Именно я просила.
– Нет, все было не так. – Он изучил ее лицо, с этими расширившимися глазами, казавшимися черными в затемненной кухне, и потом заставил себя отвернуться. – Все было не так с самого первого дня. Именно я, всегда я, до самого конца пытался тебя расшевелить, пока наконец не преуспел. Но, знаешь, Эбби? – Он убрал ноги в носках с решетки, поставил локти на колени и проговорил в глубину своей чашки. – Когда это произошло, я сам себя ругал за то, что сделал.
В этот момент лампа на столе у них за спиной зашипела, пламя задрожало и погасло. Абигейл, потрясенная, разглядывала затылок Джесси и густые волосы, вившиеся возле уха.
– Я тебя совсем не понимаю. Он взглянул на нее через плечо.
– Я хочу, чтобы ты была счастливой, Эбби. Это так трудно понять?
– Просто я... это... в общем, это не похоже на Джесси, которого я знаю, вот и все.
Он разглядывал ее через плечо еще несколько секунд, потом отвел глаза в сторону, опять на огонь и отпил кофе.
– Тогда что на меня похоже? Образ дорожного грабителя? Тебе трудновато отделаться от этого образа. Это одна из причин, по которым я вернулся сюда. Потому что мне не безразлично, что ты думаешь обо мне. Такого никогда еще не случалось со мной в отношениях с женщинами. Ты другая. Мы и начали-то по-другому. Мы начали так...
Но он замолк, унесшись в мыслях назад, наслаждаясь какими-то воспоминаниями, жалея о других, не в силах выразить свои чувства словами.
– Как мы начали? – подтолкнула его Абигейл, гадая, что он собирается сказать.
– О, все эти ссоры, склоки, сведения счетов. Когда я проснулся в этом доме в первый раз и узнал, как сюда попал, ты знаешь, как я взбесился, а ты была под рукой, поэтому я обрушил свой гнев на тебя. Но мне бы не хотелось, чтобы ты думала, что наша последняя ночь, когда мы занимались любовью, тоже была сведением счетов.
Абигейл осенило, что с тех пор бесчисленное число раз к ней приходила точно такая же мысль. Она была частью того, что преследовало ее. Джесси взглянул назад через плечо, но Абигейл было страшно встретиться глазами с этим нарушившим ее покой, искренним Джесси.
– Ты думала именно так, Эбби? Что я занимался с тобой любовью, и в то же время давал Мелчеру деньги. Обесчестил его невесту, чтобы посмотреть, как он будет дергаться, решая, что делать дальше?
Джесси по-прежнему сидел немного спереди от нее и ждал ответа, который Абигейл боялась дать. Кофейная чашка Джесси висела на одном пальце, уже пустая.
– Ты так думала? – тихо выпытывал Джесси.
И в конце концов ее глаза не устояли. Они задрожали, взглянули на Джесси, и Абигейл выдохнула:
– Я... н... не хотела.
Ее слова были встречены долгим молчанием. Потом Джесси откинулся на спинку своего стула, закинул лодыжку одной ноги на колено другой, задев подол рубашки Абигейл и чуть не коснувшись ее колена, и положил руку на лодыжку. Другая рука с чашкой свесилась с поднятого колена.
– Эбби, я хочу рассказать тебе всю правду, поверишь ты или нет. Деньги, которые я заплатил Мелчеру, действительно были отступными, но вовсе не из-за того, что я поранил его. Я вообще платил не ему, а тебе, потому что чувствовал себя виноватым за ту ночь. Но я клянусь, эта идея пришла мне во время третейского разбирательства. Я вычислил, что, если дам ему много денег, он сможет осесть здесь и, возможно, осядет. Да, признаю, что немного подтолкнул его к этому, но не для того, чтобы задеть тебя, Эбби. Вовсе нет. Я думал, что если смогу уладить проблему таким образом, то ты сможешь получить Мелчера, милую уютную свадьбу, милый, уютный бизнес и спокойное в финансовом плане будущее, то тем самым выкину тебя из своего сознания.
Абигейл взглянула сбоку на его лицо. Он смотрел на кофейную чашку, постукивая ею по колену.
– И что же?
Чашка замерла. Он посмотрел в глаза Абигейл.
– Этого не произошло.
Она подняла нитку с колена.
– Ты всегда так великодушен со воими любовницами? – спросила она, желая прервать этот сумасшедший разговор, который словно оплетал их шелковой, соблазнительной сетью.
Он удивил ее своим простым ответом.
– Нет.
Абигейл поймала себя на том, что хотела, чтобы Джесси начал отрицать существование других женщин, и, когда он этого не сделал, ощутила боль. Какая ей разница, были ли у него другие? И все же он поймет: ее чувства больше, чем было нужно в данный момент.
– Не проще ли было просто развернуть меня, когда я пришла к тебе?
Нога Джесси спустилась с колена и ударилась об пол. Он внезапно вскочил и сосредоточенно стал наливать еще кофе. Стоя спиной к Абигейл, он ответил:
– Это было сложно.
Он сделал большой глоток, а ошарашенная Абигейл смотрела на его густые волосы на затылке. Джесси после долгого молчания спросил:
– Ты знаешь, что ты была первой женщиной, которая сказала мне нет, Эбби?
Ему опять удалось удивить ее. То, что он говорил, было полным безумием.
– Но я...
Джесси вдруг повернулся и прервал ее:
– Не укоряй себя, Эбби. никогда больше не укоряй. Это я просил тебя о той ночи любви, и не важно, кто пришел в ту комнату, и ты знаешь это. Но ты оказалась не такая, как остальные.
– Я думала, что в постели ни одна женщина не отличается от остальных.
Джесси вскинул руку, схватил Абигейл за подбородок и грубо приподнял ее лицо. Какое– то мгновение он смотрел так, словно готов был прибить ее.
– Выбрось это из головы, Эбби! ы чертовски прекрасно знаешь, что ты другая, и не только в том, что ты была девственницей. Все время, пока мы были вместе, ты была другой. Даже в том, что спасла мне жизнь.
Внезапно от его вспышки гнева, под свирепым взглядом его глаз, Абигейл начали душить слезы. Она отвернула подбородок в сторону, прочь от руки Джесси, и не спуская с него глаз. В конце концов она излила свою душу:
– Знаешь каким низким я тебя считала за то, что ты использовал против меня мое незнание? За то, что не сказал о возвращении Дэвида? За то, что не сказал, что владеешь железной дорогой? За то, что не сказал, что это были твои деньги, которые... которые заплатили мне, как... как какой-нибудь проститутке?
– Эбби...
– Нет, дай мне закончить. Я разозлилась на тебя за то, как ты уехал отсюда восвояси, думая, что маленький урок для такой женщины, как я, ничего не значит, для женщины, которая...
– Я никогда не думал...
Он сел и снова положил одну руку на спинку стула Абигейл.
– Замолчи! – приказала она. – Я хочу, чтобы ты узнал, через какой ад заставил меня пройти, Джесси Дюфрейн, потому что ты сделал... ты сделал. Ты заставил меня чувствовать себя недостойной любви Дэвида, так что я не имела права выйти за него, даже если он попросит. Ты себе представить не можешь, Джесси, что со мной из-за этого творилось. Я не хочу, чтобы ты ушел отсюда с чистой совестью. Я хочу, чтобы тебе было также больно, как и мне, потому что даже после того, как ты уехал, все, что я могла делать, это ходить по дому и везде находила напоминания тому, что мы с тобой делали, или пойти в магазин Дэвида, где о тебе напоминали деньги. Даже там ты, казалось, смеялся надо мной с каждой стены, которую ты оплатил. Я хотела сделать с тобой то же самое, но у меня не было способа, и я начала думать, что никогда не смогу освободиться от тебя.
– А ты этого хочешь?
– Хочу больше всего на свете, – сказала она с глубокой искренностью.
Джесси взглянул на волосы, потом перевел взгляд вниз, на ее трепещущие губы.
– Нет, хочу. Возможно мне никогда не удастся освободиться, и именно поэтому я и рада, что осталась на твоей совести. Тебе достаточно было сказать одну фразу, и эта ночь и связанное с ней чувство вины никогда бы не появились. Теперь у меня впереди брачная ночь... – она посмотрела себе на колени, – положительный исход которой под вопросом, мягко говоря. И ты говоришь, что ты хочешь очистить совесть?
– Эбби, – приблизившись и повернув к ней лицо, взмолился Джесси, не опуская руку со спинки, – я говорил тебе, что не знал, что он останется...
Но она оборвала его:
– Ты прекрасно понимаешь, что я по– прежнему могу все это потерять. Теперь, когда я нахожусь накануне всего, о чем только мечтала– о муже, который считает, что солнце встает и садится только для меня, о деле, которое означает уверенность в будущем... – Абигейл открыто посмотрела на Джесси. Он, наклонившись, был совсем рядом. – Да что там говорить, меня даже приняло здешнее общество, чего никогда не было до появления Дэвида. В качестве его жены я стану в конце концов чем-то более существенным, чем какой– то... какой-то незамужней дамой.
Стало тихо. Слышались только ветер и огонь. Джесси изучал Абигейл, сидевшую в ночной рубашке и халате и уткнувшись в свои колени. Он внезапно понял, что оставшись здесь, сделает ей еще больнее.
– Что мне тебе сказать? – спросил он жалостно. – Что я виноват? – Его пальцы вновь коснулись волос на ее затылке, но на этот раз она не отдернулась. – Да, я виноват. Я знаю. Прости меня, Эбби.
Она подняла глаза и увидела, что лицо Джесси исполнено искренностью, ухмылка и издевка исчезли.
– Из-за тебя я прошла через ад, Джесси. Может быть, твоего «прости» не достаточно. В первый же день, как Дэвид сказал, что собирается остаться на Разъезде Стюарта, я поняла, что он делает это ради меня. Я поняла, что он возносит меня на пьедестал, и не смела ему возразить. Он бы никогда, никогда не понял, почему я сделала то, что сделала с тобой. Но знаешь ли ты, чего этот обман стоил мне?
Джесси прекрасно понимал. Он видел боль яа лице Абигейл и хотел бы, чтобы не он был ее причиной. Он слегка отодвинулся назад.
– Что ты скажешь в свою брачную ночь, если он заподозрит что-нибудь?
Глаза Абигейл скользнули по слюдяному оконцу.
– Что это был Ричард.
– Ты рассказала ему о Ричарде? – удивленно спросил Джесси.
– Не столько, сколько тебе, но достаточно.
– Он поверил?
Она печально улыбнулась.
– Он не такой, как ты, Джесси. Он не приставал к каждой женщине, которую видел на дороге.
Джесси гладил волосы на затылке Абигейл и давал им упасть. Он прошептал ей на ухо:
– С тех пор, как я уехал отсюда, на моей дороге тоже не было ни одной женщины.
Мурашки побежали по позвоночнику Абигейл и по рукам. Но Джесси был Джесси.
– Я собираюсь выйти за Дэвида, Джесси. Он очень добр ко мне.
– Я тоже был однажды.
– Не так.
– Да как захочешь. Мы могли бы смеяться, разговаривать и...
– И бороться?
Джесси на секунду прекратил игру с волосами Абигейл.
– Да, и бороться, – не смущаясь признал он, и в его голосе послышалась улыбка.
– Я боролась с тобой даже после твоего отъезда. Когда из газет узнала правду на следующй день после встречи, я бесилась несколько дней.
Он усмехнулся.
– Ты всегда была хороша в бешенстве, – сказал он низким гортанным голосом.
– Уберите руку со спинки моего стула, мистер Дюфрейн, или я снова взбешусь.
– Меня зовут Джесси, – проговорил он, оставив руку там, где она была.
– Ох. не заставляй меня переживать все это заново. В следующий момент ты объявишь себя грабителем с пулей в боку.
Джесси рассмеялся и коснулся затылка Абигейл и слегка ущипнул мочку уха.
– Давай посмотрим, как ты немножко взбесишься, Эбби, а? Как в старые добрые времена.
Джесси ухватил локон волос и игриво дернул его.
Абигейл повернулась к нему и тихо по– вторила:
– Я собираюсь выйти за Дэвида Мелчера, и когда это произойдет, ты уберешься и из моего дома, и из моей жизни.
Джесси снова обернулся к печке и расслабился, съехав вниз по стулу и положив шею на его спинку.
– Ты действительно кричала это пустым комнатам, когда я уехал?
– Не переоценивай себя, – вспыльчиво проговорила Абигейл, – я ненавидела тебя каждую секунду, когда делала это.
Джесси повернул лицо в ее сторону.
– Ты никогда не ненавидела меня.
– Нет, ненавидела.
– И ненавидишь сейчас?
Вместо ответа Абигейл тоже вытянулась на своем стуле и положила ноги на решетку рядом с ногами Джесси.
– Скажи мне, что ненавидишь меня, – бросил он ей вызов и подвинулся так, что его ступня покрыла ее ноги.
– Я скажу, если ты уберешь свои ноги с моих и немедленно уйдешь отсюда.
Джесси зажал ноги Абигейл между своих и сжал.. – Попробуй.
Она взглянула на него, чтобы найти на его губах старую издевательскую улыбку, уверенная, что если в этот момент докажет ему свои слова, то наконец избавится от него. Лежа расслабившись на своем стуле с таким же праздным видом, как и Джесси, она уверенно проговорила:
– Ты до сих пор думаешь, что физическая сила убедительна? Я не могу тебя заставить уйти, и ты это знаешь. Но я могу повторить то, что говорила уже давно, что Дэвид Мелчер обладает всей красотой и нежностью, качествами, которыми я восхищаюсь в мужчине, и я собираюсь за него замуж.
Джесси молча рассматривал ее какое-то мгновение, потом взял за руку. Сердце Абигейл начало вытворять дикие вещи, когда она смотрела, как Джесси гладит ее руки, но внешне она осталась невозмутимой.
– Знаешь, я думаю, ты действительно собралась.
– Да, – сказала она, позволяя ему продолжать ласкать свою руку, чтобы доказать, что ее к нему больше не тянет.
– Он подходит для тебя? – спросил Джесси.
Абигейл вдруг захотелось переплести свои пальцы с пальцами Джесси и притянуть е руку к животу. Это было труднее всего вынести – всегда – когда Джесси становился заботливым и внимательным.
– Всегда... во всех смыслах, – мягко ответила она.
Ветер завывал над какой-то своей болью.
– А он подходит тебе!
Снег нашептывал дому свои секреты.
– Эбби? – начал настаивать Джесси, когда она не ответила.
– Это одно и то же.
– Нет, не одно и то же.
– Возможно, вопрос надо ставить так: подхожу ли я ему?
– Это и так понятно, – произнес нежно Джесси.
Абигейл проговорила их соединенным рукам:
– Не пытайся быть приятным. Обычно, когда ты был приятным, мы вели себя, как дураки.
На этом разговор прервался, и Джесси отпустил ее руку с легким смехом.
– Расскажи мне о своих планах. Мне очень хочется услышать.
Забавно, подумала Абигейл. Но вот осталось два дня до свадьбы, а у нее никогда не было друга, с которым она могла бы поговорить. Как иронично, что подвернулся как раз Джесси. Он был прав насчет одного – они могли бы всегда болтать, она и сейчас чувствовала себя с ним свободно и поэтому рассказала ему все о планах на свадьбу, насчет приема гостей и о том, как напряженно она с Дэвидом работала в магазине. Она рассказала Джесси, что они собираются на медовый месяц в Колорадо Спрингс.
Джесси, ехидно усмехнувшись, поддел ее:
– Так я плачу и за медовый месяц? – Но потом он сказал, что магазин получился замечательный, и он сразу понял, что она приложила к нему свою руку.
Абигейл рассказала, как беспокоилась из-за фаты матери, которую все не присылали до сегодняшнего дня, а завтра нужно фотографироваться. Он спросил, кого она наняла, чтобы сделать фото и потом сказал, что знает Дэмона Смита. Смит хорошо работает и угодит ей. Потом Абигейл рассмешила Джесси, спросив, действительно ли он фотограф. Он улыбнулся и ответил:
– Хочешь сказать, что до сих пор не веришь мне, – и они засмеялись вместе.
Их охватила лень и одурманивающая слабость, разговор стал затрудненным и вялым. Абигейл сказала, что Джесси в такой одежде больше похож на преступника, чем на фотографа. Он спросил, предпочитает ли она его яркий костюм, и Абигейл решила, что нет, эта одежда больше подходит для него. Время от времени в ленивом обмене репликами Джесси бросал на Абигейл сонную усмешку. Потом они вместе уставились на слюдяное оконце. С каждым мгновением они все больше расслаблялись, все больше становились самими собой, их охватила сонливость. Прошел уже час, как они разговаривали посреди ненастной ночи.
Джесси рассказал, как они с Джимом начали работать– пробивали туннели, строили эстакады и даже укладывали рельсы, прежде чем взялись за свою собственную железную дорогу. Они начали с одной тупиковой ветки, так как к тому времени поняли, что деньги не заработаешь на укладке рельсов, а только на самих деньгах. Она увидит это, сказал он, когда приедет в Колорадо Спрингс, где все железнодорожные магнаты строят себе особняки.
– Ты тоже? – спросила Абигейл.
– Нет, – рассмеялся он, он не относился к числу таких людей. Кроме того, его железная дорога была не такой уж большой. Джесси много рассказывал о том, как фотография превратилась для него из развлечения в дело жизни.
К тому времени он совсем низко съехал на стуле, положил ногу на ногу на решетку, умиротворенный и сонный. Он спросил:
– Теперь ты веришь мне?
– Да, думаю, верю.
Потребовалось много времени, чтобы он услышал от Абигейл эту фразу, много времени и еще больше непонимания.
Они сидели, молча прислушиваясь к завывающим ночным звукам.
– Уже очень поздно, – произнесла наконец Абигейл, – думаю, тебе пора идти, или мой фотограф увидит завтра одну из самых помятых на вид невест.
Джесси засмеялся, припомнив:
– Совсем как в первый раз, когда я увидел тебя, о господи, в каком ты была виде, Эбби!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Нет, все было не так. – Он изучил ее лицо, с этими расширившимися глазами, казавшимися черными в затемненной кухне, и потом заставил себя отвернуться. – Все было не так с самого первого дня. Именно я, всегда я, до самого конца пытался тебя расшевелить, пока наконец не преуспел. Но, знаешь, Эбби? – Он убрал ноги в носках с решетки, поставил локти на колени и проговорил в глубину своей чашки. – Когда это произошло, я сам себя ругал за то, что сделал.
В этот момент лампа на столе у них за спиной зашипела, пламя задрожало и погасло. Абигейл, потрясенная, разглядывала затылок Джесси и густые волосы, вившиеся возле уха.
– Я тебя совсем не понимаю. Он взглянул на нее через плечо.
– Я хочу, чтобы ты была счастливой, Эбби. Это так трудно понять?
– Просто я... это... в общем, это не похоже на Джесси, которого я знаю, вот и все.
Он разглядывал ее через плечо еще несколько секунд, потом отвел глаза в сторону, опять на огонь и отпил кофе.
– Тогда что на меня похоже? Образ дорожного грабителя? Тебе трудновато отделаться от этого образа. Это одна из причин, по которым я вернулся сюда. Потому что мне не безразлично, что ты думаешь обо мне. Такого никогда еще не случалось со мной в отношениях с женщинами. Ты другая. Мы и начали-то по-другому. Мы начали так...
Но он замолк, унесшись в мыслях назад, наслаждаясь какими-то воспоминаниями, жалея о других, не в силах выразить свои чувства словами.
– Как мы начали? – подтолкнула его Абигейл, гадая, что он собирается сказать.
– О, все эти ссоры, склоки, сведения счетов. Когда я проснулся в этом доме в первый раз и узнал, как сюда попал, ты знаешь, как я взбесился, а ты была под рукой, поэтому я обрушил свой гнев на тебя. Но мне бы не хотелось, чтобы ты думала, что наша последняя ночь, когда мы занимались любовью, тоже была сведением счетов.
Абигейл осенило, что с тех пор бесчисленное число раз к ней приходила точно такая же мысль. Она была частью того, что преследовало ее. Джесси взглянул назад через плечо, но Абигейл было страшно встретиться глазами с этим нарушившим ее покой, искренним Джесси.
– Ты думала именно так, Эбби? Что я занимался с тобой любовью, и в то же время давал Мелчеру деньги. Обесчестил его невесту, чтобы посмотреть, как он будет дергаться, решая, что делать дальше?
Джесси по-прежнему сидел немного спереди от нее и ждал ответа, который Абигейл боялась дать. Кофейная чашка Джесси висела на одном пальце, уже пустая.
– Ты так думала? – тихо выпытывал Джесси.
И в конце концов ее глаза не устояли. Они задрожали, взглянули на Джесси, и Абигейл выдохнула:
– Я... н... не хотела.
Ее слова были встречены долгим молчанием. Потом Джесси откинулся на спинку своего стула, закинул лодыжку одной ноги на колено другой, задев подол рубашки Абигейл и чуть не коснувшись ее колена, и положил руку на лодыжку. Другая рука с чашкой свесилась с поднятого колена.
– Эбби, я хочу рассказать тебе всю правду, поверишь ты или нет. Деньги, которые я заплатил Мелчеру, действительно были отступными, но вовсе не из-за того, что я поранил его. Я вообще платил не ему, а тебе, потому что чувствовал себя виноватым за ту ночь. Но я клянусь, эта идея пришла мне во время третейского разбирательства. Я вычислил, что, если дам ему много денег, он сможет осесть здесь и, возможно, осядет. Да, признаю, что немного подтолкнул его к этому, но не для того, чтобы задеть тебя, Эбби. Вовсе нет. Я думал, что если смогу уладить проблему таким образом, то ты сможешь получить Мелчера, милую уютную свадьбу, милый, уютный бизнес и спокойное в финансовом плане будущее, то тем самым выкину тебя из своего сознания.
Абигейл взглянула сбоку на его лицо. Он смотрел на кофейную чашку, постукивая ею по колену.
– И что же?
Чашка замерла. Он посмотрел в глаза Абигейл.
– Этого не произошло.
Она подняла нитку с колена.
– Ты всегда так великодушен со воими любовницами? – спросила она, желая прервать этот сумасшедший разговор, который словно оплетал их шелковой, соблазнительной сетью.
Он удивил ее своим простым ответом.
– Нет.
Абигейл поймала себя на том, что хотела, чтобы Джесси начал отрицать существование других женщин, и, когда он этого не сделал, ощутила боль. Какая ей разница, были ли у него другие? И все же он поймет: ее чувства больше, чем было нужно в данный момент.
– Не проще ли было просто развернуть меня, когда я пришла к тебе?
Нога Джесси спустилась с колена и ударилась об пол. Он внезапно вскочил и сосредоточенно стал наливать еще кофе. Стоя спиной к Абигейл, он ответил:
– Это было сложно.
Он сделал большой глоток, а ошарашенная Абигейл смотрела на его густые волосы на затылке. Джесси после долгого молчания спросил:
– Ты знаешь, что ты была первой женщиной, которая сказала мне нет, Эбби?
Ему опять удалось удивить ее. То, что он говорил, было полным безумием.
– Но я...
Джесси вдруг повернулся и прервал ее:
– Не укоряй себя, Эбби. никогда больше не укоряй. Это я просил тебя о той ночи любви, и не важно, кто пришел в ту комнату, и ты знаешь это. Но ты оказалась не такая, как остальные.
– Я думала, что в постели ни одна женщина не отличается от остальных.
Джесси вскинул руку, схватил Абигейл за подбородок и грубо приподнял ее лицо. Какое– то мгновение он смотрел так, словно готов был прибить ее.
– Выбрось это из головы, Эбби! ы чертовски прекрасно знаешь, что ты другая, и не только в том, что ты была девственницей. Все время, пока мы были вместе, ты была другой. Даже в том, что спасла мне жизнь.
Внезапно от его вспышки гнева, под свирепым взглядом его глаз, Абигейл начали душить слезы. Она отвернула подбородок в сторону, прочь от руки Джесси, и не спуская с него глаз. В конце концов она излила свою душу:
– Знаешь каким низким я тебя считала за то, что ты использовал против меня мое незнание? За то, что не сказал о возвращении Дэвида? За то, что не сказал, что владеешь железной дорогой? За то, что не сказал, что это были твои деньги, которые... которые заплатили мне, как... как какой-нибудь проститутке?
– Эбби...
– Нет, дай мне закончить. Я разозлилась на тебя за то, как ты уехал отсюда восвояси, думая, что маленький урок для такой женщины, как я, ничего не значит, для женщины, которая...
– Я никогда не думал...
Он сел и снова положил одну руку на спинку стула Абигейл.
– Замолчи! – приказала она. – Я хочу, чтобы ты узнал, через какой ад заставил меня пройти, Джесси Дюфрейн, потому что ты сделал... ты сделал. Ты заставил меня чувствовать себя недостойной любви Дэвида, так что я не имела права выйти за него, даже если он попросит. Ты себе представить не можешь, Джесси, что со мной из-за этого творилось. Я не хочу, чтобы ты ушел отсюда с чистой совестью. Я хочу, чтобы тебе было также больно, как и мне, потому что даже после того, как ты уехал, все, что я могла делать, это ходить по дому и везде находила напоминания тому, что мы с тобой делали, или пойти в магазин Дэвида, где о тебе напоминали деньги. Даже там ты, казалось, смеялся надо мной с каждой стены, которую ты оплатил. Я хотела сделать с тобой то же самое, но у меня не было способа, и я начала думать, что никогда не смогу освободиться от тебя.
– А ты этого хочешь?
– Хочу больше всего на свете, – сказала она с глубокой искренностью.
Джесси взглянул на волосы, потом перевел взгляд вниз, на ее трепещущие губы.
– Нет, хочу. Возможно мне никогда не удастся освободиться, и именно поэтому я и рада, что осталась на твоей совести. Тебе достаточно было сказать одну фразу, и эта ночь и связанное с ней чувство вины никогда бы не появились. Теперь у меня впереди брачная ночь... – она посмотрела себе на колени, – положительный исход которой под вопросом, мягко говоря. И ты говоришь, что ты хочешь очистить совесть?
– Эбби, – приблизившись и повернув к ней лицо, взмолился Джесси, не опуская руку со спинки, – я говорил тебе, что не знал, что он останется...
Но она оборвала его:
– Ты прекрасно понимаешь, что я по– прежнему могу все это потерять. Теперь, когда я нахожусь накануне всего, о чем только мечтала– о муже, который считает, что солнце встает и садится только для меня, о деле, которое означает уверенность в будущем... – Абигейл открыто посмотрела на Джесси. Он, наклонившись, был совсем рядом. – Да что там говорить, меня даже приняло здешнее общество, чего никогда не было до появления Дэвида. В качестве его жены я стану в конце концов чем-то более существенным, чем какой– то... какой-то незамужней дамой.
Стало тихо. Слышались только ветер и огонь. Джесси изучал Абигейл, сидевшую в ночной рубашке и халате и уткнувшись в свои колени. Он внезапно понял, что оставшись здесь, сделает ей еще больнее.
– Что мне тебе сказать? – спросил он жалостно. – Что я виноват? – Его пальцы вновь коснулись волос на ее затылке, но на этот раз она не отдернулась. – Да, я виноват. Я знаю. Прости меня, Эбби.
Она подняла глаза и увидела, что лицо Джесси исполнено искренностью, ухмылка и издевка исчезли.
– Из-за тебя я прошла через ад, Джесси. Может быть, твоего «прости» не достаточно. В первый же день, как Дэвид сказал, что собирается остаться на Разъезде Стюарта, я поняла, что он делает это ради меня. Я поняла, что он возносит меня на пьедестал, и не смела ему возразить. Он бы никогда, никогда не понял, почему я сделала то, что сделала с тобой. Но знаешь ли ты, чего этот обман стоил мне?
Джесси прекрасно понимал. Он видел боль яа лице Абигейл и хотел бы, чтобы не он был ее причиной. Он слегка отодвинулся назад.
– Что ты скажешь в свою брачную ночь, если он заподозрит что-нибудь?
Глаза Абигейл скользнули по слюдяному оконцу.
– Что это был Ричард.
– Ты рассказала ему о Ричарде? – удивленно спросил Джесси.
– Не столько, сколько тебе, но достаточно.
– Он поверил?
Она печально улыбнулась.
– Он не такой, как ты, Джесси. Он не приставал к каждой женщине, которую видел на дороге.
Джесси гладил волосы на затылке Абигейл и давал им упасть. Он прошептал ей на ухо:
– С тех пор, как я уехал отсюда, на моей дороге тоже не было ни одной женщины.
Мурашки побежали по позвоночнику Абигейл и по рукам. Но Джесси был Джесси.
– Я собираюсь выйти за Дэвида, Джесси. Он очень добр ко мне.
– Я тоже был однажды.
– Не так.
– Да как захочешь. Мы могли бы смеяться, разговаривать и...
– И бороться?
Джесси на секунду прекратил игру с волосами Абигейл.
– Да, и бороться, – не смущаясь признал он, и в его голосе послышалась улыбка.
– Я боролась с тобой даже после твоего отъезда. Когда из газет узнала правду на следующй день после встречи, я бесилась несколько дней.
Он усмехнулся.
– Ты всегда была хороша в бешенстве, – сказал он низким гортанным голосом.
– Уберите руку со спинки моего стула, мистер Дюфрейн, или я снова взбешусь.
– Меня зовут Джесси, – проговорил он, оставив руку там, где она была.
– Ох. не заставляй меня переживать все это заново. В следующий момент ты объявишь себя грабителем с пулей в боку.
Джесси рассмеялся и коснулся затылка Абигейл и слегка ущипнул мочку уха.
– Давай посмотрим, как ты немножко взбесишься, Эбби, а? Как в старые добрые времена.
Джесси ухватил локон волос и игриво дернул его.
Абигейл повернулась к нему и тихо по– вторила:
– Я собираюсь выйти за Дэвида Мелчера, и когда это произойдет, ты уберешься и из моего дома, и из моей жизни.
Джесси снова обернулся к печке и расслабился, съехав вниз по стулу и положив шею на его спинку.
– Ты действительно кричала это пустым комнатам, когда я уехал?
– Не переоценивай себя, – вспыльчиво проговорила Абигейл, – я ненавидела тебя каждую секунду, когда делала это.
Джесси повернул лицо в ее сторону.
– Ты никогда не ненавидела меня.
– Нет, ненавидела.
– И ненавидишь сейчас?
Вместо ответа Абигейл тоже вытянулась на своем стуле и положила ноги на решетку рядом с ногами Джесси.
– Скажи мне, что ненавидишь меня, – бросил он ей вызов и подвинулся так, что его ступня покрыла ее ноги.
– Я скажу, если ты уберешь свои ноги с моих и немедленно уйдешь отсюда.
Джесси зажал ноги Абигейл между своих и сжал.. – Попробуй.
Она взглянула на него, чтобы найти на его губах старую издевательскую улыбку, уверенная, что если в этот момент докажет ему свои слова, то наконец избавится от него. Лежа расслабившись на своем стуле с таким же праздным видом, как и Джесси, она уверенно проговорила:
– Ты до сих пор думаешь, что физическая сила убедительна? Я не могу тебя заставить уйти, и ты это знаешь. Но я могу повторить то, что говорила уже давно, что Дэвид Мелчер обладает всей красотой и нежностью, качествами, которыми я восхищаюсь в мужчине, и я собираюсь за него замуж.
Джесси молча рассматривал ее какое-то мгновение, потом взял за руку. Сердце Абигейл начало вытворять дикие вещи, когда она смотрела, как Джесси гладит ее руки, но внешне она осталась невозмутимой.
– Знаешь, я думаю, ты действительно собралась.
– Да, – сказала она, позволяя ему продолжать ласкать свою руку, чтобы доказать, что ее к нему больше не тянет.
– Он подходит для тебя? – спросил Джесси.
Абигейл вдруг захотелось переплести свои пальцы с пальцами Джесси и притянуть е руку к животу. Это было труднее всего вынести – всегда – когда Джесси становился заботливым и внимательным.
– Всегда... во всех смыслах, – мягко ответила она.
Ветер завывал над какой-то своей болью.
– А он подходит тебе!
Снег нашептывал дому свои секреты.
– Эбби? – начал настаивать Джесси, когда она не ответила.
– Это одно и то же.
– Нет, не одно и то же.
– Возможно, вопрос надо ставить так: подхожу ли я ему?
– Это и так понятно, – произнес нежно Джесси.
Абигейл проговорила их соединенным рукам:
– Не пытайся быть приятным. Обычно, когда ты был приятным, мы вели себя, как дураки.
На этом разговор прервался, и Джесси отпустил ее руку с легким смехом.
– Расскажи мне о своих планах. Мне очень хочется услышать.
Забавно, подумала Абигейл. Но вот осталось два дня до свадьбы, а у нее никогда не было друга, с которым она могла бы поговорить. Как иронично, что подвернулся как раз Джесси. Он был прав насчет одного – они могли бы всегда болтать, она и сейчас чувствовала себя с ним свободно и поэтому рассказала ему все о планах на свадьбу, насчет приема гостей и о том, как напряженно она с Дэвидом работала в магазине. Она рассказала Джесси, что они собираются на медовый месяц в Колорадо Спрингс.
Джесси, ехидно усмехнувшись, поддел ее:
– Так я плачу и за медовый месяц? – Но потом он сказал, что магазин получился замечательный, и он сразу понял, что она приложила к нему свою руку.
Абигейл рассказала, как беспокоилась из-за фаты матери, которую все не присылали до сегодняшнего дня, а завтра нужно фотографироваться. Он спросил, кого она наняла, чтобы сделать фото и потом сказал, что знает Дэмона Смита. Смит хорошо работает и угодит ей. Потом Абигейл рассмешила Джесси, спросив, действительно ли он фотограф. Он улыбнулся и ответил:
– Хочешь сказать, что до сих пор не веришь мне, – и они засмеялись вместе.
Их охватила лень и одурманивающая слабость, разговор стал затрудненным и вялым. Абигейл сказала, что Джесси в такой одежде больше похож на преступника, чем на фотографа. Он спросил, предпочитает ли она его яркий костюм, и Абигейл решила, что нет, эта одежда больше подходит для него. Время от времени в ленивом обмене репликами Джесси бросал на Абигейл сонную усмешку. Потом они вместе уставились на слюдяное оконце. С каждым мгновением они все больше расслаблялись, все больше становились самими собой, их охватила сонливость. Прошел уже час, как они разговаривали посреди ненастной ночи.
Джесси рассказал, как они с Джимом начали работать– пробивали туннели, строили эстакады и даже укладывали рельсы, прежде чем взялись за свою собственную железную дорогу. Они начали с одной тупиковой ветки, так как к тому времени поняли, что деньги не заработаешь на укладке рельсов, а только на самих деньгах. Она увидит это, сказал он, когда приедет в Колорадо Спрингс, где все железнодорожные магнаты строят себе особняки.
– Ты тоже? – спросила Абигейл.
– Нет, – рассмеялся он, он не относился к числу таких людей. Кроме того, его железная дорога была не такой уж большой. Джесси много рассказывал о том, как фотография превратилась для него из развлечения в дело жизни.
К тому времени он совсем низко съехал на стуле, положил ногу на ногу на решетку, умиротворенный и сонный. Он спросил:
– Теперь ты веришь мне?
– Да, думаю, верю.
Потребовалось много времени, чтобы он услышал от Абигейл эту фразу, много времени и еще больше непонимания.
Они сидели, молча прислушиваясь к завывающим ночным звукам.
– Уже очень поздно, – произнесла наконец Абигейл, – думаю, тебе пора идти, или мой фотограф увидит завтра одну из самых помятых на вид невест.
Джесси засмеялся, припомнив:
– Совсем как в первый раз, когда я увидел тебя, о господи, в каком ты была виде, Эбби!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48