– Вот видишь, – мягко проговорил Джейк. – Дай мне ключ.– А я-то думала, что ваш брат, секретный агент, умеет открывать любые двери отмычкой.– Отмычкой? Верно. У меня как раз одна спрятана в ботинке. – Он занес ногу над дверью.– Ладно, ладно, – торопливо проговорила Онор. – Вот возьми.– Стой здесь и жди, когда я сам к тебе выйду.– Но это смешно.– Не говори потом, что я тебя не предупреждал.Исполненная одновременно возмущения и страха, Онор осталась на месте. И хотя Джейк вернулся довольно быстро, ей показалось, будто прошел целый час.– Я же говорила, – сказала Онор, пытаясь пройти мимо него в дом. – О Боже, я совсем забыла!– Зато я не забыл. Ступай осторожно, на бумаге можно поскользнуться, как на банановой корке.Онор на ходу стала собирать вещи, разбросанные по комнате ночным взломщиком. Наконец она дошла до письменного стола брата. Судя по автоответчику, за время ее отсутствия звонков не было.– Может, все-таки двинем ко мне? – сказал Джейк. – По крайней мере у меня нет такого бардака.Онор не обернулась.– Тьфу! – выдохнул он. – Ну, хорошо. Пойду проверю катер, а потом вернусь и помогу тебе прибраться.Однако не успел он повернуться к двери, как раздался телефонный звонок.«Шустро работают ребята. Мы только вошли, а потеха уже началась».Онор рывком сняла трубку.– Да?– Здравствуйте, кто это?– Онор Донован, а вы кто?– Мы незнакомы, но Кайл много о вас рассказывал. Меня зовут Мэрью. Кайл – мой жених. Можно к вам заглянуть? Глава 18 – Ну? – нетерпеливо спросила Онор, пытаясь заглянуть Джейку через плечо – поскорее хотелось увидеть женщину, назвавшуюся невестой брата.– Она одна.Джейк видел, как Мэрью выбралась из старенькой машины, взятой напрокат, и, огибая грязь и лужи, направилась к дому.– Такое впечатление, что они с Эллен посещали одну школу, – пробормотал Джейк.– Шпионскую?– Нет, бальных танцев.– При чем тут… – начала Онор, но тут же восхищенно проговорила:– О! – Походка у Мэрью была поистине царственная. И хоть она надела самые обычные черные брюки и свитер, наряд смотрелся так, словно его взяли из элитной коллекции парижского кутюрье. – Нет, этому научиться нельзя. С этим надо родиться.– Тебе виднее.Она искоса взглянула на Джейка.– У меня не такая походка.– У тебя лучше.– Ха! Нет уж, спасибо. Она идет так, будто у нее между ног спрятана тайна мироздания.Джейк удивленно оглянулся на нее и, не удержавшись, рассмеялся. Потом неожиданно для самого себя поднял руку и мягко провел тыльной стороной ладони по ее щеке, коснулся губ.– Ты такая же, дорогая. Что бы ни случилось, я не жалею о том, что с тобой познакомился.Онор увидела его улыбку, глаза и почувствовала, что он не лукавит. В следующее мгновение она неожиданно для самой себя вдруг поцеловала его пальцы. Какие бы цели Джейк ни преследовал, откликнувшись на ее рекламное объявление, он действительно защищал ее ото всех опасностей, которые вдруг свалились на ее голову. И еще оказался щедрым, страстным любовником, в объятиях которого она чувствовала себя самой желанной со времен Евы женщиной на свете.– Значит ли это, что я прощен? – тихо проговорил он.– Нет, это значит… – торопливо проговорила Онор и вдруг улыбнулась:– Я сама не знаю, что это значит.«Скорее всего это значит, что я круглая идиотка!» – подумала она.– И все же?– Наверное, это значит, что мы пока нужны друг другу, – прошептала она. – Поэтому предлагаю на время зарыть топор войны.– Согласен, черт возьми! Целоваться лучше, чем ругаться, правда?Стук в дверь спас Онор, и ей не пришлось отвечать на этот щекотливый вопрос. Она открыла дверь и уже хотела что-то сказать, но так и замерла в немом восхищении. И хотя красота Мэрью не была уникальной и неповторимой, во всем ее облике было что-то магнетическое. Харизма, исключительная сексуальность, да что угодно!Онор с трудом перевела дух. Да, из-за такой женщины можно потерять голову.– Заходи, – бросил из-за ее спины Джейк. – Пусть тебя не смущает молчание хозяйки. Она поражена твоей красотой как громом.– Джей?! Ты?! – воскликнула Мэрью. Ее и без того большие темные глаза широко раскрылись. Золотинки в черных зрачках удивительно гармонировали с блестящими белокурыми волосами. Она судорожно обхватила маленькими бледными пальчиками крепкое запястье Джейка. – Где Кайл? Что с ним?– Не знаю, не знаю, – отозвался тот и, проводив Мэрью в комнату, закрыл за ней дверь. – Познакомься, это Онор Донован, сестра Кайла. Онор, это Мэрью. Я могу назвать и фамилию, но ты все равно ее не сможешь повторить. Это для тебя будет слишком сложно. Пусть будет Джонс. Так ее звал Кайл. Мэрью Джонс.Онор протянула ей руку.– Здравствуйте, Мэрью. Сьюза много отдала бы за то, чтобы написать ваш портрет.Изобразив на лице смущение, Мэрью пожала протянутую руку.– Сьюза – моя мать, – объяснила Онор. – Мы все ее так зовем. Она рисует. Отдает предпочтение пейзажам, но порой делает исключения. У вас очень интересное лицо.Мэрью неуверенно улыбнулась.– А это… хорошо?– Прекрасно! Входите, присаживайтесь. Вы будете моей первой невесткой. Как только отыщется Кайл, разумеется. Кофе? Чай? Или что-нибудь покрепче?Длинные, ненакрашенные ресницы Мэрью опустились. Она снова застенчиво улыбнулась.Джейк вздохнул, поняв, что ему придется переводить. По-литовски он говорил плохо, зато неплохо знал русский. Как и Мэрью.Онор же не знала ни слова по-русски, поэтому смотрела на лицо Джейка со все возрастающим нетерпением.– О'кей, – сказал тот, наконец повернувшись к ней. – Мэрью говорит на четырех языках, включая английский, и понимает еще три. Но одно дело школьное образование, и совсем другое живой разговор. Сленг – ее слабая сторона. Усекла?– Усекла, – ответила Онор. – В смысле «поняла».– Если вам не трудно, – улыбаясь проговорила Мэрью, – чашечку кофе.– Я сам поставлю, а вы пока знакомьтесь.– А ты? – окликнула его Онор.– Мы с Мэрью и так добрые знакомые.– Очень добрые? – неожиданно вырвалось у Онор.Джейк не ответил.Мэрью грациозно села на краешек маленького потертого дивана. И хотя Онор и Джейк успели немного прибраться перед ее приходом, все же на диване валялась куча бумаг. Онор торопливо бросила их на стол Кайла и пододвинула к дивану столик на колесиках.Мэрью была на пару дюймов выше Онор, но выглядела удивительно хрупкой. Ее маленькие бледные кулачки были стиснуты так сильно, что костяшки пальцев совершенно побелели. Она сидела, скрестив ноги. Голова на тонкой лебединой шее склонилась набок: то ли акклиматизация после многочасового перелета, то ли привычка общаться с людьми, которые ниже тебя ростом.– Вы что-нибудь слышали о Кайле? – тревожно спросила она.– Нет, а вы?– Тоже нет. – Мэрью часто-часто заморгала. В глазах сверкнули слезы. – Я надеялась, – еле слышно прошептала она. – Он так любит свою семью…– Ну, наверное, не сильнее, чем женщину, на которой собирается жениться?..Мэрью как-то жалко улыбнулась.– Вы очень добрая, но я хорошо знаю мужчин. Им в первую очередь нужен секс, а любовь в последнюю. У женщин все наоборот. Они по-настоящему любят и надеются в обмен на секс быть хоть немножко любимыми.Онор судорожно сглотнула, пытаясь отогнать мгновенно нагрянувшие мысли о себе и Джейке.– Не все мужчины такие,– О, конечно, – хрипло проговорила Мэрью. Слезы уже готовы были хлынуть из глаз. – Поначалу я надеялась, что и Кайл не такой. Это была моя ошибка, но я люблю его и ничего не могу с собой поделать.Перед женщинами вдруг появилась пачка столовых салфеток. Цветистый розовый узор смотрелся довольно нелепо в больших руках Джейка.– Джонс дня не может прожить без слез, – сказал он. – Это у них, у литовцев, в крови. Впитывается с молоком матери. Очень все любят драматизировать.Мэрью взглянула на него и грустно улыбнулась.– Ах, Джей, ты-все еще не можешь простить, что я выбрала Кайла.– Шутишь? – усмехнулся Джейк. – Да я, если хочешь знать, уже на протяжении нескольких лет дважды в день на коленях возношу благодарственную молитву своей первой жене.– За что? – быстро спросила Онор.– За то, что она научила меня: секс перестает приносить удовольствие меньше чем через три недели после того, как высохли чернила на брачном свидетельстве. Скажи-ка лучше, Джонс, ты все еще пьешь кофе с водкой?– Да, если можно.– Пойду гляну у Кайла в буфете.Онор всю передернуло, хоть она и попыталась скрыть это от Мэрью. Она вообще терпеть не могла водку, а уж с кофе… подобное сочетание казалось ей немыслимым. Впрочем, Кайла всегда тянуло на экзотику, а белокурая черноокая и грациозная Мэрью Джонс являлась ее живым олицетворением.– Как вы с ним познакомились? – спросила Онор.– В пивном зале. Англичане называют это «пабом». Я была там вместе с двоюродным братом, который работает на янтарном месторождении. А Кайл был вместе с Джеем. Они так заразительно и простодушно смеялись и вообще вели себя так уверенно, так по-американски!.. Я влюбилась с первого взгляда!– Ничего удивительного, – сухо заметила Онор. – С тех самых пор, как Кайл научился улыбаться, он неизменно стал пользоваться успехом у представительниц противоположного пола. Впрочем, вам-то это должно быть понятно лучше.– Простите?– Вы, надеюсь, отдаете себе отчет в том, что притягиваете к себе мужчин своей походкой как магнитом?Мэрью пожала плечами.– Ненадолго.– Большинство женщин и этим похвастаться не могут, – возразила Онор почти с сожалением в голосе. – Значит, вы сразу влюбились в Кайла, не обратив никакого внимания на Джейка?– На Джейка?– На Джея, я хотела сказать.– А… Он очень мил, настоящий мужчина, но с Кайлом его не сравнить. Я никого не могу поставить рядом с моим любимым и ласковым ангелом Кайлом!Онор растерянно заморгала.– Ласковым?! Ангелом?! Неужели вы говорите о том самом человеке, который в детстве регулярно «минировал» мою постель, засовывал мне под майку черепах и мазал мои косы медом?– Вы другое дело, вы сестра.– Тут вы правы.Мэрью слабо улыбнулась.– Вы очень похожи на Кайла. Такая же открытая, такая же добрая, такая же…– Американская? – подал голос с кухни Джейк. – Наивная?– Вот! – воскликнула Мэрью, хлопнув в ладоши. – Наивная, именно!Онор скосила на свою гостью глаза и решила, что она все еще не постигла английский язык. Иначе понимала бы, что, назвав человека наивным, она делает ему отнюдь не комплимент. Наивными бывают щенки, котята и маленькие дети. Когда же так называют взрослого человека, то хотят сказать, что он просто идиот.– Похоже, Кайл не рассчитывал на то, что ты сюда пожалуешь, – сказал Джейк, подавая Мэрью чашку с кофе. – Водки нет.Мэрью пригубила ароматный напиток и с грустной мягкой улыбкой проговорила:– Господи, ничего не изменилось! Ты по-прежнему готовишь восхитительный кофе, который отлично пьется даже без водки.– И это лишь первый из целой сотни моих талантов!Несмотря на то что Джейк улыбался, Онор видела, что он несколько холоден с Мэрью. Ничего удивительного. Что бы он ни говорил о том, как благодарен ей за то, что она тогда предпочла ему Кайла, это его, похоже, задело, и он по сей день не забыл.– Прошу прощения за прямой вопрос, – сказала Онор, – но когда вы в последний раз слышали о Кайле?– Месяц назад. В тот вечер я своими руками передала ему панель из Янтарной комнаты.У Онор язык отнялся, а у Джейка – отнюдь.– Черт! Я предупреждал Кайла, что от Мэрью одни неприятности!– Но неприятности-то возникли как раз у меня! – дрожащим от всхлипываний голоском возразила Мэрью. – Он говорил, что мы продадим панель и уедем в Бразилию, где будем красиво жить до конца жизни. Я ему верила! Я предала свою семью, свой народ, свою страну. Все, что только было у меня дорогого. Ради него одного! – Она торопливо перекрестилась. – Бог простит меня, ибо я все еще люблю его, все еще надеюсь, что он мне позвонит…Презрительно фыркнув, Джейк сунул в руки Мэрью стопку салфеток.– Вот возьми и утри сопли.Онор же, закрыв глаза, попыталась представить себе любимого брата таким, каким его описала Мэрью. Это оказалось невозможно.И тогда ее обуяла ярость, примитивная ненависть к красивой незнакомке, которая каждым своим словом, каждой слезинкой обвиняла Кайла. Онор стало понятно, почему тираны часто убивали гонцов, приносивших дурные известия. Онор возненавидела все, что было связано с этой сексуальной мисс Джонс.– Кому Кайл собирался продать панель? – спросил Джейк, когда Мэрью чуть успокоилась и стала всхлипывать тише.– Он не сказал мне.Джейк хмыкнул.– У тебя-то, интересно, каким образом оказалась эта так называемая панель от Янтарной комнаты?– Так называемая? Она подлинная, сомнений нет!– Чепуха. Сомнениям всегда найдется место.– Если бы ты ее видел своими глазами, ты бы так не говорил, – обидчиво ответила Мэрью.– Как она к вам попала? – спросила Онор, поймав себя на мысли, что все это становится похоже на перекрестный допрос.– В Литве есть патриотическая организация, которая называется «Лесные братья», – начала Мэрью. – Впервые она заявила о себе…– Обойдемся без школьного урока по истории, – нетерпеливо перебил ее Джейк. – Как они завладели Янтарной комнатой?– Историю знать необходимо! – резко возразила Мэрью, в глазах ее сверкнуло возмущение. – Только американцы живут в мире, который для них каждый день новый. Остальные народы впитывают в себя минувшее с молоком матери!– Отлично! И в результате вы тратите всю жизнь на то, чтобы вновь развязать те войны, которые однажды уже были проиграны вашими предками, – сказал Джейк.– Господи, что вы за народ, американцы! – с отчаянием воскликнула Мэрью и всплеснула руками.– Спасибо.Онор прокашлялась, напоминая им о своем присутствии.– Так насчет «лесных братьев» и Янтарной комнаты?..Мэрью в последний раз смерила Джейка горящим взором и вновь повернулась к Онор.– В конце Второй мировой войны немцы попытались вывезти Янтарную комнату из России. А несколько членов нашей организации работали в порту Кенигсберга, который сейчас зовется Калининградом, грузчиками. Они-то и передали в штаб, какое именно судно нужно потопить. Потом «лесные братья» вытащили Янтарную комнату со дна и спрятали ее под алтарем старой церкви, в катакомбах, надеясь на скорое освобождение Литвы. Но не успели уйти немцы, как пришли русские.Онор взглянула на Джейка. Он только молча пожал плечами. За многие годы он наслушался столько разных историй про Янтарную комнату, что поистине трудно было разобраться, в какой из них больше правды.– Как «лесным братьям» удавалось так долго хранить эту тайну? – спросила Онор.– Мертвые не сплетничают, – просто ответила Мэрью. – Русские убили почти всех тех, кто знал. В живых осталось двое-трое. Один из них приходился мне родственником по материнской линии. А сама я узнала от двоюродного брата.– Почему он вам сказал? – спросила Онор.– Он меня хотел.Онор и в голову не пришло оспаривать это утверждение.– И вы сразу же бросились к Кайлу с этим известием.– Нет, тогда я его еще плохо знала.– Пусть бы так и оставалось, черт возьми! – буркнул Джейк. – Ладно, когда ты ему сказала?– Два месяца назад. В то время он много говорил мне о любви, нашей свадьбе и жизни в Бразилии. А я-то, дура, верила! Верила, что он… что он меня люби-и-ит!..Онор вынул еще одну салфетку из пачки и сунула ее в руку Мэрью. Это проявление сочувствия несколько успокоило ее. Она высморкалась и промокнула глаза. Онор не удержалась, чтобы про себя не позлорадствовать: оказывается, слезы способны подпортить внешность даже такой писаной красавицы. У Мэрью покраснел кончик носа.Она прерывисто вздохнула, пригубила кофе и взяла себя в руки.– Панель-то большая? – спросил Джейк, терпеливо дожидавшийся этого момента.– Приблизительно один на два метра, – ответила Мэрью.– Тяжелая?– Дело не столько в янтаре, сколько в раме и в деревянном чехле. Не очень тяжелая, скорее громоздкая.– Как же ты ее доперла? – удивился Джейк. – Кто тебе помогал?– Никто! Я ни на кого не могла положиться! Только на свою любовь – на Кайла! Но я… я не должна была… не должна была ему вери-и-ить… – Она вновь сорвалась на всхлипывания.Джейк молча передал ей еще салфеток и, нетерпеливо постукивая носком ботинка, принялся ждать, пока она в очередной раз успокоится. Как Кайл мог мириться с ее вечными слезами и истерикой? Среди прочих прибалтийских народов именно литовцы выделяются своей несдержанностью и страстью все драматизировать. Джейк терпеть этого не мог.– Возьми же себя в руки, – устало проговорил он. – Слезами делу не поможешь.Мэрью обратила на Онор жалкий взгляд. Та, вздохнув, улыбнулась и ободряюще похлопала гостью по плечу.– Не слушайте его, – сказала она. – Американские мужчины не выносят слез, но он вас больше не упрекнет. – Она сверкнула на Джейка глазами. – Ты понял?Джейк бросил взгляд на свои часы, потом за окно.– Поплачь, Джонс, чего там! – хмыкнул он. – Облегчи душу.– Не ерничай, говори нормально, – сделала замечание Онор.– Ты думаешь, она прислушивается к чему-либо, кроме своих слез?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37