— Остряк! — расхохотался я. — Не обращай на него внимания, Джерри. Мартин всегда отличался длинным языком.
— Что привело тебя к нам? — высокопарно поинтересовался Кэбелл.
— Я пришел к Джанет. А вы? — Тут я их поймал. Ни один ни за что не признается, что тоже пришел к Джанет.
Мартин начал нести что-то об уроках.
— Ладно, — прервал я его. — Не буду вам мешать. Я подожду здесь. — Я уселся в кресло ее отца и взял журнал. — Где старики?
— Ушли к бабушке. Она что-то приболела.
— Жаль, — сочувственно произнес я. — Надеюсь, ничего серьезного?
— Нет. Обычная простуда.
Парни быстро сдались.
— Ну, нам пора! Мы уже закончили, — объявил Джерри, вставая.
— Я не хотел вам мешать, — сказал я притворно извиняющимся тоном.
— Да, правда, не уходите, — подхватила игру Джанет. — Сейчас включим радио. Может, поймаем что-нибудь хорошее.
Мартин сообщил, что обещал пораньше вернуться домой. Оказалось, что и Джерри тоже пора домой. Они ушли, не обращая внимания на наши уговоры.
Когда дверь за ними закрылась, мы посмотрели друг на друга и расхохотались.
— Поцелуй меня, бэби, — попросил я, протягивая руки.
Она подошла, и мы не торопясь поцеловались.
— Здорово, черт побери? — воскликнул я.
— Давно не виделись, — улыбнулась Джанет.
— Дела. Но если бы я знал, чего лишаюсь, я бы приходил чаще.
— Не лги. Фрэнки. Никогда не лги мне. Ты не должен мне лгать.
— Знаю, бэби.
— Я люблю тебя, Фрэнки.
Я опять поцеловал Джанет. Она горячо ответила на мой поцелуй, но я звал, что наши отношения долго не продлятся. Слишком многое означала для Джерри эта девушка.
Глава 10
Как-то через несколько недель во время обеда в школьной столовой ко мне за столик подсел Мартин.
— Привет, Фрэнки! Какие новости?
— Никаких. Рассказывай о своих.
— Рассказывать-то особенно нечего. В последнее время все только и говорят, что о тебе.
— Угу.
— Вся школа считает, что ты загордился.
— Пусть считают, — рассмеялся я.
— Миссис Скотт тоже так думает.
— Вздор! — Я открыл вилкой бутылку молока.
— Что с тобой происходит? — спросил Мартин.
— Ничего! — Я отхлебнул молока. — Меня уже тошнит от ее рассказов, как она нам помогает. Она просто тренируется на нас. Может, твоя миссис Скотт пишет книгу и назовет нас в ней экспериментом номер 999.
Мартин отпил из моей бутылки.
— Съешь и пирога, — предложил я.
— Спасибо, я не голоден.
— Тогда какого черта ты здесь делаешь?
— Ну, если ты действительно хочешь знать, я пришел к тебе. Миссис Скотт подумала, может ты захочешь вернуться. Она считает, что ты был хорошим президентом.
— Так я и думал! — Я вскочил из-за стола. Мартин смотрел на меня снизу вверх. — Можешь передать ей, чтобы искала себе нового осведомителя. Я этим больше не собираюсь заниматься.
— Ладно! — Он тоже встал. — Если хочешь, передам. Но я считаю, ты допускаешь ошибку.
— Ничего. Пусть это тебя не беспокоит. Я все время допускаю ошибки.
Я вышел из столовой. Перешел улицу, сел на лавку и закурил. Отсюда открывался замечательный вид на реку и Бронкс. Стояла середина апреля, и день выдался теплым. Прозвонил звонок, но я решил пропустить математику. Когда сигарета догорела до конца, я достал новую и прикурил от окурка.
В мою сторону шли по тропинке несколько девчонок, среди которых была и Джанет Линделл. Я отвернулся в надежде, что она меня не заметит. Мы не встречались целых три недели с того самого вечера, когда я застал у нее ребят. Джанет увидела меня, что-то сказала подругам и направилась к скамейке. В ее волосах сверкали лучи солнца, и она была очень хорошенькая, но мне не хотелось разговаривать. Лучше бы она меня не заметила!
— Привет, Фрэнки! — улыбнулась она. Что-то в ее улыбке успокоило меня. Она словно попросила: «Не сердись. Если я что-нибудь сделала не так, это не нарочно».
— Привет, Джанет! — Я тоже улыбнулся.
— У тебя разве свободный урок?
— Нет, я решил прогулять. Наверное, весенняя лихорадка.
— Да, денек отличный!
— Угу.
— Можно сесть? — спросила она.
— Конечно. Скамьи для того и делают, чтобы на них сидели.
Джанет села рядом. С минуту мы молча смотрели друг на друга, но беседа между нами как бы продолжалась. Джанет наконец спросила, почему я не приходил, а я ответил, что хотел, но помешали дела. Потом она поинтересовалась, буду ли я продолжать помогать миссис Скотт? Я ответил, нет, миссис Скотт врет, ей наплевать на нас. Джанет сказала, что я неправ и что миссис Скотт молодец, а я заявил, что она ошибается и что каждый имеет право думать все, что угодно. Джанет полюбопытствовала о моих успехах в учебе. Я ответил, что дела в порядке, что средний балл 80. Войду ли я опять в этом году в команду пловцов? Я еще не решил. Как мои дядя и тетя? Все в порядке, но дядя прокашлял всю зиму. Я спросил о ее родителях и бабушке. С ними тоже все в порядке, только бабушка за последнее время здорово сдала. Все это время я думал о нашем первом поцелуе, о том, как она сказала, что любит меня, когда гладила комбинацию на кухне, как здорово пахли ее волосы!
Я докурил вторую сигарету, зажег от нее третью и выбросил окурок через ограду. Мы долго смотрели, как он падает с обрыва.
— Ты изменился, Фрэнки, — наконец прервала молчание Джанет, — сильно изменился за этот год.
— Все мы меняемся. Мы не становимся моложе.
— Я не об этом, Фрэнки, — медленно проговорила она. — Мне сейчас кажется, что ты незнакомый человек. Я знаю, что все мы изменились, но ты стал холоднее, огрубел, стал больше думать о себе. Раньше ты таким не был.
Я вспомнил, что однажды мне то же самое сказала Рут.
— Я всегда был таким, — ровным голосом возразил я, глядя на Джанет.
Мы опять замолчали и принялись наблюдать за маленьким катером, плывущим против течения. Я выбросил сигарету. Больше курить не хотелось, во рту стоял горький неприятный привкус. Подул легкий ветерок, и он будто остудил мою голову. Я взглянул на Джанет. Ее волосы развевались. Так захотелось дотронуться до них, они всегда были такими мягкими и шелковистыми.
— Сейчас ты похож на маленького мальчика, которого незаслуженно отшлепали, — сказала Джанет, безуспешно пытаясь выдавить из себя улыбку. Я промолчал. — Фрэнки, почему ты больше не приходишь?
Я отлично понимал, чего ей стоило задать этот вопрос. Что ей ответить? Я что-то пробормотал о занятости, о делах...
— Ты и раньше был занят, но выкраивал время.
Я что-то брякнул о Джерри.
— Я начала с ним встречаться только после того, как ты стал дружить с другими. Чего ты хотел? Чтобы я ревела дома и ждала твоего возвращения? — Джанет сильно побледнела.
— Но, Джанет, мы были детьми и не совсем понимали, что делаем...
— Говори за себя! — Она расплакалась. В ее глазах, как алмазы под лучами солнца, сверкали слезы. — Я все понимала и знала. Я думала, что ты любишь меня. — Девушка закрыла лицо руками и склонилась, тихо плача.
К горлу подступил комок, и я онемел. Я нервно огляделся по сторонам. Слава Богу, поблизости никого нет!
— Но Джанет... — Я дотронулся до ее плеча. Как извиниться за боль, которую я ей причинил? Как сказать, что я дурак? Я вспомнил Еву, девчонку из старшего класса, с которой встречался последние несколько недель, вспомнил ее пылкие поцелуи, манящие глаза. Ева все время обещала, постоянно дразнила. Как я мог объяснить Джанет, что люблю ее свежесть, прямой и честный взгляд, теплые глаза? Как сказать, что хочу ее?.. Как сказать все это и многое другое?
— Уходи! — Джанет Линделл гневно стряхнула мою руку. — Я ненавижу тебя, ненавижу тебя!
Она вскочила и бросилась в школу, вытирая на ходу слезы маленьким платочком. Я хотел догнать ее, но, вспомнив, что нас могут увидеть, остался сидеть.
Когда Джанет скрылась в школе, я посмотрел на реку. Стало прохладнее, и я задрожал. Звонок на испанский я встретил с радостью. На втором этаже увидел Джанет, которая вышла из уборной.
— Джанет...
— Не говори больше со мной, — холодно проговорила девушка и отвернулась.
— Как хочешь, — так же холодно сказал я.
Она быстро пошла по коридору и скрылась за углом.
Черт побери, подумалось, все это детская ерунда!
Глава 11
Когда я вернулся домой, все уже собрались на кухне. Ирен сидела за столом, а Эсси помогала матери у плиты.
— Привет! — поздоровался я.
— Где ты был. Фрэнки? — строго спросила тетя. — Быстрее мой руки. Мы чуть не сели ужинать без тебя.
Я удивленно посмотрел на нее, она редко говорила таким тоном. На лице тети Берты была ясно видна тревога.
— Вы же меня знаете, тетя Берта! — попытался пошутить я. — Единственное место, куда я не опаздываю, это кухня.
Девочки рассмеялись.
— Правильно, мама, — поддержала меня Эсси. — Фрэнки никогда не опаздывает есть.
Дядя Моррис сидел у окна и смотрел в пространство, нервно сжимая край стула.
— Я не знал, что вы дома, дядя Моррис, — удивился я.
— Здравствуй, Фрэнсис! Я сегодня решил прийти пораньше. — Он безуспешно попытался улыбнуться. — Очень устал.
Я отправился в ванную мыть руки и крикнул оттуда:
— Пора ужинать!
— Я не голоден, — тихо откликнулся он.
Что-то случилось, мелькнула мысль. Напряжение повисло в воздухе. Уж не из-за меня ли? Я вытер руки и пошел на кухню. Ужин прошел в молчании. Дядя Моррис так и не пришел. После ужина я помог Эсси вымыть посуду. Она мыла тарелки, а я вытирал их и ставил на полку. Потом мы какое-то время слушали радио. В восемь девочки отправились спать. Я досидел до половины десятого и сообщил, что тоже иду спать. Мне показалось, что дядя и тетя хотят поговорить.
Вечер прошел в угрюмой обстановке. Обычно дядя Моррис шутил и возился с дочерьми, но сегодня он молчал. Когда девочки пожелали ему спокойной ночи, он их даже не заметил. Я пошел к себе и начал раздеваться. Из гостиной доносились тихие звуки разговора, порой можно было разобрать отдельные слова. Я вытянулся на постели, положил руки под голову и посмотрел в окно. Заканчивался длинный, утомительный день. Я задремал с чувством непонятной тревоги. Внезапно проснулся. Тетя и дядя разговаривали в коридоре у самой моей двери.
Светящиеся стрелки часов показывали около двух. Я прислушался.
Тетя тихо плакала. Дядя Моррис сказал:
— Не беспокойся. Ты же слышала доктора. Пару лет в Аризоне, и все пройдет. Еще повезло, что его обнаружили на ранней стадии. Сейчас хоть можно легко вылечиться.
Тетя Берта что-то сказала о детях, и я разобрал лишь свое имя. Потом она заметила, что мне нет еще шестнадцати.
— И об этом не беспокойся! — успокоил ее дядя. — Там такие же школы, как и здесь. Фрэнки поедет с нами. Нужно будет только все объяснить учителям. До шестнадцати ему осталось всего четыре месяца. Я уверен, что они все поймут. По-моему, нам должны пойти навстречу.
Тетя сказала еще что-то. Через несколько секунд они вошли в свою спальню и закрыли дверь. Зачем ехать в Аризону и при чем тут мой возраст? Я уже почти уснул, когда меня будто током ударило. Да ведь в Аризоне же лечат туберкулез! Так вот почему дядя Моррис всю зиму прокашлял. Никакая у него не простуда, а туберкулез!
Я вскочил с кровати, надел халат и выскочил в коридор. На мгновение замешкался у двери в их комнату, потом постучал.
— Это Фрэнки, — громко прошептал я. — Можно войти?
— Да, — ответил дядя Моррис. Когда я вошел, он спросил: — Почему ты не спишь?
— Меня разбудил ваш разговор! — выпалил я. — Я чувствую, что-то стряслось. В чем дело?
Они обменялись тревожными взглядами.
— Ни в чем, — ответил дядя. — Просто мы собираемся переехать.
— В Аризону? Но зачем?
Они молчали.
— Это из-за вашей болезни?
— Так ты все слышал? — воскликнул дядя.
— Да. Я не ребенок, я обо всем догадался.
— Значит, ты все знаешь, — печально заметил дядя Моррис.
— Послушайте. — Я подошел к кровати и сел на край. — У меня в банке есть деньги.
— Нет, спасибо, — улыбнулся дядя. — С финансами у нас все в порядке. Пусть лежат.
— Если понадобятся деньги, берите. У меня на счету больше пятнадцати сотен долларов.
— Пятнадцать сотен! — удивился дядя. — Приличная сумма. Где ты их взял?
— Я раньше работал. — Я встал. — Как-нибудь расскажу. Если будут нужны деньги, только скажите.
— Нет, сынок. Нам не нужны деньги. Спасибо.
Когда я подошел к двери, тетя Берта сказала:
— Поцелуй меня, Фрэнки. — Я поцеловал ее. — Ты славный мальчик, — улыбнулась тетя. — А сейчас иди спать и ни о чем не беспокойся. Все будет хорошо.
Я вернулся к себе, лег и вспомнил, что забыл узнать, при чем тут мои шестнадцать лет. Сначала хотел вернуться и спросить, но потом решил, что это подождет до утра. Я был рад, что рассказал о деньгах. Их у меня достаточно. Я спокойно уснул.
Глава 12
На следующее утро я проспал и выскочил из дома, едва успев бросить на ходу:
— Увидимся после школы.
На первый урок чуть не опоздал. На перемене мы поболтали несколько минут с Джерри. В столовой я заметил Рут Кэбелл и подсел к ней.
— Как дела? — поинтересовался я.
— Нормально. Готовлюсь к выпускным экзаменам. Я в этом году заканчиваю школу.
— Да, я знаю.
— Где ты пропадал последнее время? К Мартину давно не заходил. Вы не поссорились?
— Нет. Просто у нас разные увлечения.
— Заходи как-нибудь, — пригласила Рут. — Старики будут рады тебя видеть.
Она встала и вышла из столовой.
Я огляделся по сторонам. Теперь, когда я знал, что мы скоро переедем в Аризону, школа как-то неуловимо изменилась.
Сразу после тренировки отправился домой. Девочки уже собирались идти играть, а тетя Берта сидела в гостиной и читала газету.
— Первый раз за день выдалась свободная минутка, — пожаловалась она.
— Когда уезжаем? — спросил я, не обращая внимания на ее слова.
— Не знаю. Сначала необходимо многое уладить. Дяде нужно уволиться, найти в Аризоне дом, школу тебе и для девочек. На первых порах придется экономить. Дяде Моррису нужно будет больше отдыхать.
— Я могу работать.
— Надеюсь, в этом не будет необходимости, — сказала тетя Берта. — Я хочу, чтобы ты закончил школу и поступил в колледж. Кем ты хочешь стать?
— Еще не думал.
— По-моему, неплохо бы выучиться на доктора или адвоката, если ты, конечно, не возражаешь. Мы были бы очень довольны, да и ты сам не пожалеешь в будущем.
— Сейчас трудно сказать. Еще много времени, чтобы выбрать профессию. Только честно, что сказал доктор?
— Что нам повезло. У твоего дяди туберкулез, но его обнаружили на ранней стадии. Доктор считает, что он быстро поправится.
— Здорово, а то я уже начал беспокоиться.
— Если между нами, то я тоже беспокоилась, — улыбнулась тетя Берта. — Сегодня немного успокоилась, а вот вчера ночью было тяжело.
— Я слышал.
— Ты все замечаешь, Фрэнки, — улыбнулась тетя. Я тоже улыбнулся. — Ты странный мальчик. Ты взрослее и добрее своих пятнадцати лет, но мне это нравится.
Я подошел к тете Берте и обнял ее за плечи.
— Вы мне тоже очень нравитесь.
Она потрепала меня по щеке.
— Развивающемуся организму необходимо пить молоко!
— Если с печеньем, то я не возражаю.
В этот момент вернулся дядя Моррис. Тетя поцеловала его и спросила:
— Ну как, Моррис?
— Довольно неплохо, — улыбнулся он, поздоровавшись со мной. — Мне пообещали пятнадцать тысяч за место. Это хорошая цена. На некоторое время хватит. Но есть одна заминка. Я зашел в отдел по делам благотворительности сообщить, что мы собираемся выехать из штата, и рассказал, почему, а они мне заявили, что мы не можем взять с собой Фрэнки.
— Почему? — Я вскочил со стула.
— Есть такой закон — когда кто-нибудь в семье заболевает заразной болезнью, они автоматически забирают ребенка. Ты должен на время вернуться в приют. Я пойду утром к адвокату и надеюсь, что мы все легко уладим.
— Я не хочу возвращаться в приют, — решительно объявил я.
— И не вернешься. Фрэнки, — заверил меня дядя. — Я все улажу.
Следующая неделя оказалась очень напряженной. Мы нашли дом недалеко от Тусона, и тетя Берта начала потихоньку собирать вещи. Переезд наметили через две недели.
Наступила суббота. Я помогал тете собираться. На улице стоял чудесный майский день. Всех нас волновал предстоящий переезд, а девчонки так больше ни о чем и не могли говорить, кроме переезда.
Часа в два вернулся усталый дядя Моррис. Он сел в кресло в гостиной. Тетя вскипятила чай, и он принялся медленно его пить. Когда он позвал меня, я заворачивал на кухне тарелки в бумагу. Тетя Берта пошла со мной.
— Сядь, — сказал дядя Моррис. Мы с тетей сели на кушетку, и она крепко сжала мою руку. — Даже не знаю, как тебе это сказать, но все равно рано или поздно придется. Наверное, будет лучше, если ты узнаешь это сейчас. Ты не сможешь поехать с нами.
Я открыл рот, но тетя Берта сжала мою руку и сказала:
— Дай дяде закончить.
— Как ты знаешь, — продолжил он, — я ходил к адвокату в надежде, что он все уладит. Но мы так ничего и не добились. Прав закон или нет, но его следует выполнять. Я разговаривал и умолял многих чиновников, но ничего не помогло. Мне сказали, что до восемнадцати лет ты должен будешь жить в приюте, а потом можешь переехать к нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41