— Нет, Жиль! С этими надутыми индюками я буду осторожен. Ни единого перышка из их пышного хвоста я не выдерну. Я не стал бы торчать возле Эдуарда весь прошлый год, если б не брал у него уроки дипломатии. Вот человек, который умеет натравливать одного лорда на другого и тем самым сохранять мир в стране! И мне не пристало раскачивать лодку. Пусть они займутся интригами!
Ричард зевнул, попытался размять непослушное тело.
— Кстати, я жутко промерз в этой палатке нагишом. Могу я наконец одеться? И где мое оружие? — Он огляделся по сторонам.
Жиль почтительно кивнул:
— Симон доставит твое оружие, лишь только ты его кликнешь. Вещи этой девицы, как и твои, сушились у огня, а оружие… лучше бы оно находилось подальше от нее.
Жиль посмотрел на Элен. Улыбка по-прежнему блуждала на его лице.
— Если б твоя подруга очнулась первой, она не преминула бы воткнуть в тебя что-нибудь острое.
Ричард бросил быстрый взгляд на Элен и инстинктивно прикрыл пах ладонью.
Черт побери этих женщин! Ему часто приходилось иметь с ними дело — он валил их куда попало, а сам взгромождался сверху. После недолгой возни с одеждой он получал то, что хотел, платил или просто прогонял женщину. Чем эта девица отличается от шлюх, следующих за воинским отрядом? Только тем, что она отдавалась Рыжему Лису. Точно так же она отдаст себя и его врагу.
И все же он не имел вкуса к насилию, а она, по всей видимости, будет сопротивляться. На опыте Ричард убедился, что штурмом взять женщину можно, но это не приносит никакого удовлетворения, а наоборот, после долгой осады любая женщина сдается с охотой.
Рассматривая девицу весьма критически, он решил, что каштановые волосы, пожалуй, единственное ее достоинство. Худоба пленницы никак не соблазняла, а руки, хоть и сильные, были лишены привычной женственной округлости. Груди довольно выпуклые для такой худой особы, а на стройную шейку стоило бы повесить какие-нибудь побрякушки, которые обычно дарят подружкам мужчины из своей военной добычи.
Но сейчас не время заниматься девчонкой. Не отдавая себе отчета, почему он так хмур и мрачен, Ричард приказал Жилю:
— Поднимай людей! Как только я оденусь, отправляемся в путь. И я… и девица перекусим по дороге.
Лучи заходящего солнца исчезали за вершинами гор.
Элен не знала, как скоро наступит темнота, которая может ее спасти. Время утекало, а она все еще была беспомощна.
Она ждала момента, когда измученные трудной дорогой всадники сделали бы остановку на горной дороге в Бофорт, чтобы дать лошадям отдохнуть и дождаться появления луны в небе. Но надежды ее развеялись — охрана не спускала с нее глаз.
Тряска по каменистой дороге и путы, впившиеся в ее лишенное нормального кровообращения тело, доставляли ей мучения, но она удерживалась от стонов.
Элен на какое-то время отложила мысль о бегстве. На привале ее хоть чем-нибудь накормят и она обогреется. Тогда она придумает приемлемый план — так она убеждала саму себя. Сперва англичане будут бдительны — позже она сможет их обмануть.
Резкая остановка лошади, на которой ее везли, словно какой-то груз, встревожила Элен.
Она с усилием приподняла голову и увидела в лунном свете каменные стены замка. Вероятно, это была крепость Бофорт, куда так торопились англичане.
С грохотом опустился подъемный мост через ров, со скрипом открылись ворота, отряд вошел в укрепление.
Первым во внутренний двор въехал Ричард и проследил, как его войско гуськом, словно длинная гусеница, втягивается в крепость.
Жеребец, к которому была привязана Элен, был тотчас же отправлен на конюшню, и, когда всадник спешился, в суматохе, возникшей при прибытии отряда, в дымном свете факелов Элен ослабила веревки, соскользнула с коня и шагнула в темноту.
Как же заорал Ричард, тотчас же обнаруживший ее исчезновение! Какие страшные проклятия исторгла его глотка!
Элен тоже проклинала себя, но только за свою слабость — она едва держалась на ногах. Сильная рука подхватила ее, не давая упасть.
— Ну-ка обопрись па меня, — предложил ей воин по-уэльски.
Элен покорилась, удивившись, что помощь ей предлагает соплеменник. Вконец обессиленная, она плохо соображала. Ей хотелось поскорее добраться до какого-нибудь ложа, лечь и заснуть.
Но рыцарем, великодушно предложившим ей помощь, оказался англичанин. Жиль смотрел на нее с усмешкой.
— Благодарю… и убери руки от меня, — сказала Элен. Он в ответ молча кивнул и так же молча указал на узкую дверцу в бревенчатой стене.
— Ты сможешь подняться сама или мне отнести тебя на руках? — осведомился Жиль.
Элен вздернула подбородок, обожгла его взглядом.
— Ходить я еще могу.
— Я не думал обидеть тебя, — мягко произнес Жиль. — Ты уже добилась того, что я начал тебя уважать. Господь видит правду — многие из нас держались в седлах только из стыда шлепнуться наземь на глазах у женщины. Эта горная дорожка похуже убийцы — даже для мужчины. Ричард сомневается, что ты выживешь…
Элен нашла взглядом высокую светловолосую фигуру. Он возвышался посреди тесного крепостного двора, окруженный воинами, которым отдавал четкие приказания. Ржали лошади, роптали пленники… Он был центром порядка в этом хаосе.
— Ты можешь передать Ричарду мою признательность за то, что он так печется обо мне, — сказала она язвительно. — Но если он рассчитывает сломить меня, для этого понадобится нечто большее, чем эта поездка верхом.
— Я обязательно передам ему это, — мрачно откликнулся Жиль. — А теперь давай войдем внутрь, а то холод пробирает до костей.
Несмотря на свои храбрые заявления, Элен с большим трудом поднималась по крутым ступеням, ноги не держали ее.
Достигнув зала, она пошатнулась. Там было душно и дымно, как в аду. Огонь яростно пылал в очаге, выложенном из камней на небольшом возвышении посреди зала. Жиль услужливо подталкивал ее поближе к теплу.
Она вытянула онемевшие руки навстречу огню. Вместе с восстановившимся кровообращением пришла и боль. Холод, нашедший себе приют в ее теле, теперь боролся с теплом, разрывая все кости, мышцы, жилы, заставляя Элен корчиться от боли.
Вскоре и Ричард появился в зале, сопровождаемый худощавым темноволосым мужчиной среднего роста в рыцарском одеянии.
Элен проследила, как эти двое приблизились к очагу, и инстинктивно приготовилась к битве.
Завидев вошедших господ, служанка тотчас же выступила вперед, поспешно расстегнула и сняла с Ричарда заляпанный грязью плащ, подала кувшин с водой для мытья рук. То же самое она проделала по отношению к Жилю, но намеренно проигнорировала Элен.
Следующим на очереди был священник, потом уже прочие рыцари, которые один за другим входили в зал.
Элен, гордо выпрямившись, стояла у очага, не отрывая взгляда от языков пламени. Служанка видела ее связанные руки и мгновенно сочла Элен персоной, недостойной внимания.
Благородные пленницы находились под охраной, но их освобождали от пут и относились к ним почтительно, пока не будет внесен за них назначенный выкуп. Элен могла бы получить свободу таким же способом, но она поклялась, что никогда не доставит Ричарду Кенту удовлетворения своей победой.
— Какими помещениями вы располагаете здесь, в крепости, сэр Томас? — услышала она вопрос Ричарда, обращенный к хозяину.
— Боюсь, что жалкие уэльсцы построили этот форт только ради обороны, а не для жилья, — извиняющимся тоном произнес пожилой рыцарь. — Впрочем, мне удалось привести некоторые комнаты в относительный порядок. С той поры, как Эдуард послал меня сюда, я старался вовсю, ожидая вашего прибытия.
Льстивая улыбка добавила морщин на его и так уже отмеченном непогодой, горестями и прожитыми нелегкими годами лице.
— Не уверен, что вам будет здесь удобно, но ваши воины устроятся у очага, а у вас, милорд, будет отдельная комната. Не гневайтесь, но это все, чем я располагаю.
Ричард милостиво опустил руку на плечо хозяина.
— Я беспокоюсь не о себе и не о своих людях, Томас. Богу известно, как мы страшно устали, и будем благодарны за любую соломенную подстилку, пусть даже во дворе под открытым небом. Но мне нужна каморка с надежными запорами для пленной девицы.
Он кивком головы указал Томасу на Элен.
— Это единственное звено, что связывает меня с Рыжим Лисом.
Сэр Томас пожал плечами:
— Я сделал все, что мог. Вы видели, как я внизу разместил пленников? Я ручаюсь, что ни одна уэльская крыса не ускользнет из-под охраны.
— Это не касается девицы, о которой я говорю, — жестко произнес Ричард. — Общий подвал ей не подходит.
Сэр Томас нахмурился. Он внимательно поглядел на Элен и оценил ее внешность.
— Предположим, я помещу ее на чердаке… Там холодно и сыро… но я кое-что могу сделать для ее удобства, согласно вашим пожеланиям. Чердак расположен над конюшней — внизу будут лошади и слуги при них. Любая попытка бегства исключена.
— А если какой-нибудь охранник ляжет спать у двери? Так будет надежней?
Сэр Томас покачал головой, даже не пытаясь скрыть понимающую ухмылку.
— Многое будет зависеть от бдительности охранника, милорд!
— А как насчет ваших покоев, сэр Томас? — поинтересовался Ричард. — Если там у двери поставить стража, то птичка не улетит?
— Да, разумеется. Покои коменданта — сердце форта. Там уж девица будет в полной сохранности. Но дело в том, что я готовил эту комнату к вашему ночлегу. Там вы найдете широкую удобную кровать… и весьма крепкую. Я надеялся, что вы хорошо отдохнете. Однако, если соседство с пленницей вам не помешает…
Ричард сделал вид, что не заметил, как подмаргивает ему сэр Томас. Он принял из рук подоспевшей служанки полную чащу вина и тут же осушил ее. Затем холодно заявил гостеприимному хозяину:
— Я желаю, чтобы внутренний засов на двери был убран и чтобы стражник… нет, два стражника караулили вход неусыпно. Дайте им ясно понять, сэр Томас, что, если пленница каким-нибудь образом сбежит, они пожалеют о том, что появились на свет.
Сэр Томас воспринял эти слова как оскорбление и нахмурился. Он пятнадцать лет занимался только тем, что служил тюремщиком и ни разу не позволил сбежать ни одному узнику.
— Мои люди не упустят эту жалкую девчонку, милорд… — С этими словами он удалился, намереваясь отдать последние распоряжения страже.
Ричард допил вино, вынул из ножен кинжал, подошел к Элен и быстрым движением разрезал веревку, стягивающую ее запястья. Она попыталась при его приближении отпрыгнуть, как хищный зверек, но он вцепился ей в плечо и удержал на месте.
Ричард взглянул на рубцы, оставленные путами, — там, где она безуспешно боролась, чтобы освободить себя.
— Я же говорил тебе, Элен, что не отпущу тебя ни в коем случае. Так что незачем тебе так мучить себя, — наставительно произнес он по-французски.
Он вгляделся в ее личико, усталое, бледное, с темными кругами вокруг глаз…
— Жиль отведет тебя наверх, и туда же доставят еду, вино, воду для умывания и все необходимое… Если ты будешь вести себя хорошо, то ничего плохого не случится.
Отступив от Элен, он громко сказал:
— Эй, вы, кто-нибудь… Томас… Жиль! Немедленно пусть доставят поднос с едой и вином в покои коменданта. И целебную мазь для ран. Надеюсь, Жиль, ты проявишь расторопность и отнесешь девушку наверх, пока она еще в сознании, и не уронишь ее по дороге.
Через час Ричард взобрался по крутой деревянной лесенке в личные покои сэра Томаса, чтобы убедиться, что все сделано, как он распорядился. Затем он спустился, чертыхаясь, спотыкаясь в темноте, и улегся на полу меж своих храпящих воинов, уверовав, что девчонка никак не сбежит.
Однако сон не шел к нему, и Ричард вновь поднялся наверх, проверить, так ли надежна охрана.
Коротко переговорив с двумя бодрствующими стражами, Ричард приотворил тяжелую дубовую дверь.
В комнате было жарко и сумрачно. Языки пламени плясали в очаге. Он сделал несколько шагов и огляделся.
Широкая кровать была пуста. Элен сдернула меховое покрывало и, завернувшись в него, улеглась возле огня. Это был покров, сшитый из рыжих лисьих шкурок. Он, словно талисман, охранял ее от любых бед.
Ричарда охватила внезапная волна нежности. Спящая, она выглядела совсем девчонкой, и трудно было поверить, что она так яростно сражалась с ним и едва не лишила его жизни.
Но эта невинная внешность была обманчива, под ней скрывалось хитрое и поэтому опасное существо.
Он понимал, с кем имеет дело, но желание покровительствовать этой девочке возобладало над недоверием и даже осторожностью. Элен не виновата в том, что выросла в Уэльсе и впитала в себя уэльскую дикость… гордость… Ее родичи всегда были голодны и бедны, страна — мала, но столетиями она упорно отстаивала от соседней Англии свою независимость.
Ему была ненавистна мысль о предательстве, но он все же хотел вынудить девчонку любыми способами выдать известные ей тайны. Ведь женщина может не придерживаться кодекса чести. Она может дать честное слово и обмануть…
Ричард приблизился и опустился на одно колено возле спящей девушки. Все в ней было так хрупко, что он изумился, как она могла выдержать тяжелейший путь по горной тропе, будучи к тому же связанной.
Пальцы его невольно коснулись ее волос — пушистых, шелковистых… Пальцем он легонько провел по ее щеке, тронул губы… Любым своим движением он мог бы сокрушить ее — не только подавить ее волю к сопротивлению, а просто уничтожить…
Глядя на спящую Элен, ему захотелось укрыть ее своим горячим телом или хотя бы прикрыть своим согретым у огня плащом, но он не сделал ни того, ни другого.
Ричард покинул комнату и прошептал на прощание: — Спи спокойно, Элен. Может быть, утро внесет ясность…
8
Ричард просыпался долго. Его пробудили завывание ветра и шум дождя. Ливень хлестал в деревянные стены форта с такой силой, что, казалось, они не выдержат. Ворочаясь и разминая онемевшее тело, Ричард чертыхнулся. Хорошей погоде быстро пришел конец. Сколько продлится ненастье в этом краю дождей и туманов, никто не знает. А ведь он надеялся добраться до Гуинлина еще до того, как горные ущелья станут непроходимыми.
Сэр Томас и его люди уже суетились в зале. Ричард приподнялся со своего жесткого тюфяка и со стоном потянулся. От неудобной позы во сне, а главное, после длительного вчерашнего перехода мышцы отказывались подчиняться.
Прислуживающая девушка поднесла ему чашу с горячим медовым напитком. Ричард в благодарность ей улыбнулся.
Сладкая ароматная жидкость придала бодрости. Симон еще спал, раскинувшись на соседнем тюфяке. Пятнадцатилетнему измученному мальчишке требовалось больше сна, чем взрослому мужчине. Ричард не торопился будить оруженосца. В это утро он решил сам обслужить себя.
Осторожно ступая меж спящих рыцарей и их слуг, он прошел в узкое тесное помещение, где располагался длинный стол с остатками вчерашней трапезы. Ломти сыра и зачерствевший хлеб — это было все, чем мог попотчевать сэр Томас своих голодных гостей.
Ричард пожевал сыра с хлебом, чтобы утихомирить бунтующий желудок. Накануне он был настолько измотан, что ел очень мало, но природа брала свое, и тело воина нуждалось в пище. Голод заставил его вспомнить об истощенных женщинах и детях, которых он увидел позавчера в уэльском лагере.
Он пообещал прислать им еду, но его благое намерение нелегко было исполнить. Однако к своим обещаниям Ричард относился серьезно. Сэр Томас мог его счесть чудаком и даже безумцем, но он самолично выберет из стада крепкую молодую телку и пару овец, чтобы переслать их в лагерь под опеку старухи знахарки. Это было хоть какое-то возмещение малышу, лишившемуся матери, — так он подумал про себя и мрачно усмехнулся.
Приняв подобное решение, Ричард занялся более насущной проблемой. Предстояло наставить на путь истинный Симона. Его оруженосец вчера вопиюще нарушил дисциплину, не исполнив приказ и дав Ричарду проспать целых три часа вместо нескольких минут, как было велено. К счастью, вреда это не принесло, но, если б Уэльский Лис догадался напасть, они все были бы уже мертвы.
Ричард должен поговорить с мальчишкой, как только представится момент побыть с ним наедине, что было трудно осуществить в переполненном сверх меры укреплении. Симон обязан уяснить, что слово хозяина для него высший закон, но делать публичную выволочку оруженосцу было бы унизительно для гордого юноши благородного происхождения.
Ричард наполнил кубок медовым напитком из кувшина, оставленного на столе. Требовалась еще и жесткая беседа с Жилем по поводу несогласованных приказов. Жиль Эверли был его другом еще с той поры, когда оба они оруженосцами участвовали в так неожиданно прерванном походе Эдуарда в Святую землю. Жиль проявил себя как прекрасный стратег в последней военной операции в Уэльсе. Но в войске должен быть только один командующий.
За годы своей рыцарской службы королю Эдуарду и постепенного, медленного продвижения наверх Ричард много раз становился свидетелем, как самая блестяще задуманная кампания проваливалась с треском из-за отсутствия дисциплины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47