Вы должны понять, что люди принимают вас такой, какая вы есть, без всяких оговорок. И мы приступим к этому прямо сейчас.
Из своего «дипломата» Ноа вынул большой белый платок.
– Прошу всех встать и собраться вокруг Лейси.
Актриса поднялась первая, остальные окружили ее.
– А теперь я должен завязать вам глаза, Лейси.
Она отступила на шаг.
– Завязать мне глаза?
– Обещаю, что от этого не будет никакого вреда.
Тихо вздохнув, она утвердительно кивнула, и Ноа завязал ей платком глаза.
– Вы видите что-нибудь, Лейси?
Она покачала головой:
– Нет, ничего.
Он взял ее руки в свои и произнес спокойным голосом:
– Лейси, теперь слушайте меня внимательно. Вы никогда не были слишком высокого мнения о себе – это верно?
Она слабо кивнула, по ее лицу все еще текли слезы.
– Но мы все считаем вас прекрасным человеком. У вас много достоинств. Вы по натуре добры и сердечны и много работали, чтобы добиться успеха. Быть может, у вас и есть кое-какие недостатки, но они присущи всем, и в этом отношении мы ничем не лучше вас. Мы все любим вас – не правда ли, друзья?
– Да!
– Мы любим тебя, Лейси, любим от всей души, – добавила Бетель.
– И мы хотим вам помочь. Не так ли, друзья? – спросил Ноа.
– Да!
– А вы любите нас, Лейси?
– Я… я хотела бы так думать.
– Вы доверяете нам?
– Я… – Она замолчала, глотая слезы.
– И вы готовы довериться нам?
– Ну… ну, хорошо.
– Если я попрошу вас упасть назад, вы уверены в том, что они подхватят вас прежде, чем вы упадете на пол и причините себе боль?
Лейси медленно кивнула.
– Хорошо, тогда я начинаю считать до трех. При счете «три» вы падаете прямо на спину. Вы готовы?
Лейси, всхлипнув, снова кивнула.
– Раз, два… три!
Какое-то мгновение Лейси стояла не двигаясь, сжав опущенные руки в кулаки. Затем она резко подалась назад, стараясь держать тело прямым, как доска.
Джеффри стоял за ее спиной. Когда она стала падать, он протянул руки и подхватил ее. И еще несколько пар рук устремились к ней, чтобы удержать от падения. Билли Рипер протолкнулся мимо Джеффри и тоже протянул руки, при этом постаравшись коснуться пальцами ее грудей. Увидев, что Лейси крепко держат, Джеффри схватил Билли за запястья и оттащил его в сторону. Они стояли друг против друга так близко, что Джеффри почувствовал зловонное дыхание певца.
Выпученные глаза Билли горели от ярости.
– А ну отстань от меня, парень, или я разорву тебя на части!
– Только попробуй, подонок, – отрезал Джеффри. – Я видел, как ты пытался ее лапать. Мне следовало бы переломать тебе руки…
Тут Ноа встал между ними.
– Я видел, что ты хотел сделать, Билли. Сейчас же уходи отсюда к себе в палату. Я разберусь с тобой после.
Билли гневно глядел на Брекинриджа, его костлявое тело напряглось, губы шевелились, у краешков рта выступила слюна.
Затем он, похоже, сдался. Развернулся и вышел из комнаты, волоча ноги.
Вспомнив о Лейси, Джеффри повернулся в ее сторону. С нее как раз сняли повязку. Теперь она плакала не таясь, но глаза ее светились счастьем.
– Я люблю вас! Я люблю вас всех!
Она пожимала руки то одному, то другому. Наконец осмотрелась, отыскивая взглядом Джеффри, направилась было к нему, но вдруг остановилась.
– Джеффри?
– Он был там, Лейси, – вмешался Ноа. – Джеффри стоял как раз позади вас, и он первый вас подхватил.
– О Джеффри! – Она бросилась к нему и с жаром обняла.
Джеффри обвил ее руками, сердце его отчаянно билось. Он поймал на себе пристальный взгляд Ноа поверх головы Лейси. В глазах врача застыл вопрос.
В это самое мгновение раздался сигнал переносного телефона на поясе у Ноа. Он подошел к столу, поднял трубку, молча что-то выслушал и спустя минуту снова ее опустил. С озадаченным лицом он направился туда, где стояли рядом Джеффри и Лейси.
– На сегодня это все, друзья. Не могли бы вы задержаться на минуту, Лейси?
Когда все, кроме актрисы и Лоуренса, ушли, Брекинридж сказал:
– Здесь полиция, Лейси, и с ними ваш шофер.
Лейси вздрогнула и схватила за руку Джеффри.
– Что случилось? Неужели Теодор попал в беду?
– Не имею ни малейшего понятия. Вы, наверное, хотите их видеть?
– Разумеется.
– Если вам угодно, я могу прислать их прямо сюда.
– Буду вам очень признательна.
Джеффри, лучше всех понимавший, чем вызвано появление полиции, хотел было уйти вместе с Ноа.
Лейси крепче сжала его руку.
– Нет, Джеффри. Пожалуйста, останься.
Тот внутренне словно съежился. Он никак не ожидал, что ему придется присутствовать при том, как Лейси сообщат о пропаже ее драгоценностей.
– Я не представляю, что могло случиться. Теодор – прекрасный человек, он вполне надежен и никогда не попадал ни в какие истории. Конечно, я знаю, что в таком небольшом городке Юга, как Оазис, довольно мало чернокожих, а те, что есть, находятся под пристальным надзором полиции. Вероятно, они просто хотят удостовериться в том, что Теодор действительно работает на меня.
Джеффри стоял в угрюмом молчании. Он не мог сказать ничего, что не выглядело бы явной и откровенной ложью.
Спустя несколько минут дверь открылась, и в комнату вошли двое мужчин. Один из них был высокий негр, а другой – коренастый, средних лет белый, с циничным выражением глаз.
– Мисс Лейси Хьюстон? – спросил второй.
– Да, это я.
Он показал Лейси свое удостоверение.
– Я – Райли Бенсон из отдела по расследованию краж и грабежей. – Его тонкие губы изогнулись в улыбке. – По сути, весь отдел состоит из меня одного. Этот человек работает на вас?
– Разумеется. Его имя Теодор Уилсон, и он служит у меня шофером. В чем дело, Теодор?
– Мне очень жаль, мисс Лейси, – сказал Теодор, – но ваши драгоценности пропали. Примерно час назад я обнаружил, что кто-то вломился в ваш «роллс». Сейф оказался пустым – ваши драгоценности украдены.
– О! – Глаза Лейси расширились, однако она не обнаружила никаких других признаков расстройства.
Райли Бенсон удивленно уставился на нее:
– Насколько я понял из слов вашего шофера, принадлежащая вам коллекция драгоценностей стоит огромных денег.
– Да, конечно, но она застрахована. – Лейси рассмеялась. – Пожалуй, со стороны это может показаться ужасным, но я гораздо больше опасалась, что Теодор попал в какую-нибудь беду.
– И не без оснований. В данный момент он, безусловно, находится под подозрением.
– О нет! – воскликнула Лейси. – Теодор не способен украсть, а тем более у меня. Я знаю его уже десять лет. Он все равно что член моей семьи.
– И прежде случалось, что члены семьи оказывались грабителями, – сухо заметил детектив. – И ведь ваш шофер знал, что драгоценности находятся там.
– Так же, как и многие другие. Всем известно, что Лейси Хьюстон никуда не выезжает без своих драгоценностей.
– Не было ли слишком легкомысленно с вашей стороны оставлять целое состояние в автомобиле, припаркованном на стоянке мотеля?
– Да, пожалуй. – Лейси попыталась принять удрученный вид. – Но мне не позволили оставить их здесь при себе. – Тут ее лицо прояснилось. – К тому же они хранились в сейфе.
– Проникнуть в который оказалось не таким уж сложным делом. И вот еще что… Ваш шофер знает код к сейфу?
– Разумеется, знает. Если автомобиль вдруг попадет в аварию или загорится, а меня не будет рядом, Теодору нужно каким-то образом добраться до содержимого сейфа. И это лишний раз доказывает, что Теодор не причастен к краже. Разве не понятно? – спросила она с торжеством в голосе. – Ведь сейф взломали? Так вот, Теодору не было никакой необходимости это делать. У него ведь есть ключи и код.
– В таком случае у него могло хватить ума подстроить все так, чтобы со стороны казалось, будто это сделал кто-то другой.
– Нет, – твердо произнесла Лейси. – Только не Теодор. Я готова поручиться за него головой.
Детектив насмешливо приподнял брови:
– Головой – может быть, а вашими драгоценностями?
– И ими тоже. – Лейси взяла Теодора за руку и посмотрела ему прямо в глаза. – Ответь этому человеку, Теодор. Ты украл мои драгоценности?
Ее пристальный взгляд нисколько не смутил шофера.
– Нет, мисс Лейси. Если бы даже мне пришла в голову такая мысль, за последние несколько лет у меня для этого было много других возможностей, и куда более благоприятных.
– Вот видите, детектив Бенсон? – Она бросила торжествующий взгляд на офицера.
Бенсон пожал плечами:
– Нам еще предстоит как следует разобраться с этим делом, и мы не можем исключить из числа подозреваемых и вашего шофера. Таков обычный порядок. А вам пока что придется поехать в участок и составить заявление, чтобы мы могли как можно скорее приступить к расследованию.
– Нельзя ли сделать это здесь, офицер? – Лейси развела руками. – Нам не позволяют покидать это здание. Полагаю, в подобных случаях может быть сделано исключение, хотя мне и не хотелось бы просить для себя особых привилегий без крайней необходимости.
Детектив какое-то время колебался, затем медленно произнес:
– Пожалуй, мы можем сделать исключение из правил и составить заявление для полиции прямо здесь.
– Отлично! – На лице Лейси появилась ослепительная улыбка. – Но для начала не могли бы мы немного побеседовать с вами наедине? Ты не будешь возражать против этого, Джеффри?
– Нет, конечно. В любом случае у меня назначена на три часа встреча с доктором Брекинриджем. Мы увидимся позже. Мне очень жаль, что твои драгоценности пропали, Лейси.
Она только пожала плечами, и Джеффри поспешно покинул «Змеиное логово».
Зоя была в приподнятом настроении, когда Сьюзен высадила ее у порога дома.
– Я не останусь у тебя на ночь, – сказала Сьюзен чуть виновато. – Жди меня завтра утром.
Зоя догадалась, что девушка собиралась провести вечер с Ноа, и потому ответ ее прозвучал лукаво:
– Желаю тебе спокойной ночи, дорогая.
Она стояла возле дома, провожая взглядом маленький автомобиль Сьюзен, который удалялся, отчаянно пыхтя мотором. Вечер был жарким, как обычно, однако небо, усыпанное мириадами звезд, выглядело необыкновенно ясным, и полная луна стояла высоко. Зоя запрокинула голову, вдыхая сухой воздух. На душе у нее было радостно.
Митинг прошел удачно во всех отношениях. Она могла признать без лишней скромности, что ее речь на этот раз оказалась особенно зажигательной. Почти три сотни человек собрались в парке возле здания муниципалитета на ее выступление. Среди слушателей на сей раз было много мужчин; негодующие возгласы раздавались в самые подходящие для этого моменты.
После митинга группа женщин расхаживала перед зданием муниципалитета в течение целого часа, держа плакаты с надписями: «Застройщики, убирайтесь домой!», «Нет – дальнейшему росту Оазиса!», «Оазис достаточно велик!», «Саквояжники, вон из города!».
На солнце было слишком жарко, чтобы Зоя в ее годы могла маршировать с пикетчиками, и потому она вместе со Сьюзен стояла в тени трибуны, наблюдая за ними.
Один раз она заметила на ступеньках здания муниципалитета мэра Уошберна, который, положив руки на пояс, перебрасывался колкими репликами с участницами пикета. Зоя не видела Отто Ченнинга, однако знала, что мэр непременно расскажет ему обо всем.
Позже она, Сьюзен и несколько их сторонниц обедали в ресторане «Эмберс», обмениваясь впечатлениями от главных событий минувшего дня…
Полюбовавшись звездным небом, Зоя направилась к дому. Дверь, ведущая на кухню, оказалась, к ее досаде, открытой. Хотя Оазис славился сравнительно низким уровнем преступности и многие из горожан хвастались тем, что оставляют двери незапертыми, она всегда запирала дом на ключ, следуя своей давней привычке. По-видимому, на этот раз она допустила по рассеянности недосмотр.
Войдя в кухню, Зоя сразу поняла, что в доме кто-то побывал. Сначала это было лишь предчувствие, потом она уловила слабый запах купороса.
С криком отчаяния она бросилась в атриум, включила свет. И тут ее глазам предстало чудовищное зрелище.
Все птичьи клетки были открыты, здесь и там лежали легкие яркие перья, плитки пола были забрызганы кровью.
Тельца птиц, растерзанные с нечеловеческой жестокостью, валялись повсюду. Зоя металась от клетки к клетке: все они были пусты. «Боже праведный, кто мог оказаться способным на такое зверство?» – спрашивала она себя. Наконец она опустилась в кресло и горько зарыдала. Ей казалось, что кто-то убил всех ее детей.
Тут какой-то звук заставил ее вскинуть голову. Он доносился из-за куста гортензии, росшего в углу. Поспешив туда, она раздвинула ветки и обнаружила Мадам, забившуюся в угол и испуганно сжавшуюся в комочек. Глаза птицы блестели в тусклом свете.
Присев, Зоя протянула ей руку:
– Иди ко мне, Мадам. Теперь уже все в порядке. Ты в безопасности.
Зое пришлось еще какое-то время уговаривать птицу, прежде чем та наконец осмелилась выбраться из-за куста и вскарабкаться на руку хозяйки. Гладя одной рукой взъерошенные перья, Зоя отнесла Мадам к столу и сама уселась в кресло вместе с ней.
У Зои появилась смутная мысль позвать полицию, но она еще долго сидела, ласково гладя ладонью перепуганную птицу и утешая ее тихим, мягким голосом.
Глава 20
Тед Дарнелл задержался допоздна в полицейском участке. Наконец, уже в одиннадцатом часу вечера, он решил, что пора отправляться домой. В небольшой ванной, смежной с его кабинетом, начальник полиции посмотрелся в зеркало, убедился в том, что галстук завязан правильно, провел расческой по волосам и вышел из кабинета, заперев за собой дверь.
Когда он шел по коридору в приемную, до него донеслись взрывы хохота.
Облокотившись о конторку, два офицера обменивались шутками с сержантом Верном Уэбстером, который в тот вечер дежурил на телефоне.
– Что тут у вас смешного, парни? – спросил Дарнелл.
Офицеры тотчас посерьезнели.
– Сержант рассказал нам о вызове, который только что поступил, – ответил один из них. – Какая-то женщина сообщила, что жившие у нее в доме птицы зарезаны.
– Я не вижу в этом ничего забавного. Помимо всего прочего, эти птицы могут стоить чертовски дорого. Кто эта женщина?
– Та самая сумасбродная дамочка… Зоя Тремэйн, которая возглавляет движение против…
– Не важно, кто она такая, – перебил офицера Дарнелл. – Она гражданка нашего города и налогоплательщица, и тут явно имело место преступление.
– Разумеется, шеф, – сказал сержант Уэбстер. – Я как раз собирался выслать туда полицейскую команду.
Дарнелл внезапно принял решение:
– Не стоит. Я сам этим займусь. Это не так уж далеко от моего дома.
Одним из немногих предметов роскоши, которые позволил себе Дарнелл при своем спартанском образе жизни, был «мерседес». Он предпочитал приобретать американские товары, однако за последние годы его мнение о качестве отечественных автомобилей резко упало, а немцами он всегда восхищался за их педантичность.
По пути Дарнелл размышлял о том, что же произошло в доме Зои. Он был совершенно уверен, что это зверство – уничтожение птиц – напрямую связано с ее общественной деятельностью. Днем он видел пикетчиков перед зданием муниципалитета, и ему говорили о выступлении Зои на митинге. Он ожидал телефонного звонка от разгневанного Отто Ченнинга, однако аппарат молчал. К слову сказать, последние несколько дней Отто вел себя до странности тихо. И почему он не использовал полученные им сведения о Зое, чтобы шантажом заставить ее замолчать? Или же она просто не обратила внимания на его угрозы?
Когда Дарнелл притормозил перед особняком Тремэйн, свет там был включен. Он нажал на кнопку звонка и стал ждать. Наконец Зоя открыла дверь, и Дарнелл сразу заметил на ее лице следы недавних слез. В первый раз за то время, что он ее знал, Зоя выглядела на свои годы.
– Начальник полиции Дарнелл? – Голос ее прервался. – Я удивлена, что именно вы откликнулись на мой вызов.
– Остальные были заняты, а я как раз собирался домой, – объяснил он. – Что здесь произошло?
– Пойдемте со мной, и я вам покажу.
Она проводила его через вестибюль в атриум.
– Вот, – она повела рукой, – взгляните!
Дарнелл окинул взглядом трупики растерзанных птиц. Ему не раз случалось видеть людей, павших в сражениях, и это в значительной мере ожесточило его сердце. В представлении Дарнелла смерть была неотъемлемой частью любой войны. А вот это зрелище потрясло его гораздо сильнее, потому что выглядело бессмысленным зверством, словно какой-нибудь избалованный, капризный мальчишка вздумал отомстить за пренебрежительное отношение к своим прихотям.
– Я вернулась домой примерно час назад, – объяснила Зоя. – Дверь кухни оказалась незапертой, и когда я вошла, то… – ее душили рыдания, – то я обнаружила вот это! – Она зажгла сигару и выпустила облачко дыма. – Кто вообще мог пойти на такое?
– У вас ничего не пропало?
Она покачала головой:
– У меня не было времени для тщательного осмотра, но думаю, что все на месте.
– А в вашем доме есть какие-нибудь ценные вещи?
– Да, есть кое-что. – Она словно пронзила Дарнелла взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Из своего «дипломата» Ноа вынул большой белый платок.
– Прошу всех встать и собраться вокруг Лейси.
Актриса поднялась первая, остальные окружили ее.
– А теперь я должен завязать вам глаза, Лейси.
Она отступила на шаг.
– Завязать мне глаза?
– Обещаю, что от этого не будет никакого вреда.
Тихо вздохнув, она утвердительно кивнула, и Ноа завязал ей платком глаза.
– Вы видите что-нибудь, Лейси?
Она покачала головой:
– Нет, ничего.
Он взял ее руки в свои и произнес спокойным голосом:
– Лейси, теперь слушайте меня внимательно. Вы никогда не были слишком высокого мнения о себе – это верно?
Она слабо кивнула, по ее лицу все еще текли слезы.
– Но мы все считаем вас прекрасным человеком. У вас много достоинств. Вы по натуре добры и сердечны и много работали, чтобы добиться успеха. Быть может, у вас и есть кое-какие недостатки, но они присущи всем, и в этом отношении мы ничем не лучше вас. Мы все любим вас – не правда ли, друзья?
– Да!
– Мы любим тебя, Лейси, любим от всей души, – добавила Бетель.
– И мы хотим вам помочь. Не так ли, друзья? – спросил Ноа.
– Да!
– А вы любите нас, Лейси?
– Я… я хотела бы так думать.
– Вы доверяете нам?
– Я… – Она замолчала, глотая слезы.
– И вы готовы довериться нам?
– Ну… ну, хорошо.
– Если я попрошу вас упасть назад, вы уверены в том, что они подхватят вас прежде, чем вы упадете на пол и причините себе боль?
Лейси медленно кивнула.
– Хорошо, тогда я начинаю считать до трех. При счете «три» вы падаете прямо на спину. Вы готовы?
Лейси, всхлипнув, снова кивнула.
– Раз, два… три!
Какое-то мгновение Лейси стояла не двигаясь, сжав опущенные руки в кулаки. Затем она резко подалась назад, стараясь держать тело прямым, как доска.
Джеффри стоял за ее спиной. Когда она стала падать, он протянул руки и подхватил ее. И еще несколько пар рук устремились к ней, чтобы удержать от падения. Билли Рипер протолкнулся мимо Джеффри и тоже протянул руки, при этом постаравшись коснуться пальцами ее грудей. Увидев, что Лейси крепко держат, Джеффри схватил Билли за запястья и оттащил его в сторону. Они стояли друг против друга так близко, что Джеффри почувствовал зловонное дыхание певца.
Выпученные глаза Билли горели от ярости.
– А ну отстань от меня, парень, или я разорву тебя на части!
– Только попробуй, подонок, – отрезал Джеффри. – Я видел, как ты пытался ее лапать. Мне следовало бы переломать тебе руки…
Тут Ноа встал между ними.
– Я видел, что ты хотел сделать, Билли. Сейчас же уходи отсюда к себе в палату. Я разберусь с тобой после.
Билли гневно глядел на Брекинриджа, его костлявое тело напряглось, губы шевелились, у краешков рта выступила слюна.
Затем он, похоже, сдался. Развернулся и вышел из комнаты, волоча ноги.
Вспомнив о Лейси, Джеффри повернулся в ее сторону. С нее как раз сняли повязку. Теперь она плакала не таясь, но глаза ее светились счастьем.
– Я люблю вас! Я люблю вас всех!
Она пожимала руки то одному, то другому. Наконец осмотрелась, отыскивая взглядом Джеффри, направилась было к нему, но вдруг остановилась.
– Джеффри?
– Он был там, Лейси, – вмешался Ноа. – Джеффри стоял как раз позади вас, и он первый вас подхватил.
– О Джеффри! – Она бросилась к нему и с жаром обняла.
Джеффри обвил ее руками, сердце его отчаянно билось. Он поймал на себе пристальный взгляд Ноа поверх головы Лейси. В глазах врача застыл вопрос.
В это самое мгновение раздался сигнал переносного телефона на поясе у Ноа. Он подошел к столу, поднял трубку, молча что-то выслушал и спустя минуту снова ее опустил. С озадаченным лицом он направился туда, где стояли рядом Джеффри и Лейси.
– На сегодня это все, друзья. Не могли бы вы задержаться на минуту, Лейси?
Когда все, кроме актрисы и Лоуренса, ушли, Брекинридж сказал:
– Здесь полиция, Лейси, и с ними ваш шофер.
Лейси вздрогнула и схватила за руку Джеффри.
– Что случилось? Неужели Теодор попал в беду?
– Не имею ни малейшего понятия. Вы, наверное, хотите их видеть?
– Разумеется.
– Если вам угодно, я могу прислать их прямо сюда.
– Буду вам очень признательна.
Джеффри, лучше всех понимавший, чем вызвано появление полиции, хотел было уйти вместе с Ноа.
Лейси крепче сжала его руку.
– Нет, Джеффри. Пожалуйста, останься.
Тот внутренне словно съежился. Он никак не ожидал, что ему придется присутствовать при том, как Лейси сообщат о пропаже ее драгоценностей.
– Я не представляю, что могло случиться. Теодор – прекрасный человек, он вполне надежен и никогда не попадал ни в какие истории. Конечно, я знаю, что в таком небольшом городке Юга, как Оазис, довольно мало чернокожих, а те, что есть, находятся под пристальным надзором полиции. Вероятно, они просто хотят удостовериться в том, что Теодор действительно работает на меня.
Джеффри стоял в угрюмом молчании. Он не мог сказать ничего, что не выглядело бы явной и откровенной ложью.
Спустя несколько минут дверь открылась, и в комнату вошли двое мужчин. Один из них был высокий негр, а другой – коренастый, средних лет белый, с циничным выражением глаз.
– Мисс Лейси Хьюстон? – спросил второй.
– Да, это я.
Он показал Лейси свое удостоверение.
– Я – Райли Бенсон из отдела по расследованию краж и грабежей. – Его тонкие губы изогнулись в улыбке. – По сути, весь отдел состоит из меня одного. Этот человек работает на вас?
– Разумеется. Его имя Теодор Уилсон, и он служит у меня шофером. В чем дело, Теодор?
– Мне очень жаль, мисс Лейси, – сказал Теодор, – но ваши драгоценности пропали. Примерно час назад я обнаружил, что кто-то вломился в ваш «роллс». Сейф оказался пустым – ваши драгоценности украдены.
– О! – Глаза Лейси расширились, однако она не обнаружила никаких других признаков расстройства.
Райли Бенсон удивленно уставился на нее:
– Насколько я понял из слов вашего шофера, принадлежащая вам коллекция драгоценностей стоит огромных денег.
– Да, конечно, но она застрахована. – Лейси рассмеялась. – Пожалуй, со стороны это может показаться ужасным, но я гораздо больше опасалась, что Теодор попал в какую-нибудь беду.
– И не без оснований. В данный момент он, безусловно, находится под подозрением.
– О нет! – воскликнула Лейси. – Теодор не способен украсть, а тем более у меня. Я знаю его уже десять лет. Он все равно что член моей семьи.
– И прежде случалось, что члены семьи оказывались грабителями, – сухо заметил детектив. – И ведь ваш шофер знал, что драгоценности находятся там.
– Так же, как и многие другие. Всем известно, что Лейси Хьюстон никуда не выезжает без своих драгоценностей.
– Не было ли слишком легкомысленно с вашей стороны оставлять целое состояние в автомобиле, припаркованном на стоянке мотеля?
– Да, пожалуй. – Лейси попыталась принять удрученный вид. – Но мне не позволили оставить их здесь при себе. – Тут ее лицо прояснилось. – К тому же они хранились в сейфе.
– Проникнуть в который оказалось не таким уж сложным делом. И вот еще что… Ваш шофер знает код к сейфу?
– Разумеется, знает. Если автомобиль вдруг попадет в аварию или загорится, а меня не будет рядом, Теодору нужно каким-то образом добраться до содержимого сейфа. И это лишний раз доказывает, что Теодор не причастен к краже. Разве не понятно? – спросила она с торжеством в голосе. – Ведь сейф взломали? Так вот, Теодору не было никакой необходимости это делать. У него ведь есть ключи и код.
– В таком случае у него могло хватить ума подстроить все так, чтобы со стороны казалось, будто это сделал кто-то другой.
– Нет, – твердо произнесла Лейси. – Только не Теодор. Я готова поручиться за него головой.
Детектив насмешливо приподнял брови:
– Головой – может быть, а вашими драгоценностями?
– И ими тоже. – Лейси взяла Теодора за руку и посмотрела ему прямо в глаза. – Ответь этому человеку, Теодор. Ты украл мои драгоценности?
Ее пристальный взгляд нисколько не смутил шофера.
– Нет, мисс Лейси. Если бы даже мне пришла в голову такая мысль, за последние несколько лет у меня для этого было много других возможностей, и куда более благоприятных.
– Вот видите, детектив Бенсон? – Она бросила торжествующий взгляд на офицера.
Бенсон пожал плечами:
– Нам еще предстоит как следует разобраться с этим делом, и мы не можем исключить из числа подозреваемых и вашего шофера. Таков обычный порядок. А вам пока что придется поехать в участок и составить заявление, чтобы мы могли как можно скорее приступить к расследованию.
– Нельзя ли сделать это здесь, офицер? – Лейси развела руками. – Нам не позволяют покидать это здание. Полагаю, в подобных случаях может быть сделано исключение, хотя мне и не хотелось бы просить для себя особых привилегий без крайней необходимости.
Детектив какое-то время колебался, затем медленно произнес:
– Пожалуй, мы можем сделать исключение из правил и составить заявление для полиции прямо здесь.
– Отлично! – На лице Лейси появилась ослепительная улыбка. – Но для начала не могли бы мы немного побеседовать с вами наедине? Ты не будешь возражать против этого, Джеффри?
– Нет, конечно. В любом случае у меня назначена на три часа встреча с доктором Брекинриджем. Мы увидимся позже. Мне очень жаль, что твои драгоценности пропали, Лейси.
Она только пожала плечами, и Джеффри поспешно покинул «Змеиное логово».
Зоя была в приподнятом настроении, когда Сьюзен высадила ее у порога дома.
– Я не останусь у тебя на ночь, – сказала Сьюзен чуть виновато. – Жди меня завтра утром.
Зоя догадалась, что девушка собиралась провести вечер с Ноа, и потому ответ ее прозвучал лукаво:
– Желаю тебе спокойной ночи, дорогая.
Она стояла возле дома, провожая взглядом маленький автомобиль Сьюзен, который удалялся, отчаянно пыхтя мотором. Вечер был жарким, как обычно, однако небо, усыпанное мириадами звезд, выглядело необыкновенно ясным, и полная луна стояла высоко. Зоя запрокинула голову, вдыхая сухой воздух. На душе у нее было радостно.
Митинг прошел удачно во всех отношениях. Она могла признать без лишней скромности, что ее речь на этот раз оказалась особенно зажигательной. Почти три сотни человек собрались в парке возле здания муниципалитета на ее выступление. Среди слушателей на сей раз было много мужчин; негодующие возгласы раздавались в самые подходящие для этого моменты.
После митинга группа женщин расхаживала перед зданием муниципалитета в течение целого часа, держа плакаты с надписями: «Застройщики, убирайтесь домой!», «Нет – дальнейшему росту Оазиса!», «Оазис достаточно велик!», «Саквояжники, вон из города!».
На солнце было слишком жарко, чтобы Зоя в ее годы могла маршировать с пикетчиками, и потому она вместе со Сьюзен стояла в тени трибуны, наблюдая за ними.
Один раз она заметила на ступеньках здания муниципалитета мэра Уошберна, который, положив руки на пояс, перебрасывался колкими репликами с участницами пикета. Зоя не видела Отто Ченнинга, однако знала, что мэр непременно расскажет ему обо всем.
Позже она, Сьюзен и несколько их сторонниц обедали в ресторане «Эмберс», обмениваясь впечатлениями от главных событий минувшего дня…
Полюбовавшись звездным небом, Зоя направилась к дому. Дверь, ведущая на кухню, оказалась, к ее досаде, открытой. Хотя Оазис славился сравнительно низким уровнем преступности и многие из горожан хвастались тем, что оставляют двери незапертыми, она всегда запирала дом на ключ, следуя своей давней привычке. По-видимому, на этот раз она допустила по рассеянности недосмотр.
Войдя в кухню, Зоя сразу поняла, что в доме кто-то побывал. Сначала это было лишь предчувствие, потом она уловила слабый запах купороса.
С криком отчаяния она бросилась в атриум, включила свет. И тут ее глазам предстало чудовищное зрелище.
Все птичьи клетки были открыты, здесь и там лежали легкие яркие перья, плитки пола были забрызганы кровью.
Тельца птиц, растерзанные с нечеловеческой жестокостью, валялись повсюду. Зоя металась от клетки к клетке: все они были пусты. «Боже праведный, кто мог оказаться способным на такое зверство?» – спрашивала она себя. Наконец она опустилась в кресло и горько зарыдала. Ей казалось, что кто-то убил всех ее детей.
Тут какой-то звук заставил ее вскинуть голову. Он доносился из-за куста гортензии, росшего в углу. Поспешив туда, она раздвинула ветки и обнаружила Мадам, забившуюся в угол и испуганно сжавшуюся в комочек. Глаза птицы блестели в тусклом свете.
Присев, Зоя протянула ей руку:
– Иди ко мне, Мадам. Теперь уже все в порядке. Ты в безопасности.
Зое пришлось еще какое-то время уговаривать птицу, прежде чем та наконец осмелилась выбраться из-за куста и вскарабкаться на руку хозяйки. Гладя одной рукой взъерошенные перья, Зоя отнесла Мадам к столу и сама уселась в кресло вместе с ней.
У Зои появилась смутная мысль позвать полицию, но она еще долго сидела, ласково гладя ладонью перепуганную птицу и утешая ее тихим, мягким голосом.
Глава 20
Тед Дарнелл задержался допоздна в полицейском участке. Наконец, уже в одиннадцатом часу вечера, он решил, что пора отправляться домой. В небольшой ванной, смежной с его кабинетом, начальник полиции посмотрелся в зеркало, убедился в том, что галстук завязан правильно, провел расческой по волосам и вышел из кабинета, заперев за собой дверь.
Когда он шел по коридору в приемную, до него донеслись взрывы хохота.
Облокотившись о конторку, два офицера обменивались шутками с сержантом Верном Уэбстером, который в тот вечер дежурил на телефоне.
– Что тут у вас смешного, парни? – спросил Дарнелл.
Офицеры тотчас посерьезнели.
– Сержант рассказал нам о вызове, который только что поступил, – ответил один из них. – Какая-то женщина сообщила, что жившие у нее в доме птицы зарезаны.
– Я не вижу в этом ничего забавного. Помимо всего прочего, эти птицы могут стоить чертовски дорого. Кто эта женщина?
– Та самая сумасбродная дамочка… Зоя Тремэйн, которая возглавляет движение против…
– Не важно, кто она такая, – перебил офицера Дарнелл. – Она гражданка нашего города и налогоплательщица, и тут явно имело место преступление.
– Разумеется, шеф, – сказал сержант Уэбстер. – Я как раз собирался выслать туда полицейскую команду.
Дарнелл внезапно принял решение:
– Не стоит. Я сам этим займусь. Это не так уж далеко от моего дома.
Одним из немногих предметов роскоши, которые позволил себе Дарнелл при своем спартанском образе жизни, был «мерседес». Он предпочитал приобретать американские товары, однако за последние годы его мнение о качестве отечественных автомобилей резко упало, а немцами он всегда восхищался за их педантичность.
По пути Дарнелл размышлял о том, что же произошло в доме Зои. Он был совершенно уверен, что это зверство – уничтожение птиц – напрямую связано с ее общественной деятельностью. Днем он видел пикетчиков перед зданием муниципалитета, и ему говорили о выступлении Зои на митинге. Он ожидал телефонного звонка от разгневанного Отто Ченнинга, однако аппарат молчал. К слову сказать, последние несколько дней Отто вел себя до странности тихо. И почему он не использовал полученные им сведения о Зое, чтобы шантажом заставить ее замолчать? Или же она просто не обратила внимания на его угрозы?
Когда Дарнелл притормозил перед особняком Тремэйн, свет там был включен. Он нажал на кнопку звонка и стал ждать. Наконец Зоя открыла дверь, и Дарнелл сразу заметил на ее лице следы недавних слез. В первый раз за то время, что он ее знал, Зоя выглядела на свои годы.
– Начальник полиции Дарнелл? – Голос ее прервался. – Я удивлена, что именно вы откликнулись на мой вызов.
– Остальные были заняты, а я как раз собирался домой, – объяснил он. – Что здесь произошло?
– Пойдемте со мной, и я вам покажу.
Она проводила его через вестибюль в атриум.
– Вот, – она повела рукой, – взгляните!
Дарнелл окинул взглядом трупики растерзанных птиц. Ему не раз случалось видеть людей, павших в сражениях, и это в значительной мере ожесточило его сердце. В представлении Дарнелла смерть была неотъемлемой частью любой войны. А вот это зрелище потрясло его гораздо сильнее, потому что выглядело бессмысленным зверством, словно какой-нибудь избалованный, капризный мальчишка вздумал отомстить за пренебрежительное отношение к своим прихотям.
– Я вернулась домой примерно час назад, – объяснила Зоя. – Дверь кухни оказалась незапертой, и когда я вошла, то… – ее душили рыдания, – то я обнаружила вот это! – Она зажгла сигару и выпустила облачко дыма. – Кто вообще мог пойти на такое?
– У вас ничего не пропало?
Она покачала головой:
– У меня не было времени для тщательного осмотра, но думаю, что все на месте.
– А в вашем доме есть какие-нибудь ценные вещи?
– Да, есть кое-что. – Она словно пронзила Дарнелла взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39