Они поцеловались, удерживая друг друга, чтобы не свалиться с крутой крыши. Внизу женщины и мужчины Мыса распевали песни, и Румер знала, что они будут стоять там всю ночь, пока не оплавятся их свечи, пока не начнет свой разбег железная сокрушительная баба.– Я дома! – прокричал Зеб, и его голос унесло ветром к морю, к небесам и спустился вниз к людям, стоявшим на улице, которую они так сильно любили.– Кто это там на крыше? – спросила Аннабель.– Ты и сама знаешь, кто, – проворчала Винни. – Румер и Зеб. Кто ж еще?– Это вы там вдвоем?! – крикнул Сикстус, поднеся свечу к лицу.– Да, это мы, – ответила Румер, и морской бриз тут же подхватил ее слова.Куин и Майкл заулюлюкали, а потом Куин издала то, что можно назвать только воплем дикого ниндзя. Когда эхо затихло среди гранитных утесов, остальные продолжили пение. И к ним присоединилась Румер Ларкин, которая все так же правила на земле, вместе с Зебулоном Мэйхью, который до сих пор царил в небе. Хотя у них не было свечей, они тянули руки вверх, пока их пальцы не схватили по звезде, струящийся свет которых, подобно райскому сиянию, наделял красотой все, чего он касался – и скалы с крышей, и ужасный бульдозер.Луч маяка продолжал свой бег по водной глади, указывая морякам безопасный путь домой. В его ярких всполохах отражалось небо, океан, болота, Индейская Могила и магазин «Фолейс». Он пролетал над гнездом поморника, «Клариссой» у причала, старым двором семейства Ларкин и новым пастбищем Блю, озаряя участки дворов и оплетая золотыми нитями каждое дерево. Взобравшись на высокий холм, луч маяка выхватывал из объятий темноты старый зеленый коттедж Мэйхью в его последнюю ночь на этой земле, освещая широкую крышу и сидевших на ней двух лучших друзей, которые были безумно влюблены друг в друга. Эпилог На рассвете следующего дня появился посыльный с письмом. Оно было написано на веленевой почтовой бумаге, и к нему прилагалась пачка заверенных нотариусом документов. Поначалу посыльный стучался в кухонную дверь дома Румер, но потом обнаружил ее возле дуба на границе со старым двором Зеба.– Что это? – удивилась она.– Просто поставьте свою подпись, – ответил курьер. – Подтверждение получения должно быть у отправителя до семи утра, а сейчас как раз почти столько.Румер чувствовала себя ужасно вымотанной. Ночной дозор выдался очень долгим.Некоторые соседи продержались всю ночь, другие разошлись по домам, где и заснули тревожным сном. Свечи их либо сгорели без остатка, либо погасли от ветра. Майкл и Куин примостились возле каменного ангела, укрывшись стеганым одеялом от влажного морского воздуха. Румер с Зебом покинули свой пост на крыше только с наступлением рассвета, оставив зеленый дом наедине с его кошмарной судьбой.Подписав квитанцию, Румер взяла конверт.Взвешивая его на ладони, она увидела, что на соседний участок прибыла бригада рабочих. Ровно в семь часов – когда и должен был начать свою работу кран с железной бабой, – люди в спецодежде завели свою тяжелую технику. Румер почуяла запах выхлопных газов и приготовилась услышать первый жуткий, сокрушительный удар по зеленому коттеджу.– Что там? – спросил Зеб, глядя на конверт.– Не знаю, – рассеянно ответила Румер, все ее внимание было приковано ко двору Мэйхью. Ее мало волновало содержимое письма, но она знала, что прочесть его все равно нужно. Оторвав клейкую полоску, она извлекла из конверта лист плотной бумаги, украшенный монограммой ее сестры.– Это от Элизабет, – сказала она.– Читай вслух, если хочешь, – Зеб обнял ее для пущей поддержки. «Дорогие мои, – прочла Румер. – Сейчас, после бессонной ночи, вы, наверное, похожи на свежевыжатые лимоны. Да, я знаю: вы были на страже до самого утра, терзая себя переживаниями по поводу зеленого дома. Мне очень жаль, что я не смогла избавить вас от подобных мучений, но, к сожалению, шестеренки сделок с недвижимостью крутятся слишком медленно, даже когда я лично вращаю их. Да, все правда: это я купила дом. Зеленый дом и, должна добавить, тот безлесный участок, на котором он стоит. Пусть деревья из вашего детства исчезли навеки, но ведь можно посадить новые. К тому же так любимые вами скалы теперь никто не взорвет. Тэд Франклин, оправдав свою омерзительную славу, был, впрочем, довольно сговорчив. Разумеется, он хочет, чтобы мы считали, будто деньги для него не имеют никакого значения, но, по правде говоря, еще как имеют! Деньги всегда важны для тех людей, которые пытаются убедить вас в обратном. Поэтому я предложила ему их целую кучу, присовокупив обещание сыграть в одном-единственном рекламном ролике его компании. Его убедил этот пункт с «единственным». Если бы я переборщила, предложив вместо одного целый сериал, то он почуял бы подвох и отказался. Однако я пустила в ход все свое самообладание – ведь я не зря играла шекспировских героев, дорогие мои, – ив итоге вышла победительницей. К несчастью для Франклина, мой агент скоро сообщит ему, что вопросы, связанные с появлением в ТВ рекламы, находятся вне моей компетенции и что я не имею права выполнять свое импульсивное, искреннее – хоть и опрометчивое – обещание. Ну да ладно. Все будет в порядке. В общем, теперь все счастливы. Я предложила Франклину изящный выход из ситуации, которая могла обернуться для него адом имени Мыса Хаббарда. Я дала зеленому домику шанс остаться на своем месте, а скалам – возможность сохранить свой первозданный вид. Вам же, мои дорогие Румер и Зеб, я предлагаю мечту, которую вы всегда заслуживали. И эти документы имеют к ней непосредственное отношение. Я отказалась от прав на дом и собственность в пользу вас обоих. Можете считать это моим ранним – или запоздалым, это как посмотреть – свадебным подарком. От судьбы не уйдешь. Что еще сказать? С любовью, Элизабет». Румер зажмурилась изо всех сил. Потом, когда она открыла глаза и скользнула взором от письма к лицу Зеба, который выглядел совершенно сбитым с толку, на соседнем дворе взревел двигатель бульдозера.Румер чуть не закричала – что, если они ничего не знали и собирались снести спасенный Элизабет дом? Возможно, шашки с динамитом уже были заложены и таймер начал обратный отсчет. Но прежде чем она успела сказать хоть слово, рабочие побросали свой инвентарь и стали спускаться с холма к дороге.Грузовики один за другим давали задний ход.И наконец большой желтый бульдозер загромыхал прочь по Крестхилл-роуд. Зажав письмо в кулаке, Румер повисла у Зеба на шее.– Он наш, Ларкин! – закричал Зеб.– Он и вправду наш, Мэйхью, – прошептала Румер.Наблюдая за бульдозером, покуда тот не исчез из виду, и дрожа всем телом, Румер понимала, что Элизабет Рэндалл – звезда Голливуда, выдающаяся актриса – все-таки осталась дочерью Сикстуса и Клариссы Ларкин. Она осталась матерью Майкла.Но, что важнее всего, сейчас и во веки веков, Элизабет осталась любимой сестрой Румер.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45