку жареной свининой и бараниной, добавив к этому блюду полбуханки хлеба. В столовую вошли несколько младших учащихся с раскрасневшимися от холода лицами. Сзади показались гномы, которых Пакс уже встречала раньше. Они увидели девушку, приветливо помахали ей и подошли поближе, чтобы сесть напротив.
— Вы уже выздоровели, Паксенаррион, дочь Дортана, из Трех Пихт? — спросил Белкис.
— Да. Но врачи не разрешают мне пока принимать участие в состязаниях, — ответила Пакс.
— Мы слышали, вы собираетесь вступить в содружество. Это значит, вы будете кровно связаны с остальными, не так ли? — сказал Белкис, отправляя себе в рот кусок мяса.
Прежде чем Пакс успела открыть рот, женщина, которая недавно вываляла ее в снегу, опустилась на соседний стул и ответила гномам:
— Нет, не так. И запомните: ребенка не спрашивают о делах отца.
К удивлению Пакс, гномы вспыхнули от смущения. Она посмотрела на сидевшую рядом женщину с интересом:
— Вы — та, кто…
Ее соседка по столу усмехнулась и взяла с подноса сладкий пирог.
— Да, это я свалила вас в снег. Между прочим, меня зовут Кеми. Именно так меня здесь все называют, хотя мое настоящее имя — Рахель, если это, конечно, вам интересно.
Затем она сказала что-то гномам на их языке. Белкис, казалось, был немного испуган, но темноволосый карлик только рассмеялся. Пакс внимательно рассматривала Кеми — Рахель. Она была невысокой и смуглолицей и немного напомнила ей Канну.
— Почему вас называют Кеми, если ваше настоящее имя — Рахель? — спросила Пакс.
— А, вы об этом!.. Это началось с тех самых пор, как я только оказалась здесь. Многие начали дразнить меня за то, что я была паладином, но поклонялась Кемвину, а не Геду.
— Вы — паладин? — Пакс не думала, что паладины бывают такими беззаботными. Кеми казалась ей чуть ли нелегкомысленной.
Кеми засунула остатки пирога в рот и заговорила, даже не удосужившись прожевать его:
— Да. Я стала паладином, когда была еще молодой и взбалмошной. Не буду рассказывать вам, как это произошло, вам это не нужно. Здесь же меня сначала называли Кемвинна, но это имя слишком длинное. И впоследствии я превратилась в Кеми… А вы кандидат в паладины, правда?
— Буду после сегодняшней ночи, — сказала Пакс.
— Я так и думала… Хорошо, что вы уже познакомились с этими каменными братьями…
— Да нет, по-настоящему… — начала было Пакс, но Кеми оборвала ее:
— Насколько я понимаю, вы знакомы с ними лучше других. Белкис Белтиссон, я не буду больше говорить на языке гномов, поскольку эта леди не знает его. Позвольте лишь заметить: тот союз, в который она вступает сегодня ночью, не ставит на первое место узы крови.
— Как же так? Ведь это же содружество Геда.
— Да, конечно. Но содружество Геда подразумевает кровные узы с каждым йоменом, сэр гном, но не как-то иначе.
— Но ведь брат брата — тоже брат. Именно это и связывает клан воедино, составляет его кровные узы, — настаивал гном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65