— Конечно, — кивнул верховный судья и медленно поднялся со своего места.В зале стояла такая тишина, что отчетливо был слышен стук трости графа Черни по мраморному полу. Наконец он приблизился к массивному дубовому креслу, только что поставленному специально для него. Медленно опустившись на сиденье, верховный судья взглянул на Августа и сказал:— Ваше высочество, как должна осуществляться эта процедура? Я имею в виду очередность.— Герцог Адамс — инициатор этого голосования. Пусть и говорит первым.Принц с Францем заняли места по обе стороны от верховного судьи. Тот повернулся к Францу и спросил:— Герцог Адаме, вы считаете, что у вас есть веские причины для лишения принца Августа его наследственных прав?— Да, к сожалению.Судья повернулся к Августу:— Вы готовы ответить на эти обвинения, ваше высочество?— Готов, — ответил Август.— Ты согласен подчиниться решению парламента? — спросил Франц.Принц пристально посмотрел в глаза кузена и ответил:— Да.— Господи, — прошептал граф Саудер. Сидевший рядом с Саудером барон Крек пробормотал:— Невероятно…Судья спросил:— А вы, герцог Адамс? Вы готовы подчиниться решению парламента?— Готов. — Голубые глаза Франца казались ослепительными на его бледном лице.Судья откашлялся и продолжал:— Как верно заметил принц Август, инициатором этой дискуссии были вы, герцог. Так что можете начинать. Изложите, пожалуйста, суть дела.«Франц, должно быть, вне себя от гнева, — подумал граф Саудер. — Это совсем не то, на что он рассчитывал».Но Франц был невозмутим. По крайней мере, внешне. Окинув взглядом зал, он заговорил:— Рассказывать об этом — крайне неприятная для меня обязанность. Я долго размышлял, прежде чем принял окончательное решение — вынести этот вопрос на ваш суд. — Франц повернулся к своему кузену и с грустью в голосе продолжал: — Я очень люблю тебя, Гаст, и высоко ценю проявленный тобой героизм во время борьбы за нашу свободу. Но твоя политика чрезвычайно опасна для страны, которую мы оба любим. И я наконец решил, что должен заговорить.Август усмехнулся:— Что ж, говори.Франц снова повернулся к аудитории:— Я верю, что каждый из присутствующих здесь уже ознакомился с обращением, адресованным народу Юры. Полагаю, что наши обвинения вполне ясно изложены в этом документе. Я только хотел бы пояснить кое-что. — Франц сделал паузу, потом снова заговорил, теперь уже гораздо громче: — Милорды и джентльмены, я имею в виду договор с Британией! Принц Август через своих английских родственников обратился к английскому правительству и заключил с англичанами договор. Причем он сделал это по собственному усмотрению и вопреки советам главного министра Гинденберга и маршала Рупника. И, кроме того… вооруженных сил Юры.— Простите, герцог, — перебил Франца судья. — Вы хотите сказать, что граф Гинденберг и маршал Рупник знали об этом договоре еще до того, как он был подписан, и не одобряли его?— Совершенно верно, — ответил Франц.Верховный судья повернулся к принцу:— Это правда, ваше высочество?— Да, правда, — ответил Август:Судья повернулся к Францу:— Герцог, продолжайте, пожалуйста.Франц кивнул и вновь заговорил:— Принц Август так стремился сделать Юру союзницей Англии, что женился на английской девушке. И опять же не посоветовавшись со своими министрами, которые, он знал, предпочли бы, чтобы он взял в жены немецкую принцессу.Франц развернул лист бумаги, который все время держал в руке.— Как говорится в нашем обращении, австрийский император был настолько недоволен договором с Лондоном, что сама независимость Юры оказалась в опасности. Император Франц рассматривает присутствие британского флота в Сеисте как прямую угрозу владениям империи в северной Италии. Заключив этот договор, принц Август нарушил баланс сил, с таким трудом достигнутый на Венском конгрессе.Тут снова заговорил верховный судья:— Герцог Адамс, говорил ли император вам лично, что он возражает против договора с Лондоном?— Он говорил со мной об этом, когда назначил меня послом в Юру, — ответил Франц. Одна из поставленных передо мной задач — попытаться урезонить принца Августа. К сожалению, я не преуспел в этом. Что бы я ни говорил, принц оставался тверд в своем решении. И поэтому, милорды и джентльмены, мы должны задать себе вопрос: почему принц Август заключил этот договор? Подписав его, он отдал англичанам наше главное богатство — порт Сеисту, но не получил ничего взамен.Пристально взглянув на кузена, Франц продолжал:— Тебя предупреждал и мой отец, не так ли? Дважды он приносил тебе послания от императора о том, что Австрия будет вынуждена прибегнуть к решительным мерам, если ты не аннулируешь этот договор с Британией. И ты дважды проигнорировал эти предупреждения, не так ли?Принц взглянул на кузена и пожал плечами.— Даже сейчас, Гаст, даже сейчас, если ты изменишь свою политику и пообещаешь расторгнуть этот договор, я отброшу все обвинения и буду поддерживать тебя.Все в палате затаили дыхание.— Я не собираюсь разрывать договор с Лондоном, — с невозмутимым видом проговорил принц.Франц на мгновение прикрыл глаза.— Боже, — прошептал барон Крек.Франц же с дрожью в голосе — казалось, он вот-вот разрыдается, — проговорил:— Не могу передать тебе, Гаст, как мне больно это слышать.Август с усмешкой посмотрел на кузена, однако промолчал.И тут вновь заговорил верховный судья:— Герцог Адамс, знали ли граф Гинденберг и маршал Рупник об австрийских угрозах? И было ли это причиной их действий против принца Августа?— Да, знали, — кивнул Франц. — Но я, разумеется, не одобряю их действий. Насилием такие проблемы не решить. Вот почему я выступаю перед парламентом. — Франц снова повернулся к парламентариям: — Милорды и джентльмены, принц Август прекрасно понимает, какой опасности он подвергает страну, держась за этот пагубный договор. Если Австрия решит ответить, если обложит пошлинами наши товары, — это будет тяжелейшим ударом по нашей торговле. А если император пойдет еще дальше и решит взять Сеисту — и Юру — с помощью оружия, то нам останется уповать только на милость Австрийской империи. Мы не сможем противостоять Австрии, милорды и джентльмены, и наша страна утратит независимость. Вот к чему может привести преступная политика принца Августа.В зале зашумели, но тут Франц поднял руку и прокричал:— Теперь решать вам, членам парламента! Я отдаю решение на ваш суд!Верховный судья нахмурился и повернулся к Августу:— Ваше высочество, вы желаете ответить на эти обвинения?Принц кивнул:— Разумеется, я отвечу.— Благодарю вас, ваше высочество, — сказал граф Черни.Граф Саудер заметил, что в голосе верховного судьи, когда он обращался к принцу, звучали почтительные нотки.«В конце концов, — думал граф, — нелегко забыть, что Август провел десять лет в горах, пока Франц комфортно жил во дворце в Вене».— Так вы хотите знать, почему я заключил договор с Великобританией? — проговорил принц, повернувшись к залу.Некоторые члены палаты общин утвердительно кивнули головой.— Что ж, объясняю… Хотя Юра — очень маленькая страна, в прошлом у нас была как сухопутная граница, так и морская — с Италией. Но на Венском конгрессе Венеция и граничившие с нами земли северной Италии были отданы Австрии. И каков же результат этого передела границ? Результат следующий: мы со всех сторон окружены Австрийской империей.Некоторые из членов палаты общин снова закивали. Принц же тем временем продолжал:— Думаю ли я, что австрийский император хотел бы включить Юру в состав империи? Да, я так думаю. Думаю ли я, что он пошлет войска в Юру, чтобы подчинить нас? — Здесь Август повернулся и пристально взглянул на Франца. — Нет, я так не думаю. Более того, я уверен, что император на это не решится.— Ты ошибаешься, Гаст, — проговорил Франц с невыразимой грустью в голосе.Принц опять повернулся к парламенту:— Меня не беспокоила военная мощь Австрии, меня беспокоила ее экономическая власть. Если император попытается надавить на нас, обложив пошлинами наш экспорт в империю, наша экономика потерпит крах. Мы зависим от экспорта наших товаров в Австрию, Венгрию, славянские государства и в северную Италию. Если Австрия обложит пошлинами наши товары, мы не сможем конкурировать на рынке. Но едва ли экономические беды такого маленького государства, как Юра, могут кого-то волновать. И я решил, что нам нужен экономический союзник. Вот почему я заключил договор с Великобританией.Франц усмехнулся, однако промолчал. Снова взглянув на него, принц продолжал:— Ты обвиняешь меня в том, что я действовал, не спросив ни у кого совета, что я заключил этот договор с Британией исключительно по собственной воле. Но это неправда. Я не советовался с министрами моего отца, но я советовался со своими советниками. И все они сказали, что союз с Британией будет на пользу Юре.— Будьте любезны назвать имена этих людей, ваше высочество, — сказал судья.— Эти люди — мой нынешний главный министр лорд Стивен Уэйер, маршал лорд Эмиль Саудер и посол граф Виктор Розман.Судья посмотрел на Франца, потом — опять на принца.— Это все очень молодые люди, ваше высочество. Вы не подумали, что было бы разумнее посоветоваться с теми, у кого больший дипломатический опыт?— Я советовался с теми, кому доверяю, — ответил принц. — Долгих десять лет я жил и сражался рядом с этими людьми. Я обязан им своей жизнью. Они — патриоты, и их единственный интерес — безопасность и независимость Юры.Тут Франц наконец не выдержал и резким голосом проговорил:— Ты хочешь сказать, что министры твоего отца не принимали близко к сердцу интересы Юры?Принц пристально взглянул на кузена и сказал:— Если ты помнишь, я советовался еще с одним человеком, которому доверял. Я советовался с тобой, Франц.Верховный судья вопросительно посмотрел на Франца:— Это правда, герцог Адамс?— Да, правда. — Франц тяжко вздохнул. — Видите ли, принц Август может уговорить любого, и, когда он спросил, что я думаю об этом, я пошел у него на поводу. Лишь после того, как я получил письмо от своего отца, я понял сколь опасным может оказаться подобный договор.— И когда же вы получили это известие от герцога Марко? — спросил судья.— Еше в Лондоне.— А вы сказали его высочеству, что изменили свое мнение относительно договора?— Я сказал ему о письме моего отца, — ответил Франц. — И мои отец приезжал в Юру лично, чтобы предупредить принца Августа о пагубности его действий. К сожалению, принц не прислушался к его мнению. — Франц снова вздохнул. — Я готов признать, что совершил ошибку. Но я предпринял шаги, чтобы исправить ее. К сожалению, ты не таков, Гаст. — Франц покосился на Августа. — Ты всегда оставался верен себе. Если уж ты решил что-то, то никогда не менял своего мнения. Ты ужасно упрям.Принц молча пожал плечами.Франц повернулся к парламенту и воскликнул:— Упрямец на троне — опасный человек!По залу пробежал шумок.«Проклятие, — думал граф Саудер. — Он скользкий, как угорь. У него на все готов ответ».Тут Август, повернувшись к судье, проговорил:— Если можно, граф, я хотел бы задать вам вопрос.— Конечно, ваше высочество.— Как вы думаете, что предпримет Россия, если Австрия нарушит европейский мир и войдет в Юру?Граф Черни надолго задумался.— Полагаю, Россия введет свои войска в Польщу, в ту ее часть, которая находится под контролем Австрии.В зале зашумели.Верховный судья поднял руку, призывая всех к порядку, и снова воцарилась тишина.— Совершенно верно, граф, — кивнул Август. — И не могу поверить, что австрийский император будет настолько глуп. Неужели он откроет ворота России только потому, что желает получить доступ к Сеисте? У Австрии уже есть порт на Адриатике — это Венеция. Юра, возможно, словно заноза в руке у императора, но он вряд ли нарушит баланс сил, с таким трудом достигнутый в Вене.Барон Крек повернулся к графу Саудеру:— Что правда, то правда. Черт побери, почему Марко поднимает такой шум? Император не посмеет напасть на Юру!Франц решительно повернулся к судье:— Если принц Август так уверен в безопасности Юры, почему он считает необходимым заключить союз с Великобританией?— Полагаю, я уже ответил на этот вопрос, — сказал принц. — Я заключил договор с Великобританией с тем, чтобы обезопасить нашу торговлю. Со стороны Великобритании я получил заверения: если Австрия обложит пошлиной товары из Юры, то Великобритания ответит тем же в отношении Австрии. Император не осмелится бросить вызов Британии.Верховный судья взглянул на принца и кивнул:— Полагаю, вы ответили на обвинения герцога Адамса, ваше высочество. Есть ли что-то еще, прежде чем мы приступим к голосованию?— Да, есть. — Август повернулся к кузену и с усмешкой сказал: — Я ответил на обвинения герцога Адамса. Теперь мне хотелось бы, чтобы он ответил на мои. Глава 26 Во время дебатов граф Саудер то и дело поглядывал на заговорщиков, подписавших обращение Франца. «Черт побери, как ему удалось вовлечь в это дело Хертлинга? — недоумевал граф. — Ведь барон тихий как мышка».Тут снова раздался голос Франца:— Обвинения?! Что за обвинения, Гаст?!Август с невозмутимым видом проговорил:— Мне потребовалось много времени, чтобы раскусить тебя, Франц. Как ты уже упомянул, я не люблю менять свое мнение. Я все решил относительно тебя, Франц, когда мы были еще мальчишками. Я решил, что ты — мой друг, и именно так я и рассматривал тебя с тех времен. И именно это — опасная ошибка, в которой я повинен, а не подписание Лондонского договора.— О, Гаст, я всегда быт твоим другом, и я по-прежнему твой друг. Поверь мне, решение, которое я принял — бросить тебе вызов, — причинило мне огромную боль. Но я верил — и продолжаю верить, — что ты подвергаешь Юру серьезной опасности этим договором. Я чувствовал, что мой первейший долг — это долг перед страной. — Он твердо взглянул на принца, и его голос зазвучал с необычайной искренностью. — Думаю, что ты лучше любого поймешь это.Принц с усмешкой кивнул:— Именно поэтому ты и пытался убить меня? Из-за своего чувства долга перед Юрой?При слове «убить» в зале поднялся невообразимый шум.Франц же воскликнул:— Убить?! Гаст, о чем ты говоришь?! Я послал людей в Зоей, чтобы арестовать тебя, не более того.— Так это не ты подстрекал Гинденберга и Рупника? — осведомился принц.Франц нахмурился и проговорил:— Не говори глупости, Гаст. Я не имею ничего общего с тем заговором. Знаю, ты не поверишь мне сейчас, но я твой друг. Я никогда не желал тебе зла.Принц снова усмехнулся:— Но ты делал все, что в твоих силах, чтобы унизить и дискредитировать меня. Я лишь удивляюсь, что мне понадобилось столько времени, чтобы понять это.Франц изобразил удивление:— Унизил тебя? Гаст, о чем ты говоришь? Ах, может, ты имеешь в виду мой побег с леди Лидией?— Верно, друзья так не поступают, — кивнул принц. — Если бы не Чарити, я действительно был бы унижен. Тебе бы это очень понравилось, не так ли, Франц? Ты, должно быть, рассвирепел, когда мне удалось избежать участи обманутого и брошенного жениха.Франц шагнул к принцу и протянул к нему руку:— Ты не веришь мне, Гаст! Я же объяснил тебе, как мы с Лидией полюбили друг в друга и как боролись с нашим чувством. Мы не хотели причинить тебе боль. А ты сказал мне, что все понимаешь. Помнишь?Август посмотрел в глаза кузена:— Франц, я абсолютно уверен: ты любишь только себя.Франц покосился на судью:— Милорд, нельзя ли положить конец этому позорному диспуту? Мы пришли сюда не для этого. Пусть парламент проголосует. Пусть люди скажут, кого они хотят видеть принцем Юры. Я сказал все, что должен был сказать по этому поводу. И похоже, принцу Августу нечего больше добавить, кроме личных оскорблений. Предлагаю перейти к голосованию.Верховный судья повернулся к принцу:— Вы можете сказать еще что-нибудь, ваше высочество?— Да, могу, — кивнул принц. — Ведь я еще не выдвинул свое главное обвинение.— Так говорите же, ваше высочество.— После того как я вернулся в Юру, — начал принц, — было предпринято три попытки лишить меня власти. Первая попытка — похищение моей невесты. Не буду вдаваться в подробности, вы все сами знаете, что случилось за неделю до назначенного дня свадьбы. Вторая попытка — покушение, то есть заговор моего главного министра и моего маршала.Тут Франц заявил:— Но я-то не имею никакого отношения к заговору Рупника и Гинденберга.Принц, казалось, не слышал своего кузена.— И вот сейчас — попытка переворота.В зале снова зашумели.Август же продолжил:— Как еще это назвать? Герцог Адамс пытается свергнуть законного и наследного правителя. Пытается вынудить парламент проголосовать за это. И могу вас заверить: если бы меня не предупредили заранее, мы с принцессой были бы схвачены кавалерийским полком, направленным герцогом Адамсом. Сомневаюсь, что он намеревался доставить меня в Юлию, чтобы я мог выступить перед парламентом.Франц заставил себя рассмеяться:— Так как же насчет Рупника и Гинденберга, Гаст?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26