Она может ориентироваться в доме и с закрытыми глазами, но монстр никогда не был в комнатах наверху и, если ей повезет, он споткнется или просто сделает вперед несколько шагов, не заметив ее в темноте. И тогда у нее будет шанс проскользнуть в дверной проем у него за спиной и бежать.
Теперь она слышит шаги, приглушенные ковром. Он уже в комнате и идет к портьерам.
– Такие, как ты, должны знать свое место. Я научу тебя покорности и покажу, что бывает с теми, кто не уважает господ.
Джоанна поднимает с пола тяжелые каминные щипцы. Вот уже несколько ночей подряд она кладет их рядом со своей кроватью. Боже, какие же они тяжелые! Она сжимает металл двумя руками и мысленно произносит молитву.
За порогом слышится странный звук, и в следующий миг она видит свет, пробивающийся в щель между портьерами. Монстр зажег лампу! Вот и все, ее план временно дезориентировать его в темноте провалился. Щипцы едва не выскальзывают из потных рук, она прижимается спиной к стене рядом с дверным проемом.
– Время пришло, Джоанна. Я ждал достаточно долго. Теперь ты заплатишь за свое неповиновение.
Монстр откидывает портьеру, и девушка видит его лицо, освещенное лампой. Самое ужасное, что этот человек красив. Высокий лоб, аристократические черты, волнистые волосы. Но лицо изуродовано гримасой ярости и желания. О нет, не обладать ею он жаждет. В них красивых глазах горит безумный огонь и читается желание мучить и убивать. Водной руке он держит лампу, а в другой… блеснуло лезвие, и теперь она ясно видит, что это нож. Монстр входит в комнату и делает шаг к кровати.
Луиза проснулась и села в постели. Сердце колотится, как бешеное, ночная сорочка липнет к телу – именно холодный пот и делает собственное тело неприятным. Кричала ли она в этот раз? Некоторое время она с тревогой прислушивается, но в доме тихо. Слава Богу, ей не хотелось, разбудить Эмму. За последние месяцы кошмары стали сниться реже, и Луиза уже начала было надеяться, что когда-нибудь они совсем покинут ее. И вот опять тот же сон. Луиза вскочила и принялась мерить комнату шагами. После таких дурных снов ее всегда охватывало лихорадочное возбуждение, которое требовало выхода. Нужно дать нервному напряжению выплеснуться, и лучше всего в таких случаях двигаться, нагрузить тело и мозг, чтобы дыхание постепенно выровнялось и сердце перестало колотиться в груди. Немного отдышавшись, она подошла к окну и принялась оглядывать улицу, отыскивая фигуру женщины в черном.
Но сегодня проститутки не видно. Возможно, она приходила раньше. Но Луиза полагала наиболее вероятным, что бедная женщина оставила свои попытки. Арден-сквер – район тихий и респектабельный, здесь трудно найти клиента, ищущего услуги продажной женщины.
Впервые Луиза заметила эту женщину в черной одежде несколько вечеров назад. Бархатный плащ черного цвета и густая вуаль полностью скрывали и одежду, и лицо. Скорее всего, это вдова, недавно потерявшая мужа и оставшаяся без средств к существованию. Самая обычная история. Некоторое время женщина стояла в тени деревьев, словно ожидая, что мимо пройдет или проедет в карете мужчина, которого она заинтересует.
«Возможно, – думала Луиза, глядя на пустынную улицу, – она перешла в другой район или совсем утратила надежду и бросилась в реку подобно многим другим отчаявшимся женщинам».
Мир слишком жесток к таким женщинам. Жены, потерявшие мужей и оставшиеся без средств к существованию, не имели выбора. Найти достойное занятие, чтобы прокормить себя, практически невозможно, и они вынуждены были заниматься проституцией, подвергаясь осуждению общества и становясь его париями.
«Мне невероятно повезло, – в который раз повторила себе Луиза. – Только милостью Божьей…»
Душа ее наполнилась грустью и чувством глубокого сострадания. Она прошла к письменному столу и зажгла лампу. Все равно теперь она не скоро сможет уснуть, так что можно с пользой провести время, просмотрев еще раз ранее сделанные записи.
Она открыла тетрадь, в которую регулярно записывала все важное и интересное, но никак не могла сосредоточиться. Ее слишком занимало воспоминание о том поцелуе в полутемном коридоре. Подумать только – нежданно-негаданно она оказалась в объятиях Энтони Столбриджа! Пусть на несколько минут, но все же… все же, это было приятно. Да, Когда Луиза все же рискнула вернуться в постель, погасить лампу и закрыть глаза, то это воспоминание овладело ею и позволило уснуть спокойно и без кошмаров.
Глава 7
Утро выдалось свежим и солнечным. Луиза поднялась с постели и не спеша одевалась. Сорочка, панталончики и единственная нижняя юбка. Многие светские дамы пришли бы в ужас от такого минимума белья, не говоря уж об отсутствии корсета. Завзятые модницы надевали множество нижних юбок весом не менее четырнадцати фунтов, а затем еще тяжелое, украшенное турнюром платье. Но и миссис Брайс, и Эмма Эштон были сторонницами рационального подхода и придерживались той точки зрения, что вес одежды под платьем не должен превышать семи фунтов. А корсеты они вообще рассматривали как устройства, вредные для женского здоровья.
Затем она выбрала в гардеробе темно-синее платье, сшитое согласно тому самому рациональному, подходу к одежде. Верхняя часть была довольно плотной и облегающей, как того требовали мода и традиции, но жесткие косточки отсутствовали и шнуровка была довольно умелой и щадящей. Бюст скроен весьма умело, но в нем почти нет подложки, увеличивающей размер и придающей определенную форму груди. Складки юбки содержали меньше ткани, чем диктовала мода, и это делало платье более удобным и легким. В нем можно было нормально двигаться.
Тяжелые складки модных платьев, на которые портные не жалели ткани, да еще многочисленные нижние мини, предписываемые модой, делали абсурдной саму мысль о том, что женщина может пойти, например, просто прогуляться в парк. Светские дамы могли передвигаться лишь мелкими, семенящими шагами. Если леди вдруг попыталась бы двигаться быстрее или бежать, ее ноги тот час же были бы захлестнуты складками ткани и она оказалась бы обездвиженной.
Закончив утренний туалет, Луиза подхватила с прикроватного столика свой блокнот и пошла вниз. Дверь Эммы еще закрыта – должно быть, леди Эштон пока спит. И кухне прислуга пила утренний чай. Штат был немногочисленный: экономка миссис Голт, ее муж Хью и племянница Бесс. Хью, молчаливый человек лет сорока с небольшим, служил садовником и ухаживал за зимним садом, предметом неустанных забот и гордости Эммы. Бесс исполняла обязанности горничной и служанки. Увидев Луизу, все трое встали.
– Доброе утро, – приветливо поздоровалась миссис Брайс. – Мне бы чашку чаю…
– Доброе утро, мэм. – Миссис Голт уже хлопотала у плиты. – А может быть, к чаю подать тосты?
– Это было бы просто замечательно.
– Я принесу чай в кабинет через минутку, – заверила ее миссис Голт.
– Я пойду посмотрю, горит ли камин. – Бесс присела в торопливом книксене и убежала.
– Спасибо. – Луиза улыбнулась, кивнула и не спеша направилась в кабинет.
Она не успела отойти от двери, как услышала голос миссис Голт:
– Подумать только, она поднялась в такую рань! Должно быть, почти не спала нынче ночью. Вчера явилась совсем поздно.
– Сон-то ладно. А вот что она приехала в карете того джентльмена, – отозвался глухой голос садовника, – совсем на нее не похоже. Сколько уж мы здесь служим, а такое в первый раз.
– Тсс… мы с самого начала знали, что в этом доме будут странности. Леди Эштон известна своей эксцентричностью, но ведь и платит она отлично, так что может себе позволить почудить. Молчи, не вздумай ляпнуть что-нибудь. Не хватало еще потерять такое хорошее место.
Луиза вздохнула и пошла дальше. Трудно что-либо утаить от прислуги. Иной раз она чувствовала усталость оттого, что в доме постоянно находятся люди и почти нереально остаться в одиночестве хотя бы ненадолго.
С другой стороны, миссис Голт говорила чистую правду: Луиза действительно вернулась вчера очень-очень поздно и совсем не в том экипаже, который увез их с леди Эштон на бал. Ее привез на Арден-сквер Энтони Стол-бридж, и он же проводил ее до двери.
В кабинете в камине весело пылал огонь, который разожгла Бесс. Горничная поднялась с колен и с улыбкой сказала:
– Садитесь поближе к очагу, мэм. Здесь поуютнее, и не пройдет и получаса, как станет гораздо теплее.
– Спасибо.
– Вот и чай, мэм. – Миссис Голт внесла в комнату поднос. – Но не спешите: пусть остынет, а то прямо кипяток.
– Хорошо, – покорно кивнула Луиза. Она с удовольствием подумала о том, что чашка крепкого чаю поможет ей прийти в себя и собраться с мыслями. Нужно многое обдумать, и делать это лучше с ясной головой.
Слуги ушли, она осталась, наконец, одна и только тогда села за письменный стол. Комната была не слишком велика, но здесь хорошо работалось, и Луиза бросила мечтательный взгляд в сторону книжных шкафов. Часть полок была заполнена современными романами, и там еще оставалось место для новых книг. Последнее время миссис Брайс читала эти произведения сентиментальной прозы почти с упоением. Она была достаточно откровенна и смела, чтобы признаться себе, что ее душа и тело жаждут любви, но какая любовь может быть уготована женщине с таким прошлым? Путь к замужеству закрыт, а значит, единственная возможность вкусить хоть немного женского счастья – тайная связь, любовный роман вне брака. Именно таким отношениям была посвящена основная масса книг на полках в кабинете, и Луиза просто ничего не могла с собой поделать: она читала их запоем. И с каждой новой книгой ей становилось чуть спокойнее, прошлое отодвигалось все дальше, а смутные, но, все же, надежды на какое-то будущее приятно волновали кровь.
Но потом от сладких снов Луиза возвращалась к реальности и понимала, что никогда не будет чувствовать себя в безопасности. Прошлое тяготело над ней словно темная тень, которая всегда за спиной, и пока ты жива, тень эта никуда не денется и станет преследовать вечно. С этой мыслью она просыпалась, часто именно об этом думала, ложась в постель, и кошмары, хоть и стали более редкими благодаря дружеской заботе и участию Эммы, все же возвращались и напоминали о том, что содеянное навсегда омрачило ее жизнь.
Даже в самый солнечный и беззаботный день Луиза вдруг становилась печальной, потому что очень и очень непросто жить под чужим именем и знать, что в любой момент кто-то может узнать ее, разоблачить и тогда… тогда она будет арестована и осуждена за убийство.
Да, ей несказанно повезло, что она встретила Эмму, но тем яснее была для Луизы вся хрупкость и непрочность ее благополучия. В любой момент она может из бедной, но занимающей определенное положение в обществе миссис Брайс превратиться в парию, обвиненную в убийстве богатого и знатного лорда. И никто не сможет защитить ее, даже леди Эштон.
Луиза отпила чаю, и бодрящее тепло помогло ей взять себя в руки. Не думать о прошлом, не думать о будущем, приказала она себе. А самое главное – не думать об Энтони Столбридже.
Она всегда была не из тех женщин, которые бесконечно жалуются и обессилевают под грузом жизненных обстоятельств. О нет, Луиза сделана из другого теста, и доказательство тому – ее карьера в качестве секретного, пишущего под псевдонимом журналиста газеты «Флайинг интеллидженсер». Именно эта деятельность придает ее жизни остроту и смысл. Луизе некогда мучиться страхами и меланхолией, у нее есть работа, а значит, и цель в жизни. И всю свою энергию она посвящает журналистским расследованиям.
Луиза открыла тетрадь в кожаной обложке. Пусть журналистская карьера пока не слишком долгая, но она успела кое-чему научиться: в частности тому, что очень важно вести подробные и четкие записи. Кроме того, она понимала: всегда есть опасность, что записи эти попадут в руки чужого человека или слуги окажутся чересчур любопытными, и поэтому пользовалась собственного изобретения кодом, больше похожим на стенографию. Единственное, что она всегда записывала очень тщательно, – имена. Луиза взяла карандаш и принялась за работу.
У нее не осталось сомнений, что Элвин Гастингс вовлечен не только в разного рода финансовые махинации, что он вкладывает деньги в публичный дом, но она обнаружила также, что этот представитель высшего общества пал еще ниже и занялся шантажом. Однако разоблачить Гастингса как вымогателя трудно, потому что тогда придется открыть имена жертв, а это причинит горе и без того пострадавшим людям.
Лучше сосредоточиться на уликах, связывающих имя аристократа Элвина Гастингса с борделем под названием "Феникс-Хаус». Бумаги, которые Энтони извлек из сейфа, доказывают финансовые вложения Гастингса в это заведение. Новость достаточно сенсационна, чтобы порадовать мистера Спраггета, главного редактора «Флайинг интеллидженсер». Мистер Спраггет очень гордится тем, что его газета печатает только самые изысканно-возмутительные, отталкивающие и потому захватывающие всеобщее внимание подробности из жизни представителей высшего общества. Заголовки, кричащие о том, что джентльмен, принадлежащий к сливкам общества, является одним из совладельцев публичного дома, помогут увеличить тираж.
Но если Энтони был прав и Гастингс еще и убийца? Если удастся добыть доказательства, то эта новость станет не просто сенсацией – она потрясет общество, вызовет резонанс не только в Лондоне, но и в провинции. Луиза сжала карандаш и подумала, что если ей удастся разоблачить высокопоставленного убийцу, то она сможет гордиться своей работой и собой.
Часом позже, продолжая делать записи, она услышана знакомые шаги, и вскоре раздался стук в дверь.
– Входите, Эмма.
Дверь распахнулась и на пороге предстала Эмма, леди Митон. Именно предстала, потому что все в этой крупной, сложенной как греческая статуя женщине было величественно. Леди Эштон являлась для своего времени явлением уникальным. Она никогда не семенила подобно другим дамам высшего света, но двигалась уверенным быстрым шагом. Сегодня на леди было удобного покроя платье цвета бронзы, серебряные от седины волосы уложены в простой узел на затылке. В свои шестьдесят три она сохранила привлекательность, прекрасную осанку и ясность ума. Лорд Эштон скончался много лет назад, оставив молодую вдову. И Эмма повела себя скандально – отправилась путешествовать. Для многих это стало бы социальным самоубийством, но богатство, родственные связи и происхождение помогли Эмме по возвращении занять подобающее ей место в высшем свете.
Чуть больше года назад Эмма обратилась в агентство, которое по просьбе клиентов подбирало компаньонок, гувернанток и секретарей. Леди Эштон хотела написать мемуары и попросила подыскать женщину-секретаря – образованную, здравомыслящую, с хорошим характером и современными взглядами на жизнь.
Одна за другой проходили перед ней женщины, которые считали, что отвечают всем этим запросам, но ни одна не задержалась дольше первой встречи. Наконец агентство, отчаявшееся угодить знатной, но требовательной клиентке, отправило к ней для знакомства недавно обратившуюся за работой женщину, даже не успев проверить ее рекомендации и прошлое.
Луиза и Эмма сразу почувствовали, что нашли друг в друге родственные души, и хозяева агентства вздохнули с огромным облегчением, а уж Луиза готова была молиться на работодательницу и свою новую подругу.
– Я представлю вас как свою родственницу из провинции, – решила леди Эштон. – Женщина пусть и бедная, но благородного происхождения вызывает у окружающих больше уважения, чем та, которая зарабатывает себе на хлеб своим трудом. Таковы традиции нашего общества.
К тому моменту как леди Эштон обнаружила, что ее компаньонка имеет весьма непростое прошлое, она так привязалась к ней, что готова была сквозь пальцы взглянуть на ее обман.
Однажды ночью Луизе опять приснился кошмар – она проснулась от собственного крика, в поту и слезах. Леди Эштон прибежала на крик и, увидев Луизу, почти обезумевшую от ужаса, принялась по-матерински утешать и успокаивать ее. Никто еще не предлагал Луизе сочувствия, ни разу ее не гладили по голове и не говорили, что все пройдет, и будет хорошо, и утром непременно выглянет солнце. Это оказалось больше, чем она могла вынести. И, закрывая лицо ладонями, содрогаясь от рыданий, Луиза все рассказала леди Эштон. О том, как ждала в темной комнате, как ударила лорда Гэвина тяжелыми каминными щипцами и как бежала ночью из дому, оставив все вещи, чтобы полиция поверила в ее самоубийство.
Луиза успела достаточно хорошо изучить Эмму, чтобы предположить, что та не станет вызывать полицию. Но утром Луиза начала собираться, чтобы покинуть дом на Арцен-сквер, ибо даже женщина самых современных взглядов вряд ли захочет жить рядом с убийцей. Она пришла к Эмме, чтобы еще раз извиниться за обман и попрощаться, но та отказалась отпустить Луизу и слышать ничего не хотела о расставании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Теперь она слышит шаги, приглушенные ковром. Он уже в комнате и идет к портьерам.
– Такие, как ты, должны знать свое место. Я научу тебя покорности и покажу, что бывает с теми, кто не уважает господ.
Джоанна поднимает с пола тяжелые каминные щипцы. Вот уже несколько ночей подряд она кладет их рядом со своей кроватью. Боже, какие же они тяжелые! Она сжимает металл двумя руками и мысленно произносит молитву.
За порогом слышится странный звук, и в следующий миг она видит свет, пробивающийся в щель между портьерами. Монстр зажег лампу! Вот и все, ее план временно дезориентировать его в темноте провалился. Щипцы едва не выскальзывают из потных рук, она прижимается спиной к стене рядом с дверным проемом.
– Время пришло, Джоанна. Я ждал достаточно долго. Теперь ты заплатишь за свое неповиновение.
Монстр откидывает портьеру, и девушка видит его лицо, освещенное лампой. Самое ужасное, что этот человек красив. Высокий лоб, аристократические черты, волнистые волосы. Но лицо изуродовано гримасой ярости и желания. О нет, не обладать ею он жаждет. В них красивых глазах горит безумный огонь и читается желание мучить и убивать. Водной руке он держит лампу, а в другой… блеснуло лезвие, и теперь она ясно видит, что это нож. Монстр входит в комнату и делает шаг к кровати.
Луиза проснулась и села в постели. Сердце колотится, как бешеное, ночная сорочка липнет к телу – именно холодный пот и делает собственное тело неприятным. Кричала ли она в этот раз? Некоторое время она с тревогой прислушивается, но в доме тихо. Слава Богу, ей не хотелось, разбудить Эмму. За последние месяцы кошмары стали сниться реже, и Луиза уже начала было надеяться, что когда-нибудь они совсем покинут ее. И вот опять тот же сон. Луиза вскочила и принялась мерить комнату шагами. После таких дурных снов ее всегда охватывало лихорадочное возбуждение, которое требовало выхода. Нужно дать нервному напряжению выплеснуться, и лучше всего в таких случаях двигаться, нагрузить тело и мозг, чтобы дыхание постепенно выровнялось и сердце перестало колотиться в груди. Немного отдышавшись, она подошла к окну и принялась оглядывать улицу, отыскивая фигуру женщины в черном.
Но сегодня проститутки не видно. Возможно, она приходила раньше. Но Луиза полагала наиболее вероятным, что бедная женщина оставила свои попытки. Арден-сквер – район тихий и респектабельный, здесь трудно найти клиента, ищущего услуги продажной женщины.
Впервые Луиза заметила эту женщину в черной одежде несколько вечеров назад. Бархатный плащ черного цвета и густая вуаль полностью скрывали и одежду, и лицо. Скорее всего, это вдова, недавно потерявшая мужа и оставшаяся без средств к существованию. Самая обычная история. Некоторое время женщина стояла в тени деревьев, словно ожидая, что мимо пройдет или проедет в карете мужчина, которого она заинтересует.
«Возможно, – думала Луиза, глядя на пустынную улицу, – она перешла в другой район или совсем утратила надежду и бросилась в реку подобно многим другим отчаявшимся женщинам».
Мир слишком жесток к таким женщинам. Жены, потерявшие мужей и оставшиеся без средств к существованию, не имели выбора. Найти достойное занятие, чтобы прокормить себя, практически невозможно, и они вынуждены были заниматься проституцией, подвергаясь осуждению общества и становясь его париями.
«Мне невероятно повезло, – в который раз повторила себе Луиза. – Только милостью Божьей…»
Душа ее наполнилась грустью и чувством глубокого сострадания. Она прошла к письменному столу и зажгла лампу. Все равно теперь она не скоро сможет уснуть, так что можно с пользой провести время, просмотрев еще раз ранее сделанные записи.
Она открыла тетрадь, в которую регулярно записывала все важное и интересное, но никак не могла сосредоточиться. Ее слишком занимало воспоминание о том поцелуе в полутемном коридоре. Подумать только – нежданно-негаданно она оказалась в объятиях Энтони Столбриджа! Пусть на несколько минут, но все же… все же, это было приятно. Да, Когда Луиза все же рискнула вернуться в постель, погасить лампу и закрыть глаза, то это воспоминание овладело ею и позволило уснуть спокойно и без кошмаров.
Глава 7
Утро выдалось свежим и солнечным. Луиза поднялась с постели и не спеша одевалась. Сорочка, панталончики и единственная нижняя юбка. Многие светские дамы пришли бы в ужас от такого минимума белья, не говоря уж об отсутствии корсета. Завзятые модницы надевали множество нижних юбок весом не менее четырнадцати фунтов, а затем еще тяжелое, украшенное турнюром платье. Но и миссис Брайс, и Эмма Эштон были сторонницами рационального подхода и придерживались той точки зрения, что вес одежды под платьем не должен превышать семи фунтов. А корсеты они вообще рассматривали как устройства, вредные для женского здоровья.
Затем она выбрала в гардеробе темно-синее платье, сшитое согласно тому самому рациональному, подходу к одежде. Верхняя часть была довольно плотной и облегающей, как того требовали мода и традиции, но жесткие косточки отсутствовали и шнуровка была довольно умелой и щадящей. Бюст скроен весьма умело, но в нем почти нет подложки, увеличивающей размер и придающей определенную форму груди. Складки юбки содержали меньше ткани, чем диктовала мода, и это делало платье более удобным и легким. В нем можно было нормально двигаться.
Тяжелые складки модных платьев, на которые портные не жалели ткани, да еще многочисленные нижние мини, предписываемые модой, делали абсурдной саму мысль о том, что женщина может пойти, например, просто прогуляться в парк. Светские дамы могли передвигаться лишь мелкими, семенящими шагами. Если леди вдруг попыталась бы двигаться быстрее или бежать, ее ноги тот час же были бы захлестнуты складками ткани и она оказалась бы обездвиженной.
Закончив утренний туалет, Луиза подхватила с прикроватного столика свой блокнот и пошла вниз. Дверь Эммы еще закрыта – должно быть, леди Эштон пока спит. И кухне прислуга пила утренний чай. Штат был немногочисленный: экономка миссис Голт, ее муж Хью и племянница Бесс. Хью, молчаливый человек лет сорока с небольшим, служил садовником и ухаживал за зимним садом, предметом неустанных забот и гордости Эммы. Бесс исполняла обязанности горничной и служанки. Увидев Луизу, все трое встали.
– Доброе утро, – приветливо поздоровалась миссис Брайс. – Мне бы чашку чаю…
– Доброе утро, мэм. – Миссис Голт уже хлопотала у плиты. – А может быть, к чаю подать тосты?
– Это было бы просто замечательно.
– Я принесу чай в кабинет через минутку, – заверила ее миссис Голт.
– Я пойду посмотрю, горит ли камин. – Бесс присела в торопливом книксене и убежала.
– Спасибо. – Луиза улыбнулась, кивнула и не спеша направилась в кабинет.
Она не успела отойти от двери, как услышала голос миссис Голт:
– Подумать только, она поднялась в такую рань! Должно быть, почти не спала нынче ночью. Вчера явилась совсем поздно.
– Сон-то ладно. А вот что она приехала в карете того джентльмена, – отозвался глухой голос садовника, – совсем на нее не похоже. Сколько уж мы здесь служим, а такое в первый раз.
– Тсс… мы с самого начала знали, что в этом доме будут странности. Леди Эштон известна своей эксцентричностью, но ведь и платит она отлично, так что может себе позволить почудить. Молчи, не вздумай ляпнуть что-нибудь. Не хватало еще потерять такое хорошее место.
Луиза вздохнула и пошла дальше. Трудно что-либо утаить от прислуги. Иной раз она чувствовала усталость оттого, что в доме постоянно находятся люди и почти нереально остаться в одиночестве хотя бы ненадолго.
С другой стороны, миссис Голт говорила чистую правду: Луиза действительно вернулась вчера очень-очень поздно и совсем не в том экипаже, который увез их с леди Эштон на бал. Ее привез на Арден-сквер Энтони Стол-бридж, и он же проводил ее до двери.
В кабинете в камине весело пылал огонь, который разожгла Бесс. Горничная поднялась с колен и с улыбкой сказала:
– Садитесь поближе к очагу, мэм. Здесь поуютнее, и не пройдет и получаса, как станет гораздо теплее.
– Спасибо.
– Вот и чай, мэм. – Миссис Голт внесла в комнату поднос. – Но не спешите: пусть остынет, а то прямо кипяток.
– Хорошо, – покорно кивнула Луиза. Она с удовольствием подумала о том, что чашка крепкого чаю поможет ей прийти в себя и собраться с мыслями. Нужно многое обдумать, и делать это лучше с ясной головой.
Слуги ушли, она осталась, наконец, одна и только тогда села за письменный стол. Комната была не слишком велика, но здесь хорошо работалось, и Луиза бросила мечтательный взгляд в сторону книжных шкафов. Часть полок была заполнена современными романами, и там еще оставалось место для новых книг. Последнее время миссис Брайс читала эти произведения сентиментальной прозы почти с упоением. Она была достаточно откровенна и смела, чтобы признаться себе, что ее душа и тело жаждут любви, но какая любовь может быть уготована женщине с таким прошлым? Путь к замужеству закрыт, а значит, единственная возможность вкусить хоть немного женского счастья – тайная связь, любовный роман вне брака. Именно таким отношениям была посвящена основная масса книг на полках в кабинете, и Луиза просто ничего не могла с собой поделать: она читала их запоем. И с каждой новой книгой ей становилось чуть спокойнее, прошлое отодвигалось все дальше, а смутные, но, все же, надежды на какое-то будущее приятно волновали кровь.
Но потом от сладких снов Луиза возвращалась к реальности и понимала, что никогда не будет чувствовать себя в безопасности. Прошлое тяготело над ней словно темная тень, которая всегда за спиной, и пока ты жива, тень эта никуда не денется и станет преследовать вечно. С этой мыслью она просыпалась, часто именно об этом думала, ложась в постель, и кошмары, хоть и стали более редкими благодаря дружеской заботе и участию Эммы, все же возвращались и напоминали о том, что содеянное навсегда омрачило ее жизнь.
Даже в самый солнечный и беззаботный день Луиза вдруг становилась печальной, потому что очень и очень непросто жить под чужим именем и знать, что в любой момент кто-то может узнать ее, разоблачить и тогда… тогда она будет арестована и осуждена за убийство.
Да, ей несказанно повезло, что она встретила Эмму, но тем яснее была для Луизы вся хрупкость и непрочность ее благополучия. В любой момент она может из бедной, но занимающей определенное положение в обществе миссис Брайс превратиться в парию, обвиненную в убийстве богатого и знатного лорда. И никто не сможет защитить ее, даже леди Эштон.
Луиза отпила чаю, и бодрящее тепло помогло ей взять себя в руки. Не думать о прошлом, не думать о будущем, приказала она себе. А самое главное – не думать об Энтони Столбридже.
Она всегда была не из тех женщин, которые бесконечно жалуются и обессилевают под грузом жизненных обстоятельств. О нет, Луиза сделана из другого теста, и доказательство тому – ее карьера в качестве секретного, пишущего под псевдонимом журналиста газеты «Флайинг интеллидженсер». Именно эта деятельность придает ее жизни остроту и смысл. Луизе некогда мучиться страхами и меланхолией, у нее есть работа, а значит, и цель в жизни. И всю свою энергию она посвящает журналистским расследованиям.
Луиза открыла тетрадь в кожаной обложке. Пусть журналистская карьера пока не слишком долгая, но она успела кое-чему научиться: в частности тому, что очень важно вести подробные и четкие записи. Кроме того, она понимала: всегда есть опасность, что записи эти попадут в руки чужого человека или слуги окажутся чересчур любопытными, и поэтому пользовалась собственного изобретения кодом, больше похожим на стенографию. Единственное, что она всегда записывала очень тщательно, – имена. Луиза взяла карандаш и принялась за работу.
У нее не осталось сомнений, что Элвин Гастингс вовлечен не только в разного рода финансовые махинации, что он вкладывает деньги в публичный дом, но она обнаружила также, что этот представитель высшего общества пал еще ниже и занялся шантажом. Однако разоблачить Гастингса как вымогателя трудно, потому что тогда придется открыть имена жертв, а это причинит горе и без того пострадавшим людям.
Лучше сосредоточиться на уликах, связывающих имя аристократа Элвина Гастингса с борделем под названием "Феникс-Хаус». Бумаги, которые Энтони извлек из сейфа, доказывают финансовые вложения Гастингса в это заведение. Новость достаточно сенсационна, чтобы порадовать мистера Спраггета, главного редактора «Флайинг интеллидженсер». Мистер Спраггет очень гордится тем, что его газета печатает только самые изысканно-возмутительные, отталкивающие и потому захватывающие всеобщее внимание подробности из жизни представителей высшего общества. Заголовки, кричащие о том, что джентльмен, принадлежащий к сливкам общества, является одним из совладельцев публичного дома, помогут увеличить тираж.
Но если Энтони был прав и Гастингс еще и убийца? Если удастся добыть доказательства, то эта новость станет не просто сенсацией – она потрясет общество, вызовет резонанс не только в Лондоне, но и в провинции. Луиза сжала карандаш и подумала, что если ей удастся разоблачить высокопоставленного убийцу, то она сможет гордиться своей работой и собой.
Часом позже, продолжая делать записи, она услышана знакомые шаги, и вскоре раздался стук в дверь.
– Входите, Эмма.
Дверь распахнулась и на пороге предстала Эмма, леди Митон. Именно предстала, потому что все в этой крупной, сложенной как греческая статуя женщине было величественно. Леди Эштон являлась для своего времени явлением уникальным. Она никогда не семенила подобно другим дамам высшего света, но двигалась уверенным быстрым шагом. Сегодня на леди было удобного покроя платье цвета бронзы, серебряные от седины волосы уложены в простой узел на затылке. В свои шестьдесят три она сохранила привлекательность, прекрасную осанку и ясность ума. Лорд Эштон скончался много лет назад, оставив молодую вдову. И Эмма повела себя скандально – отправилась путешествовать. Для многих это стало бы социальным самоубийством, но богатство, родственные связи и происхождение помогли Эмме по возвращении занять подобающее ей место в высшем свете.
Чуть больше года назад Эмма обратилась в агентство, которое по просьбе клиентов подбирало компаньонок, гувернанток и секретарей. Леди Эштон хотела написать мемуары и попросила подыскать женщину-секретаря – образованную, здравомыслящую, с хорошим характером и современными взглядами на жизнь.
Одна за другой проходили перед ней женщины, которые считали, что отвечают всем этим запросам, но ни одна не задержалась дольше первой встречи. Наконец агентство, отчаявшееся угодить знатной, но требовательной клиентке, отправило к ней для знакомства недавно обратившуюся за работой женщину, даже не успев проверить ее рекомендации и прошлое.
Луиза и Эмма сразу почувствовали, что нашли друг в друге родственные души, и хозяева агентства вздохнули с огромным облегчением, а уж Луиза готова была молиться на работодательницу и свою новую подругу.
– Я представлю вас как свою родственницу из провинции, – решила леди Эштон. – Женщина пусть и бедная, но благородного происхождения вызывает у окружающих больше уважения, чем та, которая зарабатывает себе на хлеб своим трудом. Таковы традиции нашего общества.
К тому моменту как леди Эштон обнаружила, что ее компаньонка имеет весьма непростое прошлое, она так привязалась к ней, что готова была сквозь пальцы взглянуть на ее обман.
Однажды ночью Луизе опять приснился кошмар – она проснулась от собственного крика, в поту и слезах. Леди Эштон прибежала на крик и, увидев Луизу, почти обезумевшую от ужаса, принялась по-матерински утешать и успокаивать ее. Никто еще не предлагал Луизе сочувствия, ни разу ее не гладили по голове и не говорили, что все пройдет, и будет хорошо, и утром непременно выглянет солнце. Это оказалось больше, чем она могла вынести. И, закрывая лицо ладонями, содрогаясь от рыданий, Луиза все рассказала леди Эштон. О том, как ждала в темной комнате, как ударила лорда Гэвина тяжелыми каминными щипцами и как бежала ночью из дому, оставив все вещи, чтобы полиция поверила в ее самоубийство.
Луиза успела достаточно хорошо изучить Эмму, чтобы предположить, что та не станет вызывать полицию. Но утром Луиза начала собираться, чтобы покинуть дом на Арцен-сквер, ибо даже женщина самых современных взглядов вряд ли захочет жить рядом с убийцей. Она пришла к Эмме, чтобы еще раз извиниться за обман и попрощаться, но та отказалась отпустить Луизу и слышать ничего не хотела о расставании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33