Джерри, Мартин, Джанет. Прошло столько лет, что лица начали стираться из памяти.
Я вспомнил завтраки в доме дяди Морриса, теплые душистые булочки, улыбку тети Берты. Вспомнил школу и детский смех. Я многое вспомнил и сразу почувствовал себя старым и усталым.
Я лег. Усталость быстро прошла, но сон все равно не шел. Я крутился и думал о Мэрианн. Она бы сразу поняла, что мне не спится, пришла бы поболтать. Я бы расслабился, чувствуя рядом ее теплое тело. Мэрианн бы быстро уснула, беспечно забросив на меня ногу, и со временем я бы тоже уснул. Но сейчас Мэрианн не было рядом, и я не мог уснуть. Я вспомнил, как она стояла в дверях, прощаясь со мной.
Вспомнил низкий хрипловатый голос: «В тебе есть что-то от Джерро и ото всех людей, которых ты знал. Но больше всего ты...»
Ну а что же я сам? Я никогда не заглядывал себе в душу. Что же насчет меня самого? Из всех людей, которых я знал, себя, похоже, я знал меньше всего. Почему я совершал эти поступки, а не иные? Почему всегда плыл по течению и никогда не пытался найти ответ? Я не знал. Что я хотел? Деньги? Любовь? Друзей? Уважение? Я искал ответ, но не мог найти.
Живя с Мэрианн, я много читал. У нее была целая библиотека, и я пожирал книги, но нигде не мог найти ответа. Что думают обо мне люди? Почему они пускают меня к себе в дома и сердца, зная, что в ответ я мало что могу дать?
Я скучал по Мэрианн. Днем я спал, потому что сильно устал, но сейчас меня охватило страшное одиночество. Хотелось набрать ее номер и услышать такой родной голос: «Алло, дорогой?»
Но я не мог позвонить Мэрианн. Никогда нельзя вернуться назад. Это я уяснил еще в детстве. Никогда нельзя вернуться в прошлое... никогда! Наконец, я уснул. Мэрианн, Мэрианн, даже во сне ты приходишь ко мне! Даже во сне ты приносишь покой и радость. Освободишь ли ты меня когда-нибудь от этой муки?
Когда я проснулся, в окно светило яркое солнце. Сначала я закрыл лицо руками, не желая вставать и встречаться с реальностями дня, но постепенно ожил, появились мысли. Вот это завтра! Твое завтра! Вставай! От жизни не спрячешься.
Я спустился принять душ, потом оделся и отдал портье ключ. Слишком дорогая для меня гостиница, учитывая мои теперешние обстоятельства. Два доллара в день — непозволительная роскошь! Вернусь лучше в «Миллс», он мне сейчас больше подходит!
Я купил утреннюю «Таймс» и просмотрел объявления о приеме на работу, однако ничего подходящего не нашел. Потом отправился на Шестую авеню, но и там не повезло. Меня это совсем не встревожило, я не сомневался, что найду работу. Наступило завтра, и оно принадлежало мне!
Прошло два месяца, и для меня продолжалось это завтра, но я уже начал сомневаться, что оно принадлежит мне. Я даже начал сомневаться, есть ли у меня вообще завтра? Начался март, и по-прежнему было очень холодно. Толстое пальто вместе с часами и другими атрибутами прежней жизни я давно продал. Уже не одну неделю жил впроголодь, стоя в очередях за бесплатным обедом и в бюро по трудоустройству. За два месяца я так и не проработал ни одного дня.
Последнюю ночь я провел в подъезде, из которого меня прогнал дворник. Я вышел на улицу замерзший и несчастный. В ушах звенели ругательства, которыми он меня осыпал. Он размахивал метлой и называл меня бродягой и вором. Я выскочил из подъезда, как вор, а ведь я только пытался украсть себе ночной отдых.
Я проголодался, я замерз. Автоматически сунув руку в карман за сигаретой и не найдя ни одной, принялся смотреть под ноги в поисках окурков. Навстречу шел мужчина, у которого, кажется, можно было стрельнуть сигарету. Он прошел мимо, а я так и не сумел перебороть стыд. После того, как он прошел, меня охватила досада и злость. Почему я не остановил его? Что тут страшного и сложного? Надо только сказать просящим голосом: «Мистер?» и состроить скорбную физиономию. Даже можно было не говорить, они знали все остальное. Но я не мог заставить себя приставать к прохожим. Что-то внутри протестовало, и я не мог попрошайничать. Мужчина свернул за угол, а я двинулся дальше.
Дурак, твердил я про себя! Дурак! Дурак! Когда же ты поумнеешь? Когда перестанешь обманывать себя. В тебе нет ничего особенного, ты ничем не отличаешься от всех остальных. Проси, умоляй, поцелуй кому-нибудь зад. Только так можно выжить!
Вернись к Мэрианн... Мэрианн. Она возьмет тебя назад. Ты опять будешь жить, как человек, в теплом доме, полном еды, спать с красивой женщиной. Господи, женщина! Я расхохотался. Что бы ты выбрал, женщину или кусок мяса, спросил я себя? Когда я представил шипящее мясо, рот сразу наполнился слюной, и я понял, что выбрал бы мясо.
Я остановился перед знакомой дверью и позвонил. Интересно, что я скажу? «Мэрианн, я хочу есть. Я замерз. Пожалуйста, впусти меня. Пожалуйста, возьми меня назад. Я больше никуда не уйду. Пожалуйста, Мэрианн, ну пожалуйста!»
А что, если она ответит: «Нет, уходи!» Нет, она не прогонит меня, она моя! Разве Мэрианн не говорила это много раз? Прошла вечность, прежде чем дверь открылась.
— Нет, мисс Ренуар здесь больше не живет. В прошлом месяце она вернулась домой на Гаити. Извините.
Дверь захлопнулась. Я глупо посмотрел на закрытую дверь и вышел на улицу. Перешел на другую сторону и отправился в город. Мне вдруг показалось, что я страшно вырос, стал очень высоким. Я рассмеялся и подумал, что сейчас можно заглядывать в окна вторых этажей и пугать жильцов. Голова закружилась, и я поплыл через облака. Они оказались мокрыми, какими-то грязными, и я не мог ничего видеть. Через минуту я споткнулся и начал падать, И затем внезапно наступила ночь... Новогодняя ночь... и я стал сильным и молодым, и мириады звезд подмигивали мне. Это было завтра... мое завтра!
Глава 15
Меня положили на кровать в длинной серой комнате, в которой стояло около сорока таких же коек. Вечером пришел доктор. Он подошел к кровати и спросил:
— Как вы себя чувствуете?
— Лучше.
— Голодание до добра не доведет, — попытался пошутить он. — Пошлите за кем-нибудь из регистрационного бюро. Мы продержим его здесь день-другой. — Он повернулся ко мне и добавил: — Отдохните немного. Хотите чего-нибудь?
— Покурить. — Я тут же испугался, что прошу слишком многого.
Он достал из кармана помятую пачку «Кэмела» и бросил на койку вместе со спичками.
— Оставьте их себе. Только смотрите, чтобы сестра не поймала. И не сожгите больницу! — Он выразительно пожал плечами и обвел взглядом палату. — Даже несмотря на то, что ее стоит сжечь.
Они с сестрой продолжили обход. Доктор мне понравился, и я обругал себя за то, что не поблагодарил его. Дождавшись, пока они выйдут, закурил и медленно затянулся, откинувшись на подушку. Сигареты из пачки оказались лучше, чем те, что я находил на улице.
Сигарета догорела до конца, и я потушил ее на блюдце. Затем откинулся на подушку и с наслаждением расслабился. Как здорово можно себя чувствовать, когда полный желудок, в мягкой постели после выкуренной сигареты! Я закрыл глаза.
— Проснулись? — негромко произнес женский голос.
Я быстро открыл глаза и увидел рядом с кроватью девушку с блокнотом и карандашом в коричневом деловом костюме, белой блузке и огромных очках в роговой оправе. В ней было что-то знакомое.
— Да.
— Я мисс Кэбелл. Не хотела вас будить, но мне необходимо заполнить анкету.
— Все в порядке. Давайте.
— Как вас зовут? — извиняющимся тоном спросила мисс Кэбелл. — При вас не оказалось документов.
— Кейн, — медленно ответил я, пытаясь вспомнить, где я ее видел. — Фрэнсис Кейн.
— Адрес?
Я пожал плечами.
— Нет домашнего адреса?
— Нет. Напишите просто Нью-Йорк. — Я начинал чувствовать легкое раздражение. Несомненно я знал эту девчонку. Я чувствовал, что вот-вот вспомню, но воспоминание постоянно ускользало.
— Возраст? — спросила она, не поднимая глаз.
— Двадцать три года.
— Извините. Я имела в виду дату вашего рождения.
— Двадцать первого июня 1912 года.
— Пол — мужской, — проговорила она вслух, отвечая на вопросы анкеты. — Цвет кожи — белый, глаза — карие. — Она взглянула на меня. — Цвет лица — смуглый, волосы — черные с сединой. — Мисс Кэбелл запнулась. — Вы слишком, по-моему, молоды, чтобы быть седым.
— Много забот, — коротко объяснил я.
— Извините. Я не хотела вас обидеть.
— Все в порядке. Вы меня ничем не обидели.
— Рост? — продолжала девушка.
— Пять футов девять дюймов.
— Вес?
— Сто сорок фунтов, когда взвешивался в последний раз.
Она посмотрела на меня и улыбнулась знакомой улыбкой. Так улыбался Мартин Кэбелл! Сейчас я ее вспомнил — Рут, Рут Кэбелл, сестра Мартина. Оставалось только надеяться, что она не узнает меня. Я не хотел, чтобы старые знакомые увидели меня в таком виде.
— Но это, кажется, было очень давно. Лучше запишем сто пятнадцать.
— Как хотите. — Я постарался говорить равнодушным тоном.
— Где работаете?
— Нигде. Я безработный.
— Чем раньше занимались?
— Всем, чем придется.
— Где родились?
— В Нью-Йорке.
— Образование?
Я чуть не клюнул. Если бы я назвал школу имени Вашингтона, Рут бы меня сразу узнала.
— Нет, — ответил я.
— Уверены?
Я заметил, что она не записала ответ. Глаза девушки немного заблестели.
— Уверен.
Рут встала, подошла к изголовью кровати и посмотрела мне прямо в глаза. Я смело встретил ее взгляд.
— Фрэнсис Кейн, — задумчиво произнесла она. — Фрэнсис Кейн. Фрэнсис, Фрэнки... Помните меня? Я Рут, сестра Мартина.
Помню? Как я мог забыть! Я ответил с невозмутимым видом:
— Извините, мисс. Вы меня с кем-то перепутали.
— Не перепутала! — сердито возразила Рут Кэбелл. Сейчас она стала прежней Рут, которую я знал. — Вы Фрэнсис Кейн, так?
Я кивнул.
— Значит, я права. Я не могу ошибаться. — Она сняла очки. — Послушайте, вы учились в школе имени Джорджа Вашингтона с моим братом. Росли в приюте Святой Терезы. Неужели забыли?
— Извините, но вы ошибаетесь. Я не был не в одном из этих мест, я не знаю вашего брата.
— Но если вас зовут Фрэнсис Кейн, вы должны знать его, — настаивала Рут.
— Мисс, у меня очень распространенное имя, — терпеливо объяснил я. — В мире полно Кейнов и немало Фрэнсисов. — Я решил изменить тактику. — Как выглядел ваш знакомый? Держу пари, он не очень похож на меня.
Она несколько секунд молча смотрела на меня.
— Не очень, — неуверенно согласилась Рут. — Но прошло восемь лет.
— Вот видите? — с торжествующим видом спросил я.
— Нет, не вижу. Ничего не вижу. Вы, наверное, просто забыли. Вы больны. Такое случается часто.
— Люди не забывают друзей, как бы давно они не виделись.
Рут опять села.
— Но может у вас?.. — она замешкалась.
— Амнезия! — рассмеялся я. — Нет, не думаю.
— Я не могла ошибиться, — стояла она на своем. Рут решила подойти с другой стороны. — Помните Джули? Она работала у нас. Вы еще давали моему брату уроки бокса. А Джерри Коуэна помните? А Джанет Линделл? Дядя Моррис и тетя Берта? Неужели все эти имена ничего вам не говорят?
Я покачал головой и закрыл глаза. Эти имена говорили мне слишком много... Они являлись символами чистоты и любви, доброты и преданности. Я открыл глаза и покачал головой.
— Нет. Впервые о них слышу. — Я устало откинулся на подушку.
— Вы устали, — ласково проговорила Рут Кэбелл, — а я к вам пристаю с расспросами. Вы немного бледны. Я не хочу утомлять вас и расстраивать. Я хочу только помочь. Пожалуйста, постарайтесь вспомнить. Помните, сначала Джули, а потом Джанет. Я немного ревновала вас к ним, ко всем людям, которым вы нравились. До сих пор не знаю, почему вас все любили? Я часто к вам приставала и оскорбляла. А однажды в школьном коридоре вы поцеловали меня и сказали, что мы будем друзьями. Помните? — Она немного отвернулась и продолжала: — Когда вы меня поцеловали, я неожиданно поняла, что люблю вас, что всегда любила, и мне стало стыдно за все те обидные слова, которые я вам говорила. Вы должны помнить это. Это невозможно забыть!
Я улыбнулся и с легким сарказмом проговорил:
— Если бы я вас поцеловал, я бы никогда не забыл. Ее щеки начали краснеть. Рут очень рассердилась на себя за то, что покраснела. Через несколько секунд она взяла себя в руки, повернулась ко мне и сказала ровным голосом:
— Извините, я могла ошибиться. Я не хотела вас обидеть. Я только пыталась помочь.
— Знаю, — мягко сказал я, — и я очень признателен вам за это. Мне жаль, что я не тот человек, которого вы ищете.
Она встала и слегка холодно сообщила:
— Вы тоже можете ошибаться. Завтра я приведу брата... а может, и Джерри Коуэна. Они точно скажут, кто из нас прав.
— Бесполезно, — солгал я, а сам подумал, что они мгновенно узнают меня, как бы сильно я не изменился.
— Мой брат интерн в городской больнице, и он едва ли сможет приехать до обеда, но я постараюсь вытащить его. Я надеюсь, что вы тот Фрэнсис Кейн. Мы должны многое вам рассказать. — Рут остановилась в ожидании ответа.
Я чуть не сдался. Я тоже так много хотел знать. О своих родственниках, например. В голове метались десятки вопросов, но я не задал ни одного. Рут по-прежнему оставалась очень сообразительной девочкой.
— Как хотите, леди, — устало сказал я, — только я вас предупреждаю, что это бесполезно.
На лице Рут промелькнуло разочарование.
— Кто знает, — проговорила она и отвернулась. — До свидания.
Когда она вышла из палаты, я дрожащей рукой потянулся к тумбочке и закурил. Итак завтра не позднее обеда! Это значило, что я должен убраться отсюда завтра до обеда! Нельзя рисковать и встречаться с Кэбеллом. Я решил уйти сразу после завтрака. Они не могли задержать меня, я не преступник.
Я задумался, почему мне никак не удавалось найти работу, почему у меня ничего не получалось. Не из-за отсутствия ли планов? Может, потому что я набрасывался на все подряд? Возможно. На этот раз надо все продумать до мельчайших подробностей, решил я. Но тут же мелькнула мысль, а что я могу сделать?
Я обдумывал все по порядку, отбрасывая одну дикую мысль за другой. Мысли метались в голове. Я огляделся по сторонам. Рядом с дверью висел небольшой плакат: «Палата 23. Бельвью». И тут меня осенило. Мысль промелькнула, как молния, и я очень удивился, что не вспомнил об этом раньше. Это то, что мне нужно. Верняк! Я погасил сигарету и лег спать.
* * *
Я остановился на углу и посмотрел на часы в витрине магазина напротив. Одиннадцать часов. Еле у спел, подумал я! Убедить доктора, что со мной все в порядке, удалось без особого труда. Что он мог возразить, если сам больной утверждает, что чувствует себя хорошо?
Правда, сначала он немного удивился, когда я попросил выписать меня.
— Вы должны отдохнуть здесь еще несколько дней, — ответил доктор. — Вам необходим отдых.
— Но, док, я чувствую себя лучше. К тому же за мной будут ухаживать друзья. Все будет в порядке.
— Ну если вы так считаете... Мы не можем заставить вас остаться, но вам лучше не перенапрягаться. Ваше состояние хуже, чем вам кажется. Вам необходимо, как минимум, пару дней полежать в постели.
— Не беспокойтесь, док, — заверил его я. — Полежу.
Он написал распоряжение о выписке и передал его сестре.
— Не забывайте, что я вам сказал.
— Все будет в порядке, док. Большое спасибо. — Я протянул руку.
Какую-то долю секунды он удивленно смотрел на мою руку, затем пожал ее. Сестра принесла одежду. Я оделся и вышел из больницы.
Я вновь взглянул на часы. Итак, одиннадцать. Теперь мне предстояло важное дело — необходимо отыскать Силка Феннелли и напомнить, что я для него сделал. Наверняка, я спас ему жизнь, вовремя отвезя в Бельвью. Если уж мне суждено вернуться, я решил пройти весь путь до конца.
Силк не сможет отказать мне.
Интерлюдия
Фрэнсис
Джерри подошел к буфету и сделал еще один коктейль. Он задумчиво поднял стакан на свет. То, что надо: много скотча и совсем мало содовой! Потом повернулся к Мартину и велел ему жестом сесть.
— Потерянные годы... — негромко произнес Коуэн. — Тон, которым ты сказал эти слова, дал мне ключ ко всему. С момента его бегства и до момента нашей последней встречи Фрэнсис вырос. Хотя и, может, не так, как мы, а по-своему. За этот промежуток времени с ним что-то произошло, и он стал на тот путь, который, по его мнению, должен был помочь ему выжить.
Трудно сказать, что это было. Наверное, никто не знает, и уже никто не узнает, но следы начала этого возвращения в наши жизни существуют. Слабые следы, едва заметные, но достаточные, чтобы помочь нам понять, что произошло с ним, объяснить его последующие поступки.
Все началось, как это ни странно, из-за моей работы помощником окружного прокурора в апреле 1936 года. В одной гостинице произошла перестрелка между бандами. Ходили слухи, что в ней замешаны некоторые известные фигуры, занимающиеся игорным бизнесом. Мы проверили все версии, но ничего не выяснили. И в этот момент один из полицейских осведомителей рассказал странную историю о человеке, который работает на Феннелли, и о котором мы ничего не знали. Согласно его рассказу этот парень за какие-то два-три года превратился из помощника букмекера в одного из руководителей нью-йоркской мафии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Я вспомнил завтраки в доме дяди Морриса, теплые душистые булочки, улыбку тети Берты. Вспомнил школу и детский смех. Я многое вспомнил и сразу почувствовал себя старым и усталым.
Я лег. Усталость быстро прошла, но сон все равно не шел. Я крутился и думал о Мэрианн. Она бы сразу поняла, что мне не спится, пришла бы поболтать. Я бы расслабился, чувствуя рядом ее теплое тело. Мэрианн бы быстро уснула, беспечно забросив на меня ногу, и со временем я бы тоже уснул. Но сейчас Мэрианн не было рядом, и я не мог уснуть. Я вспомнил, как она стояла в дверях, прощаясь со мной.
Вспомнил низкий хрипловатый голос: «В тебе есть что-то от Джерро и ото всех людей, которых ты знал. Но больше всего ты...»
Ну а что же я сам? Я никогда не заглядывал себе в душу. Что же насчет меня самого? Из всех людей, которых я знал, себя, похоже, я знал меньше всего. Почему я совершал эти поступки, а не иные? Почему всегда плыл по течению и никогда не пытался найти ответ? Я не знал. Что я хотел? Деньги? Любовь? Друзей? Уважение? Я искал ответ, но не мог найти.
Живя с Мэрианн, я много читал. У нее была целая библиотека, и я пожирал книги, но нигде не мог найти ответа. Что думают обо мне люди? Почему они пускают меня к себе в дома и сердца, зная, что в ответ я мало что могу дать?
Я скучал по Мэрианн. Днем я спал, потому что сильно устал, но сейчас меня охватило страшное одиночество. Хотелось набрать ее номер и услышать такой родной голос: «Алло, дорогой?»
Но я не мог позвонить Мэрианн. Никогда нельзя вернуться назад. Это я уяснил еще в детстве. Никогда нельзя вернуться в прошлое... никогда! Наконец, я уснул. Мэрианн, Мэрианн, даже во сне ты приходишь ко мне! Даже во сне ты приносишь покой и радость. Освободишь ли ты меня когда-нибудь от этой муки?
Когда я проснулся, в окно светило яркое солнце. Сначала я закрыл лицо руками, не желая вставать и встречаться с реальностями дня, но постепенно ожил, появились мысли. Вот это завтра! Твое завтра! Вставай! От жизни не спрячешься.
Я спустился принять душ, потом оделся и отдал портье ключ. Слишком дорогая для меня гостиница, учитывая мои теперешние обстоятельства. Два доллара в день — непозволительная роскошь! Вернусь лучше в «Миллс», он мне сейчас больше подходит!
Я купил утреннюю «Таймс» и просмотрел объявления о приеме на работу, однако ничего подходящего не нашел. Потом отправился на Шестую авеню, но и там не повезло. Меня это совсем не встревожило, я не сомневался, что найду работу. Наступило завтра, и оно принадлежало мне!
Прошло два месяца, и для меня продолжалось это завтра, но я уже начал сомневаться, что оно принадлежит мне. Я даже начал сомневаться, есть ли у меня вообще завтра? Начался март, и по-прежнему было очень холодно. Толстое пальто вместе с часами и другими атрибутами прежней жизни я давно продал. Уже не одну неделю жил впроголодь, стоя в очередях за бесплатным обедом и в бюро по трудоустройству. За два месяца я так и не проработал ни одного дня.
Последнюю ночь я провел в подъезде, из которого меня прогнал дворник. Я вышел на улицу замерзший и несчастный. В ушах звенели ругательства, которыми он меня осыпал. Он размахивал метлой и называл меня бродягой и вором. Я выскочил из подъезда, как вор, а ведь я только пытался украсть себе ночной отдых.
Я проголодался, я замерз. Автоматически сунув руку в карман за сигаретой и не найдя ни одной, принялся смотреть под ноги в поисках окурков. Навстречу шел мужчина, у которого, кажется, можно было стрельнуть сигарету. Он прошел мимо, а я так и не сумел перебороть стыд. После того, как он прошел, меня охватила досада и злость. Почему я не остановил его? Что тут страшного и сложного? Надо только сказать просящим голосом: «Мистер?» и состроить скорбную физиономию. Даже можно было не говорить, они знали все остальное. Но я не мог заставить себя приставать к прохожим. Что-то внутри протестовало, и я не мог попрошайничать. Мужчина свернул за угол, а я двинулся дальше.
Дурак, твердил я про себя! Дурак! Дурак! Когда же ты поумнеешь? Когда перестанешь обманывать себя. В тебе нет ничего особенного, ты ничем не отличаешься от всех остальных. Проси, умоляй, поцелуй кому-нибудь зад. Только так можно выжить!
Вернись к Мэрианн... Мэрианн. Она возьмет тебя назад. Ты опять будешь жить, как человек, в теплом доме, полном еды, спать с красивой женщиной. Господи, женщина! Я расхохотался. Что бы ты выбрал, женщину или кусок мяса, спросил я себя? Когда я представил шипящее мясо, рот сразу наполнился слюной, и я понял, что выбрал бы мясо.
Я остановился перед знакомой дверью и позвонил. Интересно, что я скажу? «Мэрианн, я хочу есть. Я замерз. Пожалуйста, впусти меня. Пожалуйста, возьми меня назад. Я больше никуда не уйду. Пожалуйста, Мэрианн, ну пожалуйста!»
А что, если она ответит: «Нет, уходи!» Нет, она не прогонит меня, она моя! Разве Мэрианн не говорила это много раз? Прошла вечность, прежде чем дверь открылась.
— Нет, мисс Ренуар здесь больше не живет. В прошлом месяце она вернулась домой на Гаити. Извините.
Дверь захлопнулась. Я глупо посмотрел на закрытую дверь и вышел на улицу. Перешел на другую сторону и отправился в город. Мне вдруг показалось, что я страшно вырос, стал очень высоким. Я рассмеялся и подумал, что сейчас можно заглядывать в окна вторых этажей и пугать жильцов. Голова закружилась, и я поплыл через облака. Они оказались мокрыми, какими-то грязными, и я не мог ничего видеть. Через минуту я споткнулся и начал падать, И затем внезапно наступила ночь... Новогодняя ночь... и я стал сильным и молодым, и мириады звезд подмигивали мне. Это было завтра... мое завтра!
Глава 15
Меня положили на кровать в длинной серой комнате, в которой стояло около сорока таких же коек. Вечером пришел доктор. Он подошел к кровати и спросил:
— Как вы себя чувствуете?
— Лучше.
— Голодание до добра не доведет, — попытался пошутить он. — Пошлите за кем-нибудь из регистрационного бюро. Мы продержим его здесь день-другой. — Он повернулся ко мне и добавил: — Отдохните немного. Хотите чего-нибудь?
— Покурить. — Я тут же испугался, что прошу слишком многого.
Он достал из кармана помятую пачку «Кэмела» и бросил на койку вместе со спичками.
— Оставьте их себе. Только смотрите, чтобы сестра не поймала. И не сожгите больницу! — Он выразительно пожал плечами и обвел взглядом палату. — Даже несмотря на то, что ее стоит сжечь.
Они с сестрой продолжили обход. Доктор мне понравился, и я обругал себя за то, что не поблагодарил его. Дождавшись, пока они выйдут, закурил и медленно затянулся, откинувшись на подушку. Сигареты из пачки оказались лучше, чем те, что я находил на улице.
Сигарета догорела до конца, и я потушил ее на блюдце. Затем откинулся на подушку и с наслаждением расслабился. Как здорово можно себя чувствовать, когда полный желудок, в мягкой постели после выкуренной сигареты! Я закрыл глаза.
— Проснулись? — негромко произнес женский голос.
Я быстро открыл глаза и увидел рядом с кроватью девушку с блокнотом и карандашом в коричневом деловом костюме, белой блузке и огромных очках в роговой оправе. В ней было что-то знакомое.
— Да.
— Я мисс Кэбелл. Не хотела вас будить, но мне необходимо заполнить анкету.
— Все в порядке. Давайте.
— Как вас зовут? — извиняющимся тоном спросила мисс Кэбелл. — При вас не оказалось документов.
— Кейн, — медленно ответил я, пытаясь вспомнить, где я ее видел. — Фрэнсис Кейн.
— Адрес?
Я пожал плечами.
— Нет домашнего адреса?
— Нет. Напишите просто Нью-Йорк. — Я начинал чувствовать легкое раздражение. Несомненно я знал эту девчонку. Я чувствовал, что вот-вот вспомню, но воспоминание постоянно ускользало.
— Возраст? — спросила она, не поднимая глаз.
— Двадцать три года.
— Извините. Я имела в виду дату вашего рождения.
— Двадцать первого июня 1912 года.
— Пол — мужской, — проговорила она вслух, отвечая на вопросы анкеты. — Цвет кожи — белый, глаза — карие. — Она взглянула на меня. — Цвет лица — смуглый, волосы — черные с сединой. — Мисс Кэбелл запнулась. — Вы слишком, по-моему, молоды, чтобы быть седым.
— Много забот, — коротко объяснил я.
— Извините. Я не хотела вас обидеть.
— Все в порядке. Вы меня ничем не обидели.
— Рост? — продолжала девушка.
— Пять футов девять дюймов.
— Вес?
— Сто сорок фунтов, когда взвешивался в последний раз.
Она посмотрела на меня и улыбнулась знакомой улыбкой. Так улыбался Мартин Кэбелл! Сейчас я ее вспомнил — Рут, Рут Кэбелл, сестра Мартина. Оставалось только надеяться, что она не узнает меня. Я не хотел, чтобы старые знакомые увидели меня в таком виде.
— Но это, кажется, было очень давно. Лучше запишем сто пятнадцать.
— Как хотите. — Я постарался говорить равнодушным тоном.
— Где работаете?
— Нигде. Я безработный.
— Чем раньше занимались?
— Всем, чем придется.
— Где родились?
— В Нью-Йорке.
— Образование?
Я чуть не клюнул. Если бы я назвал школу имени Вашингтона, Рут бы меня сразу узнала.
— Нет, — ответил я.
— Уверены?
Я заметил, что она не записала ответ. Глаза девушки немного заблестели.
— Уверен.
Рут встала, подошла к изголовью кровати и посмотрела мне прямо в глаза. Я смело встретил ее взгляд.
— Фрэнсис Кейн, — задумчиво произнесла она. — Фрэнсис Кейн. Фрэнсис, Фрэнки... Помните меня? Я Рут, сестра Мартина.
Помню? Как я мог забыть! Я ответил с невозмутимым видом:
— Извините, мисс. Вы меня с кем-то перепутали.
— Не перепутала! — сердито возразила Рут Кэбелл. Сейчас она стала прежней Рут, которую я знал. — Вы Фрэнсис Кейн, так?
Я кивнул.
— Значит, я права. Я не могу ошибаться. — Она сняла очки. — Послушайте, вы учились в школе имени Джорджа Вашингтона с моим братом. Росли в приюте Святой Терезы. Неужели забыли?
— Извините, но вы ошибаетесь. Я не был не в одном из этих мест, я не знаю вашего брата.
— Но если вас зовут Фрэнсис Кейн, вы должны знать его, — настаивала Рут.
— Мисс, у меня очень распространенное имя, — терпеливо объяснил я. — В мире полно Кейнов и немало Фрэнсисов. — Я решил изменить тактику. — Как выглядел ваш знакомый? Держу пари, он не очень похож на меня.
Она несколько секунд молча смотрела на меня.
— Не очень, — неуверенно согласилась Рут. — Но прошло восемь лет.
— Вот видите? — с торжествующим видом спросил я.
— Нет, не вижу. Ничего не вижу. Вы, наверное, просто забыли. Вы больны. Такое случается часто.
— Люди не забывают друзей, как бы давно они не виделись.
Рут опять села.
— Но может у вас?.. — она замешкалась.
— Амнезия! — рассмеялся я. — Нет, не думаю.
— Я не могла ошибиться, — стояла она на своем. Рут решила подойти с другой стороны. — Помните Джули? Она работала у нас. Вы еще давали моему брату уроки бокса. А Джерри Коуэна помните? А Джанет Линделл? Дядя Моррис и тетя Берта? Неужели все эти имена ничего вам не говорят?
Я покачал головой и закрыл глаза. Эти имена говорили мне слишком много... Они являлись символами чистоты и любви, доброты и преданности. Я открыл глаза и покачал головой.
— Нет. Впервые о них слышу. — Я устало откинулся на подушку.
— Вы устали, — ласково проговорила Рут Кэбелл, — а я к вам пристаю с расспросами. Вы немного бледны. Я не хочу утомлять вас и расстраивать. Я хочу только помочь. Пожалуйста, постарайтесь вспомнить. Помните, сначала Джули, а потом Джанет. Я немного ревновала вас к ним, ко всем людям, которым вы нравились. До сих пор не знаю, почему вас все любили? Я часто к вам приставала и оскорбляла. А однажды в школьном коридоре вы поцеловали меня и сказали, что мы будем друзьями. Помните? — Она немного отвернулась и продолжала: — Когда вы меня поцеловали, я неожиданно поняла, что люблю вас, что всегда любила, и мне стало стыдно за все те обидные слова, которые я вам говорила. Вы должны помнить это. Это невозможно забыть!
Я улыбнулся и с легким сарказмом проговорил:
— Если бы я вас поцеловал, я бы никогда не забыл. Ее щеки начали краснеть. Рут очень рассердилась на себя за то, что покраснела. Через несколько секунд она взяла себя в руки, повернулась ко мне и сказала ровным голосом:
— Извините, я могла ошибиться. Я не хотела вас обидеть. Я только пыталась помочь.
— Знаю, — мягко сказал я, — и я очень признателен вам за это. Мне жаль, что я не тот человек, которого вы ищете.
Она встала и слегка холодно сообщила:
— Вы тоже можете ошибаться. Завтра я приведу брата... а может, и Джерри Коуэна. Они точно скажут, кто из нас прав.
— Бесполезно, — солгал я, а сам подумал, что они мгновенно узнают меня, как бы сильно я не изменился.
— Мой брат интерн в городской больнице, и он едва ли сможет приехать до обеда, но я постараюсь вытащить его. Я надеюсь, что вы тот Фрэнсис Кейн. Мы должны многое вам рассказать. — Рут остановилась в ожидании ответа.
Я чуть не сдался. Я тоже так много хотел знать. О своих родственниках, например. В голове метались десятки вопросов, но я не задал ни одного. Рут по-прежнему оставалась очень сообразительной девочкой.
— Как хотите, леди, — устало сказал я, — только я вас предупреждаю, что это бесполезно.
На лице Рут промелькнуло разочарование.
— Кто знает, — проговорила она и отвернулась. — До свидания.
Когда она вышла из палаты, я дрожащей рукой потянулся к тумбочке и закурил. Итак завтра не позднее обеда! Это значило, что я должен убраться отсюда завтра до обеда! Нельзя рисковать и встречаться с Кэбеллом. Я решил уйти сразу после завтрака. Они не могли задержать меня, я не преступник.
Я задумался, почему мне никак не удавалось найти работу, почему у меня ничего не получалось. Не из-за отсутствия ли планов? Может, потому что я набрасывался на все подряд? Возможно. На этот раз надо все продумать до мельчайших подробностей, решил я. Но тут же мелькнула мысль, а что я могу сделать?
Я обдумывал все по порядку, отбрасывая одну дикую мысль за другой. Мысли метались в голове. Я огляделся по сторонам. Рядом с дверью висел небольшой плакат: «Палата 23. Бельвью». И тут меня осенило. Мысль промелькнула, как молния, и я очень удивился, что не вспомнил об этом раньше. Это то, что мне нужно. Верняк! Я погасил сигарету и лег спать.
* * *
Я остановился на углу и посмотрел на часы в витрине магазина напротив. Одиннадцать часов. Еле у спел, подумал я! Убедить доктора, что со мной все в порядке, удалось без особого труда. Что он мог возразить, если сам больной утверждает, что чувствует себя хорошо?
Правда, сначала он немного удивился, когда я попросил выписать меня.
— Вы должны отдохнуть здесь еще несколько дней, — ответил доктор. — Вам необходим отдых.
— Но, док, я чувствую себя лучше. К тому же за мной будут ухаживать друзья. Все будет в порядке.
— Ну если вы так считаете... Мы не можем заставить вас остаться, но вам лучше не перенапрягаться. Ваше состояние хуже, чем вам кажется. Вам необходимо, как минимум, пару дней полежать в постели.
— Не беспокойтесь, док, — заверил его я. — Полежу.
Он написал распоряжение о выписке и передал его сестре.
— Не забывайте, что я вам сказал.
— Все будет в порядке, док. Большое спасибо. — Я протянул руку.
Какую-то долю секунды он удивленно смотрел на мою руку, затем пожал ее. Сестра принесла одежду. Я оделся и вышел из больницы.
Я вновь взглянул на часы. Итак, одиннадцать. Теперь мне предстояло важное дело — необходимо отыскать Силка Феннелли и напомнить, что я для него сделал. Наверняка, я спас ему жизнь, вовремя отвезя в Бельвью. Если уж мне суждено вернуться, я решил пройти весь путь до конца.
Силк не сможет отказать мне.
Интерлюдия
Фрэнсис
Джерри подошел к буфету и сделал еще один коктейль. Он задумчиво поднял стакан на свет. То, что надо: много скотча и совсем мало содовой! Потом повернулся к Мартину и велел ему жестом сесть.
— Потерянные годы... — негромко произнес Коуэн. — Тон, которым ты сказал эти слова, дал мне ключ ко всему. С момента его бегства и до момента нашей последней встречи Фрэнсис вырос. Хотя и, может, не так, как мы, а по-своему. За этот промежуток времени с ним что-то произошло, и он стал на тот путь, который, по его мнению, должен был помочь ему выжить.
Трудно сказать, что это было. Наверное, никто не знает, и уже никто не узнает, но следы начала этого возвращения в наши жизни существуют. Слабые следы, едва заметные, но достаточные, чтобы помочь нам понять, что произошло с ним, объяснить его последующие поступки.
Все началось, как это ни странно, из-за моей работы помощником окружного прокурора в апреле 1936 года. В одной гостинице произошла перестрелка между бандами. Ходили слухи, что в ней замешаны некоторые известные фигуры, занимающиеся игорным бизнесом. Мы проверили все версии, но ничего не выяснили. И в этот момент один из полицейских осведомителей рассказал странную историю о человеке, который работает на Феннелли, и о котором мы ничего не знали. Согласно его рассказу этот парень за какие-то два-три года превратился из помощника букмекера в одного из руководителей нью-йоркской мафии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41