Пару часов назад Рут знала больше меня. Тогда бы я не дал за свою жизнь и ломаного гроша. Я остановился перед домом Феннелли.
— Подожди здесь, — сказал я, выходя из машины. — Мне надо поговорить с одним человеком. Я ненадолго.
Рут ничего не ответила. Я поднялся наверх и позвонил. Если за всем этим стоит Силк, он должен сидеть дома. Я не ошибся. Дверь открыл Свинка Лоуренс.
Феннелли играл в карты с друзьями. Увидев меня, Силк поставил стакан с вином и удивленно уставился на меня.
— Что ты здесь делаешь, Фрэнк? — Я холодно рассмеялся. — Я имею в виду в Нью-Йорке.
Этим он себя выдал. Силк не должен был добавлять последнюю фразу, если бы был чист. Я молча отправился в спальню, не обращая внимания на остальных игроков.
— Иди сюда, Силк, — спокойно позвал я его, открывая дверь. — Я хочу поговорить с тобой.
Может, из-за неяркого света, но мне показалось, что он побледнел. Я закрыл дверь и внимательно посмотрел на него.
— Что случилось, Фрэнк?
— Кто-то хотел сегодня вечером убрать окружного прокурора и подставить меня.
— Кто?
— Не знаю. Может, ты знаешь?
— Впервые слышу об этом. — На верхней губе Силка блестели капельки пота. — Как это произошло?
Я коротко рассказал. После того, как я закончил, он дотронулся рукой до щеки и воскликнул:
— Чуть не влип!
— Да, чуть не влип! — кивнул я.
— Ты видел только тех троих?
— Да. Не знаю, что случилось с девкой и парнем без оружия, но старшего копы взяли.
— Я наведу справки и, если что-нибудь выведаю, дам тебе знать, — пообещал Силк Феннелли. Он уже взял себя в руки.
— Да, ты уж наведи справки о той троице, — попросил я. — Они мне нужны.
— Хорошо, Фрэнк.
Я спустился на улицу. Феннелли не мог позволить, чтобы я переговорил с ними. Так что я минуту назад подписал тем ребятам смертный приговор. Так им и надо! На некоторое время Силк затаится... по крайней мере, до тех пор, пока вновь не представится такая возможность.
— О'кей, крошка! — рассмеялся я, открывая дверцу. — Я не долго?
Ответа не последовало. Я сунул голову в машину. Рут исчезла.
Глава 11
Наш разговор с Джерри в его конторе оказался фарсом. Я ваял с собой Карсона, и всякий раз, когда Коуэн задавал вопрос, Алекс советовал мне не отвечать. Промолчав полтора часа, я понял, что, кроме моей фотографии, у них ничего нет.
Фотографии появились во всех газетах на первых страницах. «Это и есть тот человек, — гласили надписи под снимком, — которого правительство штата и города объявило врагом номер один общественного порядка». Газеты еще упомянули о трупах мужчины и женщины, найденных рядом с Бостон Поуст Роуд. Описание женщины соответствовало внешности Бонни. Силк Феннелли не стал понапрасну тратить время. Третий все еще сидел в полиции, но я не сомневался; что Феннелли позаботится о нем при первой же возможности.
По крайней мере, теперь можно будет хоть ходить, куда хочется. На прощание я пообещал Джерри приехать по его первому вызову. Вечером позвонил Рут.
— Чем занимаешься в Новогоднюю ночь?
— У меня свидание, — холодно ответила девушка.
— Отмени его! Мы едем в город.
Рут в бешенстве швырнула трубку. Я улыбнулся. Сейчас, пожалуй, еще не время, но скоро...
Прошел январь, начался февраль. Все оставалось по-прежнему, но я почувствовал, что развязка приближается. Мы создали новую фирму. Теперь Джо Прайс должен был открыть контору. Я решил не торопиться. Ребята затихли, и дела постепенно вернулись в нормальную колею.
Спокойствие продолжалось до конца февраля. Первым сигналом стал звонок Карсона.
— Фрэнки, — нервно сообщил он. — Меня отстранили.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ассоциация адвокатов начала против меня служебное расследование, — дрожащим голосом проговорил Алекс.
— Это значит, что ты не имеешь права заниматься делами до тех пор, пока они не разберутся?
— Да.
— У них что-нибудь есть?
— Совсем мало, но они собираются тянуть в надежде, что что-нибудь вылезет, — Алекс Карсон нервно рассмеялся.
Этим «чем-то» был я.
— Ладно. Приезжай, и мы все обсудим.
Я положил трубку, закурил и посмотрел на Нью-Йорк. Похоже, это начало настоящего конца. Они понимали, что сейчас я уже не смогу обратиться к другому адвокату. Теперь начнут хватать ребят. Я позвонил Джо Прайсу и попросил его зайти.
Через два дня они взялись за нас всерьез. Енсена забрали как скупщика краденого. Полиция проследила, как к нему попало украденное алмазное ожерелье. Его отпустили под залог в двадцать пять штук, но я понимал, что скоро Енсена можно будет списать. Пришлось сообщить ребятам, что наша организация временно прекращает работу. Как я и ожидал, им это не понравилось. Да я и сам был не в восторге.
Затем последовал новый удар. Кто-то накапал жене Шутза, что ее муж содержит двух любовниц на Парк авеню. Она бросилась туда, застала его в объятиях одной из дам и открыла пальбу. Миссис Шутз никого не убила, но ее арестовали, и она рассказала все о деятельности супруга.
В конце недели я отправил Прайса из Нью-Йорка вплотную заниматься новой фирмой, а бухгалтерию принял его помощник. Развитие событий говорило, что приближалась развязка.
Все произошло в последнее воскресенье февраля. После него все сомнения отпали. Я поделил территорию Шутза между Карвеллом, Келли и Феннелли. Произошла ссора, и двое парней Силка пристрелили Келли, когда тот утром выходил из дома.
Мне позвонил Феннелли.
— Фрэнк, — спокойно сообщил он, — Свинка Лоуренс только что пришил Железного Майка.
На долю секунды я лишился дара речи. Призрачные шансы на спасение еще оставались, если бы ребята вели себя тихо, но после этого убийства нам каюк.
— Кто ему приказал?
— Я тут ни при чем. — В его голосе слышались насмешливые нотки. Он как бы говорил: «Ну и что ты можешь сделать?»
— Тогда кто? — не выдержал я. — Этот сукин сын ничего никогда не делает по собственной инициативе!
— Он сказал, что это ты ему позвонил, Фрэнк.
Я все понял и быстро взял себя в руки.
— С каких это пор он стал слушать меня? Он же всю жизнь работал на тебя.
— Свинка сказал, будто ты велел позаботиться о Келли и обещал прикрытие.
— Пусть катится ко всем чертям, этот Лоуренс!
— А если его заметут? — полюбопытствовал Феннелли. — Он же тебя может заложить.
Феннелли назвали Силком не зря. Он действительно был скользким, как шелк.
— Ты должен сделать так, чтобы его не взяли. Может выясниться, что он был твоим человеком.
Я положил трубку, затем позвонил Джейку Рэнсу, который отвечал у нас за прессу.
— Джейк, Фрэнк Кейн. Я хочу, чтобы в колонке Ветзеля кое-что напечатали.
— Что?
— Что один гангстер знает об убийстве Железного Майка больше, чем говорит.
— Это сенсация! — присвистнул Рэнс. — Даже не знаю, получится ли?
— Если выйдет, получишь штуку.
— Считай, что статья напечатана! Что стряслось, Фрэнк?
— С корабля начинают бежать крысы.
Я положил трубку. Пусть теперь Феннелли почешется.
Заметка появилась в понедельник. Через два часа после того, как в киосках появились газеты, Свинку сбила мамина.
Глава 12
Я брился перед зеркалом. В апрельском воздухе чувствовалось приближение весны. В окно заглядывало солнце, и я, как последний дурак, что-то весело насвистывал. Положив бритву, побрызгал лицо лосьоном с приятным прохладным запахом ментола. Причесался, вышел из ванной и надел рубашку.
Потом решил заказать по телефону роскошный завтрак. Я здорово проголодался.
— Это Кейн, — сказал я телефонистке. — Пусть принесут что-нибудь поесть.
— Хорошо, мистер Кейн. Кстати, с вами хочет поговорить доктор Кэбелл и его сестра.
— Пусть поднимаются, — сказал я. — Закажите завтрак на троих.
Через несколько минут в дверь постучали. В коридоре стояли Мартин и Рут. Я улыбнулся и протянул руку Мартину.
— Входи, приятель. Рад тебя видеть.
— Фрэнки, — взволнованно произнес он и пожал мне руку.
Кэбеллы вошли.
— Как раз к завтраку, и никаких возражений.
Мы сели, и я закурил. В комнате царил беспорядок. Воскресенье было единственным днем, когда у меня не убирали.
— Не обращайте внимания на беспорядок. — Я обвел жестом гостиную. — Холостяцкая квартира.
— Фрэнки, ты отлично выглядишь, — улыбнулся Мартин.
— Ты тоже, малыш. Судя по всему, ты идешь в гору.
— Ерунда, — пренебрежительно пробормотал он и слегка покраснел. — Мне нравится моя работа.
Принесли завтрак, и мы принялись за еду. Рут весь завтрак промолчала.
— Что-нибудь знаете о миссис Скотт? — поинтересовался я.
— Она умерла, — ответил Мартин.
— Жалко...
— Да. Это она посоветовала мне стать психиатром. Если бы не миссис Скотт, я бы никогда не занялся этим делом.
— Отличная женщина, — вставил я.
— Миссис Скотт всегда хорошо отзывалась о тебе, — заметил Мартин. — Ты был в некотором роде ее любимчиком. Она многого от тебя ждала... — Он слегка смущенно замолчал.
Я рассмеялся и повернулся к Рут.
— А ты что думаешь?
— Она единственный человек, который понимал тебя, Фрэнки, — серьезно ответила девушка.
Я задумался. Возможно, но сейчас все изменилось.
— Прошло столько лет, — пожал я плечами.
Я закончил есть яйца и потянулся к кофейнику. Рут перегнулась через стол и налила мне кофе. Наши руки коснулись, когда я брал чашку, и мы испуганно взглянули друг на друга. Я посмотрел в бездонные голубые глаза и опустил взгляд в чашку.
Мартин хотел что-то сказать, но промолчал. Мы просидели молча несколько минут.
— Молодцы, что зашли, — сказал я.
— Это была моя идея, — похвалился Мартин. — Я хотел повидать тебя. Прошло столько времени. Мне было интересно, и Рут...
— Что Рут?
— Я хотела, чтобы он поговорил с тобой, — объяснила Рут. — Он твой друг. Он ничего не выиграет от откровенного разговора.
Я встал и подошел к окну.
— Мне нужны друзья, а не советы.
Рут подошла ко мне и взяла за руку.
— Друзья обязаны не только всегда слушать и соглашаться. Они иногда должны говорить и то, что тебе не нравится, ради твоей же пользы. Пожалуйста, выслушай нас.
Я обнял ее, не обращая внимания на Мартина.
— Бэби, если ты любишь меня, остановись. Зачем надрываться и говорить то, что я не хочу слушать?
Девушка на мгновение прижалась ко мне.
— Если бы я не любила тебя, Фрэнки, мне было бы наплевать, что с тобой произойдет.
Мартин внимательно и серьезно смотрел на нас.
— Ты серьезно говорила со мной? — спросил он сестру.
— Да, — кивнула Рут и посмотрела на брата.
— Можешь теперь спокойно выбрасывать на ринг полотенце, Фрэнки, — улыбнулся он. — Маленькая леди давно приняла решение, и тебе никуда не деться.
Я удивленно посмотрел на брата и сестру, которые таинственно улыбались.
— О чем вы говорите, черт побери?
— Сказать? — улыбаясь, поинтересовался Мартин.
— Нет. — Рут внезапно посерьезнела. — Пусть догадается сам. — Она подвела меня к дивану.
Мы сели, и я обнял ее за плечи. Девушка удобно положила голову ко мне на плечо и посмотрела в глаза.
— Несколько лет назад Мартин был в Европе и кое-что там увидел. Я хочу, чтобы он рассказал тебе об этом.
— Что? — Я с любопытством взглянул на доктора Кэбелла.
— Это долгая история. — Мартин откашлялся.
— Ничего. Мне все равно нечего делать. — Я крепче обнял Рут.
Сейчас он мог бы всучить мне даже Бруклинский мост, если бы захотел.
— В 1935 году я был в Германии. Я видел, что там происходило... что случается со страной, когда к власти приходят гангстеры.
— Ты говоришь о Гитлере? Какое он имеет ко мне отношение? — Я достал сигарету и вспомнил, что происходило в июне, когда, пала Франция. Люди на улицах шептались, и у многих были мрачные лица. Все только и говорили, что о войне с Германией. На несколько дней деловая активность спала, но потом все быстро вернулось в нормальную колею. По-моему, деловая активность даже немного увеличилась. В войну мы тогда не вступили и не думаю, что вступим сейчас, особенно, если принять во внимание, что нас это совсем не касается.
Мартин продолжил рассказ, не обращая внимания на мой вопрос:
— В 1935 Гитлер взял страну в железные руки. Он безжалостно подавил всех тех, кто осмеливался возражать ему. Вспомните его слова: «Сегодня Германия, завтра весь мир». И вот пришло его «завтра», то «завтра», которое он обещал Германии. Он уже, как обещал, захватил весь континент, за исключением России и Англии. После них он обратит свои взоры через океан на нас. — Кэбелл замолчал и потянулся за сигаретой. Я до сих пор не мог понять, к чему он клонит. Мартин сунул сигарету в рот, но не зажег ее, и продолжил рассказ:
— Вначале все твердили, что он долго не протянет. Я тоже так думал. Но я добавлял при этом, что он протянет столько, сколько люди будут отказываться видеть в нем угрозу.
Я думал, когда мир увидит и поймет, кем он является на самом деле, ему придет конец. Сейчас это как раз начинается. Англия держится, Россия тоже держится. Гитлера остановят обычные люди с улицы. Они остановят его стенами, сложенными из их тел, своей решимостью и упорством. Когда человек с улицы решает, что от вас один вред, вам придется туго. Что бы вы ни делали, он найдет способ остановить вас. Человека с улицы невозможно победить.
— Хорошо, значит, они остановят этого сукиного сына! — заметил я, поднимая руку. — Все равно никак не пойму — я-то тут при чем?
— Поймешь, Фрэнки. — Мартин остановился передо мной и посмотрел на меня сверху вниз. — Человек с улицы и против тебя. И если он говорит, что ты должен уйти, ты должен уйти!
Я расхохотался. Куда бы я ни пошел, все целовали меня в зад. Если они все против меня, почему я этого не вижу? Я сказал Мартину, что думаю по этому поводу.
— Вот именно, Фрэнки. Это я и пытаюсь тебе втолковать. Когда Гитлер появляется на улицах, они целуют землю перед его ногами, но они делают это от страха... они боятся того, что с ними произойдет; если они не будут делать этого. Поэтому они и перед тобой гнутся. Они боятся тебя. Твое имя стало синонимом ужаса, убийств, ограблений... Они боятся твоей репутации, твоих дел, о которых все только и говорят. Сделал ты их или нет, не имеет никакого значения. Главное, они верят в то, что ты их совершил. И они намерены уничтожить тебя так же, как когда-нибудь уничтожат Гитлера.
— Какая-то бессмыслица! — расхохотался я. — Я только хочу, чтобы меня оставили в покое. Если меня никто не будет беспокоить, я тоже никого не буду трогать.
— Ты постепенно превратишься в волка, — покачал головой Мартин.
— Тут я ничего не могу сделать.
— Ты можешь все это бросить, пока еще не поздно, — вмешалась Рут.
— Я вас выслушал, теперь вы выслушайте меня. — Я погасил сигарету в пепельнице и зажег новую. — Долгие годы я пытался жить по-вашему. Много работал, мало получал и знаете, чем все закончилось? Больницей! Я попал туда после голодного обморока на улице, потому что все, о чем пишут слюнявые романисты — полное дерьмо, потому что, как бы ни вкалывали герои, какими бы честными они ни были, как бы яростно ни боролись, никогда ничего не добьются без унизительной экономии на всем или женитьбы на дочери босса. Мне дочь босса не попалась.
Куда бы я ни поворачивался, повсюду я видел таких же, как я, голодных, бедных, несчастных людей, живущих на пособие по безработице или на милостыню. Если им везет, они работают, но работа обеспечивает нищенское существование, и угроза потерять ее висит над ними, как дамоклов меч.
Я, как дурак, пытался вести такую жизнь. В этой жизни босс может вас вышвырнуть на улицу, если вы заболеете, вам могут дать десять баков в неделю, когда вам для сносного существования нужны пятнадцать, или пятнадцать, когда необходимы двадцать.
Нет, черт возьми, я не настолько глуп! Я хотел тоже наслаждаться жизнью и иметь деньги в карманах, машину, хороший дом.
Это единственный известный мне способ иметь все это, единственный путь, который у меня остался. С его помощью я приобрел все, что хотел.
— Но, Фрэнки, разве ты не видишь, что в этом и заключается твоя ошибка? — терпеливо спросил Мартин.
— Возможно, — согласился я. — Я старался изо всех сил, но у меня ничего не получилось.
— Фрэнки, тебе надо было жить в прошлом веке, но сейчас времена пиратов прошли. Сейчас больше нельзя силой прокладывать себе дорогу в жизни. Нельзя брать, что хочется, и посылать ближнего ко всем чертям! Необходимо жить среди людей и делиться с ними. Нельзя заползти в угол и игнорировать то, что происходит вокруг.
Я вспомнил Мэрианн. Она хотела, чтобы я заполз в угол и не обращал внимания на мир. Я ушел от нее, потому что не хотел этого. А может, я просто переполз из одного угла в другой?
Джерри думал так же, как и Рут. Он жил в строгом соответствии со своими идеалами, ну и чего он добился? Я лучше всех их знал, чего хочу. И я добился всего этого по-своему.
Я встал, отошел на несколько шагов и посмотрел на Кэбеллов.
— Я понимаю ваш путь не больше, чем вы мой, — спокойно заметил я.
Рут подбежала ко мне.
— Дорогой, но мы отлично понимаем все, что ты говоришь. Мы все понимаем, но из этого ничего не выйдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41